Мой любимый младший брат

      Они окружили небольшой лагерь авроров, состоящий из единственной палатки, опутанной защитой. Некоторое время блуждали среди холмов и молодого леса, укрытые чарами невидимости, пока не сузили круг поисков до единственной точки — сокрытого места. Снятие защитных заклинаний отняло несколько долгих и кропотливых часов, пока рунами и кровью не был снят последний слой укрытия.       Кроведушцы оперативно разделились по всему периметру и по команде Рабастана шагнули вперед, вызывая появлением вой сработанных на постороннее присутствие чар. Гарри стоял в стороне, укрытый тенью дерева и магии, удерживая вязь рун на земле, что препятствовали аппарации и выходу за пределы кровного оберега магического вызова. Темные маги довольно быстро вступили в бой с неготовыми к столь скорому нападению аврорами, подавляя количеством и внезапностью. За несколько секунд чары невидимости были успешно развеяны светлым колдуном, и сражение перетекло на другой уровень, пока в конечном итоге все волшебники не застыли в оборонительных позах с угрожающе выставленными на противников палочками. — Кто нас выдал? — прорычал мужчина с глубоким порезом на щеке, оглядывая темных магов в поисках Темного Лорда. Все патронусы разбивались о невидимый купол, а монеты с протеевыми чарами не срабатывали. А значит предводитель организации вместе с его запретным колдовством был где-то поблизости. — Где ваш чертов юнец?! — Где мисс Блэк? — в свою очередь спросила женская фигура в вычурной маске. — Мы пришли за пленниками. Выдайте нам их, и разойдемся по домам как взрослые умные люди. Вы окружены. Закончим ночь спокойной беседой, а не глупой бессмысленной дракой. — В палатку не проникнуть посторонним. Ваши пустые угрозы — вот, что бессмысленно! — Ну разумеется, — тихо промурлыкал Том и шагнул вперед, делая взмах палочкой. — Империо. — Авада Кедавра! Подчиненный непростительным аврор рухнул замертво, сраженный своим же сослуживцем. Кроведушцы моментально подобрались, когда светлые сомкнулись плотнее, уже готовые к немедленной атаке. Том печально покачал головой, когда в лицах аврорах скользнуло осознание — те узнали голос нападавшего. — Значит, вы оба здесь. Это все упрощает. Покажись, малыш-Лили. Мы не отпустим твоих драгоценных служанок, пока обещанный нам обмен не будет исполнен. Темный Лорд оторвался от ствола дерева и спокойно вошел под купол чар, скидывая с себя иллюзию. Ему не нужно было представляться — напрягшиеся авроры узнали своего ненавистного недруга по молниевидной трещине на маске, даже несмотря на темное время суток. Они успели подметить, насколько худыми были тела двух родственников. Парень остановился возле говорившего и жестом подозвал брата. Тот без лишних разговоров приблизился. — Идите и возьмите его, — мягко произнес Предводитель Кроведушцев, легко коснувшись спины парня. — И что дальше? Сможете удержать? Как вы надеетесь уйти отсюда? — О, у нас есть запасной план в случае предательства. Заключим Непреложный Обет. Добровольная передача, ненападение, короткое перемирие. Ваша бойкая леди бесконечно права, есть ли смысл драки, если тебе стоит лишь придерживаться наших условий? — Пусть будет так. Темный Лорд шагнул вперед и протянул руку. Говоривший мужчина недоверчиво и медленно поднял свою, сжимая чужие пальцы. К ним подошел один светлый и один темный волшебник, держа оружие наготове. Кроведушцы не произнесли ни слова, оставшись стоять на местах, чем донельзя нервировали своих противников: отчего они ждут? Почему так легко согласились на невыгодные условия сделки? И почему, Мордред побери, обычно агрессивный Темный Лорд спокойно отдает врагу своего родного брата-любовничка?!       Простой незамысловатый обет нисколько не удовлетворил авроров. Темный лорд обещал немедленный обмен брата на Джинни и Беллу, живых и здоровых. А так как никто из присутствующих не собирался погибать из-за непредвиденных обстоятельств, сошлись на временном ненападении лишь в том случае, если обмен пройдет успешно. Авроры приготовили несколько амулетов от темной магии. Они звериным наработанным навыком чутья ощущали нечто неправильное. Что-то было не так. Но Гарри спокойно кивнул родственнику, и тот ступил далеко вперед, выкидывая волшебную палочку в траву. — Ведите девушек. Том, проверь их состояние. Вышедшие в сопровождении Уизли и Блэк остановились возле худощавого парня, все так же злобно поглядывая на своих похитителей. Том приблизился к ведьмам и бесцеремонно ощупал их тела, заставив Джинни прорычать ругательство и отдернуться. Блэк остановила ее порыв, сдержанно покачав головой и пристально вглядываясь в друга. — Целы, — Том внезапно обнял их и крепко прижал к себе, утягивая к земле. — Что еще за фокусы, парень?! — на него моментально были наставлены волшебные палочки. — Эй, вы, идите к своему мальчишке, ни шагу в сторону! — Они не пойдут, — мягко возразил Темный Лорд отступая назад к Кроведушцам, и палочки взметнулись и в его сторону. — Гарри, какого дьявола? — прошипела Джинни, глядя на бывшего друга с ненавистью. — С хуя ли ты вообще приперся?! — У нас был договор, пацан. — И он соблюден. Мой брат у вас. Мужчина отшатнулся, бледнея. Его взгляд метнулся на сидевшего на земле парня, который все еще приобнимал двух девушек. — Это не… — Нет, — Темный Лорд снял треснутую маску матери, разрушая тем самым иллюзию голоса. Под ней оказалось безэмоциональное пустое лицо Томаса. — Не тот брат. Волшебная палочка аврора взметнулась вверх, но бывший слизеринец даже не пошевелился: на поднятой было руке светлого мага с неприятным влажным хрустом взорвалась ладонь вместе с узкой деревяшкой. Мужчина взвыл не своим голосом, схватившись за обезображенную руку и прижимая ту к груди.       Авроры ошарашенно закружились по примятой траве, когда Кроведушцы так же пришли в движение, возобновив атаку: светлые не знали, на кого нападать в первую очередь. Темные волшебники не давали шанса накинуть амулеты от магии рун на настоящего Темного Лорда, а собственные отчего-то совершенно не работали. Гарри стянул с себя маску Тома и жестоко улыбнулся, взрывая руку еще одному аврору, который имел неосторожность застыть на месте на слишком продолжительное время. Подорвать движущиеся тела было чрезвычайно сложно — Гарри не успел бы накопить достаточное количество энергии Небытия для уничтожения целого волшебника, ведь тот постоянно менял положение в пространстве. Зато руки не слишком расторопных — вполне. Парень понимал, в чем дело. Авроры попросту не знали точное количество защитных артефактов, способных противостоять магии крови. Энергия вредила не всем, что указывало на неравномерное распределение защиты. — Гарри? — Джинни уставилась на него во все глаза и ахнула, когда бывший гриффиндорец резко притянул ведьму к своей груди, зарываясь лицом в спутанные рыжие волосы. Над головами мерцали волшебные щиты, не позволяющие заклинаниям достигнуть цели. — Джин. Какая же ты дура. Уизли пораженно смотрела, как за плечом парня продолжалась жесткая схватка, не в силах поверить, что Гарри мог так сильно рисковать ради них. Что мог рисковать старшим братом ради нее. И что у похитителей были повреждены лишь кисти рук этой бешеной магией. Рядом раздался тихий торопливый голос Беллы: — Нужно уходить. Бойцы были не только в палатках, у них действительно был какой-то запасной план на случай внезапного нападения, — Блэк недовольно рыкнула, когда оба волшебника остались сидеть на месте. — Да расцепитесь вы уже, дурные головы, потом налобызаетесь! Джинни внезапно издала тихий неопределенный звук и с силой стиснула бывшего друга в объятиях в ответ. Она на несколько секунд прикрыла глаза, сжимая пальцами его мантию на спине, затем резковато вскочила на ноги и утянула за собой второе тело. Ее глаза сверкнули живо и страстно. — Мой Гарри все так же похож на себя. Парень мрачно улыбался, когда дернул ее за руку в сторону. Авроры, заметив их передвижения, начали нападать, раз за разом разбивая накладываемые Кроведушцами щиты. Гарри злобно оскалился и поднял руку в сторону наиболее плотно стоявших друг к другу светлых колдунов, и те рассыпались в разные стороны, избегая вспышки темной энергии. — Не дайте им уйти! Нет, ловите! Темный Лорд пришел ради них, и если сбегут, то выманить мальчишку без последствий будет уже невозможно. — Живее! — одновременно прокричала леди Малфой, которая и накладывала щиты вокруг юных магов. Левой рукой она тянула в их сторону фарфоровую чашу-портключ. — Держите их! Они же сей… — крик утонул в громком хлопке, вызвавший неприятный звон в ушах. Гарри вжал голову в плечи, запнувшись на месте и останавливаясь от неожиданности, опять прижимая к себе вздрогнувшую подругу, когда сквозь толщу мерзкого тонкого гудения вырвался все тот же голос: — …наделал, нет, НЕТ! Темный Лорд ошарашенно повернул голову, когда Нарцисса что-то отчаянно закричала и кинулась к ним навстречу, наплевав на бой. Впрочем, замершие вокруг волшебники отчего-то прервали его. Авроры отступили назад, на лицах некоторых застыли ужас и гнев.       Гарри непроизвольно сжал пальцы, когда Уизли резко дернулась в сторону, да с такой настойчивостью, что ботинки парня заскользили на месте по влажной траве. Ведьма громко пронзительно закричала, с силой обжигая удерживающую ее руку, и вырвалась прочь. — Бель, нет! — Белла! Парень развернулся всем корпусом в другую сторону и замер, разглядев неподвижно лежавшее на земле тело девушки. Возле него опустились на колени две волшебницы. Джинни начало крупно трясти. Гарри на негнущихся ногах стал подходить к ним. Его голос словно раздавался из-под толщи воды. — Джин. Джин, я ее вылечу. Пошли, нам нужно вернуться на базу. Хватай ее, если поспешим… — он запнулся, когда оказался возле подруги. Блэк не была ранена.       Во лбу уже мертвой ведьмы темнело пулевое отверстие. Джинни завыла диким зверем, обрывая оцепенение волшебников вокруг. Гарри медленно поднял взгляд на авроров. Те, будто очнувшись, бросились к лесу не разбирая дороги. Парень зарычал и кинулся было следом, как его немилосердно сдавили чужие руки, удерживая на месте.       Том попросту оглушил брата, подхватывая рухнувшее тело на руки. Он глянул на свою убитую подругу, склонив голову набок и скривив рот в пренебрежении. Какой бесславный и убогий конец. Он широко улыбнулся, наблюдая за подвываниями бесполезной девчонки и ступором леди Малфой, ощущая удовлетворение от произошедшего. Том перевел взгляд на бессознательное тело у себя на руках, сменяя торжество на болезненную нежность. Да, все идет правильно, неминуемо. Темный волшебник склонился и поцеловал чужие губы, сжимая руки крепче. Затем кивнул подошедшему Лестрейндж и пошел прочь за купол удерживающих рун, перемещаясь обратно на базу.       Гарри ворвался в комнату, отталкивая прочь стоявшего у порога мужчину, и сразу бросился к кровати, возле которой сидела Уизли. Она была неподвижна и бледна как мел, не отводила глаз от лежавшей на постели Блэк и выглядела едва ли лучше мертвеца. Парень рухнул возле стула и взял за руку свою подругу, пытаясь поймать ее взгляд. — Джин, я все изменю, — прошептал он. — Я верну ее тебе, я смогу. Ведьма медленно перевела на него усталые тусклые глаза. — Все кончено. Что ты можешь сделать? Это конец. — Нет. Есть дневники моей матери, в них она описывает ритуалы, способные вернуть человека к жизни. В буквальном смысле. Мертвого, с любым ранением. — Сейчас не время для шуток, — холодно процедила Джинни, выдирая свою руку из чужих пальцев. — Никому не нужно подобное утешение, ты ведешь себя как чудовище. — Вообще-то это была не шутка, юная леди, — раздался голос взрослого волшебника со стороны двери. — Темный Лорд действительно способен полноценно вернуть мертвого, хотя бы в теории. Идеальной практики еще не было. Гарри посмотрел на мужчину, силясь припомнить его имя. Это было не важно. — Не было? А моя мать? Том говорил… — Она спасала от смертельных ранений и проклятий, но то были живые люди. Воскрешение… Ритуал существует. И она оживляла их. Но не совсем в том виде, какими те погибали, — колдун почесал затылок. — Госпожа объясняла, что зависит это от самого волшебника. Цена воскрешения несоразмерно высока: отдающий жизненные силы терял огромное количество времени, что он мог бы прожить. Принимающие… Что же, самый устойчивый из них прожил две недели. — Тогда какая польза от этой теории? — изменился в лице парень, не замечая, как меняется и настроение подруги. — Какой толк вам в этих дневниках, если воскрешение невозможно? — Возможно. Это зависит от волшебника, — повторил мужчина, выгнув бровь. — Ваша мать единственная, кто выдернул душу, память и личность с того света. Они просто были слишком слабы, отчего-то сходили с ума. Госпожа объясняла это как раз таки памятью. О собственной смерти. Думаю, что это не может не влиять на психику. — Мистер Малфой хочет вернуть своего сына. Для чего? Увидеть, как он вновь погибнет? — Это его ребенок, — жестко прервал Темного Лорда Кроведушец. Его глаза потемнели. — И отец сделает все, чтобы вернуть его. Даже если проживет он всего пару минут. — Это не подарок, это боль, — Гарри поморщился. — Столько времени надеяться, ждать и… Увидеть смерть ребенка второй раз. И вновь без шанса спасти. — Как подобное может понять подросток? У которого никогда не было детей? Да еще и пытаться спорить, доказывать нечто, в чем не разбирается? Хоронить родителей — одно. Убивать родителей — одно. Хоронить сына, не найдя даже тела… У него даже могилы нет. Ты не сможешь понять чувства Люциуса. Юный волшебник дернул уголком губ, ощущая горечь. Он посмотрел в глаза говорившему, пытаясь выразить сожаление и толику извинений, на которые у парня не было прав. Взгляд мужчины немного смягчился. — У вас есть дети? — Был. Сын. — Тогда я не понимаю, зачем вам нужен я, — пробормотал Гарри, скривившись. — Хорошо, неизлечимые болезни и смертельные раны. Наша наука не стоит на месте, и однажды дневники моей матери станут бесполезны. Лекарство и спасение найдут и без темной магии души и крови. — Потому что Ты сделаешь это куда быстрее, — сбросил собеседник привычное обращение к Темному Лорду. Он подошел ближе и кивнул на труп. — Я практически ничего не знаю об этих ритуалах, Снейп никогда не делился опытом общения с Госпожой. Он знал куда больше. Однако Темная Леди не чуралась настолько темной магии, что к подобному не хотим прикасаться даже мы. Даже Блэки. Поэтому мы нуждались в Лили. Она изучала ее, подчиняла себе, зашла так далеко, куда не позволяли заглянуть привычные нам законы. Даже если ученые и найдут лекарство для любого проклятия, воскрешать мертвых — табу. И мы уверены, что будь Госпожа жива, она смогла бы исправить те ошибки или… Не знаю, почему волшебники умирали. Поэтому ты здесь. Чтобы продолжить начатое и закончить. — У меня может не хватить сил, — бесцветным голосом ответил Гарри, и его плечи будто потяжелели под гнетом возложенной на него миссии. Он даже ранку не смог себе заживить. — На это могут уйти бесконечно долгие годы. Однако пытаться начну с этого же дня. И буду воскрешать, пока не пойму, в чем дело. Быть может… — Ты спятил, — сдавленно воскликнула Джинни, и все посмотрели на нее, будто только сейчас вспоминая о присутствии девушки. — Ты, блять, и все ваши Кроведушцы просто спятили! — Что? Серьезно?! Я собираюсь вернуть тебе твою Блэк! Ведьма выглядело сильно напуганной и ошарашенной от услышанного. С лица сползла последняя краска, а широко распахнутые глаза блестели от скопившихся слез. — «Вернуть»? Что ты этим хочешь сказать? Она не вещь, не моя игрушка, не рабыня. Белла была живым человеком, ее жизнь никому не принадлежала, — голос Уизли сильно дрожал. Ее разрывали на части собственные слова. Убивали. — Хочешь выдергивать мою возлюбленную из упокоения, раз за разом, чтобы она сходила с ума и умирала у меня на глазах?! — Ты можешь не смотреть. Гарри оборвал себя, когда понял, что сказал что-то не то: Уизли выхватила волшебную палочку и прижала ее к щеке парня. На нее моментально направил оружие Кроведушец. — Когда я найду, где ошибалась моя мать, Блэк больше не нужно будет умирать. Как и тебе. Любому волшебнику. Мы избавимся от смерти, истребим ее. Как правление светлых, болезни, проклятия, как нашего последнего врага. — Как я могла думать, что ты еще похож на прежнего себя! Ты даже не понимаешь, о чем говоришь! Джинни вскочила на ноги, и Гарри встал следом, выглядя уже угрожающе. — Тогда объясни. Если ты понимаешь лучше меня. — Прописные истины не объясняют нормальным людям, — прорычала девушка, сдунув со лба прядь волос. — А для такого безумца как ты… — Эй, а не заткну… — Пошел нахуй! — огрызнулась Уизли на мужчину, даже не посмотрев в его сторону. — Если не объяснить ему сейчас, пока наш герой не сотворил непоправимого, вы ничего не сможете исправить. — Да что ты понимаешь в магии души?! — со злобой возразил Гарри, сжимая кулаки. — Ты даже дневников не открывала. Только и можешь, что скулить о правильности и неправильности моих поступков, осуждать за то, что я не совершил. Ты обвиняешь меня в том, что я еще не сделал! — Какой будет смысл, если ты перешагнешь грань? Да, я ничего не знаю про эту запретную магию. И не знаю, что будет, если ты нарушишь человеческие законы. Не зря же испокон веков воскрешение — это табу для всех культур! Я не говорю о божественном, ты не бог, чтобы сотворять подобную мерзость! Ты не думал, почему они все сходили с ума? Почему умирали? И почему твоя мать никому не рассказывала о своей «ошибке»? Почему не могла ее исправить? И почему миссис Малфой даже не заикнулась о твоем участии? Говорила о похоронах? Гарри оскалился. В мыслях всплыло лицо Тома. Что, если он тоже умрет? Что, если они не успеют создать хоркруксы? Неужели Джин любила свою девушку недостаточно сильно, если не может перешагнуть через свои моральные запреты, через свой ужас, чтобы увидеть ее вновь? Обрести с ней вечность и счастье? Как можно жить в мире, где любимый человек не существует?       Он даже не задумывался о таком. Что старшего брата может не стать. Что дневники кто-то может отобрать, не позволив вернуть любимого к жизни. И что Том может остаться мертвым навсегда. — Потому что я пока что не умею возвращать к жизни умерших, пока что. Но я сделаю это. Будь я проклят, если не исправлю ошибку! Если не найду ее! И нет. Я передумал. Ты будешь смотреть. Ты увидишь, как я это сделаю, как твоя Блэк в конечном итоге не погибнет в очередной, но последний раз. И осознаешь, что ритуалы матери не мерзость, это наше будущее! Исход всех волшебных существ, результат развития нашей магии! Она не стала бы оставлять мне свои записи без надежды на подобное будущее. Уизли отшатнулась от него, не отводя нацеленной палочки. Ее лицо окаменело. Ведьма молча смотрела на этого волшебника, и сердце трескалось, разбивалось на кусочки от этой потери. Она смотрела на него, и ощущала колкую ненависть, презрение, отвращение. Джинни и подумать не могла, что ее друг мог так низко пасть, отвергнуть все человеческое, все правильное и естественное. Воскрешение — неестественно, это наивысшая точка мерзости. Лишить душу покоя, насильно притянув ее в разлагающееся тело, удерживать в нем. Смерть — вот, что правильно. Она существовала всегда, вот, что по-настоящему естественный процесс. Он делает человека человеком. Душу душой. Неискаженной, чистой, идеальной. Джинни скорбела, ее выворачивало наизнанку от этого горя, от смерти Беллы. Девушка хотела бы все исправить, отмотать время назад, вернуть к жизни. Да этого хочет любой, даже самый разумный и светлый человек. Однако он ясным сердцем осознает, что это невозможно. Неправильно. Мерзко. Лили это осознавала, Джинни это осознавала. Она смотрела на него и ощущала страх. — Мой Лорд, — послышался новый голос в звенящей тишине. В комнате стояла Нарцисса, некоторое время наблюдая за развернувшимся скандалом. Ее лицо не выражало ничего. — Эта девушка права. — Нарцисса! — с угрозой проговорил мужчина. — Давай-ка без лицемерия! Твой Драко!.. — Я против этого. На его воскрешение уповает мой дражайший супруг, не я. Мисс Уизли потеряла близкого человека, но все же не теряет головы. Я тоже потеряла сына, но все же не ослепла от горя. И не оглохла. Мы общались с Лили. Она так и не рассказала об… «Ошибке», если вам всем так угодно называть это. Однако разъяснила некоторые неизвестные нам вещи. Я приходила, чтобы отговорить ее проводить ритуалы. — Вы общались с моей мамой? — Мы не были близки. И, Мерлин упаси, не были подругами, — Малфой удержала на своем лице маску. Она не хотела иметь даже малейшего отношения к этой испорченной безумной крови. — Однако Кроведушцы ожидали от своей Госпожи иных действий. И ваша мать продолжала выдергивать души, противореча истинным законам. Не потому что она не понимала последствий, не понимала, что это наивысшая степень уродства… Вы, ваш брат — это было для вас. Она искала способ обезопасить своих детей от смерти. Каждая мать мечтает об этом, да?.. — женщина немного помолчала. — Ради безопасности детей мы ограничиваем их, защищаем покой, лечим ранки и оберегаем от опасностей. А не ищем способ изуродовать душу и тело для противоестественного существования в виде химер или других нечеловеческих монстров. Гарри вновь приподнял верхнюю губу в оскале, уловив в голосе колдуньи презрение и трепет. Первого было в разы больше. Нарцисса, заметив реакцию парня, покачала головой. — Люди умирают, юноша. Это было с начала времен. Все умирают. — Времена меняются, — прошептал он. — Мы тоже изменимся. — Вы не сумеете обмануть природу и Вселенную даже ради того, кого так сильно любите. — Я не… Я не позволю каким-то призрачным идеалам все уничтожить! — глаза Гарри заволокла пелена злобы. Она имела имя старшего брата. — Я пойду на что угодно, чтобы не допустить гибели близких мне людей. На что угодно. — Вы можете прожить с Томасом целую огромную восхитительную жизнь, — мягко произнесла Нарцисса, слишком понимающая и чуткая, чтобы не заметить причины безумного поведения Темного Лорда. — Наполнить ее десятилетиями совместной жизни. Сейчас вы молоды, импульсивны, вы недавно потеряли семью. Поэтому вам так страшно. Но вы не можете… — Нет ничего, с чем бы я не справился. Я могу сделать все, что захочу. Мне твердили, что я не освою темную магию, и вот — я взрываю подбазу со светлыми волшебниками без единого заклинания. Мне говорили, что я не выкраду детей из-под носа авроров или Дамблдора, и вот — я похитил целую школу. Нет на свете того, чего я не смогу сделать! Как и любой волшебник, кто оставит позади свою уродливо-идеальную картину мира, к которой прилип! Не под нее подстраиваться нужно, ее нужно сокрушать, создавать собственное творение, в котором жить! ВОТ — истина. Не в том, что делать правильно или неправильно, нет таких понятий от природы! Все запреты и рамки придуманы человеком, все их законы и блядские истины. Я все исправлю. Мы все исправим, вместе. — Тогда почему возвращенные к жизни люди, все до единого, покончили с собой? — справилась с эмоциями леди Малфой. Из ее глаз пропало всякое сочувствие к этому парню. Ведь она тоже потеряла практически всю семью. Однако с ума не сошла. — Да, они все убили себя. Здоровье было идеальным, магия была в идеальном состоянии. А сердца останавливались вновь и вновь, когда крики ужаса и отчаяния затихали. Что бы Темная Леди не делала — исход оставался неизменным. Те, кого она была способна воскресить, убивали себя. Не кажется ли вам, мой Лорд, что та самая «ошибка» это аксиома, которую не исправить? Не потому что невозможно, а потому что ни в коем случае этого делать нельзя? — Что может быть такого страшного в загробной жизни, что они сходили с ума? — пораженно вклинился мужчина, бледный и шокированный диалогом двух колдунов. — Что они могли такое помнить? — Я не знаю. Госпожа ничего не сказала. Она владела магией души, поэтому единственная из нас видела самоубийство. Возможно, знала причину. Однако исправить даже не пыталась. Отнимала сроки жизни у добровольцев, воскрешала вновь и вновь. Пыталась повлиять на память, но не могла стереть из них ту сторону. Мы слышали эти крики днями, пока не изолировались от проводимых ритуалов. Госпожа знала, что Кроведушцы не позволят ей отступить, даже пыталась экспериментировать ради своих детей. И пока вы здесь, мой Лорд… — женщина наклонила голову набок. — Не позволят отступить и вам. И будете вы слушать крики и вновь, и вновь, и вновь, пока не лишитесь последних остатков уже разорванного разума. — За некоторые слова, леди Малфой, вам могут отрезать ваш длинный острый язык, — мрачно сказал Кроведушец, выражая взглядом угрозу. — Темная Леди пользовалась нашими знаниями, книгами и артефактами, нашей силой, деньгами и связями. Ее статус — наша заслуга. И ее роль — служить на благо темным магам, на благо волшебникам. Она приняла возлагаемую на нее ответственность. — И вы подвели ее, — ледяным тоном откликнулся Гарри. — Не уберегли. Побоялись выползти из своих нор, дать отпор системе. Понадеялись, что за вас все решит Повелительница. Знаете, мою маму казнили не в тот же миг, что и поймали. — Это все неважно! Блять, это так неважно! — вскричала вдруг Уизли и подошла к парню вплотную, заглядывая ему в глаза. — Прошу, умоляю, пожалуйста, Гарри, милый Гарри, пожалуйста. Разве ты не помнишь, что по-настоящему важно? Ради чего мы живем? За что на самом деле боремся? Неужели ты забыл? — А если — да? Если я забыл, ты мне напомнишь? — тихо ответил Темный Лорд, приблизив к девушке свое лицо. — Расскажешь, если я забыл? Джинни покачала головой и надломленно улыбнулась, на несколько немыслимо коротких секунд разглядев в чужом безумном чудовище своего лучшего друга. — То, что делает нас людьми. Ты перестанешь понимать ценность жизни, ценность коротких мгновений счастья, если сделаешь то, что задумал. Не делай этого. Не обесценивай жизнь моей Беллы, не лишай ее этого. — Не я лишил ее жизни, Джин, — Гарри приподнял руку и погладил спутанные огненные волосы. — Я хочу помочь тебе. Неужели ты не хочешь вернуть ее? Вновь обнять, поцеловать? — Помнишь, как мы пошли в лес ловить акромантулов? — внезапно улыбнулась девушка. — Помнишь, что ты сказал мне? «Знаешь, Джин, если бы не эти гадливые пауки… Это просто потрясный день!» — Что? Акромантулы? Какая глупость, Мордред, мы говорим о воскрешении из мертвых! Блэк вновь сможет жить, быть рядом с тобой, стать старой и сморщенной, ворчливой бабкой! — Ты сказал то, что я запомнила на всю жизнь, — улыбка Уизли стала шире, практически нежной. Она смотрела на друга с надеждой, подталкивая к нужным воспоминаниям. — То, что сделало меня твоим лучшим другом. Нечто безумно важное. Гарри некоторое время молчал. Он разглядывал ласковое выражение лица ведьмы, пытаясь вспомнить и понять. Да много о чем они говорили. Всегда болтали без умолку, особенно в тот день. Парень улыбнулся в ответ. — Ну разумеется. Что ты отличный друг, с которым можно без страха ходить по души акромантулов. Верный преданный друг, который протянет руку всем безумным выходкам. Ты и я. Вместе. «Знаешь, Джин, если бы не эти гадливые пауки… Это просто потрясный день! Я смог сбежать от брата, у меня стал получаться Патронус! И ты единственная, кто узнал обо мне все на свете и не отвернулся. Кому я раскрыл свою душу. Это… Если мне всю долгую жизнь придется бежать от чокнутого Тома, скрывать свое детство, я… Мне хватило бы всего одного дня жизни, если бы это был счастливый день. А сейчас я счастлив.» Джинни рассмеялась, прикрыв глаза. Гарри вновь улыбнулся, расслабившись. — Видишь? В отличие от тебя, я помню, что есть истина. В картине мира, в дружбе или… Сейчас ты можешь не верить мне, но я обязательно, ты слышишь меня? Обязательно добьюсь того, чтобы мое видение мира, наше благо не было для других людей мерзостью, — Гарри обхватил бледные щеки ведьмы ладонями и нежно коснулся ее лба поцелуем. Когда он отстранился, Уизли все так же хрупко и ласково улыбалась, но молчала. Тогда парень продолжил говорить сам. — Я все исправлю. Блэк — первая, но не последняя. Я буду пытаться вновь и вновь, пока не добьюсь нужного мне результата. Наши любимые не будут умирать. Они останутся с нами. Навечно. Ты будешь смотреть до тех пор, пока не поймешь это. И каждый крик твоей возлюбленной, каждое самоубийство — это сделали они с ней, верно? Те, кто убили ее. Это они причинили и будут причинять тебе боль, не я. Я же — исправляю ее. Будь со мной в этот момент, пожалуйста, Джин. — Хорошо, — она прикрыла на несколько мгновений глаза и глубоко тяжело вздохнула, принимая немыслимое для себя решение. — Ты и я. В итоге Джинни и Гарри, да? Я просто не могу бегать вечно от своего лучшего друга, пытаться забыть и… Хуевый же я друг, если все это время делала такие неправильные вещи, думала не о том. Поступала не так. Я последую за Гарри в любую тьму, куда бы он ни сгинул. Это зовется блядской преданностью, не? — Спасибо, — темный волшебник облегченно рассмеялся, притягивая девушку в объятия. Он посмотрел поверх ее головы в сторону Малфой, которая выглядела непривычно пораженной и уязвленной, будто услышала сейчас не воссоединение старых друзей, а нечто совершенно ужасное. — Леди Малфой, Кроведушцам не придется заставлять меня, подчинять или шантажировать. Я сделаю это не только ради спасения Беллатрисы. Есть люди, которых я не хотел бы увидеть мертвыми. И те, кого мечтал бы воскресить. — Не передать словами, что же ты наделал… — прошептала темная колдунья и поспешила прочь из комнаты. Джинни разомкнула объятия и развернулась в сторону тела Блэк, склоняясь над ним и мягко целуя в синие твердые губы. На сероватое лицо упало несколько капель слез. Она что-то прошептала убитой девушке, но Гарри не стал вмешиваться и нарушать их гармонию. Парень не хотел бы, чтобы им с Томом мешали. Он развернулся в сторону мужчины, разглядывая его спокойное лицо с небольшим интересом. — Мы же раньше встречались? — Я всегда здесь был, мой Лорд, — закатил тот глаза. — Даже нянчил в детстве, пока папаша твой в аврорате пропадал. Здорово, что дети так быстро растут. Мой умер в более раннем возрасте, я даже не успел толком насладиться нежданным отцовством. Вот, почему я здесь. И вытерплю любые мучения, лишь бы вернуть его. — Я должна отдохнуть, — шепнула Джинни на ухо парню. — Ужасно устала, я здесь так долго проторчала, сил, блять, моих уже нет. — Я сделаю, все что смогу, мистер…? — Гарри улыбнулся, проследив как ведьма скрывается за дверью, ведущей в соседнюю комнату. — И верну вам сына. — Барти. Бартемиус Крауч, — отсалютовал маг, ухмыльнувшись. — К вашим услугам. И я не потерплю такого ответа, мой Лорд. Вы должны сделать не «все, что сможете», а все, что не может никто из ныне живущих. — Конечно, я… — смех Гарри оборвался, когда из комнаты за стенкой раздался громкий пистолетный выстрел. Мужчина вздрогнул и кинулся к приоткрытым дверям, куда несколько секунд назад вышла Уизли. Он вернулся обратно спустя маленькую вечность, застав парня в той же позе и на том же месте. Крауч медленно подошел ближе и что-то протянул в руке.       Гарри стоял с приоткрытым ртом и пустым взглядом смотрел в одну точку, не в силах собрать ни единой мысли внутри, ни единого осколка себя. — Она покончила с собой… — колдун нервно сглотнул, обернувшись в сторону комнаты. — Мы подобрали пистолет неподалеку от палатки. Ваша подруга увидела его, попросила отдать ей. Думали, хочет отомстить сама, но не… Возле нее записка, мой Лорд. Я не совсем понимаю, что это значит. Парень медленно перевел взгляд на бумажку в руках темного мага и коснулся ее рукой, пытаясь сомкнуть на ней пальцы. Заляпанная чужой кровью записка упала на пол, и Бартемиус, нахмурив брови, поднял ее, уже самостоятельно вкладывая в приподнятую ладонь. «Я ушла. Ты не мой Гарри.»