Солнце Хогвартса

— Гарри, видишь ли, ты… Необычный. — Да, тётя говорила, что я ненормальный. — грустно подтвердил мальчик. — Нет. — вздохнул мистер Грант. — Не ненормальный. Именно необычный. Или ты считаешь, что Кэтти не вписывается в общепринятые нормы?       Не до конца понимая, Гарри всё равно отрицательно замотал головой, но потом остановился и произнёс: — Хотя… — Да, плохой пример. - хохотнув согласился мужчина. - Но, в общем, вы одинаково необычные. Как бы сказать… — Мэттью неуверенно смотрел на жену.       Элизабет вздохнула. — Да что ты мямлишь, нужно сказать прямо! — она пытливо вглядывалась в лицо мужа, а когда поняла, что тот не собирается говорить, взяла всё в свои руки. — Итак, Гарри, Кэтти. Слушайте внимательно.       Дети всем видом выражали заинтересованность. — Вы — волшебники.       Ребята замерли. А через секунду оба фыркнули и с недоверием уставились на женщину. Пусть им было всего ничего, но в волшебство не верил не один. И, если в Кэтлин шевелился червячок надежды, то мальчик потерял веру в чудо ещё тогда, когда бегал от Злыдня, любимого бульдога сестры Вернона — Мардж. — Я серьёзно. Гарри, ты же сам сказал, что, когда ты очень хотел выйти из чулана, дверь вдруг стекла на пол? А с таким отношением родственников к тебе, наверняка было ещё что-нибудь неожиданное и волшебное.       Мальчик задумался, а Кэтлин вдруг подскочила. — А я? Вы сказали, что я тоже… волшебница. Но у меня ведь ничего такого не было?       Взрослые переглянулись. Элизабет аккуратно начала: — Кэтти… Помнишь, ты заболела и долго лежала в больнице? А потом мы переехали. — девочка кивнула. — Ну вот. Дело в том, что как раз тогда у тебя случился выброс. — А что такое выброс? — перебила Кэтти. — Стихийный выброс — это когда магия вырывается и, чаще всего, наносит вред окружающим людям или вещам. Так, например, Гарри растворил дверь. Выбросы бывают только у детей, потому что, становясь старше, мы учимся брать магию и эмоции под контроль. — пояснил Мэттью. — Да. — подтвердила миссис Грант. — Так вот, выброс у тебя оказался очень-очень сильным, опустошил твой резерв подчистую. — Что? — тут же поинтересовалась девочка. — Резерв. Ммм… Это запас твоей магии. Вообще, чем резерв больше — тем сильнее волшебник. — Ооо. Значит, у меня большой ре..резерв? — Если честно, мы не знаем. Несмотря на то, что выброс истратил всю твою магию, мы ничего не видели. Вообще, если бы не врачи, мы бы не поняли, что с тобой. А еще тебе чудом сохранили магию. Ты могла стать сквибом — это те, кто родился в семье магов, но без способностей, или те, кто по каким-то причинам больше не может колдовать. — Ой… Но почему? Я.. Ты же сказала, что у меня очень сильный выброс был? Или это значит, что мой ре.. запасы магии совсем крохотулечные? — Ты конечно молодец, дружишь с логикой. Но мы и сами не знаем, в чём дело. Не беспокойся, резерв у тебя не маленький. — Не будем о грустном! — перебил её муж. — Что важнее, всего через каких-то пять лет вы поедете в Школу Чародейства и Волшебства. В Хогвартс.       В детских глазах вновь загорелся интерес. — Хогвартс?       Несколько часов подряд Кэтлин и Гарри неустанно распрашивали взрослых о магии. Затем они убежали в комнату девочки, где после недолгого совещания решили, что родителям можно верить. Но подтверждение просто необходимо.       По требованию детей Мэттью и Элизабет пришлось продемонстрировать несколько бытовых заклинаний. Несмотря на то, что это была простейшая, базовая магия, Кэтти с Гарри пришли в восторг. Ещё бы — в детстве перестать верить в волшебство, а потом увидеть его своими глазами.       Через четыре часа разговоров было решено, что Гарри останется в гостях на ночь, так как миссис Дурсль врят ли перестала злиться. Всё ещё стесняясь и чувствуя себя обязанным, мальчик отказался от кровати в свободной комнате на втором этаже только потому, что Элизабет пришлось бы её застилать. Он не хотел напрягать людей, которые и так много для него делают.       Диван и пледы Грантов показались ему тогда мягче всех кроватей в доме Дурслей.