Танец любви

- Подписываем документы и расходимся. Я не хочу тебя знать. Эти слова поразили Глеба, как ведро ледяной воды на голову. Сказать, что он был в шоке, это ничего не сказать. Она изменилась. Похорошела. Что-то незримое в ней появилось, внутренний стержень, перед ним не милая рыжеволосая девочка, коей та была пять лет назад, а взрослая, самодостаточная женщина, которую в принципе-то, даже есть за что уважать. А как она держится! Как будто перед ним не бизнес-леди, а, как минимум, английская герцогиня. И ни одной эмоции на лице, только заинтересованность в контракте и сотрудничестве. - Ты подпишешь контракт, даже зная, что я хозяин фирмы? – Глеб был мягко говоря поражен этому факту, ведь он ожидал минимум криков, максимум истерики с битьем всего, что под руку попадется. - Глеб, неужели ты думаешь, что я не навела справки о фирме, которой хочу доверить не только деньги, они для меня не столь важны. Мне важно то, что это будет школа танцев, и чтобы она не развалилась, как только вы сдадите проект. А по моим данным, твоя фирма одна из лучших в России, так что, да, я подпишу договор, и мне все равно, кто владелец. Мне не детей от тебя рожать. На последней фразе Гроттер-Ванштайн вспомнила о старшем сыне, и, как обычно, ее лицо озарила светлая улыбка, а правая рука легла на еще пока плоский, хотя уже не совсем такой как был, живот. Ведь она уже родила от Бейбарсова, но ему это знать не обязательно. А Глеб, заметив этот жест и то, как она нежно улыбается, понял, что ревнует. Он ее ревнует к погибшему мужу, и ему нестерпимо захотелось быть тем, от кого она носит ребенка. Но так же смена ее настроения его поразила, только она говорит, что собирала о нем информацию, и ее лицо не выражает не одной эмоции, простая констатация факта. И тут же нежность, которой пропитано любое движение. - Хорошо, давай подпишем, - ответил парень. - Но нам все-таки стоит поговорить. - Нам не о чем говорить, – резко отрезала рыжеволосая, не глядя брюнета. - Есть, Таня, есть! Я совершил ошибку, и я хотел ее исправить, но ты не оставила ни малейшего шанса. Ты просто сбежала. - А чего ты, собственно, ждал? Что утром, проснувшись на скамейке у дома, позвоню? Или брошусь к тебе домой со словами «Глебушка, я тебе все прощаю!»? И скажи мне, чем ты вообще думал, когда оставлял меня ночью на скамейке? Как ты вообще мог так поступить? Хотя, о чем я говорю? – Таня была уже в ярости, она искренне не понимала, откуда у него такие вопросы, и почему он решил, что она бы с ним тогда поговорила? - С тобой бы ничего не случилось на скамейке. Я всю ночь следил за тобой, и уехал только когда убедился в том, что ты пошла домой, – ответил Глеб, понимая, что в чем-то она права, но из чистого упрямства он никогда не признает этого. - И что, мне теперь за такую заботу тебе в ножки поклониться? Или грамоту выдать? С медалькой. - Да как ты не понимаешь? Я любил тебя и продолжаю любить! – сорвался на крик парень и в порыве чувств ударил в стену кулаком. - Любил? Глеб! Если бы ты любил, то ты бы не стал меня насиловать в машине, в лесу! Да поухаживай ты за мной нормально, я бы влюбилась в тебя, и все было бы по обоюдному согласию, но ты решил, что так будет лучше. Просто, как говорится, пришел, увидел, взял, что захотелось. Да ты бы меня к себе отвез и не отпускал бы пока мы, как минимум, не поговорили, а максимум помирились. Нет, Глеб, не любил! Да и не любишь, – тихо проговорила рыжеволосая, без всяких эмоций. В данный момент она очень гордилась собой, она не кричала, не нервничала, она даже не вздрогнула, когда парень ударил в стену, и это его задевало, она видела. Ее равнодушие больше и больше выводит его, но ей все равно. Она уже не та, и никогда не станет прежней. - Ты ни черта не знаешь о моих чувствах. И не тебе мне рассказывать о них, - спорил юноша, глядя безнадежным глазами на рыжую девушку. - Глеб, давай договор подпишем и разойдемся, мне надоел этот фарс, да и я хочу отдохнуть после перелета. Сказав последнее, Гроттер-Ванштайн достала документы и, поставив свою подпись с печатью, передала все Глебу, который поняв, что с ним общаться сейчас не намерены, решил сделать так как просят, что очень удивило Гроттер, ведь такого поведения Глеба она ни разу не видела. Подписав все необходимое и забрав свой экземпляр документов, рыжая хотела уже подниматься, когда в кабинет залетела стройная блондинка в мини платье и на высоких каблуках. Осмотрев Таню и узрев в ней мнимую соперницу, девушка тут же бросилась на шею Глеба и впилась в губы. В этот момент у Гроттер была одна ассоциация с этим поцелуем - пылесос. Блондинка наверняка пыталась засосать Бейбарсова, ну, или, как вариант, высосать его душу, хотя рыжеволосая сомневалась на счет ее существования. - Лиза, что ты творишь? – выругался Глеб, оторвав от себя девушку, в которой Гроттер только что узнала красотку их класса, Лизу Зализину. - А что? Или это уже запрещено законом? Только я о таком не слышала, может покажешь, где написано, что жена не может целовать своего мужа? ЖЕНА? Он женился на Зализиной? Оу, да его жизнь побольше наказала, однако, может побыть доброй феей и простить ему все грехи? Хотя, Таня пока что не собиралась этого делать. Гроттер в мыслях улыбнулась и стала наблюдать дальше за происходящем, ей было действительно интересно, как поведет себя в этом спектакле брюнет, но то, что он сказал, почему-то особо не удивило ее. - Дорогая моя, жене, конечно, можно целовать мужа, а вот шлюхам, коей ты являешься - нет. - Да что ты себе позволяешь? Как ты можешь со мной так разговаривать, да еще и при посторонних? – блондинка вскипела и Таня реально боялась, что ее мозг не выдержит такой нагрузки. - Лиза, это не я тебе изменял все два года нашего брака! Это ты спала со всеми моими партнерами! Так что перестань строить из себя святую невинность, а тем более Татьяна не посторонняя, если ты ее не узнала, то это наша одноклассница, Татьяна Гроттер. Она представитель немецкой фирмы с которой я заключаю контракт. И здесь она как раз на подписании этого самого контракта. - Гроттерша, жива оказывается, а ходили слухи, что ты сдохла, но нет, живучая тварь. И что? Курьером подрабатываешь у немцев? Договора всякие возишь, да? – едко спросила блондинка. - Да нет, Лизон, нет… Всего лишь навсего генеральный директор холдинга, а ты уж замахнулась! Курьер! Не доросла я еще. От последней новости не только Лизон пришла в шок, но и Глеб. Он думал, что она только зам, и в должность ей предстоит вступить, но, как оказалось, нет. Она всегда была генеральным директором, что подтвердила не только сама, но и служба безопасности, которая слишком поздно нашла данную информацию. А блондинка просто кипятилась и не знала, что делать, ведь Таню она не любит по одной простой причине: еще в школе, когда Глеб несколько раз оставался у нее ночевать, он произносил имя рыжеволосой во сне. И так происходит до сих пор. Он почти каждую ночь произносит одну фразу «Танюша, прости», но что ему должны простить она не знает, и вот ее личный рыжеволосый кошмар тут, в городе, после пяти лет отсутствия. - А ты не кипятись так, Лизон, а то морщины появятся, хотя, тебе это уже не грозит, они и так есть. – Гроттер поднялась с кресла и, взяв вещи в руки, посмотрела на парочку. – Нет, ребят, вы конечно, извините, но не смотритесь вы вместе, Лизон весь вид портит. Продолжайте, выясняйте, кто кому и сколько раз изменил, а я пошла, устала однако. – и с гордо поднятой головой покинула кабинет, оставив за спиной пораженную парочку с разными мыслями в голове.