Мой любимый младший брат

      Гарри резко распахнул глаза, выныривая из продолжительного сна, наложенного заклинанием. Было уже темно, а чары спали. — Проснулся? Весь день проспал. Мальчик вздрогнул и скосил глаза влево, заметив лежащего возле него брата. Гарри судорожно ухватился за края одеяла, а в сознании мгновенно появилась довольно таки яркая картинка произошедшего наказания и того, что случилось после. Это заставляло вновь смущаться и бояться. Но Том оставался неподвижен, просто смотря ничего не выражавшим взглядом в потолок. Они лежали молча некоторое время, пока старший брат не подал голос: — Скажи, насколько я плохой человек? — Что ты хочешь от меня услышать? — осторожно переспросил гриффиндорец, с глухим стоном переворачиваясь на бок, лицом к брату. Пятая точка горела огнем. — Ты же знаешь ответ. Ты ужасен настолько, что тебя выгонят из ада в первый же день. Том тоже перевернулся на бок, оказавшись нос к носу с говорившим. Гарри похолодел, но провоцировать брата и отодвигаться не стал. Настроение его было добродушным, но кто знает, что произойдет в следующую секунду? А слизеринец, заметив напряжение младшего брата, невесомо погладил его непослушные черные пряди, будто пытаясь успокоить и показать, что опасаться было нечего. В конце концов, свое наказание непослушный парень уже получил. И плевать он хотел, что Гарри уже не ребенок. Ослушался — будешь наказан. — Что ты сказал родителям? — Получил письмо от своей ненаглядной подружки и отправился ее искать, — Том скривил губы в презрении. — Это отвратительно. Беллатриса и эта твоя Уизли. Она всего лишь тупой раздражающий ребенок и сбежит в первый же день. Ни красоты, ни силы, ни мозгов. — Ты ее совсем не знаешь, — зашипел на него Гарри и скинул со своей головы чужую руку. — Она... другая. — И чем же она другая, малыш? Слизеринец сощурился, чувствуя первые волны обжигающей ревности. Он привстал на локтях и навис над таким же раздраженным парнем, пытаясь подавить того одним лишь взглядом. — Миртл. — Ты хочешь обсудить со мной это происшествие? — Том обхватил пальцами подбородок брата и несильно его сжал. Иногда мальчику казалось, что у его родственника было дополнительное психическое расстройство (не считая многочисленных других): нездоровая тяга постоянно его трогать. — Не думал, что ты настолько храбрый. — Ах вот оно что! — Гарри сверкнул глазами и подался вперед, едва не касаясь лица слизеринца своим. — А не подскажешь ли ты мне, кто помог тебе спрятать следы? Кто похоронил тело? И до сих пор хранит твои грязные тайны?! Думаешь, я справился со всем этим в одиночку? — Она знает. Вот теперь Гарри прошиб пот. Об этом он не подумал. Мальчик попытался вывернуться из хватки, но только усугубил свое положение — Том быстро предотвратил попытки бегства, попросту оседлав бедра брата своими. Он источал такую ненависть, что ее можно было черпать большим ковшом без надежды от нее избавиться. — Как ты думаешь, ее мамаша сильно расстроится, когда найдет у порога голову своей дочурки с кишками вместо головного мозга? А ты знаешь, что я могу. Я действительно могу это сделать. Я убью девчонку, — нежно прошептал братец, склонившись к испуганному лицу Гарри. — Или отдать ее для начала на растерзание магглам в подворотне? Пусть поразвлекаются напоследок. — Только посмей... Я никогда тебя не прощу, если ты сделаешь с Джинни хоть что-то. — Мне не нужно твое прощение, — так же нежно ответил старший брат. — Я не собираюсь оставлять в живых человека, знающего мои маленькие секреты.       Гарри всегда чувствовал брата. Всегда. Его эмоции, его переживания, гнев, радость. Было ли это родственной связью или чем-то еще, мальчик не знал. И теперь, проснувшись от неясного ужаса, он в панике огляделся по сторонам. Ничего странного — погрузившаяся в тишину и мрак спальня мальчиков, но что тогда?...       Том.       Гриффиндорец в спешке встал с койки и быстро выудил из сумки карту Мародеров, произнеся нужные слова. Ни в спальне, ни в гостиной Слизерина брата не было. Искал юноша его не долго, все-таки ночной замок пустовал, и найти небольшую точку с его именем не составило большого труда. — Чего?... Женский туалет? Накинув на пижамный костюм мантию, он поспешил к брату, не особо заботясь, что его могли обнаружить. Ненормальное предчувствие все еще давило на затылок, и это предчувствие его не подвело.       Весь пол женского туалета был залит кровью и ошметками какого-то мяса. Гарри застыл, как вкопанный, от ужаса и отвращения, боясь, что его попросту стошнит от этого зрелища. Посреди туалета лежала незнакомая обнаженная девочка, тело которой...       Его вырвало.       Гарри бросился к крану, обливая лицо ледяной водой, пытаясь хоть немного привести себя в чувства. В сторону трупа он больше не смотрел, но ужасная картина все еще стояла перед глазами, стоило их закрыть. От низа живота до рта тело ребенка было вспорото неумелым рваным надрезом, ребра разбиты и раскрошены, а внутренние органы извлечены и раскинуты по периметру туалета. Переломанные пальцы, изрезанные руки и ноги, выдавленные глаза и выбитые зубы — Гарри молился всем существующим богам, чтобы эта девочка была уже мертва, когда с ней это сотворили. Но кто мог совершить такое кошмарное преступление?       Гарри не нужен был ответ. Не нужно было даже задавать этот вопрос. Потому что он знал. И всегда знал, что однажды его брат перекинется с животных на живых невинных людей. И это произошло.       Гриффиндорец, все еще борясь с тошнотой и прижимая ладонь к губам быстро оглядел просторное помещение. Но, опомнившись, запер чарами дверь. Если их сейчас обнаружат... Том и правда заслужил быть убитым. Казненным. Запертым где-нибудь очень далеко и надежно. Там, где его жажда жестокости не доберется до других людей. Но...       Гарри подбежал к старшему брату, подскользнувшись на еще не успевшей высохнуть крови. Тот сидел в углу, возле кабинок, скрючившись и зажав голову руками. Мальчик обнял его и прижал к себе. Том как-то придушенно выдохнул и судорожно вцепился пальцами в спину родственника, не предпринимая попыток встать на ноги. Его руки, лицо, мантия — все пропитано кровью. — Нам нужно уходить, — дрожащим голосом произнес юноша, потревожив дыханием темные волнистые волосы брата. — Прямо сейчас. Если тебя обнаружат, тебе конец. Том! Мерлин, что же ты натворил! Гарри с трудом поставил слизеринца на ноги и вынуждено повернулся в сторону трупа. Очистив пол и, едва сдерживая рвотные позывы, запрятав внутренние органы обратно в истерзанное тело, юноша быстро ощупал старшего брата в поисках мантии-невидимки. И ему крупно повезло — она была во внутреннем кармане мантии. Накинув ее на еще не остывшее тело жертвы, гриффиндорец вновь кинулся к Тому, сильно встряхнув того за плечи.       Тащить парня пришлось силком. Взяв его влажную холодную ладонь в свою, Гарри увел брата в гриффиндорскую башню, где уложил того на свою кровать. Тот выглядел ужасно. Стеклянный взгляд, направленный в никуда, испарина на лбу, мелкая дрожь. Неужели проняло? Неужели он понял, что натворил? Неужели... Это все закончится. Кошмар, творящийся с его рассудком.       Гарри абсолютно не понимал, что делать дальше. Что делать с мертвой девочкой в туалете. И сделал то, что сделал бы любой нормальный человек в его ситуации — попросил помощи. Разбудив через зачарованное зеркальце свою лучшую подругу и дождавшись пока сонная девушка спустится в гостиную, Гарри буквально упал в ее объятия и глухо разрыдался. — Какого... Гарри? Гарри! — она обхватила его лицо руками и, кажется, теперь проснулась окончательно. — А теперь втяни свои безобразные сопли обратно и расскажи, что произошло. — Пожалуйста, ты должна пойти со мной. Помнишь, я говорил, что мой брат убивает животных? — Уизли нахмурилась и кивнула. — То, о чем ты предупреждала меня, произошло. Том убил человека. — Веди.       Гарри перевел взгляд на свои дрожащие руки, когда они, наконец, закончили. Тело надежно спрятано под слоем земли, туалет чист от следов преступления, а испачканная кровью мантия невидимка убрана в карман. Джинни присела рядом с ним на землю и приобняла за плечи. — Видишь, теперь все хорошо. Его не поймают. — Хорошо? — гриффиндорец истерично засмеялся. — Джин, мы только что закопали в землю убитую им девочку. А что дальше? Что будет дальше? Кто будет дальше? Я просто не могу его сдать учителям! Его же казнят! — Угомонись, полудурок. — Уизли цыкнула. — Не хочешь говорить никому — не говори, заебал уже. И брату твоему не советую на мозги капать, если он истернет и разъебет пол Хогвартса, так просто отделаться уже не получится. Тебе нужно спокойно обо всем с ним поговорить. Но не старайся его в чем-то обвинять, как бы этот ебанутый и за тебя не взялся. Он — гений, но и психопат тоже. Том должен осознавать последствия и... Сам прятать тела. Гарри, ты не его слуга и не должен подчищать за ним кровавый след. Поговори. — Том? — шепотом позвал Гарри, растрясая плечо старшего брата. Тот поморщился, но все же разлепил глаза, сонно щурясь. Увидев мальчика, он потянул того за руку и уложил на кровать сбоку от себя, прижав его тело к себе обеими руками. Гарри застыл, чувствуя приливы ужаса. Потому, что он не знал, что делать дальше. Как с этим жить. Как есть за одним столом с убийцей и психопатом. Как отмыться от этого кошмара. — Кто это был? — Миртл. Назойливая девчонка давно напрашивалась на подобный исход. Но... Я не рассчитал сил. Не думал, что убийство человека лишит меня рассудка. — Том доверчиво потерся щекой о лохматую макушку младшего брата, не боясь говорить такую ломкую для него правду. — И я был слишком напуган, растерян, не знал, как поступить. Признаться, я даже не совсем понял, что меня обнаружили. — Ты не должен был этого делать. — Прошептал Гарри и зажмурился, чувствуя приближение новой порции слез. — Так нельзя! — Это было восхитительно. Она так громко кричала, что мне закладывало уши. Пришлось выбить ей зубы и, кажется, она поняла, что лучше вести себя тише. — Продолжал говорить слизеринец странным взбудораженным голосом, не слушая своего брата. — Ее кровь одуряюще горячая, она была везде, даже внутри меня. Но мне было мало. Мне нужно было ощутить абсолютно все. И я попробовал на вкус ее плоть. И ничего более совершенного не было в этом мире. Я живьем рвал ее тело зубами, словно зверь, но я в тот момент и не был человеком. Я сходил с ума и возрождался вновь, новый, более совершенный и чистый, чем прежде. Более... Как же сильно я хочу, чтобы ты понял, каково это, прочувствовал все на себе. Я хотел бы разделить с тобой эти ощущения. Гарри с ужасом почувствовал, что о его бедро потерлись возбужденным членом. Более того, у слизеринца стояло так, будто он ведро афродизиака выпил. Гарри попытался отстраниться, но крепко прижимавшие к себе руки брата не дали ему сделать этого. Юноша даже не знал, что было страшнее — каннибализм Тома или его возбуждение от убийства человека. Завырывавшись сильнее он, наконец, сумел соскочить с кровати, глядя на брата глазами, полными страха и отвращения. Тот спокойно выдержал этот взгляд, понимая, что сломить эту стену получится далеко не с первого раза. Но он сделает все, чтобы его любимый маленький братец стал таким же, как и он.