Исполнитель

Концерт Металлики, какое событие. Вот только ни Глеб, ни Никилин на него не попали. На долю исполнителя выпало кое-что значительно интереснее. Один звонок на телефон. — Глеб, — спокойный на первый взгляд голос Максима исполнитель уловил сразу. — Я сейчас на студии. У тебя всё хорошо? — Да, — парня отвлекли от довольно важного занятия: он сидел и пробовал привести строки на листе бумаги хотя бы в относительный порядок, а сейчас шесть грёбаных утра. Однако, значение порядка Голубина бесило: как какие-то люди могут указывать другим, что такое порядок. — А от чего такая вдруг забота? Глеб устал. Середина 2018 года, а он устал. Знал, что команда скоро разойдётся; знал, что, возможно, он где-то ошибся — но всё это не важно. Все ждали, что он упадёт на асфальт жизни, разбившись на смерть. Именно об этом он и пытался написать ночью, но как-то не вышло, что ли, или он пока ещё не до конца проснулся. Все ждали, когда он сломается, а Глеб уже не знал, что станцует лучший друг, когда он уйдёт с олимпа индустрии; все близкие люди, которые были рядом, говорили то, что медленно убивало внутри. Мы больше не верим в тебя и в то, что ты делаешь. Прости. Что он мог на это сказать? Просить остаться? Никогда. Он просто молча натянул маску непроницаемости, безмолвно улыбнулся. Зелёные глаза, которые раньше искрились от вдохновения и были живыми, для этих людей стали холодными, как и для остальных. Максим ни в чём не виноват сейчас, он понимал парня, но вот Глеб, кажется, что-то потерял. — Значит, ты не раздолбал всю студию? — вот такого вопроса Голубин явно не ожидал. — Я что, блин, похож на конечного психа? — парень не кричал: просто он ещё с утра еще показывал всем лишь раздражение. — Глеб, тогда, блин, включи голову и ответь мне на вопрос: кто, блять, разобрал всю студию? Я уже всех обзвонил, ты был последним. И только сейчас до рэпера начало доходить. Студия. Погром. — Скоро буду, — коротко и быстро бросил он в ответ. Парень, всё так же не включая свет, искал толстовку и, натягивая ее на себя, вылетел из помещения, закрывая дверь. Полчаса, и он будет на месте. Пока Глеб окутан лишь тишиной машины, у него есть время подумать. По голосу друга он понял, что студию раздолбали нехило так, но сейчас это не важно: кто-то побывал так без его ведома. Кража со взломом, хоть украли что-то? Пока я знаю, что ко мне ворвались и раздолбали всё помещение. У меня на носу чёртов альбом, как, блин, вовремя! Подождать немного совсем не могли?! Кого там в таких случаях?.. Никилин. Глеб моментально схватил свой телефон: возможно, вскоре уже у него войдёт в привычку звонить девушке по самым необычным вопросам. Нет бы как у нормальных людей позвонить, поскандалить или ещё что-то. Глеб вообще редко когда кричал, не видел смысла, он нечасто повышал голос или срывался на людей; Глеб просто действовал по-другому, умея часами смотреть на кричащего собеседника, а потом встать и спокойным голосом прервать весь его истерический монолог. — Да? — он определённо её разбудил. — Сможешь подъехать ко мне на студию через час? — на той стороне линии Глеб отчётливо услышал тяжкий вздох, какие-то помехи и наконец голос, пропитанный иронией и сарказмом. Теперь он точно убедился, что не ошибся номером. — Если тебе стало скучно, то я, конечно, могу приехать, но учти: я твоя девушка лишь на словах, — в иной ситуации парень бы отшутился, а сейчас он лишь кончиками пальцев нажал «Выключить звук» и тихо произнёс: «Боже, блять, мать вашу». — Нет, сейчас, Ника, тебе перестанет быть скучно. У меня тут студию взломали, и знаешь, всё бы ничего, если бы в моей жизни не было бы тебя и ещё дохера всего, что описывают в дешёвых романах, — Глеб искренне пытался быть спокойным, но с каждым его словом из него так и вытекал яд; в принципе, у них это, кажется, было взаимно. — Через час буду, Глеб. Парень уже подъехал к студии. Почему он сказал через час? Ему ещё надо рассказать очень занимательную историю своим парням. Глеб сидел на опрокинутом диване: почему-то он не хотел переворачивать его обратно, да и пришлось бы тогда собирать разбросанные на полу многочисленные вещи. Пока он рассказывал, его никто не перебивал. Глеб ещё опустил часть про его новых знакомых в виде двух рэперов — не стоит. Были ли все в шоке? Скорее нет, чем да. — Ты молчал почти полгода, Глеб, — хмуро проговорил Дима. Да, он молчал полгода. Почему он молчал? Наверное, потому что сам не был во всем уверен; потому что сам не знал многого; потому что у него самого не заладились отношения с девушкой, и хотя об этом правду знал Артём, про него и вспоминать не хотелось; его бы вообще из памяти стереть. Но. Но. Но. Везде это чёртово «но». — Я знаю. Он не станет, да и не хочет оправдывать своё молчание. Глебу не описать, что с ним творится, и дело не только в девчонке. Он строил свою жизнь с 16 лет, он знал, чем он будет заниматься; вокруг него были люди, которых он мог с гордостью назвать «семьёй». А сейчас они сказали одну вещь: Мы больше не верим в тебя и в то, что ты делаешь. Прости. Мы больше не верим в тебя. Не верим в тебя. Если открыть интернет, можно увидеть парня, смотрящего мимо камеры, парня с холодными зелёными глазами, который, кажется, не знал, что такое боль. Вот только Глеб отлично скрывался за масками и ролями для тех, кто не знает его настоящим и улыбчивым, хотя последняя его черта проявлялась и то реже. Слова сами лились изо рта, мысли становились словами, утопавшими во взглядах команды и абсолютной тишине. Все сейчас смотрели на блондина, который пялился в одну точку, откинувшись на косяк стены. Его висело тело в воздухе, в опасной близости, чтобы больно упасть на разбросанные вещи, но ему, видимо, плевать. Настроение Голубина передавалось всем. — Знаешь, многие сейчас ушли; Династия распадается, но только тебе, опять же, решать: сдаться, выпустить последний альбом, уйти в молчание и тьму, назвать свой концерт «Возращение мертвецов», перестать бороться, — Максим прошёлся по всему ряду действий; Глеб, всё так же откинувшись, взглянул на него. Солнце пробилось сквозь окна, озаряя лица всех настоящем редким светом. — Только тебе решать, прохуярить ли всё, что ты делал чуть ли не с 2012 года. Ты поднялся с самых низов, тебя выгоняли с твоих же концертов, а сейчас ты чуть ли не самый известный рэпер СНГ. Только тебе решать, что делать, но просто знай: ты всё-таки не один, помни об этом. Глеб в конце концов всё-таки снял маску пофигизма, и на долю секунды парень посмотрел грустными глазами на ребят, но звонок в дверь всё оборвал.