Мой любимый младший брат

      Гарри молча смотрел на приносимые волшебниками Обеты: ритуал по привязке крови Том провел успешно, и замороженный во времени взрыв надежно подпитывался энергией Небытия. Гарри не нужно было прикладывать к этому никаких усилий, чему гриффиндорец был смутно рад — если уж старший брат терял контроль над странной бомбой, то ему подобное явно не удержать. После он с мрачной решимостью направился к родственнику, зная, что за этим последует: руку мгновенно перехватил отец. Джеймс вообще старался не глядеть на старшего сына, но уловить его ненависть было не сложно. — Нет, Гарри. На этом ваше общение закончено. — Его лицо нужно обработать, — нахмурился парень и попытался выдернуть конечность из крепкой хватки, но Джеймс оставался непреклонен. — И мне нужно поговорить. — Большее, что ты сейчас можешь сделать, это не мешать взрослым сопроводить тебя до убежища, — жестко ответил мужчина, дернув сына назад и передав в не менее цепкие руки крестного. — Лунатик, Бродяга, переместите Гарри и мисс Чанг в поместье, проследите за ними. Но сперва… Джеймс нацепил на шею младшего сына несколько амулетов: обхватывающую горло цепь против сырой темной магии, Амулет Сокрытия Сил в виде тонкой серебристой цепочки и кулон, перекрывающий магию рун. Гарри плотно сжал зубы: он больше не ощущал в себе ни крупицы темного волшебства. Палочку, к счастью, отнимать не стали. По сути, это было бесполезно: куда школьнику тягаться с тренированными взрослыми магами?       Гарри показательно устало вздохнул и повел плечом, протягивая руку непрошибаемо спокойной ведьме. Чжоу позволила мужчинам навесить амулеты и на нее — авроры не собирались так просто доверять ее невинному виду. Она общается с Гарри.       Гриффиндорец ласково улыбнулся девушке и притянул ее в нежные объятия, затем оставил мягкий поцелуй на ее щеке. Едва услышав за своей спиной смущенный вздох одного из дядюшек, Гарри резво вывернулся из чужих рук и в единый миг оказался возле старшего брата, обнимая его до хруста в ребрах. Том хмыкнул в ответ на это представление и потрепал черные спутанные волосы. — Только попробуй не найти способа сбежать, — с ласковой угрозой прошептал слизеринец. — Я выверну тебя наизнанку и распну как Христа, если поддашься чужому влиянию, птенчик. — Я выберусь, — жарко шепнул в ответ Гарри ему куда-то в шею, прижимаясь к чужой щеке лбом. — И тебя вытащу, чокнутая мамочка. Он собирался сказать еще что-то. Да много слов вертелось на языке, парень вообще не совсем понимал, что они прощаются, не до конца осознавал всю ситуацию. Они всегда побеждают. Всегда выбираются из переделок. И всегда оказываются вместе. Но произнести задуманное не успел: чужие руки достаточно грубо вырвали его из теплых объятий и как следует встряхнули. Джеймс что-то зло выговаривал ему, но Гарри смотрел только на покрытое ушибами и ссадинами лицо Тома, прокручивая в голове свои настойчивые мысли. «Я вернусь за тобой. Куда бы тебя не отослали, где бы не спрятали. И что бы не сотворили — я вернусь. Мы вылечим тебя, если это возможно, но сделаем это вместе.»       Старший брат просто смотрел на него без какого-либо выражения, так же не прислушиваясь к бурной гневной речи родителя. Он уже не мог прочесть мысли Гарри — на шее, запястьях и пальцах красовались многочисленные артефакты куда в большем количестве, чем у младшего родственника. Слизеринец смотрел ему в глаза, но не слышал больше ничего.       Под мантией-невидимкой их сопроводили за территорию школы. Следящие чары не могли быть наложены на скрытую амулетами магию гриффиндорца, поэтому антиаппарационный барьер волшебники пересекли без посторонней угрозы. Люпин крепко держал за руку крестника, а Сириус его девушку. Так их и переместили на территорию защищенного поместья. Гарри здесь раньше не был и разглядывал небольшой дом с садиком с удивлением. Дождавшись, пока взрослые вплетут в защитный купол и магию Чжоу, они зашли в поместье. Студентов сразу отвели в просторную комнату, где из узкой небольшой кровати трансфигурировали двухъярусную. Присев на краешек мебели, Гарри с вопросом уставился на крестного. Ремус неловко кашлянул, не делая попыток посмотреть прямо в глаза. — Мы будем внизу, малыш-Джеймс. Когда твой отец вернется, он все объяснит. — Не пытайтесь сбежать, через охранный барьер пройти не сможете, — строго добавил Блэк, особо подчеркнув последнее слово. — Вообще никаким из доступных волшебникам способов. Ни на своих двоих, четырех, пяти… Ни совы, ни магия, ни даже фестралы. Ничто и никто, если не вписан в разрешение барьера, не способен его пересечь. Поверьте, но… Попробуйте. Разрешаю. — Сириус! — Что? Все равно не смогут. Что же, оставим вас. Если я сейчас не напьюсь… — проворчал угрозу все еще слишком бледный и потрясенный мужчина, перед тем как прикрыл за собой дверь спальни. Друзья встретили тишину молчанием. Чжоу упорно разглядывала гриффиндорца, пытаясь тем самым начать разговор, но Гарри продолжал угрюмо сжимать губы до белизны. Кажется, даже сейчас парень не осознавал, что все двери были не просто закрыты — камнем завалены. Наконец, повернув голову к девушке, парень тихо произнес: — Зачем это все? Чанг ласково улыбнулась и погладила мага по щеке кончиками пальцев. — Ради твоего здоровья, Гарри. Это все — ради твоего спасения. Я говорил, что смогу тебя излечить. И изоляция от главного источника твоей болезни — верный шаг к этому. Но мой первый вклад довольно прост. Я прекрасно понимаю, что сделает с тобой смерть дорогого тебе человека, поэтому… — ведьма улыбнулась шире. — Разве не будет правильным помочь еще более нездоровому существу, а не окончательно его добивать? — Как магглы вообще могут помочь волшебнику?! — не выдержал Гарри, но на этот раз от прикосновений уклоняться не стал. Не до того сейчас. — Почему мама сама не обратилась к ним? Почему никто не знает о… психиатрических лечебницах. Правильно? — Магглы… — студентка Равенкло немного задумалась, подбирая верные слова. — Я тоже не знал, насколько они умны. Их лекарства мощны, очень мощны. У них ведь тоже есть болезни, знаешь? Правда, лечатся они не так быстро, как у нас. Некоторые переломы могут чувствоваться всю жизнь. Яды, правда… Испарения, многие болезни… Я еще многое не знаю. Но простецы еще не научились укрощать человеческое тело так же безупречно, что и мы. Медицина и Колдомедицина страшно похожи, Гарри. В некоторых больницах магглы изучают и лечат безумие, такого у нас, к сожалению, нет. В Мунго подобных пациентов просто запирают. Если такой пациент темный волшебник, то его устраняют. — Ты спас Тома?.. Гарри смотрел на колдунью с широко распахнутыми глазами, не веря своим ушам. Чанг вновь улыбнулась и посмотрела на лучшего друга с непередаваемой нежностью, пряча ликование от победы над ненавистным сумасшедшим. Как бы ей ни хотелось убить его, забота о Гарри стояла на первом месте. И смерть родственника действительно может прикончить самого парня. — Я же сказал, что помогу. Я — все еще твой подарок, верно? — она рассмеялась, и гриффиндорец ломко улыбнулся, немного расслабившись. — Я счастлив, что ты доверился и помог мне сделать это в ответ. Ты поймешь. Будет трудно, но ты поймешь рано или поздно. Что присутствие старшего брата нанесло тебе вред. Мы исправим это вместе. Просто продолжай верить, это главное. Они некоторое время молчали. Гарри оцарапал палец булавкой и начертал на ладони Хагалаз, заставив Чжоу напрячься: так и руку себе оторвать недолго. Но абсолютно никакого отклика парень не почувствовал. Будто он и вовсе не был темным магом. — Ты сможешь вернуться отсюда в свое тело? — Да. И довольно скоро мне придется это сделать. К утру, правда, ты же не против? Конечно, ты не против. Бросить тебя здесь вот так одного целое преступление. — У меня в голове будто все смешалось, — неловко признался Гарри, еще никогда особо не раскрывая свою душу перед другом. — Будто все произошедшее какой-то дурной сон. Хогсмид, Дамблдор, отец, бомба… Ты же знал? Как? — Это и будет дурным сном в итоге, — мрачно пообещала та, сжав кулаки. В темных глазах сверкнула решимость доказать слова делом. И в ближайшем будущем это ей удастся. — Всего лишь дурным кошмаром, от которого ты проснешься, излечишься. Спрашиваешь меня, знал ли я о разрушении деревни и похищении атомной бомбы? Да, знал. Когда ты отправил меня искать своего брата, он будто поджидал меня у Запретного Леса. План прост: светлые считают тебя самой опасной проблемой в ближайшем будущем. И всего лишь нужно было показать им, кто здесь истинное зло. Уж поверь, теперь их мысли в меньшей степени занимает «малыш-Лили». Это… Что это вообще значит? Гарри досадливо отмахнулся, мол, потом объясню. Сейчас ему нужны были ответы. Чжоу продолжила: — Томас как-то узнал, что я могу захватывать твое сознание. Не скажу, что он сам думает по этому поводу, я… Не особо понимаю его эмоции. Да и плевать. Цель заключалась в том, чтобы не дать тебе совершить глупости на глазах у авроров и преподавателей, на глазах у директора. Ты должен был быть слабым, напуганным, уставшим. Даже не просто напуганным, а запуганным до смерти. Поступок твоего брата вызвал у меня уважение. Впервые в жизни. Это единственное, за что можно сказать Томасу «спасибо». Только зачем уничтожать Хогсмид? Зачем приносить в Большой Зал отрубленные головы? Такая… Мерзость. — А ты бы поверил, что какая-то маленькая вещица в руках способна разнести Британию? Или что он управляет моим телом, моей магией, если бы я не проткнул себя ножом? Удивительно, кстати, что ты на это согласился. — Ты говорил уже, что однажды заколол себя, — болезненно поморщилась ведьма. Это ей не нравилось даже больше подрыва деревни или Британии. Нанести сознательный вред другу — последнее, что она может захотеть. — А в школе тебе с наличием нужных зелий и отрубленные ноги на место вернули. — Ты и это знаешь. Гарри глядел на девушку с острым недовольством. Но та и не думала за это извиняться. Ненависть к патологически больному слизеринцу возросла до критической точки, но тот был слишком силен, чтобы Чжоу с ним справилась самостоятельно. И даже не надеялась, что Том согласится так просто отправиться на маггловское лечение. Но удержание такой силы в руках… И незнание методов лечения, как считала ведьма, и помогли в этом. Она никогда не винила Гарри за эту нездоровую любовь к родственнику, за это насилие между ними двумя, за желание во что бы то ни стало спасти. Ведьма всем сердцем любила лучшего друга, нисколько этого не скрывая. — Что еще ты задумал? — Помочь, — жутковатая улыбка прорвалась сквозь ласковую. Но Чанг быстро стряхнула ее с губ. — Даже если тебе не понравится, это лишь на пользу. Я уверен в том, что делаю. — Я не могу сидеть взаперти вечно! На мне ебаный Амулет Сокрытия Сил! Ты знаешь, что это значит. — Пока иного выхода нет, Гарри. Это всегда непросто. Легкими путями выложено безумие, а не здравый рассудок, верно? Я не колдомедик, я не знаю, как нужно. Но примерно догадываюсь, что делать. Гарри отвернулся, слишком рассерженный упертостью ловца. И заводить ссору не намерен. Он был уверен, что со временем все равно разберется что к чему и как теперь быть.       Отца не было четверо суток. Все это время Люпин и Блэк поочередно сменяли свой пост, неустанно оберегая юных волшебников, но от настойчивой слежки отказались. Гарри ясно замечал в их глазах болезненную жалость и даже отвращение. С Чжоу за неимением других дел теперь же разговаривал едва ли не часами напролет. Та всегда говорила тихо и мягко, отчего-то постоянно убеждая друга, что ему помогут, он справится, все будет иначе. И волшебник не очень понимал, что та имела в виду. Все было просто прекрасно за редкими исключениями.       Джеймс молча притянул сына в объятия. И стоял так достаточно долго для возросшего переживания Гарри.       Отец был бледен. Устал, а судя по потрепанному виду даже не отдыхал. Мужчина не стал отвечать на бесконечные вопросы, а сразу отправился спать, отложив разговор на другой день. И все же, он состоялся. — Как все прошло? — тихо спросил Гарри, когда они устроились в гостиной за чашками с чаем. Чжоу осталась в спальне, не мешая семейной встрече. — Что Т… — Не произноси в моем доме это имя. Больше никогда, — скривился бывший глава аврората. — Он в больнице, как я и обещал. Создал еще несколько амулетов, подчинил кучу магглов «Империусом», проследил, как вообще должно проходить лечение. Это… Будет уместно. С учетом того, что эта дрянь сотворила, это на самом деле даже хорошо. Джеймс, когда увидел это «лечение» потерял дар речи на самом деле. И до сих пор в себя не пришел. И лишь убедился, что маги ни в коем случае не должны пересекаться с этими жуткими магглами. Лоботомия. Пытки водой, электричеством, психические пытки. Условия содержания пациентов, методы воспитания в них покорности и кротости. И учитывая состояние Тома — ему конец. Но выродок заслужил и большее. Эти страдания должны хотя бы немного приуменьшить его ненависть, жажду выместить злобу и боль, уменьшить желание отомстить собственноручно. — А что именно? Я совершенно ничего о простецах не знаю, об их больницах. — Не собираюсь говорить об этом, — отрезал родитель и резко сменил тему: — Я успел поговорить с твоей подругой. Гарри немного напрягся. Потому что не знал, что именно задумал психоватый на голову Седрик. — И?.. — Удивительная особа. Она заботится о тебе. Я рад, что мисс Чанг теперь с нами, — Джеймс позволил себе легкую полуулыбку. — Ее знания о магглах довольно обширны, а идеи новы. Я… Я не знаю, что со всем этим делать. Не знаю, как пережить этот кошмар без посторонней помощи. — Прости нас, нас и весь этот долгий обман, — прошептал парень, низко опустив голову. — Ты разочарован в нас. В том, что произошло. — Разочарован. Джеймс закрыл лицо ладонями. Его широкие плечи мелко подрагивали. Гарри не нашел в себе смелости обнять отца. — Ты не представляешь себе, как сильно я разочарован, — пробормотал мужчина, отнимая ладони и глядя в тусклые болезненные глаза младшего сына. Нет, теперь своего единственного сына. — Но не только в вас. А во всем этом ебаном мире. В Лили, что всю жизнь лгала, из-за которой все и случилось. В себе. О, я на самом деле ничего не замечал, не подозревал. В произошедшем слишком много моей вины, как отца. Как защитника семьи. Я должен был охранять ваше благополучие, а не смотреть, как сквозь пальцы рассыпается это чудовищное безумие. — Прости, — горько повторил Гарри. — Убил вашу мать… — Джеймс, казалось, не замечал его. — Убил мою любимую. Мою единственную. Своими руками. Считал, что поступаю правильно. Но теперь я не чувствую, что в моей жизни было хоть что-то верное. Хоть какое-то верное решение. Разве что сейчас. Возможно, я смогу вытащить нас из дерьма, в которое превратилась наша жизнь. Когда-нибудь. Когда-нибудь… Он ощущал себя уничтоженным. Глубоко под землю похороненным. Так, что и света не видно, воздух не попадает, а земля комьями забивает горло, лишая возможности вздохнуть что-то помимо гнили. Будто рубанули по шее: предательство жены. Потеря должности. Друзей, расположения сослуживцев. Малыш-Лили, из которого вылепили грязную марионетку чужой воли. И спятивший маньяк в лице наследника. Их семья опорочена навеки. И магглы. — Гарри, магглы на грани ядерной войны, — глухо произнес Джеймс. — Выродок не врал, он действительно выкрал атомную бомбу. А магический мир Британии пугающе близок к уничтожению от правительства других магических представителей стран. Они восприняли это как угрозу мирового плана. Я точно не знаю, что происходит в аврорате и Министерстве Магии, но в одном уверен наверняка: они не успокоятся, пока тебя не найдут. Уже никогда. — Почему я? Это же сделал Т… — Гарри под угрожающим взглядом заткнулся. — Он. — Потому что ты вменяем, — просто ответил мужчина. — Потому что с тобой возможно договориться. И у тебя есть влияние на выродка в некотором роде. Полагаю, Дамблдор успел обо всем им рассказать. — Что мы будем теперь делать? Что мне делать? — Ах, да. Мисс Чанг мне кое-что предложила. И так как ее план с маггловским лечением мне угодил, я решил посмотреть, что выйдет. Готовься, через два часа к нам переместится колдомедик. Ты тоже будешь лечиться.       Гарри сидел на кресле в той же гостиной, насторожено следя за действиями незнакомой женщины: та выставила перед собой странную чашу, наполняя ее неизвестного происхождения жидкостью. Разложила несколько бумаг, продиагностировала магию и тело своего нового пациента. С нее уже успели взять Непреложный Обет. — Итак, можешь звать меня Элис. Я же могу называть тебя Гарри? Так нам будет легче, — она дождалась кивка головы. — Замечательно, дорогой. Мне рассказали некоторое детали твоей проблемы, но можешь считать, что мое мнение не предвзято. Мне не важна оценка твоего состояния от других людей, это все не имеет значения. Элис склонилась над столом и указала на чашу. — Омут Памяти. Я не собираюсь применять Легилименцию и выуживать твои воспоминания насильно. Все на добровольной основе, но это пока ты готов сотрудничать. Мне уже дано разрешение твоего отца действовать силой, если это потребует лечение. — Зачем вам это? — Гарри, с помощью воспоминаний я смогу узнать, что повлияло на тебя. Что изменило сознание. Ты не замечаешь изменений, но есть своеобразная точка отсчета, начало твоих проблем, твоей болезни. — И что это даст? — Мы поговорим, — женщина откинулась на спинку кресла и соединила пальцы. Ее взгляд был неприятно цепким. — Если подобный метод терапии не поможет, я попробую подобрать зелья. Теория маггловского лечения душевнобольных… Заинтересовала меня. Но не волнуйся, полностью на нее полагаться ни в коем случае не будем, лишь заменим лекарства на подобные им зелья. Они не приносят такого же вреда. Гарри медленно выпрямился. — Вреда? — К сожалению, простецы вредят себе многим больше, чем помогают, — вздохнул колдомедик с печалью. — Это на самом деле так. Во всем. Что бы ни создали — все предрасположено убить их с большей или меньшей степенью. Гарри с живым огоньком заинтересованности во взгляде подался вперед, упершись ладонями в колени. Он просто надеялся, что не переигрывает. Но женщина осталась довольна, что смогла заинтересовать своего нового пациента. С этого все начинается. — Так на что оно похоже, маггловское лечение от безумия? — Я скажу. Но повторю, а ты должен это четко уловить: к тебе оно применяться не будет ни в каком из случаев. Более того, с меня даже взяли клятву. Поэтому ты должен быть спокоен. Итак, лечение… Это сложно объяснить на простых словах. В основном это таблетки, — она достала из кармана желтой мантии маленький мешочек, откуда вынула странный белый камешек. Парень вопросительно улыбнулся. — Вот, как они выглядят. Да, не удивляйся, такие маленькие, но весьма эффективные. Чем выше степень потери разума, тем больше доза. Так же как и у нас. Но… Эта доза превращает человека в некое подобие «овоща», так это у них называют. Маггл-пациент ничего не понимает, не помнит. Не может думать, тупеет и деградирует даже в малом. Да, он становится спокойным и даже уравновешенным при любой стадии запущенности, это так. Но его тело едва ли можно называть при этом здоровым. Более того, чаще всего пациент при долгом лечении не выживает. Иногда случается едва ли не чудо, и больной приходит в себя настолько, что может существовать в обществе на достойном уровне. И последствия приема лекарств постепенно вымываются. Не все, но здоровье можно поддерживать уже другими таблетками. Гарри продолжал улыбаться и медленно произнес: — Это хорошо, что я не в маггловской лечебнице. — Именно, что это происходит иногда у запущенных пациентов. Легкое помутнение рассудка лечится так же просто. Ты адекватен, восприимчив к общению и не несешь цели вредить как себе, так и другим. Поэтому даже в маггловской психиатрической больнице твое лечение ограничилось легкими не вредящими здоровью препаратами. Они некоторое время молчали. Элис заметила странное изменение в поведении парня, но никак не прокомментировала. — Что ты скажешь на передачу первого пробного воспоминания? Можешь выбрать любое. Гарри с улыбкой коснулся виска своей волшебной палочкой и вытянул из головы белесую нить достаточно яркого воспоминания, стряхнув ее в чашу. Колдомедик одобрительно кивнул и склонился над Омутом Памяти, погружая в него свое лицо. Улыбка парня сменилась с вежливой на жестокую: ей придется смотреть этот отрывок из его жизни до конца.       Когда Элис медленно оторвалась от воспоминания, ее лицо было бледное, как мел, губы дрожали, а в светлых глазах сквозили ужас и громадное омерзение, отвращение. Гриффиндорец учтиво поинтересовался, уже не скрывая явной жестокости: — Насколько я адекватен, дорогая Элис? Вам понравилось? О, мы еще много времени проведем вдвоем. Женщина издала булькающий тошнотворный звук и, прижав ладонь ко рту, стремительно вылетела прочь, оставив своего «адекватного» и «восприимчивого к общению» пациента в одиночестве. Гарри сидел не шевелясь долгое время, пока в гостиную не ворвалась Чжоу. Она склонилась над другом, с тревогой разглядывая его безразличное лицо. Он медленно поднял на нее потемневший взгляд. И если бы не амулеты, взрыв уже был бы вопросом времени. И он был неминуем. — Ты предал меня. — Что?! Я не!.. — Ты сказал, что Тома, моего брата, излечат, — Гарри поднялся с кресла и навис над девушкой. — Что это ему поможет. Ты обещал помощь. А мне рассказали про маггловские больницы. Теперь понятно, почему отец остался удовлетворен этим. Теперь понятно, почему ты — помешанный на мне — захотел спасти брата. Ты предал меня. Лицо Чанг ожесточилось. Она не отошла в сторону несмотря на угрозу в глазах гриффиндорца, лишь коснулась пальцами шрама на подбородке. — Я говорил, что это будет непросто. Что тебе будет больно. И что ты все равно должен верить мне. Я не врал, когда говорил о помощи. И я действительно спасу тебя, — и совершенно неожиданно ее полные губы коснулись других губ. — Любой ценой. Когда она вновь поцеловала его, глаза девушки расширились в изумлении - ее не оттолкнули. Парень просто стоял и смотрел на Чжоу, чуть склонив голову набок. Тогда перевозбужденная от нервов и желания ведьма подошла уже вплотную, прошептав: - Я могу?... И Гарри позволил ей это, прикрыв веки. Он не отвечал, просто приоткрыл рот, в ожидании завершения. Все было не так, не тем. Удерживал свои руки, чтобы те не сомкнулись на хрупком горле, не сломали его, раздавив каждую косточку, если бы это было возможно. Чужие влажные настойчивые губы, тягучий поцелуй, который не вызвал даже легкого волнения в душе, язык, не вызывающий сладкой дрожи. Когда Чжоу оторвалась от лица друга, ее дыхание было сбито, а щеки покрывал лихорадочный румянец. В блестящих глазах был хорошо заметен огонь возбуждения, но девушка заставила себя отстраниться. Гарри медленно открыл мертвенно-черные, как едкий мазут, глаза и так же медленно улыбнулся. Ведьма облегченно оттаяла в ответ, выглядя при этом вновь как нежная и ласковая девушка. — Все хорошо? Ты ведь доверяешь мне? — Я верю тебе, Седрик.