Америка
Альфред Ф. Джонс, этот мальчишка с солнечной улыбкой на устах, который каждый раз удивлял вас своими словами и поступками, сейчас казался каким-то чересчур серьёзным и… взрослым. Альфред Ф. Джонс, который всегда виделся вам ветреным, был сейчас воистину вдумчивым и волнующимся о чём-то парнем. По какой-то необъяснимой причине американец в довольно пасмурный день привёл вас, точнее, притащил за руку на крышу какой-то высотки. Здание настолько было высоким, что у вас не оставалось сомнений по поводу того, что можно разбиться насмерть. — Ты какой-то нервный сегодня, Альфред… Что-то случилось? У тебя проблемы в колледже? — с волнением в голосе пролепетали вы, застёгивая свою куртку, так как на улице стало холоднее. Взъерошив как-то лихорадочно свои светлые волосы, американец подошёл к краю здания, от чего ваше волнение усилилось. Не думает же он прыгать, правда?.. — А-Альфред, ты в порядке?! — Нет, я не в порядке! — резко повернувшись к вам, прокричал Джонс, сами же его голубые глаза будто бы метали молнии, вот только это были не молнии, а… боль. — А знаешь почему?! — Почему?.. — спросили вы, ощущая почему-то страх, который стал расползаться по вашему телу всё быстрее и быстрее. — Да потому, что пройдёт пару десятков лет и ты умрёшь. Или вообще сойдёшь с ума из-за того, что осталась со мной! А самое ужасное то, что я не смогу состариться и умереть с тобой в один день… — вы заметили, как лицо парня исказилось от боли, пока же в уголках его глаз собралась влага. И именно это заставило вас впасть в шоковое состояние. — Альфред, что ты несёшь?.. Пожалуйста, успокойся, давай пойдём домой, я заварю тебе чай, и мы спокойно поговорим. Я… Вы не смогли договорить из-за того, что блондин внезапно вас прервал, подойдя к вам и схватив вновь за запястье, потянув к краю здания. — Смотри! Смотри на Вашингтон, на столицу Соединённых Штатов Америки! На мою столицу… На столицу нации, что влюбилась в простого человека… — с горечью и с довольно печальной улыбкой прошептал последние предложения Альфред вам на ушко. — Что ты несёшь?.. Я не понимаю тебя… Альфред, ты реально меня уже пугаешь! Давай отойдём от края, я тебя умоляю! — с мольбой в голосе произнесли вы, пытаясь вырвать свою руку, вот только всё было зря. Он резко повернул вас к себе лицом, впившись довольно больно в кожу своими пальцами. Сам же его взгляд был наполнен какой-то смутной печалью, что явно преследовала его довольно давно уже. — Т/и, я уже не один год живу на этой земле, не один год я видел войны, боль, радость, любовь и многое другое. Не один год я жалел о том, кем я являюсь… Т/и, я не знаю, уйдёшь ли ты после узнанной правды, но я не вправе скрывать подобное от той, что люблю всем сердцем! — он сжал в своих ладонях ваши с некой нежностью, сам же взгляд парня смягчился. — Я являюсь олицетворением США. Грубо говоря, я и есть та страна, в которой ты сейчас проживаешь и учишься. Скажи, Т/и, останешься ли ты со мной после этого?.. С тем, кто не состарится. С тем, кто будет наблюдать за тем, как ты увядаешь, не в силах помочь? С всего лишь страной?[¹]. Он выжидающе на вас смотрел, причём так, что сердце от боли сжималось. И это всё могло показаться шуткой, вот только взгляд, которым он на вас глядел, уверял в том, что он глаголет правду. Что ж, вы уже знали ответ… — Прости, но я не смогу быть с тобой, нам надо расстаться… / Я всё равно люблю тебя, потому я останусь с тобой.Россия
По какой-то необъяснимой причине Брагинский в очень важный для вас обоих день (прошёл ровно год с момента вашего знакомства) привёл вас в Петропавловский собор в Санкт-Петербурге, в сам город вы приехали ещё пару дней назад. На удивление, в самом здании было очень тихо и спокойно, при этом вы совсем никого не встретили на своём пути, лишь охранника, который вас и впустил сюда. Мужчина лет сорока лишь кивнул Ивану, пропустив после вас без лишних слов и вопросов, чему вы изумились. Тут же стало понятно, что Брагинский заранее всё спланировал, от чего вы даже мило улыбнулись. Вскоре русский остановился, от чего вы чуть не врезались носом в его спину. Посмотрев на него вопросительно, вы терпеливо ждали объяснений, но Ваня совсем не спешил с этим, он лишь с грустью в фиалковых глаз взирал на… гроб? Прочитав надпись на табличке, на которой было красивыми золотыми буквами выведено «Пётр I Великий», вы дёрнули за рукав Ивана, тем самым привлекая к своей персоне внимание. — Зачем мы сюда пришли? Обычно на годовщину влюблённые ходят в… иные места, — произнесли как-то тихо вы, не сводя взгляда с захоронения первого русского императора. — Верно, вот только мы не совсем обычные с тобой влюблённые, Подсолнух… — взяв вас за ладонь, Иван наконец-то посмотрел на ваше милое лицо с грустью во взгляде. — Здесь был захоронен человек, который сделал из меня великую нацию, человек, что изменил меня и мой народ навсегда. Его слова были сказаны каким-то необычайно слабым голосом, в котором легко можно было различить боль и страдания. — Что?.. Я не понимаю… — И не нужно понимать. Просто… Ох, я привёл тебя сюда, Подсолнух, для того, чтобы рассказать тебе кое-что очень важное обо мне. Что-то, что может тебя напугать. Вы выжидающе на него посмотрели, при этом совсем пока что ничего не понимая, почему-то всё казалось сплошным бредом… — Я являюсь олицетворением этой страны. Я — Россия, Т/и… Много раз я избегал любви с человеком из-за страха сломать жизнь той, что я люблю всем сердцем. Много раз боялся, что она будет страдать, сойдёт с ума, в итоге умрёт… — Брагинский отвёл взгляд в сторону, туда, где не видно ваших слегка испуганных глаз. — Время человека, что долгое время находится со страной, искажается, вот только ваш мозг этого не выдерживает, вы сходите с ума… Я много раз наблюдал такой исход из-за своей некогда глупости. Много раз я вёл себя как эгоист, пытаясь кого-то удержать рядом с собой… Иван неожиданно прижал ваше хрупкое тело к своей груди, обняв так сильно, что вы даже распахнули свои очи от изумления. Вот только его слова напрочь засели в голове, от чего вы окончательно растерялись… И что же ему ответить?.. Как поддержать страну?.. Можете ли вы вообще чем-то помочь ему? В любом случае, вы верили его словам… — Подсолнух, я не хочу терять тебя, но при этом я не хочу отпускать тебя… Я очень долго думал обо всём этом, потому решил дать тебе выбор. Мы можем попытаться быть вместе, быть может, всё будет хорошо, может с тобой ничего не случится, а может быть, и нет… Слушая его, вы всё больше и больше приходили в тихий ужас, вот только как бы вы не боялись, вы знали точно одно: вы любите Ивана Брагинского. — Мой прадедушка рассказывал, что видел олицетворение России во время войны… — зачем-то сказали вы. — Я… Ты прав, мы не сможем быть вместе… / Я хочу быть с тобой, несмотря ни на что.Канада
— Я люблю тебя… — прошептали вы на ушко Мэттью, от чего сам парень тут же покраснел. Уильямс обнял вас, уткнувшись носом в вашу макушку, тем самым пытаясь быть как можно ближе к вам, к девушке, что заставила его сердце бешено стучать. Вы были той, что всегда замечала его, той, что могла поднять настроение одной лишь своей улыбкой, о чём вообще речь, если вы всегда готовы были обнять его и сказать, что всё хорошо и что вы его любите? Но в последнее время Уильямс вёл себя достаточно странно, вы даже какое-то время не могли дозвониться до канадца, из-за чего очень сильно испугались. Он взял трубку только спустя два дня, дома же его не было (никто вам не открывал), лишь позже вы узнали, что он каким-то образом оказался в Германии, хотя, по словам самого Мэттью, у него должна была идти полным ходом подготовка к экзаменам. Он даже не объяснил, что делает в Германии, лишь что-то пробубнил шёпотом и отключился. А сейчас он лежал, обняв вас, и не говорил ни слова, вновь погрузившись в свои мысли. И о чём он только думал постоянно?.. — Т/и?.. — позвал вас по имени канадец, от чего вы удивлённо на него посмотрели. Обычно он называл вас клёном, к чему вы довольно быстро привыкли. — Да, Мэтти? — М-м-м… Нет, ничего, забудь, — прикрыв свои необычные аметистовые глаза, которыми вы всегда восторгались, канадец сделал вдох и выдох. — Тебя что-то беспокоит, я же вижу и чувствую это, Мэттью, так почему ты не хочешь поделиться тем, что тебя волнует? — вы выбрались из его объятий, посмотрев тут же прямо ему в глаза, на глубине которых можно было разглядеть страх. Но чего он боялся?.. Мэттью закусил губу, опустив взгляд. Смотря лишь на свои ладони, парень о чём-то думал, само же ожидание, да и сама тишина, душили вас, потому вы не выдержали и взяли его за руки. — Мэттью, я люблю тебя, я никогда и никого так не любила, как тебя! Потому я очень сильно беспокоюсь о тебе, ты почти ничего мне не рассказываешь, от того я уже не раз накрутила себя. Мэттью… Прошу тебя… не мучай меня. Посмотрев на вас, в уголках его глаз тут же скопилась влага. Вы совсем не ожидали этого… — Клён, я тоже люблю тебя! Так сильно люблю, что готов абсолютно на всё ради тебя! — ответил наконец-то он, переплетя ваши красивые пальцы со своими. — Итак, пришло время рассказать тебе, что я скрывал от тебя всё это время. Вы внимательно на него посмотрели, ожидая, что же он всё-таки расскажет. Уильямс же, сделав вдох, наконец-то произнёс: — Я являюсь олицетворением Канады. И это не шутка, Т/и, я говорю абсолютно серьёзно! — он нахмурился, сделавшись в один миг довольно серьёзным, от чего вы, похлопав глазами, поверили ему. Ну не мог ваш Мэтти врать вам… — Что?.. — вымолвили вы, округлив от шока глаза. — Я-я Канада, Т/и! — уже не так уверенно произнёс он. — Но кем бы я ни был, я люблю тебя, Клён! Я никогда ещё никого так не любил, как тебя, от чего готов на всё, даже на то, чтобы стать эгоистом. Он поцеловал ваши ладони, причём так смело, что вы ещё больше впали в изумление. — Но я не смею решать за тебя. Т/и, хочешь ли ты по-прежнему быть со мной? Веришь ли ты мне? — Я… Ты… Я верю тебе… Канада. И я люблю тебя, потому да, я хочу быть с тобой! / Нет… Мы не можем быть вместе, извини…Германия
Выйдя из своего института, вы совсем не ожидали увидеть стоящего неподалёку с зонтом Людвига, который, увидев вас, тут же подошёл. — Людвиг? Ты же вроде в командировке в Америке… — удивлённо произнесли вы, собираясь раскрыть свой зонтик. — Да, и она уже закончилась. Я прилетел сегодня утром, — ответил неспеша он, ведя вас к машине. — Как твои дела? — Всё хорошо, хм, ты выглядишь взволнованным, что-то случилось? — Нет, но нам стоит с тобой очень серьёзно поговорить! — открыв вам дверь в машину, Байльшмидт тяжело вздохнул. Услышав это, вам сразу же стало страшно, почему-то вам подумалось о том, что он хочет расстаться. От этого ваше сердце сжалось от боли… Сев в машину, вздрогнув тут же от резко закрывшейся двери, вы поёжились. Вам совсем не хотелось, чтобы этот разговор состоялся, так как вы чувствовали, что ничего хорошего он не сулит. Но лучше не убегать от разговора, верно? Когда немец сел в машину, вы коснулись его ладони, не дав завести машину, от чего он с вопросом в голубых глазах посмотрел на вас. — Так о чём ты хотел поговорить? — спросили вы, чувствуя, как страх вцепился своими липкими пальцами в шею, став вас душить. — Т/и, это не то место, в котором я могу рассказать тебе кое-что очень важное… Когда он хотел было убрать свою руку, вы, почувствовав это, тут же вцепились в его запястье смертельной хваткой. Посмотрев чересчур серьёзно на Байльшмидта, чем вы удивили его, вы произнесли, чеканя каждое слово на немецком: — Нет, ты расскажешь мне всё прямо сейчас! Иначе я умру от ожидания и страха, пока мы доедем до дома! Людвиг смотрел на вас очень внимательно, нахмурив свои брови, где-то секунд десять, будто бы проверяя вашу выдержку, после чего потёр устало переносицу. — Ладно! — сдался всё-таки он, своей же маленькой победе вы немного были рады. Убрав свою ладонь, вы поудобнее устроились на кресле, тут же устремив свой любопытный взгляд на немца. Сам же Людвиг, постучав задумчиво пальцами по рулю, смотрел в лобовое стекло, будто бы чего-то ожидая. — Т/и, я ещё давно хотел тебе кое-что рассказать. Это очень важно. — У тебя такое лицо, будто ты собираешься мне сказать, что мы расстаёмся, — нервно посмеявшись, вы про себя подумали о том, что совсем не желаете такого исхода. — Отчасти оно так и звучит, — грустно произнёс Людвиг. Вы напряглись, сам же Людвиг выглядел слишком подавленным, на самом деле, вы никогда не видели его таким. Что же случилось и что же такого он хочет вам рассказать, что выглядит таким расстроенным?.. — Т/и, ты когда-нибудь что-нибудь слышала о воплощениях стран? — задал он вам вопрос, наконец-то взглянув на вас, взгляд же его голубых глаз выражал печаль. — Ну… Мой прадед рассказывал о олицетворении России, мол, во время войны он сражался вместе с ними и так далее. Но это было так давно, что я плохо уже помню, а что? — вы с интересом взглянули на него, чувствуя при этом, как страх усиливается. — Ты веришь в то, что они существуют? — Ну, даже и не знаю… Да и как я могу верить в то, что никогда не видела? И к чему все эти вопросы, Людвиг?.. Я совсем ничего не понимаю! — тяжело вздохнув, вы обняли себя за плечи, отвернувшись. Словно не услышав последние предложения, он продолжил задавать вам не очень-то понятные вопросы. — Если бы ты всё-таки встретила олицетворение какой-либо страны, то какая у тебя была бы реакция? — его голос на этот раз показался вам довольно взволнованным. — Если честно, я не знаю, — честно ответили вы, вновь посмотрев на своего парня. — А хочешь узнать? — Это же невозможно, — улыбнувшись мягко, вы сдержали смешок. — Но если у тебя есть друг, который является страной, то я буду рада с ним познакомиться. — У меня много знакомых, которые являются олицетворениями, — сощурился Людвиг, — целых 255. Вы, прикрыв рот ладошкой, тихонько посмеялись, вот только после резко замолкли, стоило вам вспомнить, что государств где-то примерно 256… — Людвиг, ты?.. — от изумления ваши глаза округлились, та догадка, которая вас пронзила только что, просто не могла уложиться в вашей голове. — Сюрприз! — с грустной улыбкой ответил мужчина. — Да… Я воплощение Федеративной Республики Германии, но все мои знакомые зовут меня Германией. Что скажешь, Т/и? Ты… готова продолжить отношения со страной? Он выжидающе посмотрел на вас, от чего вам стало не по себе. — Я… Я верю тебе. И это ничего не изменит, я всё равно люблю тебя! /Прости, но мы не сможем быть вместе…Япония
Вы были одеты в кимоно вашего любимого цвета, которое вам подарил на день рождения Кику. Обычно вы надевали его дома или на фестивали, но сегодня Кику, позвонив вам, попросил нарядиться именно в него, сам он обещал заехать за вами где-то в восемь утра. Куда он собрался вас повезти, оставалось загадкой, сам японец всячески уходил от ваших расспросов, причём так умело, что вы потом сидели некоторое время в шоке. В данный же момент вы уже приехали в пункт назначения. Тем загадочным местом оказался большой парк Синдзюку-гёэн с несколькими садами, расположенный на территории городских районов Синдзюку и Сибуя в Токио. Вы давно мечтали там побывать, но всё никак не находили время, а Кику, можно сказать, сегодня исполнил вашу мечту. — Т/и-чан, тебе нравится здесь? — спросил Хонда, идя рядом с вами и наблюдая за тем, как вы всем восторгаетесь. Это было довольно милое зрелище. — Да, очень! Спасибо, что привёз меня сюда, Кику-кун! — вы улыбнулись парню так тепло и мило, что на мгновение он пожалел о принятом решении. — А сегодня что, какой-то праздник? Тут так много людей! — Каждый год в начале апреля по инициативе премьер-министра в этом парке устраивается праздник любования цветами сакуры. На него бывают приглашены около 10 тысяч человек. Это люди известные в различных областях: политики, литераторы, деятели искусства и спортсмены. Я тоже был приглашён, Т/и-чан… — чуть смутившись, ответил он, уже заранее представив вашу реакцию на его слова. — Что? — удивлённо произнесли вы, округлив тут же глаза. — Тебя тоже пригласили? А… А кем ты работаешь, Кику-кун? То есть, ты говорил, что в правительстве, но не говорил, кем именно. — Почему бы все вопросы не оставить на потом, Т/и-чан? Давай сначала насладимся цветами сакуры! — кивнув в сторону сакур, Хонда тут же зашагал вперёд, вам же оставалось лишь последовать за ним. Это время вы провели довольно хорошо, Кику даже позволил вам взять его за руку и положить голову на его плечо, чему вы даже удивились. Вы вместе с ним любовались цветами сакуры, при этом вы про себя думали о том, что хотели бы вот так проводить с ним время хоть всю жизнь. Вам так хорошо с ним… Когда вы уже просто гуляли по парку, то вы решили напомнить ему ваш вопрос, который он оставил на потом. — Значит, ты всё-таки хочешь знать? — увидев ваш кивок, японец вздохнул. — Я бы всё равно рассказал тебе в любом случае, вот только чуть позже, но если ты хочешь сейчас… Ладно, я всё тебе расскажу, пойдём. Взяв вас за ладонь, Кику отвёл вас подальше от людей, к одной из сакур, дабы никто не услышал ваш разговор. — Т/и-чан, понимаешь, меня пригласили сюда из-за того, что я являюсь олицетворением Японии. Я обычно езжу сюда один каждый год, но в этот раз решил позвать тебя, чтобы в последний раз провести с тобой время. После этих слов ваше сердце замерло, вы также почувствовали, словно бы кто-то взял и стал молотком бить ваше влюблённое сердечко с каждым новым словом Кику. — В п-последний раз? — тихонько прошептали вы, всё-таки надеясь, что он не всерьёз, хотя верилось в это слабо. — Да, в последний раз. Я принял решение, что нам нужно расстаться, Т/и-чан. Я поступил крайне глупо и необдуманно, признавшись тебе в своих чувствах и заставив тебя поверить, что у нас есть будущее, но это не так. Тебя ничего хорошего не ждёт рядом со мной, потому нам лучше расстаться. Извини, Т/и-чан! — поклонившись вам, искренне раскаиваясь, Хонда улыбнулся вам, да так печально, что вы неожиданно зарыдали. — К-Кику… — Т-Т/и-чан?.. Ты чего плачешь?.. — взволнованно пробормотал он, подходя к вам. Стоило ему оказаться рядом с вами, как вы вцепились в его кимоно, уткнувшись лицом в ткань, причём довольно сильно. — Я люблю тебя, Кику! И мне всё равно, кто ты, да хоть инопланетянин! Это не заставить меня разлюбить тебя! Пожалуйста, не уходи… — Т/и-чан, дело вовсе не в этом… — коснувшись с нежностью ваших волос, японец прикусил губу, почему-то теперь и он ощутил боль там, где находится его сердце… — Дело в том, что ты можешь сойти с ума, если останешься рядом со мной. Или же просто всю жить прожить несчастливо… Дело в том, что человеку нельзя находится рядом со страной довольно долго… Я не хочу, чтобы ты страдала, потому нам лучше расстаться. Извини, что дал ложную надежду! Сжав в своих пальчиках его кимоно, вы нахмурились, после чего потянули резко парня на себя, коснувшись его губ. Он же совсем этого не ожидал, от чего от удивления распахнул свои карие глаза. — Хорошо, так тому и быть, раз уж ты настаиваешь… / Нет! Что бы ни произошло, я буду любить тебя, я буду счастлива с тобой! И позволь мне самой выбирать, Кику! Не решай за меня!