По следам Воробья

Дисплей телефона утверждал, что до девяти часов вечера осталось менее десяти минут. — Жутковатая обстановка, — пробормотала Бригитта. Розалин оторвалась от бесцельного листания социальных сетей и рассеянно переспросила: — А? — Жутко, говорю, здесь по вечерам, — повторила Бригитта. Туман опустился на город этим вечером плавно, как крадущаяся змея, расстелившись между деревьями на зеленой территории университета. Учебные корпуса остались позади; в сотне метров перед ними выплывали мутные силуэты общежитий. Дорога до них была хорошо освещена короткими фонарями, и тем не менее, тишина вокруг давила Бригитте на уши. — Я совсем забыла! — Розалин хлопнула себя по лбу и поспешно засунула телефон в карман. — Ты наверняка уже слышала слухи о маньяке, который бродит возле женского общежития. — Ты четвёртый человек за сегодня, который мне об этом рассказывает, — усмехнулась Бригитта. — А у меня есть такие подробности, о которых не знает никто другой, — заверила ее Розалин. — Я видела того маньяка лично сама. Помнишь, у меня будильник зазвенел в пять утра? У Бригитты в голове появился смутный образ: надоедливая мелодия будильника и визг Розалин, когда ей в голову попала метко запущенная подушка. — Ага. — Так вот, я потом так и не уснула. Открыла окно — а там, внизу, парень в капюшоне. — Пока ничего необычного. — Я тоже подумала — ухажер свою даму не дождался. Тем более он, кажется, спал. Но уже часам к девяти, когда я шла на пару, я увидела его снова, уже возле корпусов. Он говорил со студентом-второкурсником, и я, проходя мимо, случайно услышала твое имя… — Мое? — Бригитта приподняла одну бровь. — Ты уверена? — Более чем. Этот парень спрашивал у студента, знает ли он Бригитту Линдхольм, и я не думаю, что во всем университете найдётся девушка с такими же именем и фамилией. — И кто он? Почему меня искал? — Откуда мне знать? — Розалин развела руками. — Тот студент просто сказал, что не знает тебя, и он просто ушёл. И все время стоял спиной ко мне, так что я даже не знаю, как он выглядит. Высокий вроде, подтянутый. Бригитту слова Розалин всерьез насторожили. Она не смогла удержаться от того, чтобы не оглянуться, выискивая в тумане затаившегося маньяка. На первый взгляд ничего подозрительно, но волей-неволей Бригитта прибавила шаг. Чтобы поспевать за ней, Розалин тоже пришлось ускориться. Тук-тук-тук. Каблуки отбивают по асфальту чёткий ритм, отдалённо напомнивший девушке стук молотка из мастерской папы. — Надо было тебе пораньше рассказать мне, — сказала Бригитта, — или кому-нибудь из администрации. — Прости, — голос Розалин звучал виновато. — Я сперва подумала, что это твой знакомый или друг. А слухи про маньяка тоже не сразу связала с тем, что услышала. Кроме того, администрация наверняка уже все знает — камеры ведь по всему университету стоят. Бригитта вздохнула. Ее собственный телефон держался на последних процентах; нужно будет подзарядить его и написать куратору, на всякий случай. Здание женского общежития поприветствовало их частой россыпью горящих окон. В коридорах было полно студенток: две третьекурсницы столкнулись в яростной битве настольного тенниса, еще с десяток девушек с интересом наблюдали за игрой. За дверями комнат раздавались смех и громкие многоголосые разговоры. У Бригитты на душе сразу стало как-то спокойнее. Они с Розалин прямиком направились к себе; впрочем, у обеих были планы на счет того, как провести оставшийся до отбоя час. Бригитта достала из кармана ключ и отперла дверь. Что-то зашуршало у нее под ногами, когда она вошла внутрь. Розалин и Бригитта посмотрели вниз.

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ КРИЧИТЕ. Я ДРУГ.

На листочке с надписью крупными буквами остался отчетливый след туфлей Розалин. Девушки переглянулись, и по ее взгляду Бригитта поняла — послание оставила не соседка. Глупая шутка одногруппников, подсунувших бумагу под щелку? Ей померещилось смутное движение в дальней части комнаты, куда плохо попадал свет из коридора. Розалин, похоже, собиралась выскочить наружу и позвать на помощь, но Бригитта прижала палец к губам и молча вручила ей зонтик, прислоненный к стене прихожей. Сама она стремительно скользнула в сторону включателя света. Щёлк. Парень в сером худи отчаянно замахал руками, но кулак Бригитты врезался ему в челюсть, мгновенно сбивая с ног. Костяшки пробила неожиданно сильная боль. — У тебя… — простонал парень, осев на колени. — у вас кулаки металлические, что ли? — Скорее у тебя — челюсть. — Бригитта размахивала рукой вверх и вниз, словно пыталась стряхнуть боль. — Кто ты такой, как пробрался к нам и что здесь забыл? — Это тот самый парень, которого я видела сегодня, — тревожно сообщила Розалин, выглядывая у нее из-за спины. — Закрой входную дверь, — попросила Бригитта соседку и повернулась к незнакомцу: — Тогда дополнительный вопрос: откуда ты меня знаешь? — Вы ведь Бригитта Линдхольм? Девушка кивнула и парень, прежде державший свою голову опущенной, поднял лицо к свету. Металлическая маска заиграла бликами под светом лампы — правый ее край частично помялся от удара девушки. — Омник? — уточнила Бригитта. — Киборг, — вздохнул парень, как показалось девушке, виновато. — Я очень извиняюсь за вторжение, просто у меня не было другого выбора. — Твое имя? — Воробей. — Я тебя не знаю, — Бригитта скрестила руки на груди. — Овервотч, — тихо сказал он. — Я работал на Овервотч… вроде бы. Мы могли даже не говорить, но вы наверняка видели меня со стороны, мельком. — Не помню. — Вот и я тоже не помню. — Голос киборга прозвучал обреченно. — В каком это смысле? — Я дико извиняюсь, но я могу присесть? Мне придётся очень многое объяснять. Бригитта только обратила внимание, что на протяжении всего их короткого диалога Гэндзи стоял на коленях. Она кивком указала ему на кресло в углу комнаты. — Спасибо большое. Он присел на самый край кресла, напряженно нагнув спину вперед. Уверенный, превосходствующий тон Бригитты придал уверенности и Розалин; девушка скинула с плеча сумку с учебниками, и они вместе присели на одну из двух кроватей в комнате так, что оказались прямо напротив лица киборга. — Рассказывай, — приказала Бригитта. — На самом деле, меня уместнее будет называть Кэзуки, — начал киборг. — Я надеялся, что вы вспомните меня как Воробья, но раз уж этого не случилось, нужно начать с начала. *** Кэзуки кратко рассказал о потере памяти, о агентах Овервотч в больнице, и о Сингхе с Фио, которые порекомендовали ему найти Бригитту. Рассказал, что почти всю прошлую ночь блуждал: сперва по городу в поисках университета, а потом уже по его территории. Спать ему пришлось сперва в подсобке мужского общежития, а с наступлением утра — дремать на улице около женского, и все время в напряжении: вдруг его кто-нибудь заметил? Кэзуки постарался, чтобы его тон звучал нейтрально, но все равно казалось, что он пытается вызвать жалость к себе. Киборг просил прощения через каждое предложение: то за причинённые неудобства, то за потраченное время и просто так. Очередную его тираду из сплошных «извините» прервала Бригитта. — Я помню Сингха. Еще с тех времен, когда папа часто брал меня в штаб, — на несколько секунд взгляд Бригитты прошёл сквозь Кэзуки и устремился куда-то в вдаль воспоминаний. А потом резко вернулся обратно. — Но в последний раз это было два года назад. — …Два года? — переспросил Кэзуки, и в голосе его звучало ясное разочарование. В комнате воцарилась короткая тишина. Для всех троих присутствующих она была гнетуще-густой. — И все-таки, в комнату к нам ты как попал? — в этот раз подала голос вторая девушка, с длинными черными волосами, заплетенными в две роскошные косы. Кажется, Бригитта назвала ее Розалин. — Через окно. Простите, оно было немного приоткрыто, и я… — Это третий этаж, — уточнила Бригитта. — Внизу нет подоконников и балконов. — Я хорошо лазаю по стенам, — Кэзуки неловко почесал затылок. Обе девушки казались удивленными, но по разным причинам. Черноволосая сверкала глазами от любопытства. В суть рассказа Кэзуки ей вникнуть мешали большие пробелы тех знаний, которые имелись у Бригитты. — Слушай, Кэзуки, — после повторной паузы Линдхольм уже сама вязала на себя инициативу разговора, — тебе очень не повезло, что все так сложилось. Если есть что-то, с чем я могу помочь, скажи. Кэзуки отрицательно покачал головой. Протезы, идиот. — М, разве что если вы могли бы помочь с моими ногами, — поспешно добавил Кэзуки. Бригитта посмотрела на него изумленно-вопросительно, и он оголил голень, позволяя девушкам разглядеть механическую ногу, еще более потрепанную, чем вчера. — И ты на этом по стене умудрился взобраться, — Бригитта кратко усмехнулась. — Вы можете починить? — спросил Кэзуки. — Не знаю. — Веселье пропало с лица Бригитты. — Я так давно не брала в руки инструментов. А с бионическими протезами вовсе имела дело два-три раза в жизни. — Так ты у нас механик? — полюбопытствовала Розалин. — Думала, что буду им, — поправила Бригитта. — Но я бросила это дело лет так в тринадцать-четырнадцать. И в итоге учусь по специальности архитектура. — Я был бы очень признателен, если бы вы попробовали, — подал голос Кэзуки. Бригитта перевела взгляд, полный сомнения, с киборга и Розалин. Оба с нетерпением ждали ее ответа. Девушка нехотя встала, подошла к своей кровати и что-то аккуратно вытянула из-под нее. Это оказалось красным металлическим ящиком, покрытым двухмесячным слоем пыли. Бригитта аккуратно смахнула ее ладонью и подняла крышку. Ящик оказался трехуровневый, и верхний приподнялся над остальными двумя. Инструменты вроде небольшого паяльника и отверток разных размеров потонули в мелких деталях вроде гвоздей и металлических пластин. Бригитта смотрела на все разнообразие содержимого коробки таким взглядом, каким обычный человек оглядывает витрину дорогих ювелирных украшений. Тебя восхищает то, что ты видишь, и между тем в груди закрадывается грусть, что эта роскошь тебя не доступна. — Давай свою ногу, — сдавленно сказала она. Кэзуки уже пробовал снимать протезы прошлой ночью. От долгой ходьбы культи его настоящих ног натерлись и вызывали взрывы боли на каждом шагу, так что киборг — в порыве раздражения — едва ли не сдергивал механику с себя. Получилось не сразу — на грубые движения протезы не реагировали, только на аккуратное нажатие на незаметные неоворуженому глазу маленькие панели. Кэзуки повторил это сейчас, и механические ноги спокойно целиком отделились от культей. На них остались только подобие чехлов из странного материала, на ощупь напоминающего смесь ткани и резины. Киборг передал обе ноги, оказавшиеся довольно тяжёлыми, в руки Бригитты. Она положила их перед собой, внимательно изучила со всех сторон. Тонкая отвёртка скользнула в руку и покрутила что-то между внешних пластин. Поначалу Бригитта снимала их медленно, словно постоянно боялась ошибиться, но чем больше времени проходило, тем увереннее становились ее движения. — Искусственная рука моего отца устроена схожим образом, — сказала Бригитта, покрутив оставшийся каркас на свету. — Это не броня, конечно, но я думаю, починить смогу. — Сколько времени понадобится? — Пара-тройка часов, не больше, — сообщила Бригитта, уже не оборачиваясь. Она спустила настольную лампу со стола на пол, пододвинула поближе к себе и подставила под спину подушку, готовясь к долгой работе. — Спасибо вам большое, — искренне сказал Кэзуки, не удержавшись и от вздоха облегчения. — Как только вы закончите, я сразу уйду. — Погоди! Когда ты в последний раз ел-то? — спросила Розалин. — Эм, — Кэзуки ненадолго задумался, — сутки назад, вроде бы. — Кошмар, — заключила девушка и полезла рыться в прикроватной тумбочке. Из нее выпал пенал с ручками, пачка миллиметровой бумаги, пара линеек; Розалин с торжествующим видом вытащила пачку чипсов. — Ну что вы, не стоит, — возразил Кэзуки. Но когда девушка настоятельно протянула ему упаковку, и та приятно захрустела под пальцами девушки, киборг не выдержал. — Спасибо, спасибо большое, — твердил он, вскрывая пачку. Умопомрачительный аромат забился в ноздри. Кэзуки захотелось зачерпнуть горсть ладонью и разом пихнуть себе в рот, но вместо этого он осторожно взял одну штучку пальцами. Так они и сидели: Бригитта увлечённо склонилась над протезами, Кэзуки поглощал чипсы, а Розалин, не желая дальше смущать киборга, листала журнал «ArchSpeech», впрочем, иногда все же поглядывая то на соседку, то на их гостя. Еда ненадолго подарила обманчивое чувство сытости, наблюдение за размеренной, чёткой работой Бригитты — спокойствие. Неуверенность полностью пропала из ее движений; в глазах горели огни увлеченности — возня с механикой явно доставляет ей истинное удовольствие. Глядя над тем, как пальцы девушки легко скользят по платам и проводкам, Кэзуки невольно задался вопросом: почему же она променяла профессию механика на архитектуру? — Вы говорили, что в последний раз были в штабе два года назад, — тихо сказал он. — Почему? Рука Бригитты замерла. Она подняла внимательный взгляд на Кэзуки, и в ее тёмных глазах ему почудилась грусть. — Ты ведь не помнишь… — Бригитта прикусила губу в сомнении, — даже не знаю, стоит ли вспоминать об этом сейчас. — Если не хотите, я не настаиваю. Последние дни были очень сложными для меня, но я думаю, что справился бы гораздо лучше, если бы хотя бы знал, что происходит, — на лице Кэзуки всплыла напряжённая улыбка. — Ты не помнишь вообще ничего? — спросила Розалин. — Ни единого воспоминания? — Только пара-тройка туманных эпизодов. Я думаю, из детства. — Кэзуки прикрыл глаза, вспоминая свои сны в последние два дня. Первый — тот, что он видел в больнице: старший брат, сад с цветущими деревьями и разбитая коленка. Второй он увидел, когда задремал у стен женского общежития. Они ехали в машине, а за окнами проносился город: чередовались стеклянные гиганты и дома с красивыми изогнутыми крышами. Старший брат отчитывал его за недостаточную вежливость в гостях. «Веди себя тихо, — говорил он. — Воспитание — важнее происхождения». Эти слова до сих пор крутились в голове Кэзуки, и именно они постоянно толкали его то извиняться, то благодарить Розалин с Бригиттой. — Это здорово, что я вспоминаю хотя бы что-то, но если в очередной раз придётся убегать от врагов прошлого, жизнь мне эти знания не спасут, — сказал Кэзуки. — Ладно, — вздохнула Бригитта. — Я расскажу тебя это так, как помню сама.