Стоять, что значит «поможет нам в исполнении пророчества»?
Я, да и все остальные драконята с удивлением вылупились на Предвестника, переваривая сказанные им слова и надеясь, что он так шутит. Только Лонган недовольно сопит, переминаясь с лапы на лапу, проминая под собой снег. Да ещё Каракурт изредка отводит взгляд в сторону заснеженной пустыни, нервно подёргивая жалом на хвосте из стороны в сторону.
Припоминается... А разве не говорил Предвестник, что вмешательство взрослых может привести к печальным последствиям? И вот провидец уже сам кого-то из них втягивает в наш поход! Да ещё, судя по хмурой морде Холода, без согласия со стороны ледяного. Принца просто поставили перед фактом того, что он будет помогать в исполнении какого–то там пророчества! Прямо как нас. Нет, я всё понимаю: максимально прямолинейный способ — самый простой, но не всегда же к нему прибегать?
— Как это понимать? — фиолетовый язык Холода проскальзывает по его клыкам, на мгновение выдав напряжение ледяного дракона.
— Это очень хороший вопрос! — подаю я голос, выскользнув перед суровой Фирн, не спуская пристального взгляда с Предвестника.
Вместо того чтобы огрызнуться или посмотреть на меня как на пустое место, ночной дракон лишь тяжело вздыхает, осторожно присаживается на хвост, обвивая им задние лапы, и складывает крылья на грудной клетке, будто бы в них укутавшись. И смотрит так устало, словно разжалобить пытается и показать, сколь сильно на его плечи давит возложенный на него груз ответственности.
Но я не верю в искренность этих взглядов и охов! И вообще, ему не разрешили взять с собой одного попутчика, так он другого нашёл! А может, ещё... Может, именно поэтому он так спешил и гнал нас вперёд?
В моей голове что-то щёлкает, и с пришедшим осознанием из пасти вырывается злое, рассерженное шипение.
— Ты... Ты специально летел так быстро! Чтобы мы перехватили этого дракона! Чтобы мы с ним пересеклись! — озвучиваю я смелую мысль, которую подхватывают громкие перешёптывания удивлённых драконят за моей спиной.
Есть только одно но: если подумать логически, это абсолютно дурацкое обвинение, в подтверждение которого я могу привести только любовь ночного плести интриги. Впрочем, его хватает, чтобы через обсуждения прорвался грозный и раздражённый рык поравнявшейся со мной Фирн. Вздрогнув, я с трудом удержалась от инстинктивного желания отпрыгнуть от нашей боевой сосульки, лишь покосившись в её сторону и тут же расслабившись. Ледяная даже не посмотрела на меня, полностью сосредоточившись на сидящем перед ней ночном драконе. Слегка согнув передние лапы, будто готовая к броску.
Может, мне всё-таки суждено увидеть схватку между провидцем и яростной северной драконицей? Эх, жаль только, чего-нибудь пожевать нет.
— Я не буду этого отрицать, — ответ Предвестника меня несколько удивляет. Слегка наклонив голову, поглядывающий то на меня и Фирн, то на хмурящегося Холода, провидец не пытается отмахнуться от обвинения, не пытается нас в очередной раз обмануть. — Ты полностью права, Водомерка. Вероятность того, что две разные группы, летящие разным маршрутом и с разной скоростью, пересеклись бы самостоятельно при такой погоде — крайне мала... Без помощи того, кто знал бы, где именно эти группы должны были пересечься и при каких условиях. Даже заминка после гор, когда мы увидели пустыню, была необходима, иначе Холод просто пролетел бы мимо, так нас и не заметив.
Ледяной принц, услышав подобное признание, хмурится ещё сильнее. Ну а наша боевая сосулька делает пару шагов по хрустящему снегу навстречу провидцу, словно ещё пару слов и она точно набросится на абсолютно спокойного ночного, смотрящего на нас... с сочувствием? Мне кажется, или в его серых глазах мне видится грусть, а у их краёв собираются еле заметные слезинки?
— Пусть договорит, — останавливает уже готовую взвыть метелью драконицу Циркон. Ладонь небесного опускается на плечо Фирн, слегка сдавливая белые чешуйки и придерживая её на месте. Хотя мне кажется, что Циркон лишь отсрочивает неизбежное нападение на ночного, и чем больше Предвестник наговорит, тем яростнее его будет грызть злобная ледяная.
— Спасибо, — в знак признательности кивает выпрямившийся провидец, ладонью загребая несколько комьев снега и поднося их к своей морде, рассматривая тут же начавших терять свой белый цвет комочки. Будто бы он что-то необычное и чудное увидел! — Я подстроил эту встречу. Специально. Она нам может быть полезна.
Вновь его серые глаза поднимаются на меня, ведь я готовлюсь задать очередной вопрос. Однако в который раз ночной не перебивает меня заранее подобранным ответом, сжимая подтаявший снег в своей ладони. Интересно, он так себя ведёт по настроению? Не первый раз ведь он забывает о своей «прекрасной и ничуть не раздражающей» способности. Или же это такой необходимый эффект якобы уважения?
— Зачем? — выдыхаю я, затем поняв, что это звучит слишком уж просто, а посему я спешу несколько расширить и пояснить свой вопрос, пока провидец мне это милостиво позволяет. Или он думает, что я сама сейчас выдам ему возможные ответы? — Ты же сам говорил, что нельзя посвящать в твоё пророчество взрослых, а теперь готов потянуть с нами целого принца! Которого мы видели до этого лишь один раз и даже не знаем, можно ли ему вообще верить! Не в обиду, ваше высочество.
— Но-но-но, я хорошо знаю Холода! Ему можно верить, — вмешивается Каракурт, перестав наконец глазеть на снежную равнину.
Поравнявшись справа, песчаный осторожно пихнул меня в бок своим тёплым крылом, к которому я невольно подаюсь навстречу, стараясь как можно дольше греться о тёплую чешую дракончика.
Хм, а может, вместо отдыха в болотной грязи стоит обзавестись парочкой песчаных, которые будут меня согревать в случае необходимости? Ээээ, это как-то не так звучит, Водомерка... И вообще, сейчас не время думать о столь странных вещах, в природе которых тебе нужно разбираться в более спокойной обстановке.
— Каракурт, — обозначает своё знакомство с песчаным Холод.
— Давайте оставим семейные разборки на потом, — несильно тыкаю я в живот кончиком своего хвоста песчаного, дождавшись, пока он неуверенно кивнёт мне в ответ. Надеюсь, я его не слишком расстроила и он понимает, что у нас сейчас несколько иные приоритеты. Мой взгляд возвращается к пророку. — Ну так что, Предвестник?
Пятнистый ночной ещё какое-то время молчит, видимо выискивая наиболее походящий ответ, который поможет ему выпутаться из сложившейся ситуации.
Главное, чтобы он не начал затирать что-нибудь о «непостоянстве судьбы», иначе я приложу все силы, чтобы натравить на него Фирн. Да чего уж там, я даже следом за ней брошусь на ночного!
— Его вмешательство не вызовет серьёзных изменений, способных повлиять на мир в будущем. Более того, его судьба уже давно сплетена с нашей — мы бы всё равно встретились, пусть и при других обстоятельствах.
Это не совсем тот ответ, который я бы хотела услышать от ночного. Нет бы сразу бы признался, что водил нас за нос и просто не хотел потерять возможность быть главным, которую у него бы обязательно забрали Драконята Судьбы в случае их вмешательства. Или какой у него может быть ещё мотив для подобного? «Построение светлого будущего, которому потребовалось это действие»?
Я тяжело вздыхаю и осторожно протираю глаза мокрой от снега лапой, чувствуя, как подтаявшие снежинки остаются на чешуйках, уже после срываясь вниз каплями холодной воды.
— Принц Холод, там, куда вы летели, вам бы рассказали о том, что Луновзору последний раз видели спешащей в сторону Ледяного королевства. Вы бы отправились её искать, даже несмотря на опасность столкнуться с сородичами, — начинает тем временем ночной, переводя свой взгляд на помрачневшего от упоминания знакомого имени Холода. — И уже в Ледяном королевстве мы бы столкнулись с вами. Примерно через пол дня скитаний.
Я вовремя замечаю, как Фирн нервно дёргает хвостом после слов Предвестника, шипы на его конце чуть было не въехали мне в плечо, но я успела отшатнуться в сторону, прижавшись к удивлённо мурлыкнувшему Каракурту. И тут же, не придав особого значения вопросительной интонации в его урчании, я от него отпрянула, раздражённо фыркнув в сторону боевой сосульки, не разбирающей в своей злости ни друзей, ни врагов... Ну, или, по крайней мере, своих невольных товарищей, с которыми она оказалась в одной тарелке.
— То есть встреча с принцем была неизбежна? — на всякий случай уточняет Циркон, опустивший свою ладонь на запястье Фирн, всё также придерживая и будто бы успокаивая ледяную.
— Именно, — подтверждает, прикрывая глаза, ночной дракон. — Я лишь немного ускорил эту встречу, посчитав, что нам будет полезно объединить силы... Хоть и цели у нас немного разные. Он ищет свою подругу, а мы исполняем пророчество.
— Я бы хотел узнать больше об этом самом пророчестве, — буркает недовольно Холод, в этот момент слишком уж напоминая Фирн. Интересно, может, они родственники?
Предвестник чуть заметно кивнул ледяному.
— Конечно. Только чуть позже. Сейчас несколько неподходящая обстановка.
Мне показалось, или на морде Предвестника, до этого лишённой каких-либо сильных эмоций, промелькнула пусть и грустная, но всё-таки улыбка, которую он тут же поспешил спрятать за маской «сострадания» к куда менее одарённым драконятам, не способным понять всю глубину его стараний? Надо будет обязательно послушать, что именно расскажет ночной дракон нашему «попутчику». А заодно и освежить память — я как-то и забыла все строки этого пророчества, восприняв их скорее как неудачную попытку ночного дракона прочитать какой-нибудь пугающий стишок.
На минутку отвлёкшись на забирающуюся под моё крылышко Тростинку, протискивающуюся между мной и песчаным, я оглядываюсь по сторонам.
Каракурт, на которого, видимо, свалилось слишком много событий и потрясений, пытается разобраться в происходящем, смотря по очереди на ночного, ледяного, заснеженную пустыню и меня, будто в надежде, что я сейчас всё брошу и примусь объяснять ему суть происходящего. Ога, вот мне больше нечем заняться. Выглянувшая из под моего крыла Тростинка с подозрением смотрит на ночного дракона, словно наконец-то начав его в чём-то подозревать. Циркон и Фирн стоят слева от меня, не спуская пристальных взглядов с Предвестника. Небесный хоть и сжимает сильно челюсти, но выглядит относительно спокойным, пока ледяная только начинает успокаиваться, всё чаще и чаще зыркая в сторону Холода. Ну а где-то за моей спиной недовольно сопит уснувший Лонган. Удивительно, что во время разгорающегося допытывания до истины этот шумный дракон нашёл в себе силы покемарить. Ещё и на снегу, который он примял своими лапами. Возле него ошивается Сайда, видимо не решающаяся слишком уж близко подходить к пышущей злобой Фирн.
Ну и конечно же, Звёздочка, которой предназначалось несколько особо грустных и обречённых взглядов со стороны Предвестника. Словно он просил у неё прощения за всё, не в силах отказаться от содеянного. В глазах сжимающей свой кулон в ладони драконицы застыло смятение, будто она не знала, что ей думать и как поступать: стоит ли ей снять кулон и попытаться залезть в голову Предвестника в отчаянной попытке разобраться или же продолжать верить ночному дракону несмотря ни на что. Какая же ты всё-таки нерешительная, столько вопросов могла бы решить одним волевым выбором...
— То есть ты нам врал с самого начала, что взрослым лучше не участвовать в исполнении пророчества? — возвращаю я свой взгляд к Предвестнику, на морде которого тут же застывает маска сосредоточённого спокойствия.
— Я надеялся на это, — отвечает мне провидец, крылом указывая на стоящего возле него принца. — Однако случай Холода уникальный. Его судьба связана с нами, хотим мы того или нет.
— Это с твоих слов он якобы с нами связан! А я вот проверить, врёшь ты нам сейчас или нет, не могу! Да и теперь он точно связан, после такого-то! — вспыльчиво воскликнула я, тут же ощутив осторожный тычок носом в свою шею.
— Сестрица... — с лёгким укором в голосе бубнит Тростинка, выступая для меня своеобразным эмоциональным ограничителем. Всё-таки злоба и гнев не очень сочетаются с холодной логикой, которой я стараюсь следовать.
Предвестник в ответ в очередной раз тяжело вздыхает, потирая передними лапами свои виски.
— Повторю: мы рано или поздно, но всё равно столкнулись бы с ним. Наши пути переплетены.
— Вы ведь не искали нас? — перебивает пророка Циркон, повернув свою морду к ледяному принцу. — И ничего не знаете о произошедшем в Яшмовой горе?
— Нет, — раздражённо фыркает Холод, чуть плотнее прижимая к себе свои крылья. И на этом он и умолкает, видимо не желая вдаваться в подробности того, чем же он занимался. Но нам этого вроде и достаточно — не по наши души и то хорошо. Хотя стоп...
— А почему вы тогда рванули навстречу Предвестнику? — интересуюсь я, очень надеясь, что под крылом у Холода нет своего личного пророка, якобы ведущего его с нами по одному пути.
— Заметил дракончика, которого до этого видел в Академии, — мрачно хмыкает Холод, кивая на Предвестника. — Решил узнать, что он тут делает.
И ведь хочется мне заметить, что драконы обычно друг на друга похожи, но смотря на серебряные пятна на теле провидца и вспоминая, как практически одноцветно выглядели его соплеменники, я вынуждена признать, что внешность у Предвестника достаточно необычная.
— Ясно, простите, — без особой уверенности бормочу я, виновато прижимая уши к шее.
Ну вот, из-за прогрессирующей паранойи я уже начинаю подозревать в заговорах и интригах случайных, практически ни в чём неповинных встречных драконов. А всё из-за ночного, якобы видящего будущее и при этом порой поступающего в крайней степени глупо! Так и до сумасшествия недалеко.
Но вроде как я уже готова смириться с тем, что с нами попрётся невесть откуда взявшийся взрослый, ищущий свою подружку, как тут же подаёт свой голос Фирн. Причём ледяная обращается не к Предвестнику, а к своему соплеменнику, вновь демонстрируя миру свои белоснежные клыки.
— У королевы Снежны нет родственника с именем Холод! — выплёвывает боевая сосулька в сторону принца, показавшего клыки в ответ. Мне даже показалась, что состоящая из шипов грива ледяного дракона будто бы слегка приподнялась, придавая ледяному более грозный и колючий вид. А ведь в порыве праведного гнева Фирн даже не обращает внимания, что скалит клыки на взрослого дракона. Причём, судя по проглядывающим из-под чешуи линиям мышц, дракона, занятого отнюдь не сидением на своей пятой точке и размышлениями. — И почему тебе опасно возвращаться в королевство?! Отвечай!
Так, а может, я всё-таки не зря подозревала Холода в чём-то нехорошем? Вон сколь бурно он отреагировал на слова своей соплеменницы, хищно дёргая своим хвостом из стороны в сторону, будто бы готовый принять бой.
А Предвестник тоже молодец. Со всем своим предвидением взял и намекнул на маленький секрет Холода. Только вот, похоже, ночной не собирается смотреть, как нашему потенциальному союзнику готовится вцепиться в шею агрессивная ледяная, к которой я невольно начинаю испытывать своеобразное уважение. Всё-таки хорошо иметь в пределах досягаемости лап кого-то, кто может защитить твою шкуру от злых драконов. Пусть даже этот кто-то иногда ведёт себя как объятый ненавистью ко всему живому безумец... Наверное, это слишком гипертрофированное сравнение для Фирн, но мне нравится. Хорошо звучит.
Тем временем, видимо готовый умереть, Предвестник встаёт между двумя ледяными.
— Довольно, — приказывает ночной, поворачивая свою морду к Фирн. — У него есть право хранить свои секреты. И не тебе их выпытывать.
— А кому тогда?! Тебе?! — яростно зашипев, облизывает клыки Фирн, отдёрнув свою лапу от небесного и освободившись от его хватки. Циркон, судя по всему, на этот раз не собирается останавливать нашу сокрыльницу, разделив её подозрение.
— Нет. Для меня достаточно того, что ради своей... — Предвестник бросил короткий взгляд на Холода, будто бегло оценивая ледяного, — «дружбы» он готов свернуть любые препятствия на своём пути.
— Или того, что ты уже знаешь все его тайны, — еле слышимо бурчу я себе под нос, тут же ощутив очередной несильный тычок сопящего носика Тростинки в шею.
Кстати, интересно, неужто там настолько крепкая, как выделил Предвестник голосом, дружба? Похоже, теперь настала моя очередь смотреть на Каракурта в надежде на то, что он сможет объяснит сложную схему взаимодействия друзей своего отца. Вот только песчаный лишь хмурится, разве что отвлекаясь на громкое, грустное сопение Тростинки, не слишком довольной происходящим разладом в нашей стае и очередной ложью со стороны Предвестника. Вот так и разочаровываются в драконах — ты им даёшь попытку за попыткой исправится, а они этим пользуются. Поэтому я никому не даю больше одной попытки, чему и пыталась научить слишком добрую сестричку.
— А если тебе этого недостаточно, то ты можешь узнать у своей королевы, кто такой Холод, — продолжает тем временем Предвестник, не обратив внимания, как от этих слов дёрнулся ледяной дракон и неприятно заскрипели его клыки.
— Я попрошу не называть меня принцем, — не выдерживает собственного безмолвия Холод, всё так же готовый в любой момент броситься на ледяную или отскочить из-под её выпада. — Я давно отказался от этого титула.
Похоже, я только что услышала взрыв, или рокот грома, спровоцированного этими словами. Зарычавшая Фирн медленно двинулась по кругу, обходя замершего на месте Предвестника.
— Теперь я не сомневаюсь, что ты — грязный предатель! — прошипела ледяная, что на самом деле хороший знак — ярость и злоба ещё не полностью овладели её разумом. — Наверное, твоё имя ещё и из кругов вычеркнуто?!
— Фирн, после войны даже ледяные покидали своё племя, — мрачно напоминает Циркон, пытаясь хоть словами угомонить ледяную.
— Но никто из них не был королевских кровей! — сквозь яростный рык, рвущийся из её горла, отвечает драконица. Она даже Лонгана разбудила, удивлённо озирающегося по сторонам и пытающегося понять, что же такое происходит между нами и странным ледяным драконом. — Нет! Лишь выскочки с низших кругов, которые не смогли подняться в кругах, но при этом считающие себя незаслуженно обделёнными! А с ними трусы и дезертиры! Без этого никчёмного мусора в королевстве стало даже лучше! Но чтобы принц бросил свою родину... Ради чего?
Взгляд драконицы резко перемещается на Предвестника, будто бы она ожидает ответа от него, но провидец лишь меланхолично пожимает своими плечами, даже не пытаясь подготовиться к возможному выпаду со стороны ледяной. Он абсолютно спокоен... Я бы даже сказала, леденяще спокоен, ха!
— Я всегда был верен своему королевству, — парирует словесный выпад Холод. — И моё изгнание — вынужденное.
— Вынужденное изгнание принца? — усмехается ледяная, замерев и поджимая под себя лапы, будто готовящаяся к броску рысь. — И что же ты сделал? Оказался в самом низу кругов и тебя вышвырнули из королевства как позор для семьи?
— Довольно! — вновь выкрикивает Предвестник. — У нас нет времени на эти дурацкие ссоры. Фирн, если ты так хочешь, можешь позже узнать у своей королевы, что не так с драконом по имени Холод. Всё, на этом ваш спор закончен.
— Катись с холма, Мракокрадово порождение, со своими указами! — выкрикивает уже в сторону Предвестника ледяная.
Ох, рискует пострадать мой хвост сейчас, но раз уж Предвестник столь сильно жаждет переключить наше внимание на что-нибудь другое, то я, так и быть, подыграю ему. Самую малость. Надеюсь, ему это очень не понравится. Так, грудь колесом, на морду лихую ухмылку, ну а голосу уверенности.
— Ну, допустим, мы и правда закончим один спор, — киваю я ночному, делая шаг и бесстрашно выравниваясь с пышущей злобой ледяной. Хах, а ведь из нас вышел бы неплохой дуэт, если бы не её гордость и нежелание признавать меня как хоть что-то равное собственному величию. — И начнём другой.
— Может, не надо? — испуганно пищит обнявшая мой хвост Тростинка.
— Прости, но боюсь, старая добрая ругань с закидыванием друг друга падалью необходима. Да, ящерица ночная? Как у тебя ещё язык не отсох...
Нет, ну а почему бы и не устроить маленький скандал? Тем более, я несколько в шоке. И после короткого выпада Фирн в сторону незнакомца, который якобы должен потащиться с нами, во мне начинает разгораться раздражения и злобы пламя, жгущее известное место. Я бы даже сказала, что у меня всё-таки начало сносить крышу.
— Водомерка! Это глупо! — Тростинка начала покусывать меня за заднюю лапу, будто прося отступить, но я, раз уж настроилась и приготовилась устраивать сцену, останавливаться не собираюсь. Нет, опустить лапы и пробормотать что-то про то, что я передумала, когда даже на морде Предвестника застыло удивление? Ну уж нет!
— Конечно глупо, — соглашаюсь я, оборачивая свою мордочку к сестричке и весело ей подмигивая, — но знаешь, я сейчас не могу без этого, пожалуй, во мне накипело. Мы летим непонятно куда и непонятно что нам предстоит сделать. При этом якобы помощь взрослых нам противопоказана — случится что-то очень плохое! Но на самом деле оказывается, что эта помощь неизбежна. А всё почему? Потому что кое-кто считает себя умнее остальных...
— Если тебе не нравится, ты можешь развернуться и улететь, — резко перебивает меня Предвестник, нахмурившись и раздражённо смотря в мои глаза, а затем окидывает взглядом остальных дракончиков, неуверенно переступающих с лапы на лапу. — Вы все можете лететь. Я никого не тащу за собой силой.
— Да ну? А как же твои обещания? А как же твои слова о том, что только мы можем спасти Пиррию и исполнить твоё ДУРАЦКОЕ ПРОРОЧЕСТВО?! — Я срываюсь на последних двух словах на крик, щёлкая затем своими клыками, чуть было не прикусив собственный язык. — Это разве не принуждение?
— Нет, — усмехается провидец, из взгляда которого пропадает любой намёк на доброту и спокойствие. Вновь своё место на его месте занимает привычная физиономия презрения. Ну давай же, ночной, покажи своё истинное обличие! — Это будущее, в котором вы всё ещё сомневаетесь.
— А может, мы должны в нём сомневаться, чтобы оно наступило? — огрызаюсь я, попытавшись дёрнуть придавленным Тростинкой хвостом.
Предвестник отвечает мне глухим, но видимо впечатлённым смешком, чуть задрав нос к небу и на мгновение прикрыв глаза, будто наслаждаясь моим выпадом в его сторону.
— Может, ты не настолько глупая, как мне казалось поначалу? — скалится ночной дракон, смотря на занесённое тучами небо. И ведь меня подмывает сказать какую-нибудь гадость в ответ, и я уже почти подобрала подходящие слова для этого, но ночной встрепенулся, обводя пальцами крыла раскинувшуюся за его спиной пустыню: — Я повторяю: вы можете уйти. То, что я вам пообещал, может исполниться только если вы пойдёте за мной. Однако, помимо этого, разве вы не видите, что с миром происходит что-то неладное? Не понимаете? Тогда летите обратно в Академию. И надейтесь, что мне одному хватит сил справиться с приближающимся катаклизмом.
— Знаешь, я вообще-то не слепая, — как-то неохотно буркаю я, всё-таки сдаваясь. Наверное, глупо было пытаться поругаться на практически ровном месте, тем более, когда у меня не хватает новых аргументов, чтобы задавить ночного дракона. Тем более, я лишь хотела привести это всё на полноценную ссору, а не агрессивное обсуждение. Теперь чувствую себя глупо. Кто меня вообще за хвост дёрнул? — Ладно... Допустим, «извини» за это...
Вообще, только успокоившись и переведя дыхание, я понимаю, сколь тяжёлое молчание повисло в воздухе. Фирн перестала рычать, с лёгким прищуром поглядывая на меня. Мрачный Циркон возвышается чуть в стороне, а возле него неуверенно переминается с лапы на лапу Сайда. Молчит обычно шумный Лонган, не рискуя даже носом засопеть, а Звёздочка около радужного не спускает грустного взгляда со слегка поёжившегося Предвестника. И сестрица, которая больше не держит мой хвост, но лишь осторожно его обнимает. На их мордах застыло напряжённое ожидание, будто бы моё решение могло на что-то повлиять.
— Ничего страшного, — чуть покачав своей мордой, решает удивить меня Предвестник. Я-то ожидала какое–то ехидное высказывание в свою сторону или очередное принижение способностей, но вместо этого он просто поднимается на свои лапы, обводя нас всех грустным взглядом. — Ты меня тоже прости, Водомерка. Все вы меня простите. Я понимаю, что вам... нет, не страшно, скорее, беспокойно. Понимаю, что вы мне не доверяете, хоть я и не желаю никому из вас зла. Давайте оставим все обиды и упрёки, чтобы продолжить путь дальше. Метель успокаивается.
— Я бы хотел получить ответы на несколько вопросов во время полёта, — вмешивается Холод.
— У меня тоже есть вопросы, — добавляет Циркон.
— Как вам будет угодно, — устало кивает Предвестник, раскидывая в сторону свои крылья и отталкиваясь от снега в небо навстречу утихающему снегопаду. — До Мечты мы успеем ещё много чего обсудить.
И вновь мы рванули в небо, пополнив свои ряды ещё одним драконом. Полетели, устремившись вдоль русла замёрзшей реки, практически касаясь друг друга пальцами крыльев и хвостами.
Так вот она какая, эта Пятихвостая. Даже замёршая она впечатляла: широкая, раскинувшая свои притоки от пустыни, из которой выскальзывали крохотные и слабенькие ручейки, до горных пиков, еле проглядывающихся вдали, в которых брали своё начало более крупные притоки. Вдоль русла раскинулись пальмы и изогнутые лиственные деревья, сейчас занесённые снегом, но в обычное время...
Интересно, какого тут, когда солнце жарит в полную силу? Я вот представляю спокойный берег с удобными песчаными пляжами и небольшими зарослями рогоза. Даже сейчас, с высоты драконьего полёта, я видела несколько выглядывающих из-под льда пучков тёмно-зелёных, острых листьев и тонких стеблей. Наверное, в это место ещё стягиваются все звери с округи, множество птиц летает над водой в поисках добычи, а в самой реке плескается рыба, поднимающаяся на нерест.
Эх, надеюсь, погодное предсказание Предвестника всё-таки сбудется, и завтра я увижу тут полную жизни речную долину. Хотя верить в предсказания погоды?.. Даже если это предсказание было произнесено настоящим провидцем, способным и на куда более чудные вещи, вроде поиска фраз своего собеседника в будущем? Нееет, так оно не работает. Обычно ведь как: обещают дождь, а весь день жарит светило. Говорят, что будет тепло? Ну так это к похолоданиям и неожиданным заморозкам. Какие же всё-таки тёплые воспоминания из прошлой жизни посещают порой мою голову...
Я чуть прикрываю свои глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями успокаивающегося снегопада, вместе с этим одним ухом слушая, что там Предвестник рассказывает Холоду в надежде вновь подловить ночного на вранье. И не я одна — Циркон летит вровень с ними, ожидая своей возможности задать вопросы.
Но нет, Провидец с абсолютно спокойной мордой пересказывал события последней недели, начав разве что со своего пророчества и того, как он увидел, что именно дракончики из Академии должны его исполнять.
— Ты видел до этого меня в своих ведениях? — выслушав отрывок истории, повествующей о нашей первой встрече с Предвестником в столовой, интересуется бывший принц.
— Кроме того, что именно ты принесёшь вести в Академию, очень смутно, — с сожалением в голосе отвечает ему Предвестник. — Вы были как размытое пятно, постепенно приобретающее всё более и более чёткое очертание. На самом деле, до того как мы вылетели из Академии, я даже не знал, что мы должны встретиться.
— Дядя Холод, — неожиданно меня обгоняет Каракурт, равняющийся с парочкой общающихся драконов.
— Каракурт, ты меня извини, но чуть позже. У нас ещё два дня пути впереди, ты ещё успеешь наговориться с Холодом обо всём, о чём тебе только захочется, — перебивает песчаного недовольно фыркнувший Предвестник. И я уж было замечаю, как Каракурт собирается огрызнуться, но тут же вмешивается Холод.
— Не беспокойся, Каракурт, мы обязательно поговорим. Сейчас мне нужно понять, что здесь происходит, — кивает ледяной, возвращая уже затем свой взгляд к Предвестнику. — Продолжай.
— Хорошо, — убедившись, что возмущённо сопящий песчаный не планирует вмешиваться, провидец продолжил. — Прозрение пришло ко мне лишь на следующий день после того, как я всех собрал вместе. Картины будущего обрели определённость, сложившись в несколько идущих параллельно нитей, и среди них я увидел вариант, где мы пересекаемся, пересекаемся намного раньше.
— Ты мог бы нам рассказать о своих видения, — раздражённо фыркнул Циркон.
— Вы бы меня не послушали, — тяжело вздыхает Предвестник, сжимая свои ладони в кулаки. — Ваше доверие... даже сейчас вы мне не верите. Если бы не снег, вы бы развернулись и улетели.
— Между прочим, не верим мы тебе не просто так. Очень уж мерзко ты себя ведёшь, — максимально ехидно замечаю я, услышав несколько согласных со мной смешков со стороны Каракурта, вновь вернувшегося к созерцанию заснеженной пустыни. А затем добавляю: — Но насчёт снега согласна. Он очень удачно выпал.
— Если бы просто удачно, я бы так не волновался, — покачивает ночной мордой, загребая под себя воздух широкими крыльями.
— Ты знаешь, что происходит? — хмурится Холод, возвращая нас всех к исходной нити этого разговора.
— Я... — без уверенности, оглянувшись на нас, готовится ответить ночной дракон. — Мне сложно ответить на этот вопрос. Будущее слишком запутано, в нём слишком много судеб сплетается. Всё, что у меня есть — обрывки видений, в которых я видел наши фигуры, направляющиеся к большому дворцу из дерева и камня между Ледяным и Песчаным королевствами.
— Наверное, это гостевой дворец, — кивает Холод. — В нём обычно встречают посланников из других королевств.
— Не знаю. Никогда там не был, — вновь покачивает своей мордой из стороны в сторону Предвестник. — Я знаю только, что если мы там не окажемся, то всю Пиррию ждёт большая беда.
— Ну да, её заметёт снегом, который никогда больше не растает, — угрюмо буркаю я, смахивая лапой с переносицы несколько особо крупных снежинок.
— Возможно, — не отрицает Предвестник, тут же себя поправляя: — Но может, и что-то иное. Я точно не знаю...
— Ты говорил, что знаешь, где Луновзора, — продолжает гнуть свою линию Холод, пристально слушая нас, не забывая и о своих собственных мотивах в этом приключении. Хотя на его месте я бы не верила особо провидцу.
— Да. Она должна быть в том дворце, — чуть вырываясь вперёд, говорит Предвестник. Тем временем снегопад практически прекратился, и облака медленно и неспешно расползаются в сторону, показывая спрятанное ими закатное небо, на котором уже проглядываются первые поблёскивающие звёзды. — Точнее, я видел вашу встречу в нём.
— Ты хочешь сказать, что она причастна к этому? — хмурится Холод, и из его голоса пропадают все намёки на тёпло, оставляя после себя лишь сиплое шипение, столь похожее на раздражение и недовольство Фирн.
— Не знаю, — выдыхает устало ночной, слегка ёжась и растирая лапами свои плечи, будто бы его наконец-то начал одолевать морозец. — Правда не знаю... Всю жизнь я знал, как поступать, и ненавидел свой дар, а сейчас, оказавшись слепым, я просто не знаю, что делать, продолжая двигаться вперёд в погоне за размытыми пятнами.
— Бедняга, — придав своему голосу толику едкости, пытаюсь поддеть я раздражающего меня дракона, предпринявшего очередную попутку вызвать к себе сочувствие и жалость. — Мы так всю жизнь живём, и ничего, не развалились, как видишь.
Ночной лишь глухо хмыкает, умолкая. Разве что кончиком своего хвоста он указывает в сторону покрытого следами чужих когтей Каракурта, что заметила только я и летящая сразу же за ночным Фирн, недовольно оскалившая свои клыки и приоткрывшая пасть.
Давай, кусай! Так, чтобы неповадно ему было жаловаться!
Но нет, какое-то время мы только хлопаем своими крыльями навстречу открывающемуся небосводу, манящему нас подняться повыше и окунуться в него.
— Она ведь тоже провидец — Луновзора? — нарушает сладкую тишину Предвестник.
— Я бы это тоже рассказал? — недовольно буркает Холод, сжимая лапой свой мешочек с якобы защитой от чтения мыслей.
Я же от этой новости приподнимаю уши. Как, ещё один Предвестник? Просто старше и самка? А не перебор ли это на мою и без того разболевшуюся голову? Или сила способностей ночных может отличаться от дракона к дракону? И вообще, это не тот ли «ведущий Холода» провидец, о котором я недавно думала?
— Уже нет, — чуть улыбается Предвестник, когда тяжело вздохнувший Холод прикрывает свои глаза. — Ну так?
— В таком случае я не хочу об этом говорить, — мрачно хмыкает принц, ставя точку в так и не начавшемся обсуждении.
Я от такого ответа аж негромко прыскаю в кулак, подавив собственный смешок, так и просящийся наружу. А что, неплохо утёрли приопустившему уши ночному провидцу его нагло задранный нос! И как изящно. Предвестнику даже нечего возразить на это, так что он лишь пожимает плечами, и мы продолжаем свой путь.
Впрочем, очередная благословенная тишина, в которой я бы могла обмозговать всё произошедшее, погрузившись в собственные рассуждения, недолго летела вместе с нами. Радует лишь, что на этот раз голос свой подал не мрачный ночной дракон или зыркающая в сторону Холода с негодованием Фирн или, что, наверное, самое худшее, Сайда, которая лишь недовольно пыхтела, пока что сдерживая своё нытьё в себе. Каракурт вновь поравнялся с ледяным драконом и бросил на него осторожный взгляд.
— Теперь можем? — с нетерпением в голосе интересуется песчаный, и я навострила свои уши, повернув мордочку к Каракурту и приготовившись слушать о взаимоотношении чужой семьи. Своей-то нет! Ну, точнее, как нет — сёстры и братья, которых я, конечно же, очень люблю... Эх...
Неожиданная волна грусти нахлынула на меня, и я чуть шмыгнула своим носом.
Зачем надо было думать о семье? Железо, Дремлик, Осока... Как они там, на болоте? Не мёрзнут? До них тоже добрался снег? Надеюсь, у них всё хорошо и они не бедствуют. А даже если и выпал снежок, то они попрятались в тёплой тине. А ведь если Предвестник всё-таки прав, то им тоже угрожает неизвестное, непонятное «зло» в ближайшем будущем. Надеюсь, с ними всё будет хорошо, ведь кроме них и Тростинки у меня разве кто-нибудь есть?
Нет, конечно, есть эти дурачки, решившие последовать за подозрительным ночным драконом спасать весь мир, видимо в первую очередь от самих себя. Но! Одно большое но! С ними я не родилась и уж тем более не прожила четыре весёлых года. Есть всё-таки огромная разница между знакомыми, друзьями и родными. По крайней мере, в моей голове! Или... Я всё-таки волнуюсь за этих идиотов? За всех них? Иначе зачем я вообще с ними полетела?
Пальцы чужого крыла осторожно чиркают меня по боку, и я вздрагиваю, поворачивая свою моську к летящей рядом Тростинке, обеспокоенно смотрящей в даль ледяной пустыни. Точно. Я здесь ради своей сестрички! Да, именно так. Во всяком случае, хочу в подобное верить.
Ну и пока я размышляла о своей семье, Каракурт умудрился разговорить не особо довольного ледяного дракона, расспрашивая Холода о различных событиях в его жизни, делясь и собственными приключениями. «Жаль, у меня не было возможности с вами встретиться раньше. Сами понимаете — служба», «Дядя Холод, а вы знали, что меня направили в Академию?» и прочие высказывания сыпались из пасти разговорившегося дракончика, на которые бывший принц отвечал односложно, слегка ёжась и отводя взгляд в сторону.
Может, вмешаться и испортить им настроение, задав вопрос об приёмном отце Каракурта? Или другой не менее мерзкий вопрос, задевающий темы отношений? Хотя смотрю я на улыбающегося песчаного дракончика и... Пусть уж он порадуется.
— Дядя Холод, а чем вы занимались... ну, вообще всё время? — задаёт очередной вопрос Каракурт, тут же его поясняя: — Я знаю только, что вы участвовали в строительстве «Приюта» и помогали Когтям Мира.
Когти Мира. Это ведь они помогали Драконятам Судьбы в исполнении их первого пророчества?
Я чуть хмурюсь и прислушиваюсь к разговорам повнимательнее, вместе с этим пытаясь вспомнить всё, что знаю об этой таинственной, скрытной организации, состоящей из беглецов, отказавшихся от участия в кровопролитной войне и нашедших способ привести Пиррию к миру.
Не удивлюсь, если эти драконы приложили свою лапу и в вопросе усмирения Мракокрада. Всё-таки я до сих пор не верю в то, что толпа пусть и «избранных», но совершенно обычных драконят смогла как-то утихомирить древнего дракоманта. А тут тайный орден, силы которого неизвестны.
А может, именно поэтому Предвестник и постарался пересечься с Холодом? Надеется, что ледяной шепнёт кому-нибудь из знакомых Когтей Мира пару словечек, и те бросятся нам помогать? Или хотя бы будут направлять из теней? В любом случае такие случайности абсолютно не случайны! Особенно когда они могут быть подстроены коварным, хитрым ночным ящером!
Я с подозрением кошусь в сторону Предвестника, пока тот не замечает мой взгляд, и чуть прикусываю язык.
— Много чем... — после каких-то полминуты раздумий, которой мне хватило, чтобы привести мысли в порядок, отвечает тяжело вздохнувший Холод. — Иногда летал между племенами. Навещал друзей... Пока они не пропали.
— Пропали? — удивлённо моргает Каракурт. — Не только Луновзора?
— Прости, но это мои дела. — Покачивает своей мордой ледяной дракон, явно вновь не желая давать ответы на вопросы.
Мне вот кажется очень странным, что все знакомые этого ледяного, столь удачно оказавшегося на нашем пути, куда-то пропали. И на то ведь есть причины! Смотря то на заснеженную пустыню, то на Фирн, я понимаю, что доверия к ледяному племени у меня ненамного больше, чем к ночным. Хотя, это скорее негативный опыт общения с ними, болтала бы с кем-нибудь более жизнерадостным, то так не думала.
Холод тем временем продолжает:
— Так что давай вернёмся к твоему предыдущему вопросу, хорошо? Ещё я помогал Академии чем мог: свитки носил, иногда подменял кого-то из учителей. В свободное время изучал воришек.
— Что? Зачем их изучать? — мрачно интересуется Циркон, пока летящая рядом Фирн презрительно фыркает в сторону любознательного ледяного. А я вот, наоборот, заинтересованно на него поглядываю, приподняв свои уши. — Они просто стайные животные.
— Ты так думаешь? — мотнул мордой ледяной в сторону небесного, ловя недовольный взгляд Циркона. — А я нет. Они куда умнее, чем может показаться. Возможно, даже в некоторых моментах умнее нас.
— Глупости, — презрительно фыркает Циркон. — Если горному барану хватает мозгов спрятаться от дракона, это не делает его умным! Это правило прекрасно работает и на воришках.
— Вот только горные бараны не строят дома, — качает своей мордой ледяной дракон. — И не куют оружие.
— Они подглядели это у нас. И просто повторяют, — бурчит небесный дракон, почувствовавший, что начинает уступать в этом коротком споре со взрослым ледяным, посвятившим вопросам изучения воришек куда больше времени.
Интересно, Циркону будет сложно признать, что «двуногие лысые обезьянки» на самом деле куда разумнее, чем может показаться обычному не вглядывающемуся в мир вокруг дракону?
— Они изготавливают не только оружие, — решаю вмешаться я, а заодно блеснуть собственными знаниями перед Холодом, да и остальными драконятами тоже. — То, что на них одето, изготавливается с помощью передних лап из шкур и жил добытых на охоте животных. У них, кстати, очень гибкие и ловкие пальцы, как у драконов. Поскольку они лишены своей шерсти, им нужна чужая, чтобы защититься от холода и согреться.
— Ценные знания, — кивает уважительно ледяной дракон, и уголки его губ приподнялись в слабой, еле заметной улыбке. — Мне не удавалось подобраться к ним столь близко, чтобы понаблюдать за подобным. Обычно, увидев взрослого дракона, они разбегаются в панике... А тебе удалось.
— Вроде того, — улыбаюсь я в ответ, постаравшись прикинуться смущённой. Ещё бы мне рассказать о том, откуда я знаю о подобной особенности «человеков». Что бы такого соврать? О, придумала. — У нас около Академии было несколько. Одного поймал Циркон и показал мне, и я решила сама поискать попозже. Ну и за день до того, как мы вылетели из Академии, мне повезло. Я заметила нескольких воришек и смогла к ним подобраться — меня чешуя спрятала. Ну и получилось подсмотреть, чем они там занимались. Трое воришек сидели на поваленном дереве и с помощью маленькой иглы сшивали вместе куски порванных шкур.
Циркон смотрит на меня с раздражением, видимо слишком уж недовольным мыслями на тему того, что кто-то из этих «двуногих барашков» скрылся от его пристального взора. Фирн с презрением. Звёздочка с неверием, будто зная, что я отнюдь не поиском двуногих занималась. Ну а остальные просто меня внимательно слушали, особенно Холод, которому подобная информация, похоже, была крайне интересна.
— Это необычно. Я никогда о подобном не слышал, но если это так, и воришки способны производить одежду, то это ещё одно доказательство их разумности, — задумчиво тянет ледяной, поворачивая свою морду на север.
— Что?! Воришки не разумны! Да они даже говорить не умеют, только пищат! И вообще, трусливые животные! — выплёвывает резко теряющий своё самообладание Циркон. Видимо, небесного всё, что не вписывается в его привычную картину мира, быстро выводит из себя. И на Опала он рычал за его «странность», и теория о разумности местных людишек в нём вызывает агрессию. — Которые просто подражают нам!
— Они подражают. И часто. А ещё они делают вещи, которые превосходят то, что мы знаем, — качает своей мордой Холод. — Около Приюта я видел их гнездо, и по окраинам этого гнезда стояли странные конструкции, кидающие копья с такой силой, что они способны навредить взрослому дракону.
— К тому же, что касается их «писка» — добавляю я свои пять медных монеток, — может, это и есть их язык? Просто они говорят на другом, который нам незнаком, вот и всё. Да и меньше они, горло другое, вот и пищат, а не рычат. А нам из-за незнания кажется, что они издают различные «животные звуки воришек».
— Хорошая теория, — одобрительно кивает Холод, не оборачивая, впрочем, ко мне своей морды. — Я подумаю над ней, если ты не против, позже.
— Не против конечно. Но, возможно, учить их язык будет несколько сложно. Они же всё-таки нас боятся — для них мы огромные летающие хищники, способные скушать множество воришек и так и не наесться. Так что пообщаться с ними будет несколько тяжко.
— Да вы говорите о каких-то глупостях! Общаться... с воришками! Да какому здравомыслящему дракону придёт такое в голову?! Воришколюбы, — бурчит себе под нос сдавшийся Циркон, но я уже не обращаю на него внимания, полностью сосредоточившись на ледяном.
— Кстати, Холод, вы можете описать те штуки, метающие копья? — как бы невзначай интересуюсь я, навострив уши.
— Конечно, — ледяной чуть потирает свой подбородок, на несколько секунд прикрыв свои глаза, будто бы погружаясь воспоминания. — Большое бревно, к концу которого за середину приделана доска меньшего размера. От краёв этой доски идут верёвки к противоположному краю бревна. И именно к этой верёвке прижимают копье.
Опа, это же баллиста или скорпион! Или их аналог, специально разработанный для сбивания пролетающих мимо крокодилов с крылышками. Этакая установка «земля-драконье пузо». Интересно, а какая у неё сила запуска снаряда и насколько опасно получить таким снарядом? А какая максимальная дальность? А есть ли какой-нибудь аналог у драконьих племён? Хотя зачем он крылатым, когда есть собственные пламя, когти и крылья? Куда более эффективное оружие, особенно на близких дистанциях. Но у людей-то огненного дыхания нет, вот они и пользуются чем могут. Удивительные, вообще, существа, эти лысые обезьянки — если есть возможность, они будут держаться за жизнь изо всех сил, изобретая любые способы пнуть под хвост природу и её законы, причём порой не обращая ни малейшего внимания на устраиваемые ими разрушения.
— Ты что-то знаешь о таких конструкциях? — интересуется Холод, слегка сбавивший темп и поравнявшийся вместе со мной. А заодно и Каракурт последовал за ним, внимательно слушающий то, что я рассказываю.
— Не много, — без особой уверенности бормочу я. — Мне мой учитель, Веретенник, приносил несколько свитков...
— Он ещё жив? Удивительно, — раздражённо фыркает Холод.
— Вы знакомы? — удивляюсь я. А ведь если припомнить, то вроде как у Глина с моим наставником, направившим меня в Академию, тоже был не слишком приятный разговор.
— Можно и так сказать, — буркает Холод недовольно. — Ты продолжай. Что он тебе рассказал?
— Не он... — несколько неуверенно начинаю я. Интересно, что же такого сделал Веретенник, что о нём столь негативно отзываются? Ещё и не кто-нибудь, а дракон, знакомый с Драконятами Судьбы и Когтями Мира. Вроде бы нормальный земляной дракон, за спиной у которого явно есть несколько скелетов в шкафу... — Свиток, который он мне принёс. Там было упоминание таких штук. Их действия связанны с упругостью и натяжением. Эээ, если я не ошибаюсь, то объект всегда стремится принять свою изначальную форму, если ему хватает на это энергии.
— Похоже, этот свиток был написан ночными, — чуть усмехается Холод, услышав столь на самом деле примитивное описание некоторых базовых принципов науки о материалах. Хотя я не могу его обвинить в необразованности — сама никогда не любила физику и её отростки, стараясь по большей части избегать бесконечных вычислений.
— Возможно. Но смысл в том, что доска, сделанная из определённого дерева и изогнутая, будет пытаться выпрямиться. Если она, конечно, не сломается, но это уже другой вопрос. Собственно, края доски натягивают верёвкой, доска изгибается, верёвку чем-нибудь зажимают. Кладут какую-нибудь палку перед верёвкой и отпускают зажим. Поскольку фиксатора нет, доска выпрямляется, верёвка следует за ней и толкает палку. Как-то оно так работает. Хотя не могу сказать, что запомнила процесс в полных подробностях. Слишком сложно было написано, да и не понравилось мне это, — чуть виновато улыбаюсь я, пересказав часть принципа работы арбалета, во всяком случае так, как его представляла я. Вроде бы даже нигде не ошиблась.
И тишина... Мы даже немного сбросили скорость полёта, из-за чего Предвестник начал постепенно от нас отдаляться, видимо не желая останавливаться из-за какой-то блистающей знаниями земляной. Ну, пожалуй, за ним ещё последовала Фирн, которой было просто всё равно, о каких там глупостях и высоких материях я говорю. Но вот остальные...
— Это... звучит интересно. Я бы хотел ознакомиться с этим свитком, когда всё закончится, — находит в себе силы прервать неловкое молчание встрепенувшийся Холод, вместе с этим переводя взгляд на всё ещё недовольно скалящегося Циркона, вокруг которого махала своими крылышками начинающая что-то бормотать про усталость Сайда. — Ведь если это и правда работает так, то использование столь сложного механизма окончательно закроет вопрос о разумности воришек. В конце концов, не просто так ведь когда-то они управляли Пиррией.
— Вы говорите о временах до Пожара? — интересуюсь осторожно я.
— Да. Но к сожалению, до нас дошли лишь легенды. Скрижали с достоверной информацией не нашли даже на месте раскопок в бывшем ночном королевстве, — с грустью вздыхает Холод. — А ты, Водомерка, необычайно умная.
— Для земляной? — поморщила нос и обиженно надула я щёки. Это что, выходит, меня за дурочку всё это время считали?
— Хах, — хохотнул Холод. — Для дракончика твоего возраста... Ладно, давайте ускоримся, пока мы окончательно не отстали. У нас ещё долгая дорога впереди.
После этого разговора и ещё получаса общения Предвестника и Циркона мы летели в тишине, разбавляемой лишь недовольным сопением Сайды. Каждый уходил всё глубже и глубже в собственные мысли. Я вот размышляла над тем, чем всё-таки может закончиться наше путешествие и к чему приведёт в конечном итоге план Предвестника, ведущего нас навстречу Ледяному королевству. Почему-то мне кажется, что он видит в нашем будущем куда больше, чем хочет говорить. Но как заставить его признаться? Попытаться достучаться до него словами? Или же, быть может, попросить Фирн поводить ночного дракона мордой по речному льду? Но ведь даже так ему ничто не помешает соврать нам, сказать, что он ничего не видит, оставив нас в дураках. У меня же нет детектора правды. Или...
В полёте я кошусь на свою сестричку, любующуюся небом. Снегопад стих, облака уползли далеко в даль, открывая темнеющую синеву. Две неполные луны одна за другой проступали в берущей своё ночи. До этого блёклые звёзды уже покрывали причудливым узором небо.
Может, попросить её воспользоваться дракомантией и заставить Предвестника сказать правду? Одним заклинанием вынудить выложить все его секреты, планы, задумки, и уже после этого решать, что делать с ночным провидцем?
Но, во-первых, если бы именно такое будущее ждало Предвестника, то разве бы он не нервничал? Не озирался бы на меня и Тростинку, ожидая в любой момент нескольких слов, превращающих его в марионетку... куклу, но не такую, как мы — дракончики следующие за ведущим нас в будущее пророком, а настоящую игрушку на ниточках, готовую исполнить любой приказ, какой только придёт мне или Тростинке в голову? А может, так же можно решить и все проблемы? Парой правильно подобранных слов, которые подхватит местная, как я поняла из различных легенд, достаточно могущественная магия?
Стоп. Что на меня нашло? Нет, как бы такой вариант имел право на существование, если бы моих знаний хватало, чтобы с уверенностью сказать, что это безопасно для Тростинки! Что это не превратит её в чудовище, управляющее по чужой просьбе драконами. А так ли я сильно отличаюсь от Предвестника?
Конечно сильно! Ведь я, в отличие от него, не веду дракончиков неизвестно куда и не пытаюсь управлять чужими судьбами, а только думаю об этом. Нет ведь ничего плохого в том, чтобы размышлять, как прибить какого-то раздражающего тебя дракона. Зашлёпать его хвостом до смерти, взорвать под ним что-нибудь или пихнуть его в вулкан. Одно дело думать о таком и совсем другое — реализовывать. Мысли, пока они остаются в первоначальном виде или же принимают форму слов, не представляют ни для кого опасности! И вообще, я абсолютно уверена, что каждый из здесь присутствующих драконят желал кому-нибудь нехороших вещей.
Всё, Водомерка, закончили с планами по захвату мира с помощью сестры. Даже когда ты узнаешь, что безопасно для дракоманта, а что нет. С этой силой стоит обращаться очень осторожно. И в первую очередь не тебе, а Тростинке. Хотя она, конечно же, послушается свою «умную сестричку». Эх, придётся и свои желания контролировать, чтобы не натворить случайно зла.
Мои мысли уносят меня в сторону размышлений о природе «света и тьмы», ставя их то как два разных конца одной палки, то два абсолютно противоположных полюса, не способных, впрочем, существовать друг без друга. Метафизика базового уровня, которая только для незнающего выглядит сложно, но для разбирающегося в основах философии дракона абсолютно примитивна в своей форме и смысловой нагрузке. Полностью уйдя в себя и отвлёкшись от внешнего мира, я и не замечаю, как проходит ещё два часа и ночь входит в свою полную силу.
Возвращаюсь к реальности я только когда Предвестник командует привал, указывая на пологий берег вдоль Пятихвостой реки. Впрочем, о том, где начинается и кончается берег, было сложно судить из-за снега, так что мы просто плюхнулись в сугробы и особо крупные наносы, тут же выскакивая из них и бросаясь вытаптывать себе пространство под сон.
— На охоту полетим днём, — бухтит Предвестник, вытягиваясь у самого льда и пристраивая на лапах свою морду. — Ночью пустыня спит.
— Ну да, укрылась белым ковриком и спит, — со смешком буркаю я. — Вообще, спать на пустой желудок не слишком хорошо.
Но всё же я смиренно склоняю голову набок. Наверное, сказывается как усталость за день полёта, так и то, что тут достаточно холодно даже по моим меркам, а я не самая теплолюбивая земляная, что, впрочем, не помешало мне подойти к вытянувшемуся на боку Каракурту и пинками заставить перевернуться песчаного на его живот.
— И не нагло ли? — интересуется прищурившийся Каракурт, из-за чего шрамы на его морде слегка взбугрились.
— Не нагло. В пустыне по ночам холодно, — отозвалась я, забираясь под приподнятое тёплое крыло песчаного дракона, оставляя между ним и собой пространство для радостно пискнувшей Тростинки.
— В Ледяном королевстве вообще от меня не будешь отходить? — улыбается Каракурт, за что получает несильный тычок в сопелку моим когтем. — Эй, я что, не прав? Там, небось, даже холоднее, чем здесь.
— Вот когда долетим, тогда и решим, буду я об тебя греться или нет. А пока поработаешь как болото, — широко зевая, отвечаю я, уже толком и не соображая, что за бред я говорю.
— Какое болото? — моргает Каракурт, приподнимая второе крыло, чтобы под него залезла Звёздочка и Сайда, жмущиеся друг к другу.
Вот и я не знаю, какое такое «болото» и при чём оно тут вообще. С другой стороны, в чём ещё земляные греются, если не в топи? Эх, найти бы какой-нибудь горячий источник и вытянуться в нём, наслаждаясь горячей водой... Мечты.
Я прикрываю свои глаза, пристроив морду поудобнее на передних лапах и поглядывая за тем, как недовольно сопевший Лонган не придумал ничего лучше, чем прижаться поплотнее к Звёздочке, накрывшись лишь краем крыла Каракурта. «Не беспокойся, я тебя погрею», — доносится до меня ласковый и тихий шёпот ночной, которой вторит довольное мурлыкание. Ну вот, развели сопли и «романтику» на ровном месте.
Предвестник, до этого следивший за нами, как мне показалось, даже дёрнулся и перевернулся на другой бок.
— Волшебное... с грибами... и лягушками, — бухчу устало я, чувствуя своим боком, как выравнивается дыхание Тростинки.
Мой взгляд невольно поднимается к небу, чтобы последний раз перед сном посмотреть на него. А там на чёрном звёздном полотне порой вспыхивают и скользят огоньки, оставляющие за собой длинные белые хвосты. Звездопад... Красивое имя для ночного дракона. Я осторожно кончиком своего хвоста пихаю Каракурта в бедро и затем киваю ему на небо.
— Смотри.
Песчаный, как и я, задирает свой нос кверху и заворожено смотрит за тем, как вспыхивают и гаснут длинные белые чёрточки, рассекающие спокойное звёздное полотно и будто чиркающие по замершим на небе лунам, чтобы спустя мгновение вновь раствориться в темноте.
— Красиво, — выдыхает Каракурт, с восхищением смотря на разворачивающуюся над нами картину. Интересно, он впервые подобное видит?
Я и не сразу понимаю, что уже какое-то время задумчиво разглядываю морду песчаного дракончика, его шрамы, переносицу... будто бы любуюсь... Но затем прикусываю себе язык, чтобы выйти из этого сонливо-завороженного состояния и вновь устремить свой взор на небеса.
— Ты знаешь, что это? — шёпотом спрашивает песчаный. До меня так же доносятся отрывки перешёптываний между Звёздочкой и Лонганом, которые, видимо, тоже решили посмотреть перед сном на ночное небо.
— Откуда? — лукавлю я, слабо улыбнувшись. — Я же не всезнайка.
— Но иногда очень хочешь ею казаться, — усмехается Каракурт, поворачивая свою мордочку ко мне. А я, вместо того чтобы ответить на его взгляд в эту «романтичную» ночь, лишь пожимаю своими плечами, несильно куснув песчаного за большой палец его крыла и пристроившись поудобнее.
— Сочту это за похвалу. Спокойной ночи, — еле слышно фыркаю я, стараясь угомонить странное чувство в собственной голове, определить которое мне не хватает сил и желания. Так что после этих слов я закрываю глаза, прижавшись переносицей к плечу своей тихо сопящей сестрички и расслышав лишь пару слов, перед тем как тут же провалиться в сон.
— Да... ночи...
***
Я на самом деле побаивалась, что этой ночью мне вновь начнут сниться кошмары, но вместо них, к моему счастью, получила спокойный сон, в котором я плавала в абсолютной темноте, прижимаясь к боку сестрицы и тёплому крылу. Ничего более.
Приятное пробуждение под утро, когда приоткрывшая глаза Тростинка принялась меня будить прикосновениями своего шершавого язычка к моей мордочке. Ни единого облачка на небе, и откуда-то издали уже начинает показываться светило, под лучи которого тут же подставляет свой гребень довольно жмурящийся Каракурт. Снег вокруг ещё блестит, ведь сейчас светилу пока не хватает сил превратить пустыню в одну мокрую лужу. Но это пока. У нас ведь ещё целый день впереди.
На пустой желудок мы вновь взмыли в небо. Предвестник что-то говорил про то, что нам ещё завтра придётся почти весь день скользить под синевой, чтобы к ужину добраться до Мечты, но я его не особо слушала, больше заинтересованная в том, как преображается под нашими лапами пустыня.
Чем выше поднималось светило, тем отчётливее чувствовался исходящий от него жар. Даже больше: часть солнечных лучей отражалась от блестящей снежной поверхности. Я вот никогда не сталкивалась с подобным проявлением высокого альбедо — способностей поверхностями отражать часть попадающих на неё лучей. Так что вскоре лучи, отправленные обратно в небо подтаивающим снегом, начали приятно согревать мои крылья и живот.
К очередному привалу лёд в реке наконец-то покрылся заметным узором трещин, а в некоторых местах на берегу уже проглядывали клочки травы и склоны песчаных дюн. Даже какие-то птицы начали выбираться из своих укрытий, ошалело смотря на приходящую в норму природу и оглашая округу своими беспокойными криками. Удивительно, что кто-то из них вообще пережил такую погоду.
Услышав первых показавшихся пустынных обитателей, Предвестник скомандовал привал, направившись к небольшой полосе вытянувшихся к небу вдоль реки пальм. И ведь не обычных, как оказалось, когда мы приземлились, а покрытых гроздями странных красноватых плодов, свисающих с макушек деревьев на тонких зелёных веточках. Что-то знакомое...
— Каракурт, ты не мог бы поохотиться для нас? — попросил Предвестник песчаного, как только тот приземлился. В целом, это было достаточно логично, кому, если не жителю пустыни, охотиться в здешних краях?
— Конечно, — быстро кивнул Каракурт, не успев отдохнуть, тут же взмывая обратно в небо, устремившись в пустыню, где на некоторых склонах дюн уже проглядывал из-под снега песочек.
— А это можно есть? — осторожно интересуется Лонган, ещё утром раздавший свои последние запасы яблок всем желающим.
Предвестник не отвечает сразу, окидывая задумчивым взглядом эти странные грозди.
— Можно, — за него отвечает Холод, о существовании которого я почти и забыла, столь тих и незаметен был пристроившийся в конце нашей процессии ледяной дракон. — Это финиковая пальма. Песчаные выращивают их в оазисах, но, похоже, некоторые решили засадить ими берега вдоль Пятихвостой. Либо они тут сами росли.
— Киу-киу! — радостно щебечет Лонган, не вдаваясь в подробности о том, что такое финики, тут же подскакивая к пальме, хватая одну особо крупную гроздь и сдёргивая её на землю.
В тоже время около берега ходит туда-сюда под пристальным взглядом сидящего рядом Циркона морская принцесса, задумчиво смотрящая на особо крупную, уже расходящуюся в стороны трещину, видимо всерьёз задумавшись над тем, чтобы прыгнуть в воду и с удовольствием в ней поплескаться уже сейчас.
— Поскорее бы река растаяла! — мечтательно мурлычет Сайда, осторожно разрывая своей лапкой небольшую ямку, не обратив особого внимания на тяжёлый вздох небесного. — Я слышала, что в Пятихвостой реке много рыбы.
Циркон ей отвечает лишь негромким фырканьем, и я возвращаю своё внимание обратно к пальме. Ещё неизвестно, что там принесёт нам Каракурт, особенно с его странными предпочтениями к еде. Небось змей каких-нибудь притащит, или насекомых. Буэ, мерзость. Я, конечно, питалась лягушками и жабами, но это не делает меня любителем «необычной кухни». Так что лучше я попробую финики.
Подойдя к Лонгану, уже пережёвывающему первую ягоду, я внимательно смотрю на его морду.
— Что-то хрустит! Киу-киу! — делится с окружающими радужный, протягивая несколько красно-коричневых, слегка подмороженных плодов Звёздочке.
— Это косточка, — с долей ехидства замечаю я, осторожно отрывая пару ягод от сорванной грозди, задумчиво их разглядывая на свету.
— Вкусно! — не особо обратив на моё замечание внимания, продолжает делиться своими ощущениями Лонган.
Вообще, я пробовала сушёные финики — достаточно приятное угощение, одной веткой которого вполне можно утолить голод в каком-нибудь походе. Ещё и легко хранящийся продукт. Единственным минусом, который я могу припомнить, было то, что, после сухих и сладких плодов очень уж пить хотелось.
Интересно, каковы же на вкус свежие финики? Аккуратные, гладкие ягоды с поблёскивающей на солнце кожурой. Выглядит аппетитно, да и какого-либо мерзкого запаха я не чувствую, только очень слабый, почти неощутимый сладкий аромат.
Первую ягоду, зажмурившись, я осторожно помещаю между клыков, раскусывая посередине, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ммм, достаточно нежная сладость ещё немного мороженой, плотной мякоти, напоминающей менее яркий вкус сушёных фиников. Наверное, плоды ещё не дозрели. А может, это просто другой, незнакомый мне сорт? Кто знает, по какому пути пошла селекция в Пиррии и проводилась ли она вообще. Может, это минимально одомашненные финики?
Косточка, которую я случайно раскусываю, на вкус достаточно мерзкая и неприятно горчит на языке, убивая всё удовольствие от необычного, по крайней мере для меня, угощения. Но так, в целом, есть можно. Может, даже есть смысл поковыряться в ягоде когтями, чтобы выковырять из неё косточку, или попытаться обсосать её от мякоти.
Хмм, а песчаные засушивают эти плоды или едят их так, сырыми? Ещё вроде из них можно вино готовить. И в какую-нибудь кулинарию пускать — фаршировать ими мясо, или, быть может, делать из них сладкие напитки. И что у них ещё может расти вдоль Пятихвостой и оазисов? Какие там культуры характерны для пустынных стран? Мммм, гранаты ещё, персики, может, оливки? Нет, если последние и растут где-то здесь, то скорее на противоположном берегу Пятихвостой, со стороны гор, а не пустыни. Я бы с удовольствием посмотрела, как тот же Каракурт маринует маслины! Хах. Почему меня так веселит представление о том, как драконы занимаются сельским хозяйством? С чего вообще им этим заниматься? Только ради разнообразия своего рациона и какой-нибудь эстетической красоты. Хотя по опыту проживания в собственном племени я не могу подобного представить. Но вот наличие в этом мире людей... всё немного меняет. Есть ли у них какие-нибудь интересные посадки? Может, поля пшеницы или овса? Фруктовые рощи, грядки с овощами — всё это может... Может что? Я серьёзно сейчас думаю о том, чтобы заняться делами из своей прошлой жизни и непонятно для кого разводить помидоры? Кому это нужно из драконов? У радужных это всё самостоятельно растёт, а заинтересованность песчаных в подобном мне неизвестна.
Разве что я всё-таки хочу отыскать чайное дерево. И вот тогда уже можно будет подумать о том, чтобы вернуться к собственным «безумно полезным» навыкам из прошлой жизни. А то что это такое — драконы, и без чая живут? Непорядок. Пф.
Как-то я и не замечаю, что постепенно всё больше и больше ягодок отправляется в мою пасть. Я практически не жую их, предпочитая сразу прогладывать, пока Звёздочка и Тростинка, решившие попробовать местную сладость, присоединились ко мне и Лонгану. Остальные драконята, вместе с Холодом, строят из себя гордых ящериц, не желающих опускаться до употребления каких-то ягодок. Дракон ведь — он хищник, он только мясом должен питаться.
К счастью для мясоедов, Каракурт вернулся достаточно быстро. К несчастью для них, вернулся он с ожидаемой мною добычей: парой змей, одной вяло сопротивляющейся ящерицей и с тремя скорпионами, размерами чуть меньше ладони песчаного дракона, жала которых были откусаны. Впрочем, скорпионы по очереди быстро исчезают с неприятным хрустом в пасти приземлившегося песчаного. Он ещё и довольно зажмурился, будто отведал настоящего деликатеса.
— Я не голодна, — качает мордой из стороны в сторону Фирн, явно испытав отвращение ко «вкусностям», которыми ей предложили утолять голод.
Холод поспешил присоединиться к своей соплеменнице, лишь покачав своей мордой, когда на него вопросительно посмотрел Каракурт, а морская принцесска испуганно отшатнулась от ящерицы, распустившей в стороны свой широкий капюшон.
— Да она прямо как радужные! — растерянно пробубнила Сайда, уже не столько радостно отзывающаяся о способностях пустынных драконов в областях кулинарии.
И только Циркон с Предвестником оказались не из брезгливых.
— Да ладно вам, это же всё очень вкусно! — возмущенно сопит Каракурт, из пасти которого торчит одна из ещё подёргивающихся скорпионьих лапок. И смотря на него, я неожиданно понимаю, что моя детская диета из лягушек и жаб была не столь уж плоха. По крайней мере, моей семье не приходилось питаться многоножками, мокрицами и пауками.
— Конечно вкусно, — ворчит себе под нос Циркон, одним ловким движением лапы сворачивая голову не успевшей даже зашипеть ящерице. — Предвестник, тебе оставить?
— Обойдусь... змеёй, — не слишком уверенно ответил провидец, рассматривая двух змеек, выбирая, за какую из них лучше взяться.
— Змеи вообще удобные. Можно сразу целиком глотать или намотать на лапу и откусывать сколько хочется! — продолжает нахваливать собственную добычу Каракурт, видимо обиженный из-за того, что его старания столь низко оценили. А ведь действительно, он где-то, среди песка и снега, нашёл всё это добро и притащил к нам, а мы из себя все такие брезгливые. — А остальные?
— А мы тут... финиками балуемся. Уже почти наелись, — нахожу, что ответить «охотнику» я, когда он поворачивает морду к нам, заодно указываю крылом на пальму.
— Ну и фыр на вас. Вот стараешься, стараешься, песок и снег роешь, а они отказываются от еды, — обиженно надул щёки песчаный, смотря одним глазом, как прикрывший глаза Предвестник, стараясь не обращать внимания на то, что он ест, как можно быстрее проглатывает одну из змей. Голову ей разве что откусил и выплюнул в снег. — Ну вот. Вкусно ведь?
— Очень, — кивает поморщившийся Предвестник, когда он всё-таки пропихнул в себя кусок мяса. — Как только вы поедите — продолжим путь.
Дождавшись, пока Циркон дожуёт ящерицу, косточки которой неожиданно приятно похрустывали на клыках небесного, мы набили свободное пространство сумок финиками и рванули дальше. Ну а что мы ещё могли сделать? Не оставаться же жить на том месте?
Правда, на этот раз мы не поднимались высоко в небо, скользя над Пятихвостой, наблюдая за тем, как всё быстрее и быстрее начинает таять под жаром солнца кромка льда, закрывающего реку. В какой-то момент Сайда всё-таки решилась окунуться, плюхнувшись в воду между двух льдин. К моему немалому удивлению, после того как вынырнувшая морская сказала, что дальше она поплывёт, мы ускорились. И ведь это несмотря даже на то, что принцесса то и дело выныривала из воды, чтобы оглядеться и найти нас на небе, вновь ныряя под лёд. Причём порой она нас даже обгоняла! Похоже, в воде морские куда быстрее, чем я представляла.
К вечеру всё растаяло окончательно и пустыня предстала перед нами в своей пугающей красоте, как и дельта тянущейся на север реки, в спокойном течении которой скользили остатки от самых крупных льдин. Ровные наносы песка, дюны и впадины между ними, небольшие тянущиеся вверх кактусы с острыми шипами — всё это врезалось в полосу уже просохшей земли, покрытой редкими клочками травы, постепенно переходя в тонкую зелёную полосу на одной из сторон Пятихвостой. Наверное, в лучах восходящего светила, да и на свежую голову, эта картина будет куда более величественной и чарующей.
На привале мы остановились в зарослях местного аналога камыша. И на охоту на сей раз вызвалась Сайда, что было несколько неожиданно для всех, кроме Предвестника, ответившего морской принцессе кивком. Я уже приготовилась к тому, что на ужин нас вновь ждут лишь финики, но нет. Морская меня изрядно удивила, вытащив на берег сначала одну здоровенную тёмно-серебряную рыбину, а затем и ещё несколько. Это что, выходит, Сайда не бесполезная? Похоже, у меня произошёл разрыв шаблона.
В общем, на ужин у нас были не мерзкие пустынные гады, но в целом съедобная, склизкая рыбина, со столь родным для меня привкусом тины. А после сон, в котором мы опять жмёмся друг к другу. В пустыне — кто бы мог подумать — даже без снега бывает очень холодно.
***
Утро вышло несколько более... необычным. Наверное, начать стоит с того, что разбудил меня Каракурт, как обычно максимально дурацким образом — песчаный дракон шлёпнул мне на макушку иловую лепёшку. Как только холодная грязь потекла за уши, я мигом проснулась и вскочила на свои лапы, яростно зафыркав на отпрыгнувшего в сторону песчаного под весёлые смешки сокрыльцев.
Река за ночь окончательно растаяла, и теперь у берега выгребала липкий и мерзкий ил на сушу Тростинка, тут же бросаясь в нём валяться, не обращая внимания на презрительные взгляды некоторых драконов. А вот Каракурт, видимо, решил мне напомнить, что я, между прочим, земляная, и мне тоже положено кататься в грязи.
В любом случая, я дыхнула в его сторону огнём — прогреться об него за ночь я успела достаточно. Хотя, как дыхнула... Для начала приоткрыла пасть, демонстративно пустив носом несколько дымных колец, а затем выпустила слабый сгусток коптящего огня мимо Каракурта, лишь прикинувшись, что целюсь в него.
— Ах! Меня убили! — завалился на спину песчаный, театрально вскинув свои лапы к небу. И тут же на него прыгнула измазанная в иле Тростинка, громко и радостно засмеявшись, когда Каракурт недовольно засопел своим носом. А вот не надо было меня провоцировать! И мою сестру тоже.
Впрочем, грязевые ванны я всё-таки не намерена была принимать, вместо этого плюхнувшись в прохладную реку, смывая с себя следы грязи и уже из неё поглядывая за тем, как смеющийся песчаный отбивался от моей сестры, в конечном итоге сам став ничуть не хуже земляного дракона. Весь в грязи и водорослях возмущённо сопящий Каракурт плюхнулся в воду около меня, начав старательно оттирать свои чешуйки.
— Вы невыносимы! — в шутку пробухтел он, когда мимо него проплыла плескающаяся Сайда.
— Конечно, — соглашаюсь я, отвешивая ему несильный щелбан, а затем навешиваю ему на рога несколько пучков особо крупных водорослей, смотря задумчиво на получившегося дракона в зелёном парике. — Это уже тянет на современное искусство!
И после этого мы вновь... Да, мы вновь полетели. Интересно, на что я ещё рассчитывала? На то, что мы построим из кактусов и пальм плот и поплывём? Нет, отставить фантазии. Расправила крылья — и в небо. Только Сайда скользит под нами в реке, пока мы машем своими крыльями. Но тёплые потоки воздуха, поднимающиеся от прогреваемой пустыни, позволяют чуть расслабиться.
Да и самой пустыней я всё-таки смогла полюбоваться. На могущественную, пугающую, раскинувшуюся до горизонта... На которой ничего нет, кроме одиноких кактусов. Ммм, всё моё поэтическое настроение, кажется, исчезло вместе с сонливостью. Ну море песка, чего глазеть-то? Ну иногда в нём торчат зелёные палки кактусов, резко выделяющиеся на общем однотипном фоне. Иногда засохшие кусты выглядывают из-под основания дюн, иногда скачет весело перекати поле.
Зато куда интереснее и приятнее выглядели земли с противоположной стороны Пятихвостой реки, стоящей будто бы стена между засухой и залитыми зелёнью лугами. Или, скорее, дикой степью, поросшей высокой травой с редкими оврагами и холмиками, на которых проглядывались с высоты полёта одинокие, скорее всего колючие кустики, стоически выдерживающие палящий жар светила, которое лишь набирало свои силы по мере того, как поднималось всё выше и выше. Мне даже стало жарко, особенно после полёта меж горных гряд и по заснеженной долине. Хорошо хоть, в любой момент я могла спуститься к воде, ненадолго ныряя или же задевая её гладь своей лапой, поднимая разлетающуюся во все стороны волну брызг.
На этом что-то интересное закончилось. Вообще. Мы даже не говорили на серьёзные темы, лишь изредка перешучиваясь друг с другом. Будто слишком задумавшиеся о собственной предстоящей судьбе. Мне даже стало не хватать нытья Сайды, которое приятно разбавляло наш монотонный полёт чем-то необычным.
Хотя бы после очередного привала ситуация изменилась, и в полёте мы обсуждали всякие глупости. Пытались представить реакцию Драконят Судьбы и описывали то, как они, наверное, нас ищут по всем горам. Холод тоже вставил свои несколько слов, сказав, что мы не очень красиво поступили. Так и болтали, по сути ни о чём, разве что зашло один разок обсуждение традиций песчаного племени, и Каракурт нам рассказал о том, что драконы его племени очень любят зарываться в горячий песок в ожидании какой-нибудь крупной добычи или чтобы просто отдохнуть не под палящим светилом.
Но вот наконец вдали показалась новая точка в нашем приключении. На горизонте, когда вечер начал брать свои права и заходящее светило окрасило небо в алый цвет, показались огни зажигающихся факелов. Скоро мы будем в Мечте — городе, в котором мирно уживаются драконы всех племён.
