Исполнитель

Он целовал её заново — алкоголь, вот на что он всё спишет, лишь на него. Больше нет оправданий. Или Глеб просто не хотел их искать — это всё не важно. Сейчас он её целовал так, как хотел уже давно, когда эта девчонка ему дерзила, так, чтобы прикусить губу до крови; металлический привкус заполнял рты двоих, он хотел поцеловать её так, чтобы она хотела этого, и он целовал; он хотел её целовать — она дала ему это право. Но завтра оба спишут это на алкоголь, и плевать, что Ника не пила. Плевать. Когда воздуха уже не хватало, Глеб оторвался от её губ. Они не мягкие, как у большинства моделей, — они искусаны, так что прокусить такую кожу до крови ему почти ничего не стоило. Девушка смотрела на него чуть затуманенными глазами, или ему показалось? Голубин не знал, есть ли ему до этого дело. Ответ он даже знать не хотел. Её руки — его так удивило, что её руки в его волосах. Что сейчас говорить, что делать? Чёрт, как всё трудно, почему люди всё так усложняют? Без понятия. Сейчас на них смотрели удивлённые пары глаз, и смотрели они по разным причинам: кто-то просто потому, что удивлён шоу; кто-то потому, что это известный репер Фараон; кто-то потому, что раньше любил Глеба, или он его друг. Неважно. Он разберётся с последствиями позже. Сейчас он хотел напиться так, чтобы утопить свою память в алкоголе. Но прохладное прикосновение к его руке заставило парня посмотреть на девушку, которую он недавно целовал. — Глеб. Никилин смотрела на него своими голубыми глазами, сейчас в них нет уверенности или дерзости, в них нет ни одной знакомой до этого эмоций молодому человеку. Сейчас в глазах девушки лишь вопрос, вопрос к Глебу: «А что будет дальше?» Но он и сам не знал. Он снова терялся к стакану с виски, Нике бы сейчас перехватить его руку и сказать: «Не надо», — но кто даст ей такое право? Они стояли в молчании ещё какое-то время, но вечно оставаться в этом клубе не вариант. — Мне надо ехать, — Глеб говорил это в пространство, не оправдывался, просто ставил девушку перед фактом. Нике тоже пора. Ну, вот и всё, сказка закончилась. Прощайте, господа. Глеб отошёл от барной стойки. — Блядь, — в таком состоянии он мало куда уедет. Голубин огляделся в поисках Династии — никого. Ах, ну да, они-то все подумали, что он с девушкой. — Сука. — Могу подвезти, — ну, конечно, почему бы и нет, собственно. — Только тебе придётся дать мне ключи от машины, я без неё. Парень никогда не дал бы ей ключи, но сейчас он пьян, всё можно можно списать на это, они и так сегодня много чего сделали, так зачем останавливаться? Он кинул ей ключи от БМВ. Ника знала его машину, так что была довольна таким выбором рэпера, и то, что он дал ей ключи, Авернюк оценила, но предпочла сделать вид, что так и должно быть. Глеб сел на пассажирское место, пристегиваясь, наблюдал за манипуляциями девушки. Она мягко трогалась с парковки; здесь довольно трудный выход, нужно всё мастерство Ники, чтобы выехать из переулка Москвы. Правда, стоит отметить, что девушка воровала ключи от разных машин в детстве, так что водила она хорошо. Голубин диктовал ей адрес — девушка хорошо знала названный Глебом район Москвы. Правда, ехать до него как за чёртом в ад бегать. Нике бы сказать, что к ней ближе, но что-то ей совсем не в радость видеть лицо Глеба в своей студии. Она сама там появляться-то не хотела, съехать, что ли? Можно, в общем, что мешает-то? Да и поближе студию посмотреть к месту работы. Точно! Работа. Вот про что девушка забыла. На очередном повороте Авернюк барабанила пальцами по рулю. Она тянулась за телефоном, ей сразу же прилетало раздражённое: «Смотри на дорогу», — конечно, оно было сразу же проигнорировано Никой. «Не врежусь, можешь не беспокоиться, Глеб, — машину жалко». Конечно, ей машину жалко, а не две человеческие жизни. Ни одного вызова по внутреннему телефону, значит, никаких происшествий, да и вообще, не её смена сегодня. — Поверни сейчас направо, — от Глеба пахло терпким алкоголем, ледяным парфюмом, чувствовались еле уловимые нотки сигарет. Ника послушно свернула, перед ней раскрылся внутренний двор перед домом рэпера. «Неплохо, — отметила девушка. — Тихое место, и улицы здесь красивые». Правда, она ещё и цены знала этих районов, но он мог себе такое позволить. Девушка видела в сводках бухгалтерии его доходы. У Глеба интересная история жизни, интересная борьба против общества, он переворачивал игры. Он построил себя сам. Именно из-за этого Ника его уважала, ну, и именно поэтому он её и раздражал. Парадокс. Глеб вышел из машины, ему душно: алкоголь, сигареты, замкнутое пространство. Ну, такое себе сочетание. Парень слышал шаги сзади, не оборачиваясь, достал ключи и открыл подъезд. Бежевые стены резали глаза, поскорее Глеб вызвал лифт — он предпочитал жить на верхних этажах. Меньше шума, лучше вид, чище воздух. Если такое вообще возможно. Доехав в тишине до нужного этажа, Голубин быстро покинул кабину лифта с белым электрическим светом. Да, ему определённо не нравились светлые места. Квартиру Глеб открывал не спеша. Когда дверь раскрылась перед стоящей рядом девушкой, он заиграл по-другому. Она чётко поняла, что стоило сейчас засунуть свою язвительность подальше. Но что? Правильно, ум и разум мы не слушаем. Как только в ФСБ-то оказалась? Это оставалось загадкой. Свет в квартире рэпер не включил, ему комфортно в тёмном помещении; Ника и не просила, глаза быстро привыкли к царящей тут темноте. Сбрасывая джинсовку и кеды, Глеб прошёл в ванную, ни слова не сказав Нике. А вот она в растерянности. Остаться или тактично смыться? Видимо, Голубин научился читать мысли, потому что из ванной Нике прилетело: — Ты остаёшься у меня, раз уже привезла сюда нас обоих, — интонацию девушка разобрать не смогла, что ж, и на том спасибо. Авернюк огляделась. Если зрение ей не изменяло, то тут и стены сам по себе тёмные, как у неё. Тёмно-серые, белые и чёрные. Неплохой дизайн в общем, если хозяин квартиры не включал свет. Здесь был относительный порядок, где-то, конечно, были листы бумаги разбросаны, но, кажется, они всё-таки лежали на своём месте. Алкоголя в больших количествах Никилин тоже не увидела, да и пачек от сигарет не было, или же она их не заметила. Квартира могла ещё много чего рассказать девушке о Глебе, вот только он стоял, прислонившись о косяк двери ванной, и внимательно наблюдал за ней. Ему было прекрасно видно лицо экс-агента. Мягкий свет из ванны освещал Никилин, давая ему возможность видеть выражение её лица. Авернюк, кажется, совсем погрузилась в свои мысли, раз не заметила, как Глеб неслышной походкой оказался около неё. — Так что же было в клубе, Никилин? — тихий вкрадчивый голос вывел её из омута. Твою же мать…