Пропащенск

Мужчина и его «ручной» бес не были настроены на церемонии. Тяжелым ударом специально надетых для этого мероприятия подкованных берцев Стас саданул по двери, она резко раскрылась, и мужчина ворвался в квартиру с ружьем на перевес. Все было чисто. Трупы так и лежали на своем месте, разве только с ними уже вовсю резвились крысы. Одну из них Печенька схватил за хвост и проглотил. Стоит ли говорить, что крыса была размером с доброго кота? — Надеюсь, это был не твой Мурзик? — бросил Стас. — Ты мне скажи, что мы ищем? Ведь не за трусами ты вернулась? Что она ищет? Вопрос безусловно хороший, но конкретного ответа на него не было. Было лишь предчувствие. И острое. В конце концов, мало ли что есть в карманах трупов? Это не то, нет. — Вы обыщите трупы, а я сейчас. — С этими словами Пони почти бегом направилась в кухню. Словно магнитом тянуло. Табуретка все еще стояла под антресолями. Запрыгнув на нее, заглянула внутрь. «Интересно, как глубоко я смогу залезть, прежде, чем конструкция обрушится к хуям? Но все равно ведь не подтянусь, а там что-то есть, не может быть иначе!» Пони слезла с табуретки и вышла на балкон. Там хранилась складная лестница, купленная для бытовых нужд. С ее-то ростом полторашки. Девушка привычным движением подхватила лестницу и потащила в квартиру. Поставила как надо и снова полезла наверх. Пони разгребала руками хлам и, не боясь шуметь, кидала все, что не бьётся, на пол. Зимние вещи, коробки, сломанный фен, тряпки. «Да как же?.. Опять ничего?» Пони включила фонарь на телефоне и сантиметр за сантиметром стала осматривать пустую полку, белые известковые стены. Да, вот оно. В самом дальнем углу, белый прямоугольник слился со стеной. Девушка помолившись Фристайло и Богам Фаллоса полезла вглубь, согнувшись в три погибели и отставив пятую точку. — Чего ради я буду этих уродцев обыскивать? — удивился Стас. — Все ценное, что у них было — так это кольца на пальцах. Но снимать их мужчина желанием не горел. Печенька без раздумий начал скручивать кольца, однако те слишком плотно сидели. Тогда бес начал откусывать пальцы. — Красивые, — сказал он.

***

Да. Записка — или что это, — в руках. Не подвело чутье родимое. Пони зажала ее меж зубов, чтоб слазить, держась двумя руками, но решила не рисковать вовсе. — Эй, кто-нибудь помогите мне! — позвала она, пребывая все в том же странном положении. Мужчина помог девушке спуститься, отметив для себя, что нужно держать ее подальше от разных дыр, куда можно залезть. — В общем, Печенька пошманал трупы, ничего кроме ненужной мелочи он не нашел, — мужчина почесал затылок, — может, уедем отсюда? Тут, типа, грядет армагеддон, а у меня дома поселился демон. Я бы хотел немного… Выпить. Девушка, наконец ощутив под ногами землю обетованную, помахала запиской перед лицом Стаса. — Я тоже, я тоже… Какая-то непосильная усталость. Сначала моральная, затем и физическая. Пони начала осознавать, как каждый сантиметр ее тела смялся и постарел за годы ебли за деньги. И дело было вовсе не в ханжестве. Ее никто никогда не трогал, дрожа от смущения и полноты чувств. Никто и никогда не хотел искренне доставить ей удовольствие. Только использовали как гондон. А единственный, кто казался честным, заботливым и здравомыслящий, явил себя такой же как и все продажной падалью. Впрочем, он всегда был таким и не особо скрывал. Но Пони дал лучшую жизнь, и лучики благодарности теплились в ее душе полевыми ромашками. Пони в предвкушении ответов развернула записку… — Может, найдем место получше, чтоб читать старые письма? — бросил вошедший бес, — тут вон жмурики, а их души все еще здесь, смотрят на меня и вкусно пахнут страхом. — Да, пошли в машину, — решил Стас, — все же нас ждет обратная дорога. По дороге он вел беседу о библии и правдивости ее в историческом ключе с Печенькой. Печенька, как оказалось, был при жизни солдатом третьего рейха «чье упоминание в любом контексте на территории империи карается розгами», но был убит под Берлином. Был он человеком не злым, но война изменила его сущность, извратив душу. Когда же небесная канцелярия распределила его в ранг полевых агентов, радости его не было конца. Но в правдивость библейских историй он верит с трудом, хотя и лично видел Иисуса. — А как он? Ну, по внешности? — уточнил Стас. — Как хиппи из шестидесятых. С длинными волосами и блаженной улыбкой. Улыбнулся мне и пошел к Боссу играть в нарды. За неспешным разговором все уселись в машину… Пони хоть и не терпелось наконец заглянуть за завесу этих странных тайн, отчего-то сердце её заходилось в сотне ударов в минуту и подкашивались ноги. Стас и Печенька обсуждают жизнь и бытие, она хихикает время от времени, а глаза камнем застыли, не желая вращаться. Вот они сели в машину, и товарищи с нетерпением поглядывают на нее. Кхм. Девушка разворачивает лист формата А4. Почерк корявый, дугой уходит то вниз, то вверх. Не так много слов. Ей не трудно разобрать прочитанное, часто ей приходилось читать записки от этого человека. — Ребят… Пони скинула кроссовки и села по-турецки, как делала всегда при волнующей беседе. Записку она сложила в четыре раза, бережно проглаживая сгибы пальцами. Надо было наконец что-то сказать. — В общем-то, как я и думала, здесь, — она подняла бумагу кончиками пальцев, почти ногтями, словно испытывала крайнюю степень брезгливости, — кое-что проясняется и… Ебаный стыд! — она только успела повернуть голову на оглушительный звук выстрелов, как стекло в нескольких сантиметрах над ее головой вдребезги разлетелось, впиваясь в руки и плечи. Педаль вжата в пол, машина виляет на дороге. За ними гнались, и они, эти ублюдки, считали что нашли легкую добычу. — Ложись, вдавись в пол и моли Императора чтоб не попали! — кричал Стас, — Печенька! Но беса не нужно было просить дважды, он уже высунулся в окно и стрелял короткими меткими очередями, стараясь убить стрелка преследователей. Пара пуль пролетела в сантиметрах от головы Стаса, они разбили вдребезги лобовое стекло. Пули Печеньки нашли свою цель, машина преследователей тут же и отстала. — Куда теперь ехать?! — кричал Стас. — Они по-любому ждут нас в моем доме… Да и машину нужно бросать! — Ребята, — визжала Пони, ударяясь головой обо все что можно и нельзя, уворачиваясь от выстрелов и летящих стекол на приличной скорости. Глаза уже наполнились слезами, страх и чувство вины перед Стасом расцветали. — Что ж это за херня творится! Стас, есть один вариант. Но нужно выехать на главную трассу. — На главную, так на главную! — решил Стас, кидая машину то влево, то вправо.