Однажды я умер

      С испуганным рыком я пытаюсь вскочить на лапы, широко распахнув свои глаза. Однако меня придавливает тушкой недовольно заворочавшаяся Тростинка, приподнявшая свою мордочку и лизнувшая мой локоть, перед тем как провалиться обратно в дрёму. И никакой ледяной с пылающими глазами посреди комнаты.       Выходит, это был очередной дурацкий сон?       Тяжёло вздохнув, я осторожно потираю свою переносицу пальцем крыла, а затем окидываю комнату, в которой мы отдыхали, взглядом.       Фирн нигде нет. Неужели всё-таки не кошмар? А Холод... Нет, я замечаю размеренно дышащего ледяного там же, где он и прилёг. Однако дверь, ведущая на улицу, приоткрыта, и через неё в комнату пробирается прохладный, свежий воздух.       Уф. Ну что, бесстрашные герои всегда идут на разведку в одиночку? Хотя, на самом деле, мне просто захотелось вдохнуть побольше утренней прохлады, заодно поглядеть на Мечту под лучами восходящего солнца. Может, теперь мною овладеет эффект сказочности этого места?       Осторожно, чтобы не разбудить сестричку, я вытягиваю из-под неё лапы и на цыпочках, переступая через драконьи хвосты, пробираюсь к выходу. Яркий свет бьёт меня по глазам, когда я приподнимаю крылом тяжёлую занавесь и выхожу из дома Холода. И тут же под моими лапами радостно хрустит свежевыпавший снег.       Ну да, конечно, что ещё могли предвещать вчерашние тучи? Естественно, лишь очередной снегопад!       Оглядевшись, я замечаю несколько следов, идущих вдоль стены дома, в котором мы спали. Так, это похоже на лапы Фирн, но они обрываются несколькими более крупными вмятинами.       — Чего не спишь? — неожиданно раздаётся откуда-то сверху спокойный голос.       Удивлённо моргнув, я задираю свою морду вверх и обнаруживаю Фирн, что решила пристроиться на плоской крыше, свесив передние лапы через край.       Так, глаза, как я могу разглядеть, вроде нормальные. Голос только вызывает у меня подозрения — из него куда-то пропали свойственные боевой сосульке презрительные нотки, оставив вместо себя ледяное спокойствие. В каком-то смысле драконица сейчас походила больше на Холода, чем на себя.       — Я задала вопрос, — зарычав, напоминает мне Фирн.       А нет, всё хорошо. Мне показалось. Вроде она абсолютно нормальная... Насколько может быть нормальным дракон, испытывающий постоянную злость ко всем окружающим.       Слегка вильнув хвостом, я отхожу от двери, расправляя крылья и подставляя их под лучи показавшегося из-за домов светила.       — Не сплю, потому что проснулась. Это ведь очевидно, — с лёгким упрёком отвечаю я ледяной, повернув к ней свою морду. Интересно, она спустится, чтобы дать мне подзатыльник за мою наглость? Но нет, вместо этого Фирн лишь тяжело вздыхает и слегка ведёт своими крыльями, будто бы ей некомфортно в моём присутствии. — А ты чего тут разлеглась? Не холодно?       Предупреждающее рычание служит ответом на мою наглость. Но я лишь широко зеваю, а затем, слегка встрепенув крыльями, отталкиваюсь лапами и взмываю к драконице, плюхаясь на засыпанную снегом крышу.       Какая плохая конструкция, однако. Я понимаю, что никто тут не ожидал снега, из-за которого в теории крыша могла бы обвалиться, но как насчёт дождей? Если они тут вообще выпадают. Почему бы не сделать хоть сколь-нибудь качественное покрытие под небольшим углом?       — Ладно, — смахнув часть снега своим хвостом, фыркаю я, пристраиваясь от ледяной на безопасном расстоянии, вместе с этим кидая взгляд на переулки, по которым тащились заспанные, недовольные драконы. Порой они бросали мрачные, хмурые взгляды на редких ледяных драконов, в основном на Фирн, всегда отвечающей на подобные зырканья в свою сторону раздражённым оскалом.       — Ну что... о чём думаешь в это чудесное утро? — ухмыляюсь я, решив испытать свою судьбу и немножко побесить ледяную драконицу в надежде размять собственные лапы радостной пробежкой. Однако, похоже, Фирн всё-таки подменили, ведь — ужас! — она мне отвечает не злобным рычанием.       — О доме.       Я чуть с крыши не грохнулась, когда ледяная тяжело вздохнула и мотнула своей мордой, направляя взгляд в сторону северо-запада, куда будет лежать наша дальнейшая дорога, — в сторону Ледяного королевства.       — И-и-и... Хмм, прости, я не очень ожидала получить даже такого ответа. — Я чуть поскребла когтями свой затылок. — Э-э, тебя местные виды подтолкнули к таким мыслям?       — Частично, — всё так же односложно отвечает Фирн, подняв ладонь к своей морде и взглянув на длинные, серповидные когти. — Ещё месяца не прошло, как я оттуда улетела, а столько всего изменилось.       — Сейчас ты будешь мне изливать свою душу? — на всякий случай решаю я поинтересоваться.       — Не дождёшься, — усмехается ледяная, сжимая свою лапу в кулак, из-за чего кончики когтей давят на её запястье.       — Хорошо, а то я уже испугалась, что тебя могли подменить, — честно признаюсь я ей.       Ледяная, услышав такой ответ, даже поворачивает ко мне свою морду, где-то с пол минуты сверля меня тяжёлым взглядом, под которым мне становится несколько дискомфортно на этой крыше. И чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я осторожно улыбаюсь Фирн, будто бы говоря: «Это всего лишь неудачная шутка».       — Ты странная, Водомерка, — мотает мордой в конце концов Фирн, возвращая свой взгляд к созерцанию улицы и бредущих по ней драконов. — По-началу я думала, что ты бесполезная и грязная земляная.       — А я оказалась неожиданно умной земляной, — недовольно фыркаю я. Хотя какого ещё мнения о себе я ожидала от этой ледяной?       — Да. Совсем не такой я представляла твоё племя... по крайней мере отчасти.       Мне даже показалось, что на морде Фирн промелькнула слабая улыбка. Нет, не показалось! Вновь свесив свои передние лапы через край, она и правда улыбалась.       — Тот случай с шашлыком не считается. Это были инстинкты, — на всякий случай уточняю я, получив в ответ мрачный смешок со стороны ледяной.       И затем между нами повисает тишина. Мы сидим поодаль друг от друга и смотрим на бредущих по своим делам драконов, прислушиваясь к шумам оживающего города.       Вообще, мне интересно, ледяная так обозначила то, что она будет воспринимать меня теперь не как пустое место? Мол, у меня появилась полезная функция? Я доказала, что могу не только её раздражать? Ещё бы извинилась за своё поведение в прошлом, и цены бы ей не было. Как минимум, из-за неё пару раз пострадала моя гордость. С другой стороны, эта гордость сейчас приятно грела меня изнутри. Не кто-нибудь, а сам «боевой сугроб Фирн» признала мои положительные черты и качества! Глядишь, мы с ней ещё подружимся. Хотя рано о таком говорить. Может, у неё просто настроение поутру хорошее? Да и зачем мне самой с ней дружить?       Я не сразу замечаю, как из-под занавеси под нами показалась морда Холода. Хмурый ледяной оглядывал улицу, в какой-то момент проследив за оставленными на снегу следами и подняв к нам взгляд. Несколько секунд бывший принц изучал нас, но затем, громко буркнув: «Никуда не уходите, я скоро вернусь», вышел на улицу, на ходу разминая свои лапы и крылья. Судя по всему, его дорога лежала к одной из торговых площадей.       Похоже, мы вскоре полетим в Ледяное королевство, а мне так и не суждено будет увидеть этот город в его обыденной суете. Интересно, как тут днём, когда по улицам спешат по своим делам драконы всех племён? Толкучка ли или идеальный порядок? Может, по городу разносятся рычания обманутых и недовольных или же лишь приглашающие крики торговцев нарушают размеренный городской гомон?       Подперев морду лапой, я поднимаю взгляд к небу. По нему медленно и неспешно карабкается набирающее силы светило, проскальзывая мимо густых, сероватых туч, наверняка несущих ещё больше снега на наши бедные головы. Странно всё это.       Сейчас, убедившись, что Фирн не устроила нам «ночь длинных когтей», у меня появилось время обдумать всё, что произошло за вчерашний день. Точнее, обдумать одно единственное, крайне неприятное событие, меняющее всё моё восприятие происходящего.       Это путешествие перестаёт быть смешным. Изначально я думала, что ничего страшного и опасного нам не встретится на пути, что я просто похохочу над драконами, решившими довериться в вопросах спасения мира придурковатому ночному. Да, возможно, нам предстояла встреча с объектом мести Каракурта, но ничто на это не указывало, кроме туманного намёка Предвестника. За всю дорогу до Мечты мы не встретили ничего необычного, кроме разве что Холода, который точно не представляет для нас опасности. Ну, максимум, что он мог сделать — поймать кого-нибудь за хвост и оттащить до Академии, рассказав всё Драконятам Судьбы. Но разве это реальная угроза? И тем более когда она в теории оставлена позади.       Но после вчерашнего всё изменилось. Мало того, когда я попытаюсь вспомнить разговор со странной, явно находящейся не в себе морской, я нахожу в своих воспоминаниях как огромные прорехи, так и странные, совершенно дурацкие мысли. Хм, похоже, меня, вместе с Каракуртом и Тростинкой, чем-то изрядно «упороли», чтобы мы добровольно пошли за этой «Брайникл». Да, определённо, дело пахнет каким-нибудь дурманом, особенно если припомнить приторно-сладкий запах! В здравом уме я бы ни за что добровольно не последовала за явно навязывающейся незнакомой. Тем более предлагающей погадать! Меня и от пророческих выходок Предвестника изрядно поташнивает, а тут... А тут первые настоящие проблемы. И кто знает, что бы эта морская драконица сделала с нами, если бы не вмешались Холод с Предвестником. Неужели я в кои-то веке должна поблагодарить ночного дракона? Хотя нет, я же перед ним даже извинилась. Аж саму трясёт от этого факта. Особенно с учётом того, что он мог заметить нашу пропажу раньше! А ещё не факт, что он потерял свои способности. Возможно, он надеялся, что эта морская нас придушит или утащит куда-нибудь со своими голубоглазыми дружками. Кстати, интересно, то, что у них у всех были одинаковые глаза — это глюк в моей голове или же так оно было взаправду? Стоп, оставим себе заметку и подумаем об этом чуть позже, мысли свои нужно выстраивать в строгом порядке.       Итак, Предвестник первый подозреваемый во всём произошедшем. Дракончик, втянувший меня и мою сестрицу в это приключение, якобы направленное на спасение мира, несколько раз был пойман на лжи или недомолвках. Явно считает себя умнее окружающих. Якобы потерял свои способности. Но, всё-таки, что если он их не терял? Что если он бросился нам на помощь не из-за того, что мы надолго пропали, но из-за того, что через пару мгновений это бы заметил Холод? Или Циркон. Что если Предвестнику нужно избавиться от меня, как от самого мешающего и подозрительного элемента? Фирн, конечно, тоже не лучше, ледяная готова при любом удобном случае броситься на ночного, вот только... Её, наверное, легче контролировать? Во всяком случае, мне так кажется. Она более предсказуема, в то время как мне свойственно подолгу рассуждать. Но тогда почему он решил подставить ещё Тростинку и Каракурта? Посчитал, что они всегда готовы принять мою позицию? Не совсем верно... По крайней мере, по отношению к моей сестричке, которая хоть и согласна со мной во многом, но придерживается куда более спокойного, я бы даже сказала дружелюбного способа решений конфликта. Да и вообще, не слишком ли это сложно для Предвестника? То есть, нет, конечно, подставить нас это хорошо... Стоп, а что если ему нужно было отвлечь моё внимание? От чего-то крайне важного...       Лёгкая хмурость проступила на моей морде.       Нет, Водомерка. Это явно слишком сложные и запутанные планы. Да и у тебя слишком мало пока что информации, чтоб принимать взвешенное и логичное решение. Так что думаем дальше.       Кто следующий подозреваемый? Холод. Дракон, присоединившийся к нам совсем недавно. На удивление альтруистичный. Кто мы в его глазах? В лучшем случае незнакомые драконята, сбежавшие из Академии Яшмовой горы. Может быть, какую-то ценность для него представляет лишь Предвестник. Но почему тогда он решил избавиться в первую очередь от в общем-то интересных для него драконят? Каракурт связан с его погибшим другом, я могу поделиться с ним своими знаниями о воришках. Не лучше ли было в первую очередь по-тихому придушить Фирн, подозревающую его в нехороших делах и нарушении верности собственному королевству? Нет, этот вариант определённо лишён права на жизнь, даже несмотря на то, что ледяной отходил ночью «пообщаться с другом».       Встрепенувшись, я провожаю взглядом несколько хмурых песчаных драконов, пробирающихся через снег, о чём-то негромко переругивающихся.       Идём дальше. Кто есть ещё? Кто есть ещё в моём списке мутных и подозрительных драконов? Конечно же Веретенник. Мой учитель из родного племени. Однако как примазать его ко всему происходящему, я не могу придумать, да и вообще, вспоминаю его имя скорее с грустью о том, что его сейчас нет рядом. Эх, вот вдвоём мы бы устроили мозговой штурм, он вроде неплохо соображает, по крайней мере, для земляного дракона.       И остаётся ещё три персонажа. Точнее, два с половиной. Полтора — туманный и металлический драконы из моих снов. Несмотря на их пугающую внешность, я не могу сказать, что они пытались причинить мне какое-то зло. Хотя туманный дракон попытался помешать мне распахнуть какие-то непонятные ворота. Но об роли этих двух странных образов я могу лишь предполагать. Хотя, вот ещё вспомнила, металлический обещал мне какую-то скорую встречу. И что мы увидели? Эту самую встречу! Но не с каким-нибудь таинственным и нейтрально настроенным по отношению ко мне драконом, но с невменяемой драконицей, решившей почесать своим языком. Опять-таки, что я знаю об этой морской? Её имя — Брайникл. То, что она якобы гадалка, то есть провидец. Но если она им и является, то ей нужны сторонние инструменты, чтобы видеть будущее. Что она не побрезговала одурманить каким-то образом трёх драконят, и при этом запах того вещества не смог учуять Холод, да и остальные присутствующие на площади драконы тоже. Может, что-то выборочно действующее на драконят? Но почему тогда Предвестник не среагировал на этот дымок? Или она их тоже одурманила, но никаких признаков рассеянности они не проявили? Опять какие-то бесконечные вопросы!       Поморщившись, я лапой сбросила несколько комков снега с крыши, хоть каким-то образом выказав своё недовольство произошедшим. Даже немного полегчало, так что, встряхнув крыльями, я продолжаю размышлять, не обращая внимания на косящуюся в мою сторону Фирн.       Хорошо. Брайникл по какой-то причине прицепилась именно к нам, решив похвастаться своими способностями. При этом морская крайне осведомлена о прошлом Каракурта, судя по всему, непростительно много знает про мою сестричку и имеет на меня зуб. «Что он увидел в тебе?» — единственная фраза из всего этого происшествия, отпечатавшаяся в моей голове.       И сразу возникает следующий вопрос: кто «он»? Что это за таинственный дракон, который во мне что-то увидел необычное? И почему он увидел? Почему к моей персоне вообще столько внимания от всяких стрёмных мистических штук? Мне оно надо? Конечно же нет! Может, плюнуть на всё это, схватить Тростинку под крыло и что есть силы рвануть прочь от сюда? В родное королевство... или в Академию, чтобы рассказать Драконятам Судьбы. Хотя не успею — эти сокрыльцы-дурочки́, вместе с преследующим свои цели Холодом, будут уже в Ледяном королевстве. Ох, как же мерзко...       Однако нужно вернуться пока что к собственным размышлениям. Остаётся из явно подозрительных драконов только таинственный «он». Последний подозреваемый, личность которого не установлена. Предположительно, он может быть одним из двух пришедших ко мне во снах драконов. Но это при условии того, что они не являются одним и тем же существом. Или чем-то стоящим над всем происходящим в Пиррии. Ох, нет, мне всё-таки очень уж всё это не нравится.       Я ёжусь на месте, поглядывая на то, как пара песчаных, остановившихся у ближайшего угла, начали о чём-то спорить с одиноким, хмурым небесным, счищающим с дороги снег своим огненным дыханием. Хотя надолго меня от моих мыслей этот спор между драконами, переросший в ругательства, не смог отвлечь, и вскоре я вновь погружаюсь в свои размышления, медленно заваливаясь набок под неодобрительные зырканья со стороны Фирн, которой так и не хватило наглости поинтересоваться о чём я думаю.       Что у меня там дальше по списку? Культ голубоглазиков? У чудиков в моей голове голубые глаза, у морской, читавшей мне лекции, голубые глаза, у её приспешников того же цвета. И все одного яркого, горящего оттенка. Может, конечно, я словила особо сильный приход и нафантазировала себе лишнего, но, не я ведь одна. Каракурт тоже это видел, да и Тростинка вроде. Не могут ведь три дракона поймать абсолютно одинаковые видения? Может, это своеобразный ключ ко всему происходящему, связывающий всё это безобразие в одну картину?       Картину, участником которой я не хочу быть! Конечно, я вновь возвращаюсь к этой мысли, поджимая к себе хвост, а спустя ещё какое-то время лениво переваливаясь на спину, свесив голову вниз через край, чтобы побольше крови приливало к моим совмещающим всё в одну картину мозгам.       Я не хочу в этом участвовать! Нет, правда. Не хочу переться непонятно куда, непонятно зачем, непонятно ради чего, с угрозой для собственной жизни! Если раньше это походило на чёрную, но всё-таки шутку, и именно из-за этого я решилась пойти за Предвестником, то сейчас это уже совсем не смешно. Пусть другие рискуют своими хвостами! Я же хочу проявить неестественное для этого мира благоразумие и свалить подальше. Мне всего четыре года! И я никому ничего не обещала! Нет, я не хочу рисковать своей тушкой, не потому, что я трусиха, а потому, что... ну, это глупо! Я же не героиня какой-нибудь книжки, написанной для детишек. Вся такая из себя идеальная и правильная, всемогущая и способная сравнять с землёй любую преграду. Нет! У меня и сил-то никаких, которые я могла бы противопоставить местному злу. Я обычная драконица четырёх лет... Ну ладно, может, не совсем обычная, ввиду своих знаний, доставшихся мне из прошлой жизни, и того, что вроде как я когда-то была особью мужского пола. Но, я нигде не подписывала никакой свиток о том, что мне необходимо строить из себя добренького и правильного геройчика! В обязанности которого входит спасать мир в любой день; за исключением праздников — потому что выходные.       Нет-нет-нет. Всё происходящее лишено какого-либо смысла! Таинственные пророчества, которые я восприняла как шутку... А теперь ещё и угроза для моей головы. И не только моей, но и сестрички! Арх!       С раздражением я шлёпаю хвостом по своей грудной клетке.       Бросить ведь всё тоже нельзя. Вдруг Предвестник прав, и всю Пиррию ждёт одна большая и красивая... зима. Причём неожиданная и суровая. Как там говорилось? «Зима близко»? Это ведь тоже нехорошо, особенно для меня и моей семьи. На остальных мне в целом плевать. Пусть хоть все передохнут, в конце концов выживает самый приспособленный и умный. И я точно намерена быть в числе вторых!       Всё-таки бежать? Плюнуть на всё и скрыться? Пусть Предвестник сам решает, как ему свершать своё пророчество, но без меня? И уж тем более без Тростинки, о силах которой, я почему-то уверена, он имеет представление. Мракокрадовы потроха! Предвидение или пророческий дар не должен работать так, как работает у Предвестника! Это тупо. Тот, кто это придумал, заслуживает отдельного котла с кипящим маслом!       Я чуть соскользнула вниз, зацепившись плечами за край крыши и свесив морду вдоль стены, чтобы кровь как можно быстрее приливала к голове. Хотя долго так болтаться мне не позволили. Что-то тёплое прикасается и обхватывает кончик моего носа. Медленно я приоткрываю глаза и вижу стоящего на задних лапах Каракурта, что упёрся одной лапой в стену, а другую протянул ко мне, уперев ладонь в мою сопелку. Укусить его, может? Чтобы знал, кому пальцы не стоит свои подставлять.       — Буп? — чуть наклонив свою морду набок, улыбается исполосованный кактусоед, видимо решив, что это меня рассмешит. Но вместо этого я фыркаю в его ладонь, бросив косой взгляд на Фирн. Ледяная, похоже, решила прикинуться, что не замечает происходящего, больше предпочтя наблюдать за шепчущей что-то своим детишкам ледяной драконихой.       — Я разве разрешала трогать мой нос? — недовольно бурчу я, переводя взгляд обратно на песчаного, смотря на него сверху вниз.       — Нет. А должна была? Между прочим, ты меня пару раз тыкала в нос! — посмеивается Каракурт, отдёрнув лапу после того, как я несильно, но всё-таки куснула его за пальцы.       — Ты ведь понимаешь, что то, что положено мне, не положено чересчур наглым песчаным драконам? — невинно интересуюсь я у него, стараясь спрятать невольно просящуюся на морду улыбку.       Это, конечно, мило и даже отвлекло меня от моих размышлений, за что я была чуть-чуть благодарна, но в тоже время это как-то уж слишком. Это прикосновение, поглаживание, лёгкая улыбка. Разве нельзя было просто окликнуть или щёлкнуть по носу? Нет, за последнее я бы точно обиделась, но это не было бы... так волнующе?       Из-за неожиданно нахлынувшего осознания я чуть было с крыши не грохнулась в попытке вскочить резко на свои лапы и отшатнуться от края. Каракурт ещё удивлённо отпрянул от стены, навострив уши, наблюдая за тем, как неловко я переворачиваюсь набок, шебурша всем телом по снегу, а затем вскакиваю на разъезжающихся лапах.       Нет, нет и ещё раз нет! Никаких отношений. Никаких объятий. И уж тем более никакой любви! Это всего лишь крайне сложная биоэлектрохимическая реакция в голове, простимулированая как гормонами, так и чувством симпатии, вызванной... ну, наверное, крайне дружественным отношением Каракурта ко мне, а также его харизмой, если она у него вообще есть.       Рассеяно фыркнув, я сбрасываю на морду песчаного несколько комьев снега, отшатываясь подальше от края крыши.       А мне такого счастья не надо. Единственные драконы, которых я готова любить — это моя собственная семья. И вообще, как мне известно, земляные драконы не испытывают такого дурацкого чувства, как «привязанность», к чужакам!       Всё. Спокойно, Водомерка. Вдох, выдох, замри и подумай. Он ведь не лезет к тебе с объятиями. Ну прикоснулся он к носу, и ты не укусила его сразу же. Ну греешься ты об его крыло. Ну засматриваешься в его глаза... Действия, продиктованные чувством дружбы, практичности и прекрасного. Вон Фирн на сугробы из чистого снега глазеет и ничего. Ни о каких чувствах, кроме эстетического наслаждения, тут не может быть и речи.       Особенно в моём возрасте. И ещё более особенно с учётом того, сколько я знаю этого дракона. Всего-то недельку-другую мы с ним общаемся, и вот уже нервничаю. Нет, это скорее всего дурацкие драконьи инстинкты, которые не должны управлять моим телом. Лишь чистый, незамутнённый разум и строгая логика! И логика мне говорит, что любые переходящие грань «дружественных» чувства по отношению к по сути всё ещё плохо знакомому дракону — ненормально, как и всё происходящее в моей жизни за последний месяц.       Проклятье! Ещё один повод взять и улизнуть отсюда. Не хочу позволять своему глупому драконьему началу управлять моей жизнью! Спокойствие. Вдох-выдох. Сейчас бы Тростинку потискать, но она наверняка ещё спит.       — Водомерка? Всё в порядке? — осторожно интересуется забравшийся на крышу Каракурт, потревожив грозно косящуюся на него ледяную. — Кстати, доброе утро, Фирн.       — Угу, — глухо промычала драконица, бросив в нашу сторону очередной раздражённый взгляд, будто мы слишком много шумели и отвлекали её от великих размышлений. Или же вели себя слишком по-детски.       Я же пользуюсь тем, что Каракурт ненадолго повернул морду к ледяной, леплю снежок и со всей силы швыряю его в грудную клетку песчаного. Вот только, похоже, у меня хорошо получается лишь мазать. Белый шарик прилетает прямо в морду Каракурта, от чего он отшатнулся к краю крыши, оступился, удивлённо взрыкнув, плюхается сначала на свой живот, а затем падает с крыши на спину.       — Ой, — только и нахожу я, что сказать, бросаясь к краю и нависая над песчаным, тут же обнаружив распластавшегося в снегу недовольно пофыркивающего Каракурта, собирающего на своём животе снег и лепящего снежок, который пролетел рядом с моим ухом. — Я хотела поинтересоваться, цел ли ты, но раз ты так...       Я уже было хотела скрыться на крыше, планируя сгрести как можно больше снега, чтобы затем его скинуть на голову песчаного одной кучей, как меня что есть силы толкают холодными лапами в основание хвоста. Незаметно подкравшаяся Фирн, на морде которой застыла привычная мне картина раздражения, смотрит за тем, как я, успев поджать к себе крылья, плюхаюсь в снег рядом с хохочущим Каракуртом. Правда, в отличие от песчаного, приземляюсь я на свою грудную клетку и тут же вскакиваю на лапы. Благо, высота небольшая, тем более для драконов, которые и куда более серьёзные падения переживают без вреда для своих тушек.       — Чего смешного? — укоризненно глянула я в морду Каракурта.       А затем всё-таки реализую свой план, пусть и несколько в изменённой форме, развернувшись к нему хвостом и передними лапами засыпав морду кактусоеда снегом. Ибо, как говорят многие драконы, «фыр»! Уже после, бросая на Фирн осторожный взгляд, размышляю, а не швырнуть ли и в неё снежок. Но нет, ледяная уже заняла своё прежнее место, и злить её мне не очень хочется. Особенно после такого «душевного» утреннего разговора, в котором мы обменялись парочкой колкостей. Пусть лучше дальше продолжает прожигать взглядом собирающихся прохожих, спешащих к центру города по своим делам, и ведь их становился всё больше и больше.       Город постепенно просыпался, встречаясь с вызовом нового дня. Кто-то, смотря на снег, гневно бухтел себе под нос что-то, проклиная погоду. Другие не замечали изменений, спеша навстречу новому дню, скаля свои клыки в сторону прохожих. И только резвящиеся драконята, под присмотром взрослых, беззаботно барахтались в снегу и радостно попискивали.       Встрепенувшись, я вытягиваюсь на своих лапах, стряхнув с плеч комья снега и остановив лепящего новый снежок Каракурта медленным покачиванием своей мордочкой из стороны в сторону. Сейчас не время для игр. Скорее для тяжёлых, мрачных размышлений, за которыми последует неизбежный выбор.       Что же мне делать дальше: лететь с сокрыльцами или плюнуть на всё это дело, сказав, что нам не по пути и я передумала? Могу ли я их бросить?       С этими мыслями я окинула взглядом Каракурта и двинулась по хрустящему снегу обратно в дом. Пожалуй, валяться в снегу была не самая умная идея, даже для такой холодолюбивой драконицы, как я. Мне необходимо немного погреться.       Добравшись до двери, я осторожно приподнимаю полог. Тяжёлая ткань соскальзывает по моей мембране, когда я заглядываю в комнату и вижу, что уже все проснулись. Ну, кроме негромко сопящего Лонгана, которого Звёздочка пыталась безуспешно растолкать своими лапами. Циркон стоит около стола, разглядывая одну из карт, около него Предвестник ведёт по тому же свитку своим когтем. Краем уха я слышу, что они обсуждают необходимое количество привалов на нашем непростом пути. Чуть в стороне сидит напротив Сайды Тростинка. Морская осторожно выводит своими пальцами какие-то каракули на свитке, очень отдалённо напоминающие овал с четырьмя палочками. Современное искусство, однако. Увидев меня, сестрица чуть приподнимается на месте, радостно улыбаясь, но тут же её останавливает морская принцесса.       — Не двигайся. Я же рисую, — обиженно надув свои щёки, бубнит Сайда, выводя идущую от верха овала длинную линию... Стоп, это морская так рисует мою сестру? Уф.       Тяжело вздохнув, я замираю у выхода, пока мимо меня проскальзывает отряхивающийся Каракурт, задевая своим тёплым крылом мой бок. Вот кто точно ни капельки не замёрз.       Но всё-таки я здесь не для того, чтобы смотреть, как проходит утро у путешественников, поставивших себе цель исполнить пророчество. Мне необходимо принять собственный выбор. С ними я или сама по себе? Могу ли я оставить этих драконов на Предвестника?       Мой взгляд проскальзывает по боку ночного, задумчиво потирающего свой подбородок. Никакой гордости и надменности я в нём сейчас не замечаю, а всякий раз, как Предвестник прикрывал глаза, он вздрагивал всем телом и мотал мордой, будто бы его что-то укусило за кончик носа.       Какой же он всё-таки мутный и непонятный дракон. А всё из-за чего? Из-за банального отсутствия возможности проверить! Мне бы такие же способности, как у Звёздочки. И сколько бы проблем можно было быстро и оперативно решить, просто порывшись в чужой голове... Так нет же, придётся ловить ночного на его ошибках. В которой раз я ловлю себя на мысли, что ничто не мешает Предвестнику лишь притворяться потерявшим свои способности, а на деле он может всё прекрасно видеть. И мне необходимо поймать его на очередной оплошности в его действиях, которую простой банальностью он не сможет оправдать.       Дальше мой взгляд вновь проскальзывает по остальным дракончикам, останавливаясь на переменяющейся с лапы на лапу Тростинке.       Бежать... или сражаться? Ну, или, по крайней мере, помогать остальным бороться с судьбой. Боец-то из меня паршивый, могу только под лапами мешаться да давать свои никому не нужные советы.       Вот и ответ. Простой в своей гениальности и при этом неприятно морозящий меня изнутри своей мерзкой логикой. Мне необходимо продолжать путь вместе с ними. Я обязана лететь исполнять это пророчество не только потому, что иначе угроза может придти в дом к моей семье, но и потому, что... ну, возможно, вероятность выживания этих драконят в моём присутствии больше? Не потому, что я какая-то опасная особа или могу оказаться хоть какую-то первую помощь, а потому, что у меня есть то, чего нет у большей части здесь присутствующих, возможно, за исключением Циркона, — думалка. Хорошо работающая голова с определённым пластом знаний и опыта.       Нет, конечно же, часть меня хочет, чтобы я плюнула на происходящее и свалила, чтобы не подставлять свой хвост под беспощадные укусы судьбы, однако логика говорит, что подобный ход мало что может решить. Да и контролировать свою судьбу легче из возможного эпицентра событий, как бы мне не было мерзко это признавать.       Вот так и стою перед входом, замерев точно зелёная статуя, и думаю, что же мне делать. Действовать надо, действовать, корректируя своё продвижение по обстоятельствам, а не думать, тем более обмозговывая одну и ту же мысль сотни раз. Так что для себя я неожиданно всё решаю.       С натянутой улыбкой я шагаю к Сайде и склонившемуся над её рисунком Каракуртом, предлагающему морской внести некоторые правки в картину.       Убежать я всегда успею. Во всяком случае, я на это надеюсь.

***

      Холод вернулся примерно через час. К тому времени больша́я часть местных драконов уже перекочевала из одной части города в другую. Лишь изредка через окно до нас доносился рык раздражённых местных жителей, выясняющих отношения друг с другом.       Ледяной принц притащил в своих клыках несколько мешочков. После беглого осмотра и обнюхивания любопытными дракончиками было установлено, что в большей части мешков находятся различные сушёные фрукты. И только в одном было достаточно резко пахнущее специями тонко разодранное мясо.       — Пустынная ящерица, — заявил с полной уверенностью Каракурт, осмотрев один из кусочков, после осторожно лизнув его краешек. — Не острая.       Ещё бы, купил бы Холод острое! Да после вчерашнего я бы это острое запихнула ледяному и песчаному... куда-нибудь, чтобы они оба подавились. Правда, запах перчёного и незнакомых специй всё равно вызывали у меня некоторые подозрения.       Позавтракав содержимым одного из мешков с фруктами, мы принялись быстро собираться, распределяя друг между другом запасы. Больше всего, конечно же, навалили недовольному Лонгану. Как-никак фрукты были куплены Холодом в первую очередь для этого шумного и непоседливого дракона, сидящего на строгой вегетарианской диете. И после всех сборов, закрыв ставнями все окна, мы выбрались на заснеженную улицу.       Мне так и не удалось посмотреть на Мечту днём, но судя по доносящемуся шуму, не особо бы мне понравилось. Где-то стучат по наковальням, и звон от этого разносится по округе, где-то ругаются драконы, пока между ними не вклиниваются местные стражи спокойствия. А уж какой бардак творится на торговых площадях, мне даже страшно представить. В подтверждение моей догадки с дальнего края улицы доносится грозный рык чем-то недовольного дракона, на который дёрнулось не только моё ухо, но и Тростинка. Маленькая сестричка направила свой взгляд в сторону источника этого шума, прильнув к моему боку, будто ища укрытия от этого постепенно меняющегося места.       Опять ловлю себя на мысли, что я всё-таки земляная куда больше, чем мне хотелось бы. Тишина и спокойствие родных болот, нарушаемая лишь храпом какого-нибудь дракона или кваканьем особо голосистой лягушки, за которой тут же бросались охотились все маленькие драконята, были куда приятнее моему уху, чем городская суета. А если добавить щебетание птиц в эту картину... Нет, определённо, когда всё закончится и я вырасту, буду жить изгоем. Подальше ото всех, кроме своей семьи.       Оттолкнувшись лапами, первым взлетает Холод, а следом за ним и все остальные. Я пристраиваюсь вместе с Тростинкой в середине нашей цепи, аккурат за Предвестником, Фирн и Каракуртом. Позади хлопают своими крыльями Звёздочка и Лонган, а в самом конце плетётся Сайда, около которой скользит на потоках ветра Циркон. Скорее всего, в скором времени морская принцесса опять будет чистить нам уши своим нытьем.

***

      А я ведь считала путешествие до Мечты скучным и пустым. Беру свои слова обратно, там хотя бы горы были. Было чем полюбоваться, на что посмотреть. Да и погода менялась, окрашивая пейзажи новыми красками. А тут... одна и та же картина куда не глянь: белая равнина, в которой торчат то тут, то там зелёные палки стоически выдерживающих холода кактусов. Ещё и ветер надувает в крылья со стороны Ледяного королевства, будто препятствуя нашему путешествию.       А ещё мы на удивление быстро переводим свои запасы, поэтому, возможно, нам на обратном пути придётся немного поголодать. Каракурт во время очередного привала разок попытался слетать и поискать хоть что-то съедобное в этой снежной равнине, но вернулся песчаный крайне мрачный и без добычи. Вообще, чем дольше мы летели над этой «пустыней», тем более и более тяжёлым становился взгляд Каракурта. Он всё чаще озирался или отлетал в сторону, выискивая хоть что-нибудь, что напомнило бы ему о родной пустыне. Во время отдыха с раздражённым рычанием он рыл лапами снег, пытаясь добраться до песка. Даже говорить особо не хотел и на любые вопросы отвечал максимально односложно.       На привалах перед сном мы вырывали ямку, собираясь в один большой драконий комок, чтобы греть друг друга. Только ледяные с удовольствием вытягивались под падающими хлопьями снега, то и дело бросая тяжёлые взгляды в сторону родного королевства.       Погода при этом не планировала возвращаться в своё естественное состояние. В лучшем случае показывалось из-за туч холодное, не способное прогреть снег солнце, а в худшем — небо заносило серыми тучами и нам приходилось лететь через густой снегопад. Хорошо хоть, ни разу мы не столкнулись с метелью.       Но больше всего меня волновало другое. Абсолютная тишина, в которой звучало лишь недовольное нытьё Сайды, и отсутствие столкновений с новыми неприятностями на пути. Разве они не должны были, после встречи с Брайникл, на наши головы как капли во время дождя свалиться? Ну не то чтобы я подобное хотела, наоборот, мне-то уж точно не стоит жаловаться, что никаких непредвиденных проблем нет. Только вот это почему-то угнетало меня ничуть не меньше. То и дело возникало чувство, будто мы всё дальше и дальше забираемся в ловушку, не замечая сгущающихся вокруг нас предупреждений.       Вообще, я и беспокойство Каракурта в какой-то момент начала понимать. Эти равнины, над которыми мы летели, выглядели покинутыми. Никто не летел по своим делам, никто не охотился. Будто всё разом вымерло. И только под конец второго дня пути, когда, по словам Холода, мы уже почти добрались до цели, на горизонте промелькнули несколько спешащих по своим делам точек, углубляющихся в Ледяное королевство. Наверное, это ледяные драконы спешат доложить о чужаках на их землях.

***

      Но вот мы наконец-то оказываемся у цели нашего пути. Из-за заснеженных холмов, на склонах которых возвышаются одинокие ели, показывается так называемый «Гостевой дворец ледяных». Со слов Холода, во время войны в песчаном королевстве это место служило как резиденция одной из принцесс, в котором она укрывалась от своих сестёр. И после войны практичные ледяные решили обустроить на месте этого убежища что-то наподобие перевалочного пункта, в котором уставшие посланники других племён могли бы передать сообщения и перевести дух, перед тем как отправится в обратную дорогу. Ну что тут сказать... благородство так и хлещет. Могли бы ведь слепить из снега какую-нибудь берлогу и мерзко хихикать, наблюдая за мёрзнущими чужаками. А тут и правда что-то похожее на дворец, пусть не особо богато украшенный, но всё же. Я-то ожидала увидеть нечто совсем неадекватное. Может, здание полностью сделанное изо льда? О, или какое-нибудь каменное недоразумение, напоминающее раскрывшуюся мидию, из которой торчит несколько труб, тянущихся в небо. Или иное безумное произведение архитектурного гения драконьего рода, напоминающее какой-нибудь завод из моей прошлой жизни, нарисованный перепившим архитектором-фантастом.       Стены из обтёсанных тёмных брёвен, на углах упирающиеся в колоны из серого камня, поддерживающие сейчас заснеженную, но судя по всему крытую, крышу. Трубы, всё из того же камня, поднимаются из разных участков крыши. Узкие окна, скорее напоминающие бойницы, в которые можно просунуть копье, судя по всему, прикрыты ставнями изнутри, чтобы удержать тепло.       Вот только смотря на всю эту красоту, у меня возникает ощущение, что это место заброшено. Если не хуже. Из труб не поднимается дым, никто не стоит у единственных врат, ведущих внутрь. Площадь вокруг дворца, что, со слов Холода, должны были быть расчищены для гостей и украшены по краям ледяными статуями, занесло снегом. В некоторых местах сугробы наваливаются на стены, будто желая целиком накрыть собой бывшую обитель песчаной королевы. И тишина. Только ветер воет, да расспрашивает хмурого Холода небесный дракон. Кстати, Фирн тоже обеспокоенно оглядывается по сторонам, первой устремившись к высоким дверям. Хотя это скорее ворота, и судя по ним, первый этаж замка мог похвастаться поистине высоким потолком. Похоже, там могло спокойно встать друг другу на спины пяток драконов, и то не факт, что самый верхний достанет до потолка. А сами врата... Тёмное, отдающее еле заметной бордовостью дерево, пережившее не один год беспощадных морозов. Тяжелые каменные кольца заменяют этим гигантам ручки, а слегка рваный узор, изображающий какого-то ледяного дракона, покрывает всю поверхность.       Но что меня больше всего напрягает, так это то, что врата слегка приоткрыты. Недостаточно, чтобы это можно было назвать торжественной встречей гостей, но достаточно, чтобы внутрь мог пробраться даже взрослый дракон.       — Не нравится мне это, — делюсь я своим свербящим в ухе предчувствием, приземляясь за Фирн и вновь окидывая здание взглядом. Вблизи оно кажется ещё больше и будто способно свободно вместить в себя с комфортом сотню-другую драконов. Интересно, как быстро ледяные эту крепость построили?       — Согласен, — мрачно кивает плюхнувшийся рядом Холод, тут же провалившийся по локти в снег. Впрочем, ледяной дракон и не заметил такого маленького неудобства, тут же пробираясь ко вратам и останавливаясь у них, повернувшись к Предвестнику. — Ты уверен, что тут кто-то есть?       — Раньше — да. — Ночной дракон ёжится, проскальзывая мимо меня к Холоду. — Надо всё равно проверить. Может, я что-нибудь увижу.       — Стоп. Вы же не думаете вот так просто брать и заходить туда? — я ошалело моргаю, вылупившись ещё и на Циркона, осмелившегося пристроиться аккурат за Фирн, заглядывающей за приоткрытые двери и нервно поскрёбывающей когтями по камню под лапами. За моей спиной приземляется хмуро озирающийся по сторонам Каракурт, так же, как и остальные, готовый в любой момент броситься навстречу неприятностям. А сзади в снегу барахтается недовольная Сайда, которой видите ли «холодно». Моя сестрица помогает морской принцесске выбраться из особо глубокого сугроба, в который та приземлилась. Ну и естественно, Звёздочка с Лонганом, обсуждающие пейзажи вокруг.       — Тут снега даже больше, чем в Мечте! Киу-киу. Это тоже ненормалия? — голосит на всю округу радужный, выдавая наше присутствие.       — Аномалия, — в который раз с тяжёлым вздохом поправляет его Звёздочка. — Думаю, здесь это нормально.       — И снег этот такой... странный. Он обычно другой был. Киу-киу. Мягкий, как ленивец, а ещё мокрый, как вода. А тут даже хрустит. Почти как кокосы. Слышишь?       И в подтверждение своих слов радужный принялся переступать с лапы на лапу, полностью проигнорировав мой раздражённый взгляд. Из-за этого взгляда я и не заметила, как Фирн первой шагнула в полутьму таинственного дворца, не оставляя нам иного выбора, кроме как последовать за ней.       Нет, я, конечно, всё ещё могу плюнуть на происходящее, развернуться и улететь, вот только одно но. Мимо меня проскакивает Тростинка с Сайдой, с весёлым сопением прошмыгнув в коридор, оставив удивлённо отпрянувшего Циркона смотреть им вслед.       — Стоп! Куда? Тростинка, стоять! — Я подпрыгиваю на месте, бросаясь за сестрицей через снег, с трудом протиснувшись между Каракуртом и Цирконом, чуть было не наступив на шиповатый хвост оглядывающейся по сторонам Фирн.       Внутри темно. Свет проникает только через приоткрытые врата, отбрасывая длинные, тянущиеся вдоль единственного широкого коридора, украшенного алым ковром, тени. Стены, пол и потолок сделаны в основном из серого, выдолбленного в форме блоков камня. Дерево если и присутствует, то лишь в виде поддерживающих потолок колон с выемками под факелы и небольшими крючками, на которых болтаются странные полупрозрачные белые шары, напоминающие мне раздувшиеся яблоки размером с кулак взрослого дракона.       — Тут очень давно никого не было, — заходит за мной Холод, указывая как раз на эти странные «фрукты». — Лунные шары могут гореть днями. И их обычно меняют.       — Какие шары? — раздражённо буркаю я, взглядом выискивая убежавшую вперёд Тростинку. Тут же сестрица выпрыгивает из-за ближайшей колоны, а следом за ней и Сайда.       Ну ладно, мне чуть спокойнее стало. Да и тут, по крайней мере, хотя бы ветер со всех сторон не продувает, так что можно хоть как-то согреться. А если мы найдём большой камин, около которого можно будет расположиться и погреть свои косточки, то я вообще буду счастлива. Правда, при условии того, что никто на нас не выпрыгнет из темноты.       — Лунные шары, — повторяет Холод, подходя к одному из белых фруктов, задумчиво разглядывая его. — Это дар, сделанный одним из дракомантов прошлого всему племени. Дерево из камня и льда, чьи плоды источают яркий лунный свет.       — В Радужном лесу сейчас растёт такое дерево, — подаёт свой голос Звёздочка, вошедшая во дворец вместе с Лонганом, сразу же после Предвестника и Каракурта. Ну а последним заходит Циркон, останавливаясь у двери и поглядывая наружу. — Нам рассказывал о нём учитель. Да и мы сами его видели. Оно очень красивое, особенно ночью.       — Это был подарок от нашей королевы радужным и ночным, — кивает ледяной дракон после короткого молчания, отходя от колоны.       — Дурацкий подарок. Дракомантия ледяного племени должна принадлежать только ледяному племени, — ворчит себе под нос Фирн, гордо двинувшаяся вперёд по коридору дворца. Холод, однако, решает промолчать, оставив злобную сосульку при её мнении, что, похоже, лишь сильнее разозлило Фирн. Негромко зарычав, она ускорилась. — Идёмте! Если кто тут и есть, то в тронном зале.       А я вот не уверена, что нам хоть кого-то надо искать. Лучше бы по тихому пробрались поглубже, прячась за колонами при любом подозрительном шорохе. Ох, какое же у меня нехорошее предчувствие. Будто вот-вот что-то должно произойти. Давит на меня со всех сторон эта темнота, выглядывающая из коридоров и дверный проёмов. У меня даже возникает такое чувство, что кто-то смотрит из темноты на меня, но всякий раз, как я оборачиваюсь — пустота.       Наверное, если бы это место было освещено, оно выглядело бы менее пугающим. Даже величественно. Может, я бы разглядела и другие украшения, какие-нибудь фрески, вырезанные в камне, или гобелены? Может, сложенные в скульптуры кости местной живности? Ох, не знаю, чем могут ледяные драконы украшать свои постройки. Возможно, даже ничем. Мол, любят красоту стерильности и пустоты, напоминающие им о родных заснеженных равнинах, полное отсутствие мешающих им деталей, за которые цеплялся бы их глаз.       Я и не замечаю, как, поддавшись стадному инстинкту, направляюсь следом за остальными драконами, пристроившись в середине нашей процессии. Темнота, по мере погружения в неё, оказывается не такой всепоглощающей. Постепенно мои глаза привыкают, и я начинаю отчётливо различать очертания объектов. Первой храбро топает Фирн, порой замирая и принюхиваясь, от чего-то раздражённо рыча. За ней шагают перешёптывающиеся Предвестник с Холодом. Ледяной сомневается, что так называемая «Луновзора» может быть в этом покинутом месте, с подозрением косясь на ночного. И правильно, что сомневается! Надо было подумать об этом ещё раньше. Все остальные идут практически в одну линию. Для драконят тут вполне хватает места. И только Циркон идёт один, в конце нашей процессии, порой останавливаясь и оглядываясь за спину. Значит, не меня одну грызут терзающие спину взгляды? Или это банальная осторожность?       — Пожалуйста, не отходи от меня слишком далеко, — негромко говорю я на ушко Тростинке, привлекая внимание сестрички прикосновением крыла в её бочок, когда мы проходим мимо расширения, напоминающего покинутый пост стражи, с тем исключением, что в одном из углов я вижу маленький для дракона загон из каменных плит. Жаль, времени изучить эту конструкцию у меня нет. Ведь впереди... тронный зал?       Широкое, просторное помещение, судя по всему занимающее и второй этаж. Колоны, каждая из четырёх тёмных брёвен, поддерживают каменный потолок, с которого свисают множество крючков с белыми, порой слабо светящимися плодами, дающими достаточно света, чтобы можно было изучить это помещение. Места тут вполне хватит, чтобы взлететь паре драконов и, не мешаясь друг другу, облететь всё гигантское помещение. Также вдоль стен поднимаются на уровень второго этажа всё из того же дерева лестницы, уводящие в другие помещения, сокрытые от моего взора за дверьми. Под лестницами, прямо в стене, выдолблено несколько каминов. Ну и естественно, на противоположной стороне возвышается на нескольких ступенях трон, который явно не вписывается в архитектуру северной громоздкости. Как минимум потому, что он из светлого дерева и с несколькими алыми подушками, на которых скорее всего могла удобно вытянуться одна из песчаных принцесс. Каких-нибудь знамён только не хватало над троном, но для них были специально вбиты в стену металлические крючки.       — Есть идеи, что дальше? — интересуется Циркон, равняясь с Холодом и Предвестником, наблюдающими за оглядывающейся по сторонам Фирн, явно раздражённой тем фактом, что одну из крепостей её племени по неизвестным причинам оставили.       Тебе бы, злобная сосулька, скорее подумать над тем, по какой именно причине это место покинули... Ох, не нравится мне это место всё больше и больше. Слишком тихо. Даже сквозняк не гуляет по коридорам, насвистывая свою мрачную песенку.       И стоило мне только об этом подумать, как одна из дверей на втором этаже распахивается с громким скрипом, а на платформу перед ней неспешно из темноты выходит... Да нет, вы должно быть шутите! Хотя, частично я не удивлена происходящему. На моих глазах, в подсветке из собственных белых полос на теле, появляется довольно усмехающаяся Брайникл, шею которой украшает кулон в виде шара, а на голове поблёскивает серебряный обруч с несколькими крупными драгоценными камнями. Впрочем, из темноты выходит не только она одна.       — Посмотри-ка, гости всё-таки пришли, — усмехается драконица, указывая своей лапой выглянувшему за ней песчаному дракону, чья морда полностью скрыта за накинутыми поверх головы тряпками и лоскутами ткани. — Правда, мы ждали вас чуть позже. Но думаю, это не проблема. Хм... Взять их.       А ведь моя интуиция мне всё время талдычила о том, что тут что-то не так!       Пока Брайникл вместе с песчаным медленно двинулись вниз по лестнице, из других дверей показались голубоглазые драконы, двигающиеся к нам без единого издаваемого звука. Лишь когти скребут по дереву и камню.       — Бежим! — выкрикиваю в панике я, накрыв своим крылом сестричку. Но оскалившаяся Фирн, издав яростный рёв, бросается на одного из голубоглазых. Совсем мозги у неё что ли оледенели? Она их всех решила перебить? Десятки взрослых драконов своими лапами? — Фирн, уходим!       Отчаянная попытка докричаться до ледяной драконихи не увенчалась успехом, так что я, плюнув на это дело, оглядываю остальных. Холод и Циркон подгоняют удивлённо моргающего Лонгана, стремительно поменявшего цвет на бледно-зелёный с зелёными полосами, дрожащую Звёздочку, паникующую Сайду и ошалело осматривающегося по сторонам Предвестника. Заодно наши «защитники» в любой момент были готовы броситься на любого подобравшегося слишком близко дракона. Холод даже набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул поток белого, густого ледяного газа в одного из устремившегося на нас песчаных. Не издав даже болезненного рыка, нападавший грохнулся на пол с почерневшей и растрескавшейся грудной клеткой.       А Каракурт... Бешено зарычавший песчаный дракончик рвался к спускающейся по лестнице самодовольной морской драконице... Или к идущему около неё песчаному? Неужели он...       — Стой, дурак! — испуганно выкрикиваю я вслед Каракурту. Плохо, как всё плохо! В следующий раз обязательно буду слушать своё предчувствие! — Каракурт!       Конечно меня не слышат. Небось жажда мести кровью глаза наполнила, и наш песчаный уже ничего не видит. Чтоб тебя на кактус посадили, кровожадный болван!       В любом случае своя шкура мне дороже. Я не боец, не героиня, я обычная драконица, оказавшаяся не в том месте не в то время. И единственное, чему я могу последовать, так это древней как свет мудрости: «Быстрые лапы люлей не боятся».       Голубоглазые драконы продолжают прибывать, вылезая из распахнутых дверей будто муравьи из разрушенного муравейника. И пока не стало слишком поздно — надо бежать...       Простите меня...       Я прикрываю глаза, а затем дёргаю Тростинку за крылышко, уже готовая броситься наутёк... И тут же я налетаю на холодную скалу, будто возникшую из пустоты передо мной.       Что? Откуда?       — Водомерка! — испуганно пищит Тростинка, когда я поднимаю взгляд на голубоглазого ледяного мощного телосложения, уже тянущего ко мне лапу.       — В сторону! — ревёт Циркон, и поток алого, чистого пламени орошает одну из стен, охватывая не замечающих пламя драконов, движущихся к нам из темноты.       Даже когда чешуя на телах недоброжелателей начала спекаться, а воздух наполнился тошнотворным запахом горелой драконьей плоти, они не останавливались. И следующий вдох проходит уже над моей головой. Жар огня опаляет спину, но я успеваю пригнуться, в отличие от заторможенного ледяного, получившего сноп пламени прямо в свою морду. Он даже не пытался увернуться...       — Только не сломайте их, — доносится спокойный голос Брайникл до моего уха.       Морская уже спустилась на нижний этаж, всё так же неспешно шагая по направлению к трону, с холодным интересом то и дело поглядывая в нашу сторону. А Карарурт... песчаный дракончик хрипит, прижатый к земле лапами укутанного в тряпки соплеменника. Фирн уже тоже поймали — несколько драконов навалилось на ледяную со всех сторон, зажав лапами её морду.       Что делать? Надо срочно что-то придумать... Я затравленно оглядываюсь по сторонам, прижимаясь к Тростинке. Почему я не додумалась во время полёта смешать селитру с углём и серой? Сейчас хотя бы было чем удивить неожиданную неприятность и, кто знает, может, даже пробиться наружу! А может, пора?       Я бросаю короткий взгляд на Тростинку, уже собираясь попросить её выкрикнуть что-нибудь, что могло бы спасти нас всех. Какое-нибудь «пусть все враги замрут» или «пусть они обратятся в прах». Но я не успеваю. Что-то тяжелое наваливается на меня сверху, накрывая мою морду лапой и тоже самое происходит с Тростинкой, которую прижал к полу ещё один возникший будто из ниоткуда дракон. И только после того, как на меня навалились сверху, даже на середину хвоста наступив, чтобы я не могла им никого ударить, я понимаю одну вещь. В воздухе повис знакомый мне сладковатый запах, какой я уже чувствовала однажды. На площади. Пару дней назад. Неужели...       С трудом, но я всё-таки поворачиваю свою морду в сторону Брайникл, скучающе растянувшейся на троне песчаной принцессы. Несколько голубоглазых подносят к ней светящиеся холодным, лунным светом шаров, и небольшие миски, заполненные плодами и мясом. Немного подумав, морская кончиками когтей берёт одну из ягод, отправляя её в свою пасть, с наслаждением проглатывая. Будто здесь ничего и не происходит. Будто не льётся драконья кровь посреди зала.       Холод с Цирконом постепенно замедляются. Лонган и Предвестник защищают своими крыльями испуганную Звёздочку, прижимающую к себе лапами дрожащую Сайду. Зелёный радужный дракончик, широко расправив свои вспыхивающие красным гребни, чем-то плюётся в подходящих к ним драконов, и, к моей радости, эти плевки, похоже, попадают в нежные сердца голубоглазых, иначе я не могу понять, почему они падают замертво. Разок Холод попытался выдохнуть в сторону Брайникл сноп льда, но на его пути тут же возникло несколько драконов, защищающих свою владычицу собственными телами от гнева ледяного.       Я замечаю, что тёмная морская перевела на меня свой взгляд, и ненависть в её глазах обжигает меня практически как пламя, а ещё какое-то странное, будто удушающее её чувство, подпитывающее злость драконицы.       — Жнец, — отвлекается она на подошедшего к ней дракона в капюшоне.       Точнее, уже без капюшона — извернувшийся Каракурт стянул тряпку с морды дракона, когда тот оставил дракончика сменившему его расходному материалу. И знаете, я, кажется, поняла, почему этот дракон носит капюшон. В свете лунных плодов его морда мне по первой показалась чёрным черепом. Только проморгавшись я поняла, что это лишь чёрный узор, изображающий череп и занимающий область всей его морды целиком. Да и вдоль гребня шли узоры, которые напоминали о позвонках. Татуировка поверх чешуи? Жуткая, особенно с учётом того, что так же, как и Брайникл, этот дракон щеголял голубыми глазами. Только в отличие от довольно скалящейся морской, в его взгляде не было ничего, кроме ноток грусти. Поправив тряпки, идущие от его локтей и скрывающие лапы, он осторожно присел возле трона.       — Да, моя королева, — голос дракона, как и его взгляд, был неестественно спокоен, и в тоже время казалось, что дракону не нравится то, чем он сейчас был вынужден заниматься.       — Разве я разрешала тебе говорить? — на весь зал, в котором слышались рычания сопротивляющихся драконов, хохотнула Брайникл, перевернувшись с бока на спину. И будто решив, что одного вопроса будет мало, морская отвесила звонкую оплеуху своим хвостом по даже не дёрнувшейся морде песчаного дракона. — Нет. Помни своё место и радуйся тому, что я не отправила тебя куда-нибудь морозить хвост. Ммм, а теперь гости.       К тому времени, как эта маленькая сцена закончилась, нас уже всех прижали к земле. Самодовольно улыбающаяся Брайникл поправила кулон-шарик на своей шее, по очереди обводя «гостей» взглядом, в конце концов остановившись на Каракурте и громко засмеявшись.       — А ведь он хочет тебя убить, Жнец. Посмотри на него. Весь дрожит, пытается вырваться. Видишь? — отвесив ещё один удар по морде череполикого песчаного, довольно промурлыкала морская драконица, будто наслаждаясь своей маленькой победой.       Хмм, может, она сейчас начнёт злорадствовать, и у меня появится возможность как-нибудь донести до Тростинки мой план?       Я бросаю короткий взгляд на дрожащую сестричку, чувствуя, как разгорается волна злобы в моей душе от вида того, как её к полу прижимает голубоглазый небесный дракон. Её испуганный взгляд направлен ко мне, словно ожидая, что сейчас я придумаю какой-нибудь гениальный план... Я лишь прикрываю свои глаза на мгновение, будто отвечая ей: «Да, у меня есть план... Нужен лишь подходящий момент». Правда, гениальным этот план точно не назовёшь. И, по сути, он заключается в том, что я каким-то образом смогу попросить Тростинку всё-таки воспользоваться дракомантией. Если у меня вообще это получится. Хотя можно понадеяться, что кто-нибудь отвлечёт внимание наших пленителей.       — Ах, бедный Каракурт... — глухо вздыхает Брайникл без капли сочувствия, продолжая избивать морду Жнеца своим хвостом, но песчаный даже не дёргается, стоически выдерживая звонкий шлепок за шлепком, никак на это не реагируя. В отличие от Каракурта, дёрнувшегося и зарычавшего сквозь сжатые клыки. Усмехнувшаяся Брайникл на мгновение прикусила поднесённый к клыкам кончик когтя, будто бы раздумывая над чём-то. — А знаешь, мне нравится твоя злость. Твоя ярость... Жажда мщения. Мы с тобой на самом деле очень похожи. И ты и я хотим отомстить тем, кто сделал нам очень, очень... очень больно. Мне даже жарко становится от осознания того, сколько между нами общего! А ещё мне очень скучно. В этом дворце совсем нечего делать, кроме как смотреть на собственные отражения в зеркалах, представляешь? Хочешь, я дам тебе шанс исполнить свою мечту?       По мановению ладони морской брыкающуюся Фирн медленно оттащили к одной из колон от центра зала, будто не драконица на её месте была, а мешок со снегом.       — Хочешь попытаться убить Жнеца? Ну же, ты же за этим сюда шёл? А если справишься... Хмм, знаешь, я отпущу твоих друзей. Честно слово. Ты меня развлечёшь, и мы все останемся довольны, — с лёгким восторгом проговорила Брайникл. И мне очень хочется выкрикнуть пафосное: «Не верь ей, она всё лжёт!»Но морда моя всё так же зажата чужой холодной лапой. — Отпустите его. И Жнец, убей этого дракончика ради своей королевы!       — Хозяину это не понравится, — хмурится череполикий дракон, видимо сомневающийся в благоразумии развалившейся на троне морской. В ярости морская отвесила ему очередной шлепок своим хвостом. Только на этот раз морда песчаного дёрнулась в сторону, да и сам он глухо зарычал, слизывая потёкшие на подбородок капли крови.       — Мастер — это моя проблема. Так что заткнись и делай, что говорят, — в порыве ярости шипит Брайникл, указывая когтем на вскочившего на лапы Каракурта. О ком они говорили? Хозяин? Мастер? Кому могут подчиняться эти ненормальные? — И давай без твоих дурацких песен. Слушать твои вирши у меня нет никакого желания. Ну, чего встали? Убейте друг друга! Хах! Или ты хочешь, чтобы твои драгоценные друзья пострадали, Каракурт?       Я рычу сквозь сжатые клыки и дёргаюсь в отчаянной попытке вырваться. Да и не только я, Циркон и Холод тоже брыкаются, а Фирн даже разок умудрилась дыхнуть холодом на лапу одного из держащих её драконов. И только... только Предвестник даже не пытается дёрнутся, покорно вытянувшись под прижимающим его к полу песчаным драконом. Неужто провидец пытается показать себя смирившимся дракончиком, не представляющим никакой опасности? Его блестящие в полутьме серые глаза абсолютно спокойны, будто... всё идёт по его плану? Вот гадина!       Вновь яростно замычав, я пытаюсь хоть как-нибудь выбраться из лап крепко держащего меня дракона, но тот лишь сильнее наваливается своей тушей на мою спину.       Предвестник завёл нас в ловушку! Я почему-то в этом абсолютно уверена. И сейчас только и ждёт подходящего момента, чтобы исполнить собственное будущее! Хотя... может я, конечно, и перегибаю палку, и на самом деле Предвестник просто не видит повода беспокоится... Но он ой какой большой у нас есть! Особенно если этот ночной якобы не видит будущего и не знает его исхода!       Тем временем дёргающий хвостом Каракурт обводит нас всех своим пристальным взглядом, чуть дольше остановившись на мне. В его глазах я вижу немую просьбу простить его за то, что он собирается сделать.       Нет, дурачок, ты не должен делать то, что удумал! Хотя если это спасёт мою шкуру... Мракокрадовы потроха, как же это сложно! Что-то во мне сцепилось с инстинктом самосохранения, такое странное... волнение? Испуг? Страх за этого песчаного дурня, решившего угробить свою шкуру в явно неравной схватке со взрослым песчаным драконом, до этого перебившим не один десяток сородичей?       С тяжёлым вздохом Жнец слегка расправляет свои крылья и сдёргивает с передних лап прикрывающие их тряпки, рвёт когтями, обнажая сокрытую под ними сталь. Металлические пластины брони наползают друг на друга, перетекая в тянущиеся вдоль локтя лезвия и острые шипы. Тонкие, в форме чешуек, пластинки наползают на ладони и пальцы, переходя на кончиках в напоминающие изогнутые когти ледяных лезвия.       Он ещё и вооружён? Это самоубийство!       — Хмм, — тянет громко морская, заметив блеск металла на лапах стоящего перед троном песчаного. — Их тоже снимай.       Дёрнув мордой, Жнец поднимает мрачный взгляд на усмехающуюся морскую, сложившую лапы на своей грудной клетке, накрыв ладонями свой кулон. Какое-то время между драконами идёт игра в гляделки, однако затем, раздражённо фыркнув, песчаный морщится и запускает когти куда-то за шипы-лезвия, дёргая, судя по всему, за шнурки.       — Хороший дракон, — показав клыки в улыбке, облизывается морская, смотря на то, как Жнец осторожно складывает свои боевые рукавицы в сторону.       А под бронёй... лишь покрытая чёрными язвами бледная кожа, практически лишённая чешуи. А те немногочисленные чешуйки, что всё-таки пытаются прикрыть это уродство, выглядят недоразвитыми, вжатыми в гной и кровь, сочащимися из струпьев. Ниже — ладони, на которых в некоторых местах отсутствует кожа. Лишь кровавая корка, переходящая в тонкие с чёрными прожилками пальцы, порой даже не когтями заканчивающимися, а углублениями на их местах, в которых с трудом, но можно разглядеть кости.       Я жмурюсь и отвожу взгляд в сторону, подавив волну тошноты и стараясь не смотреть на это уродство, которое череполикий прячет под металлом от окружающих.       Почему его лапы в таком ужасном состоянии? И как вообще он может спокойно перемещаться с такими? Это ведь не из-за доспеха?       Холод чуть дёрнулся, увидев эти раны, и что-то глухо зарычал в сжимающую его пасть лапу, но так ничего и не смог сказать.       — Хорошо... очень хорошо. А теперь — деритесь! И пусть победит сильнейший! — горячо воскликнула Брайникл, вновь подзывая к себе слугу с подносом, хватая когтями несколько ягод и отправляя их в свою пасть.       «Надеюсь, ты подавишься, задохнёшься и помрёшь в мучениях!» — вспыхивает во мне злое пожелание для морской.       Медленно, потеряв всю свою былую уверенность и браваду, Жнец, прихрамывая, двинулся навстречу Каракурту, то и дело оглядываясь в сторону оставленных у трона перчаток, будто без них он чувствовал себя не в своей тарелке. Или же мне просто кажется? В любом случае череполикий песчаный вскоре отбрасывает свою рассеянность, замирая напротив Каракурта с абсолютно спокойной мордой. Будто ничего не произошло, будто ничего не произойдёт. Его хвост, в отличие от хвоста опонента-дракончика, не задран и не изогнут над плечами. Да и не нужно ему — на том месте, где у песчаных драконов обычно есть жало, у Жнеца лишь затянутый тканью обрубок, скрывающей ещё одно уродство череполикого.       Однако сейчас мне точно не должно быть дела до того, как этот уродец получил свои раны. Я вновь предпринимаю попытку выскользнуть из-под держащей меня туши, громко замычав сквозь сжатые клыки и попытавшись выдохнуть в чужую лапу сноп огня. Впрочем, безуспешно, и чужие пальцы лишь ещё сильнее придавили меня к полу, не позволяя даже хвостом из стороны в сторону дёрнуть.       И началось то, чего я бы предпочла не видеть. Вот только взгляда, сколько бы сильно мне не хотелось, оторвать я не могла. Каракурт, громко и хищно зашипев, первый бросился на соперника. И Жнец, к моему удивлению, не стал уходить из-под удара Каракурта, лишь вздыбившись на задние лапы, принимая секущий выпад чужих когтей на свою грудь. Алая драконья кровь оросила камень под одобрительный смешок Брайникл и яростный рык Каракурта, попытавшегося дотянуться своими клыками до шеи ненавистного дракона. Вот только Жнец, похоже, был сделан из того же материала, что и держащие нас слуги. Череполикий не издал ни одного звука, будто бы не почувствовав чужого выпада, и взмахом лапы отбросил Каракурта. Всего одним движением он буквально швырнуть немаленького дракончика к ближайшей колоне, будто тот ничего не весил. Что за чудовищная сила в мышцах этого песчаного?!       И Каракурт... бедняга. По залу разносится неприятный хруст, когда не успевший извернуться дракончик влетает своим крылом в колону, падая с глухим хрипом к её основанию, оставляя на дереве окровавленные следы.       Неужели? Нет, я не хочу смотреть, иначе мне станет ещё хуже... Ты же не можешь проиграть...       Каракурт хрипит, пытаясь вернуть себе выбитое ударом дыхание и хоть как-то сместить пострадавшее, судя по всему раздробленное, крыло. А ведь с такой страшной травмой он ещё не скоро сможет летать... Песчаный дракончик встаёт, с трудом поднимаясь на лапы, пока его оппонент опускается на четыре опоры, проводя ладонью по окровавленной груди и слизывая алые капли со своих облезлых пальцев.       — Кровь, — громко шепчет Жнец, переводя взгляд на дракончика и наклоняя свою морду набок.       Мне кажется, или этот псих улыбнулся? Нет, действительно, на морде Жнеца, видимо даже превосходящего Брайникл по уровню неадекватности, появилась довольная улыбка. Да что же с вами не так?! А нет, знаю — «зло ради зла», или какая-нибудь похожая глупость. Возомнили себя центром вселенной, пафоса лишнего объелись...       Я вздрагиваю от накатывающей на меня волны страха, когда на секунду мой взгляд проходится по Брайникл, смотрящей на Сайду с ненавистью и презрением даже большим, чем эта тёмная морская одаривала меня.       Каракурт с характерным кашлем сплёвывает алый сгусток крови, пытаясь лишний раз не тревожить пострадавшее крыло. Он ещё не сдался, он готов продолжать бой. Его хвост вновь поднимается вверх, и на кончике жала собирается чёрная капля яда. Медленно дракончик двинулся в сторону Жнеца, пока череполикий продолжает разглядывать свою уже перестающую кровоточить рану. Похоже, усилия Каракурта лишь поцарапали его, не причинив особого вреда.       — Кровь... — повторяет Жнец, и затем, встрепенувшись, он поднимает свой взгляд к Каракурту, улыбаясь тому ещё шире, будто в знак благодарности. — И имя моё как кровь и стекло. Палач и творец, я — Жнец!       — Я тебе говорила, чтобы без твоих дурацких стишков! — яростно рявкнула со своего места Брайникл, приподнявшись одной лапой об локоть.       Но она так и не успевает встать, ведь два бойца устремляются навстречу друг другу. И на сей раз Каракурт не пытается наброситься на большего дракона, вместо этого уходя из под его удара... Слишком медленно. Немногочисленные когти Жнеца рассекают мембрану неповреждённого крыла глухо зарычавшего дракончика, когда тот прикрывает свой бок от выпада. Но затем Каракурт вонзает жало в шею песчаного дракона. Неужели... победа?       Какое-то время они оба стоят, замерев один над другим. Капли крови стекают по бежевым чешуйкам, срываясь на пол, хриплое дыхание Каракурта разносится по залу. Почему Жнец не падает? Не дёргается в муках?       Череполикий всё так же продолжает стоять на месте, и его лапа медленно тянется к вонзившемуся в его шею хвосту, будто бы ничего не произошло. Однако Каракурт не позволяет схватить себя, выдёргивая жало, оставляя на месте пробитой чешуи сочащуюся чёрным ядом рану, а затем выдыхает пламя прямо в морду Жнеца, от которого тот даже не попытался уйти в сторону. Неужели... Нет, да как такое возможно!       Новая волна хохота Брайникл заполняет зал, когда ревущее пламя лишь проскальзывает по чешуйкам зажмурившегося песчаного, потирающего своей лапой проколотую чешуйку, из которой уже ничего не стекало по шее, даже кровь. Жнеца даже не опалило, не поджарило до хрустящей корочки, как других голубоглазых, которым не посчастливилось встретиться с драконьим огнём Циркона. Да что он такое?!       — Ты ничему не научился, — с укором в голосе бормочет песчаный, уходя от очередного плевка огнём, перед тем как подскочить к Каракурту. Жало в отчаянье пискнувшего дракончика несколько раз вонзается в бок Жнеца, и череполикий одним сильным ударом хвоста с разворота вновь впечатывает дракончика в колону. — Жаль.       Каракурт глухо хрипит, хватаясь лапой за свои рёбра. Из его пасти выплёскивается кровь, а хвост в который раз пытается дотянуться до не обращающего внимания на ядовитые раны Жнеца, неспешно подходящего к дракончику. А ведь он может двигаться куда быстрее... действовать агрессивнее... Неужели он просто играется? Даёт Каракурту шанс показать себя на потеху Брайникл?       Жнец хватает Каракурта за подбородок, заглядывая ему в глаза и какое-то время разглядывая захлёбывающегося кровью дракончика, поглаживая пальцами крыла его по щеке.       Нет, Каракурт, ты же не можешь так умереть... Вставай...       — Третьего шанса никому не положено, — тяжело вздыхает Жнец, будто бы расстроенный тем, что его оппоненту не хватило сил, чтобы победить его. Ну да, защищённого от яда и огня психа ведь так просто победить молодому дракончику!       Нос Жнеца приближается к шее Каракурта, а его чёрный раздвоенный язык слизывает несколько дорожек крови, стекающих по чешуйкам дракончика. Затем Жнец вновь осматривает его, останавливая свой взгляд на ядовитом жале, и лишь чуть качнув своей мордой из стороны в сторону, он возвращает свой взгляд к морде Каракурта. Несколько долгих секунд череполикий слушает хрипы продолжающего сопротивляться дракончика, из последних сил вцепившегося когтями в покрытую струпьями кожу на лапах своего ненавистнейшего врага.       — А теперь целуйтесь, — вмешивается Брайникл, прикрывая лапой невольно рвущуюся зевоту. — Или заканчивай с ним быстрее. У нас ещё полно дел.       — Умолкни, Лжец, — глухо рычит в сторону морской череполикий, присаживаясь затем около Каракурта, двумя лапами подхватывая его морду и осторожно поглаживая виски дракончика. — У тебя красивые глаза... Я заберу их себе.       На это я уже не могу смотреть. Отчаянно замычав, я жмурюсь, чувствуя, как по моим щекам побежали горячие слёзы.       Нет, этого не может быть! Не может всё закончится вот так!       Я слышу отчаянное рычание Циркона, гневный рык Холода, яростное шипение Фирн... и рёв боли, смешанный с бульканьем, вырывающимся из глотки Каракурта.       Нет... нет... прошу, не надо...       — Тише, скоро всё закончится. Это был первый, — доносится до меня ласковое мурлыканье Жнеца.       Но новый крик не разносится по залу, лишь тихий скулёж побеждённого. Что-то изменилось. Я чувствую, как слегка расслабляются лапы держащего меня стража, как холодный, морозящий крылья ветер проскальзывает по моей спине. Из коридора, по которому мы пришли в это гиблое место, доносится голос, в котором отчётливо слышатся нотки гнева.       — Довольно!