Мой любимый младший брат

      Естественно, Гарри не сомкнул глаз всю ночь.       Днем же, шарахаясь от максимально довольного жизнью брата, парень держался возле матери — а та и рада была. Даже приспособила того к нарезке ингредиентов для ненавистных ему зелий. Нужных составов тогда не было под рукой, ибо женщина все зелья отдавала аврорату, где постоянно кто-нибудь да ранится. — Через пару дней поедем на море, — проворковала мать, умело разрезая брюшко лабораторной крысе — нужно было провести эксперимент. — Слышал, верно? Министерство выделило бесплатные домики для многих семей в качестве награды за выигранный кубок в Турнире Трех Волшебников. Отца вызывают туда по работе, должен же кто-то следить за темными? Заодно и мы приглашены. Подай мне второй скальпель, да, этот, спасибо. Надеюсь, ты поздравил Седрика? Он был очень мил к тебе. Гарри, заметив строгий взгляд Лили, спохватившись, тут же кивнул. Воду он любил почти так же, как и полеты на метле, и плавал великолепно. Но провести несколько дней среди неприятных ему волшебников... Тем более, Джинни там точно не будет. Скука. Хотя целыми днями смотреть как мать потрошит тушки животных ради науки тоже не особо хотелось. В лабораторию заглянул старший брат, и Гарри мгновенно напрягся. Тот зацепился за его фигуру взглядом и хищно оскалился, впрочем, тут же сменив выражение лица на благодушно-приветливое, когда Лили повернулась к нему. — Малыш? — парни оба поморщились от привычного обращения матери к своим сыновьям. — Что-то случилось? Как ты? — Все великолепно, мам. Тебя отец звал. Кажется, ему вновь костерост нужен. Лили вздохнула, погрузила в стазис тело крысенка и, утерев изящные окровавленные ладони о белоснежный передник, решительно направилась к выходу. Гарри тут же заспешил следом, но его руку у выхода обвили чужие прохладные пальцы. — Избегаешь? — Пусти. — Брось, ты сам пришел в мою комнату. Сам прижимался ко мне. Сам хотел этого. — Я не давал своего согласия! — Твое тело, похоже, считает иначе, — усмехнулся Том, а Гарри моментально вспыхнул от смущения, ярости и липкого стыда. — Это... Это просто реакция здорового организма на п-прикосновения! Все было не так! — С этого все и начинается. — Проникновенно произнес старший брат, — думаешь, я сам не удивился, когда осознал желание обладать тобой в первый раз? Гриффиндорец был настолько напуган утренним происшествием и этим невыносимо смущающим разговором, что нашел в себе силы вырваться и сбежать, как распоследний трус.       И уже ночью, подперев дверь комнаты стулом, сжимая в руках волшебную палочку и вздрагивая от каждого шороха, парень вознамерился на смерть стоять за свою честь. Правда, Том так и не появился.       Утром, злой и растерянный, он бросал разъяренные взгляды в сторону понимающей ухмылки слизеринца, который мигом разгадал все мечущиеся страхи в голове брата. Тот был бледен, а под покрасневшими в бессонной ночи глазами вспухли неприглядные мешки.       Хотя Тому не нужно было доказывать свои слова и исполнять озвученные решения — вообще-то он уже не раз пробирался по ночам в его спальню, просто хотелось немного подразнить Гарри. Но однажды он совсем потерял голову и едва не испортил свои тайные вылазки пробуждением младшего брата. Ничего, все же не проснулся. Благо, в то время еще хоть какие-то ни было тормоза имелись, сейчас же — не уверен.       Том отставил от себя тарелку и прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания.       Слизеринец посещал комнату младшего брата, пока он спал, уже довольно давно. Просто садился рядом с кроватью и наблюдал за его сном. Когда началось это извращенное безумие, Том особо не запомнил. Просто однажды подкатившее возбуждение, которое тот не особо захотел сдержать, заставило приспустить штаны и едва ли не за пару минут кончить. Прислушиваясь к себе, колдун не ощутил ни грамма раскаяния. Более того, трогать себя в одной комнате с Гарри, смотря на него, представляя, как тот сладко стонет, позволяя делать с собой все, что Том бы ни захотел... Было сродни самоубийству взять и уйти, справившись с возбуждением в одиночестве.       Иногда он трогал его. Едва касаясь, боясь разбудить, он гладил щеки, скулы, шею, губы, зарывался рукой в лохматые темные волосы, перекатывая между пальцами мягкие пряди. Другой рукой дрочил истекающий смазкой член, удачно сдерживая рвущиеся наружу звуки. Том безумно его хотел. Хотел так, что порой казалось, изнасилование — не самый плохой вариант.       В тот момент, когда слизеринец зашел слишком далеко, все уже казалось неважным. Что проснется брат, разбудит родителей или, что еще хуже, окончательно перепугается и возненавидит его самого. Да, это куда хуже расправы от матери и отца. Но в тот момент не было здравых мыслей и лишь выдержка позволила Тому оставаться незаметным и тихим.       Так же нависая над Гарри мрачной тенью, волшебник в блаженстве прикрыл глаза, жестко ведя ладонью по члену. Он представлял, что это вовсе не пальцы и что сам брат насаживается на него, подается назад бедрами, так же сильно сжимает его изнутри и шепчет, шепчет "не останавливайся", "еще", "быстрее". Сорвавшись на едва слышное шипение, Том машинально подается бедрами вперед и тут же замирает, как громом пораженный. Сквозь тело действительно будто разряд молнии прошелся.       Парень неверяще распахнул глаза, уставившись на тускло поблескивавшую капельку смазки на лице мальчика. Тот продолжал спать, так и не почувствовав прикосновения члена к своему лицу. Это точно конец всему его контролю. Желание повторить и продлить это прикосновение было настолько невыносимым, что выжигало внутренности. Крепко сжав зубы, Том вновь приблизился и, обхватив руками ноющий член, осторожно провел головкой по щеке спящего, размазывая уже подсыхающую смазку, впрочем, добавляя на кожу новую порцию. Спустился дальше, скользнув к приоткрытым губам и, ощутив на плоти горящее размеренное дыхание, резко прижал к своему рту вторую руку, не сдержав низкого стона. Это было восхитительно.       Он медленно водил головкой сочащегося члена по мягким губам, оставляя на них прозрачный предэякулят. Том шумно дышал через нос, боясь вновь сорваться на стоны и тем самым разбудить младшего брата. Но этого было непозволительно мало. Хотелось большего, а раз уж Гарри продолжал крепко спать...       Том отстранился и, аккуратно упершись рукой на подушку позади мальчика, второй осторожно коснулся влажных губ и, преодолев сопротивление расслабленных челюстей, проник двумя пальцами ему в рот. Кажется, тот и не думал сжимать зубы. Немного погладив неподвижный язык, Том выскользнул из его рта и тут же облизал мокрые от слюны пальцы, с наслаждением прикрыв трепетавшие веки. Возбуждение лишало здравый рассудок покоя и его просто не хватило бы на поцелуй.       Вновь поднявшись с колен, Том немного надавил на подбородок гриффиндорца и его рот приглашающе распахнулся, чем тут же тот и воспользовался, осторожными движениями протолкнув внутрь головку. И едва не сорвался, ощутив, как его влажно и плотно обхватывает горячее нутро, как вокруг ствола растянулись губы, так же ладно и плотно его охватив кольцом, даже царапнувшие зубы привнесли лишь мощный разряд волны ликующего удовольствия. И, уже спустя столько времени, Том не понимал, как он вообще умудрился не схватить брата за затылок и грубо не оттрахать его в горло. Но нет, легкие скользящие толчки были плавными и неглубокими, поэтому Гарри даже не поморщился, будто совершенно ничего не угрожало его сну. — Да!... Соси!... — еле слышно зашептал волшебник, медленно толкаясь в обжигающе горячий рот, — Мерлин, мой Гарри... Чувствуя скорое приближение финала, Том чуть вышел из него, оставив внутри лишь головку и принялся жестко дрочить член, удерживаясь на критической отметке не ворваться обратно, но уже на всю длину. Еще один разряд тока — и он бурно кончил младшему брату в рот, все же, издав сдавленный стон.       Он постоял так еще несколько секунд с закрытыми глазами и членом в плену чужого рта, отходя от оргазма, и так же аккуратно вышел. Том завороженно проводил взглядом капельку своего семени, вытекающего из все еще приоткрытых губ и, подцепив ее пальцем, вернул обратно в рот. Правда, одумавшись и понимая последствия, все же направил волшебную палочку на лицо спящего брата и прошептал очищающее заклинание. Вот теперь точно все.       Поймав на себе подозрительный взгляд Гарри, Том поспешно отвел глаза, ощущая себя больным извращенцем.       Сборы были долгими и шумными, а все потому, что прилетел с командировки Сириус. Зажав мальчиков в медвежьих объятиях, шутливо шлепнув ниже спины их мать (и тут же получив два крепких удара кулаком в лицо и от возмущенной Лили, и от рассмеявшегося Джеймса), отправился глушить алкоголь в компании отца, что в корне не способствовало укладыванию вещей.       Уже растянувшись на полыхающем песке, Гарри блаженно улыбался. Чистокровные снобы, которых так не любил мальчик, предпочитали отсиживаться в теньке, дабы не портить свою аристократическую бледность. Том, хоть и будучи полукровкой, их мнение разделял. Поэтому Гарри наслаждался тишиной и покоем, пока последние летние солнечные лучи не загородила чья-то тень. Сощурившись, гриффиндорец застонал от негодования: Малфой! И чего эта бледная немощь на сковородку выбралась? Хотя ответ был до банальности прост — драконить друг друга было единственным спортом, что мог себе позволить Гарри. — Кого я вижу? — надменно произнес Драко, уперев руки в бока. - Малыш Гарри покрывает себя крестьянской грязью, развалившись на земле подобно рабам! — В жопу пошел, — пробормотал тот, лениво заведя руки за голову и нахально улыбнувшись. — А сам-то? Это все из-за лукового слоя твоей одежды или ты течешь как девка, так рад меня увидеть? Вау. Вообще-то, дружа с Джинни Уизли, понахватаешься и не таких слов. И сдерживать себя от выхода за рамки приличия рядом с этим прилизанным блондином (который действительно исходил седьмым потом) просто кощунство. Эта игра была взаимно приятна. Драко тут же окрысился и наставил на него волшебную палочку. — Наверное, все внутри переворачивается от страха? Свое оружие ты не взял, если оно, конечно, не в жопе у тебя прячется, поэтому ты абсолютно безоружен и слаб. — Серьезно? Гарри резво вскочил на ноги, а Малфой, не ожидавший такой прыти от разморенного на солнце гриффиндорца, только и успел отступить на шаг назад. Мальчик хитро улыбнулся своему недругу и, схватив того за руку, силком потащил в сторону воды. Тот брыкался и рычал, но Гарри был куда сильнее, поэтому спустя пару секунд представитель чистокровной семьи оказался по грудь в воде. — Урод! Мерзкий грязнокровный урод, я убью тебя! — Палочку не утопи, мокрый цыпленок, — рассмеялся противник, нарезая круги вокруг полыхающего яростью блондина. — Чего ты такой вредный? Малфой, даже ты не смеешь отрицать, насколько приятно в такую жару оказаться в море безо всех этих тряпок. В воде они были далеко не одни, поэтому Драко что и оставалось, как тихо шипеть и плеваться, медленно пробираясь к берегу — намокшие слои одежды тащили упрямого парня на дно. Волшебную палочку, все же, не потерял. Но, прежде чем слизеринец успел выйти из моря, его настиг смутно знакомый грубоватый голос: — Мистер Малфой, я полагаю? И... Гарри остановился и обернулся в сторону голоса. — Крам?! — прорычал мальчик и угрожающе поплыл в его сторону, остановившись рядом. Болгар выглядел таким же сердитым от неприятной и неожиданной встречи. Ни у того, ни у другого не было при себе палочки, а драться в рукопашную в воде? Курам насмех. Кстати, о курах. Малфой с головы до пят покрылся краской, даже уши заалели — он, наследник великой и древней семьи, стоит по пояс в воде в мокрой одежде! — Кажется, я предупреждал, что будет при нашей новой встрече, — буркнул Крам, не обращая внимание на Драко. — У меня идеальная память. — О, тогда ты должен был запомнить, что случилось в нашу прошлую! — рыкнул Гарри, а затем его глаза сверкнули насмешкой, зная, что в окружении стольких волшебников ему ничего за свою дерзость не будет. — Или все же напомнить, как тебя по кусочкам в Мунго восстанавливали? А на последнем испытании тебя уделали единственным оглушающим в ногу? Глаза Виктора Крама потемнели от охватившей все нутро ненависти, и он было подумал применить беспалочковую магию и утопить тупого выродка, из-за которого он продул какому-то хогвартскому юнцу, но судьба как и всегда решила все иначе. Как раз этот хогвартский юнец довольно грозно рассекал волны, издалека спеша на помощь другу. Как он вообще разглядел их с такого расстояния и оказался так вовремя — было величайшей загадкой. Впрочем, такое случилось и в прошлый раз. Судьба, любимая? — Гарри! — поприветствовал Седрик приятеля и втиснулся между парнями, угрожающе прорычав какое-то ругательство. А вот он был достаточно мощный противник — оба чемпиона обладали хорошо накаченными в ежедневных тренировках телами. Малфой фыркнул что-то про верного рыцаря и остановился неподалеку: он ни за что не пропустит сцену разборок с участием нелюбимого им гриффиндорца. А тот пытался отодвинуть в сторону распаленного хаффлпаффца и сам порешать свои проблемы, даже оскорбился этой защите, но стоя в воде ничего существенного сделать практически невозможно. — Вот теперь-то мы закончим начатое. — На берегу поговорим, — многозначительно поиграв мышцами, оскалился Крам. Уж кого-кого, а Диггори он ненавидел даже больше. И дело вовсе не в выигранных деньгах. Оба чемпиона резво зашагали к берегу, при этом стараясь выглядеть как можно более величественно и независимо. Хотя, при первом же взгляде было ясно видно, что назревала нешуточная драка. Драко и Гарри остались стоять в воде, рассеянно наблюдая за спинами уходящих парней. — Ты-то чем ему насолил? — опомнился было Малфой, но гриффиндорец уже тоже заспешил к берегу. — Эй, говно! Куда направился, я с тобой еще не закончил!