Падение

Пусто и бессмысленно. Именно так Мэн Яо мог охарактеризовать лист бумаги, оказавшийся в слабой хватке ледяных пальцев. Точно такой же «пустой и бессмысленной» была судьба самого омеги. Чувство никчёмности уже давно стало преследовать его повсюду. Все его тяжёлые и упорные старания теперь казались совершенно напрасными. И вообще складывалось ощущение, что жизнь как будто разделилась на две части: до и после замужества. А второе вообще не сулило ничем хорошим… Может и не у всех омег не было права решать свою судьбу, но после свадьбы, как правило, вариантов и правда было не много. Но Гуанъяо как погряз в мрачных и печальных мыслях, так и вышел из транса — случайно и неожиданно. Ему было всё равно, сколько секунд, минут или часов он вот так просидел, уставившись в обычный лист бумаги — из-за затворничества время для юноши стало утекать незаметно. Утро сменялось ночью, свет — тьмой. И какая разница что происходит за окном? Но начиная именно с сегодняшнего пробуждения что-то изменилось. Беглый, едва заметный взгляд метнулся к сидящему рядом Не Хуайсану, который, кажется, тоже не отрывал глаз от Мэн Яо. Грустно опустив голову, старший юноша с трудом сдержал судорожный вздох и подступающие слёзы. «Мне не нравится» — надоедливой мухой вертелись эти три слова в голове молодого омеги. Непреодолимое желание исправить чистоту полотна захватило сознание Гуанъяо, подобно стальным цепям. Впервые, кажется, за целую вечность он захотел что-то так сильно. Оснований отказывать себе в этом неожиданном порыве у него не нашлось, потому, собравшись с мыслями, Мэн Яо чуть дрожащей рукой сделал первый мазок бледной голубоватой краски, которая могла бы стать небом, и… тут же застыл. Юноша не знал, что именно хочет показать в этой картине. Он был растерян, всё ещё напуган, в душе плескались только смятение и горечь… Но ему просто было жизненно необходимо что-то написать, потому, заставив себя позабыть обо всём на свете, Гуанъяо упорно попытался сосредоточиться. Идея для картины пришла почти сразу, на этот раз кисть более уверенно прошлась по бумаге, оставив пока едва узнаваемый образ человека. Прикрывая половину лица ярким веером, Второй господин Не в это время ценой невероятных усилий и внезапно откуда-то появившейся силой воли сдерживал порыв нервно засмеяться, в панике хватаясь за голову, или подскочить на ноги, убегая подальше от этой неразберихи — и старший брат, и его супруг с каждой минутой поражали едва ли не до ужаса. Оказывается Мэн Яо не единственный, кто совсем не следил за собой — Не Минцзюэ, судя по бледно-серому лицу с тусклыми покрасневшими глазами, либо спал очень плохо, либо совсем не давал своему телу отдохнуть. В подобном состоянии Хуайсан никогда не видел брата. Всегда сильный и отважный Чифэн-цзунь в этот момент казался… Растерянным? И виноватым?! Очень странно и подозрительно, но в помутневшем взгляде альфы младший господин Не определённо заметил именно это. Хуайсан слишком увлёкся благими истериками в своей душе, потому не заметил, что веер в изящных ладонях выдаёт волнение своего хозяина со всеми потрохами — неосознанно юноша, вместо того, чтобы просто прикрыться безделушкой, начал им ожесточенно обмахиваться. Мэн Яо, к его глубочайшему сожалению, это заметил и поднял на друга взгляд, наполненный неприкрытым удивлением и немым вопросом. — Яо-гэ, тебе не холодно? — необычно глупый вопрос от того, кто только что во всю эксплуатировал веер. — Нет, — Не Хуайсан в лучшем случае рассчитывал получить в ответ кивок головой или что-то подобное, но это было слово… Первое слово за всё утро… Точнее даже за несколько дней! Голос юноши звучал глухо и хрипло, а после этого он и вовсе немного закашлялся. Но, по мнению Хуайсана, это было очень хорошо, ведь хотя бы какие-то эмоции стали мелькать на тусклом лице Гуанъяо. А вообще младший Не теперь без слёз не мог взглянуть ни на кого из членов своей семьи, он не знал, когда и что произошло, но всё равно определённо чувствовал, что тоже несёт ответственность за это. Наверняка Не Минцзюэ ни за что не поверит, что его безответственный брат способен на что-то подобное, но, раз Чифэн-цзунь по какой-то причине не мог находиться рядом с беременным супругом, то Хуайсан сам готов был помочь Мэн Яо позаботиться о будущем малыше. Ещё одна маленькая проблема заключалась в том, что старший омега, кажется, был ещё в неведении о своём положении. И, вроде бы, нужно было как можно скорее рассказать Гуанъяо об этом, но вдруг он только сильнее начнёт переживать и волноваться, а это сейчас ему точно противопоказано. Не Хуайсан рассчитывал, что, как только юноша придёт в себя, то он обязательно всё расскажет, но тогда появлялась вероятность, что узнай Мэн Яо о малыше сейчас, то на поправку пойдёт быстрее. Так или иначе, но следить за здоровьем омеги нужно здесь и сейчас, потому Второй господин, увидев, что собеседник едва ли на месте не падает от усталости, подхватил его под локоть, удерживая в вертикальном положении. — Яо-гэ, может лучше стоит позже закончить картину? — неохотно Гуанъяо пришлось кивнуть, соглашаясь из-за накатившей на него сонливости. Возможно этому виной было лекарство, побочным эффектом которого было именно это, или же ослабший организм с непривычки из-за резкого повышения нагрузки просто нуждался в недолгом отдыхе, после которого Мэн Яо будет чувствовать себя ещё лучше. Продолжая бережно поддерживать старшего юношу под руку, Не Хуайсан помог ему подняться, а затем и спуститься с нескольких ступенек беседки. — Яо-гэ, что с тобой?! — омега не сдержал взволнованный вскрик, когда Гуанъяо вдруг пошатнулся, теряя равновесие, и сильнее сжал запястье Второго господина Не. Супруг старшего брата крепко зажмурился, как будто пытаясь прогнать какое-то наваждение, и свободной рукой помасировал висок. — Только не падай! — Хуайсан попытался усадить друга прямо на ступеньки на случай, если вдруг Мэн Яо всё же станет совсем плохо. — Всё хорошо… Просто голова немного закружилась, — не без труда вымолвил старший юноша, медленно продолжая идти. Молодой господин Не хотел возразить, но внезапно вспомнил о Не Минцзюэ, который наверняка всё видел и слышал. Хуайсан бросил быстрый взгляд через плечо — Дагэ по прежнему стоял на прежнем месте, прожигая омег взглядом. Однако его напряжённая и сгрупированная словно для рывка поза говорила о готовности сорваться с места в любой момент и помочь беременному мужу. Съедаемый переживаниями и противоречиями младший Не всё гадал, нормальны ли в состоянии А-Яо головокружения. Хуайсан очень сожалел, что допустил подобный пробел в знаниях, ведь раньше совершенно не задумывался о подобных вещах, хотя наверняка когда-нибудь ему тоже предстоит носить под сердцем дитя. А расспросить лекарей или наведаться в библиотеку по этому вопросу Не Хуайсан догадался только сейчас. Но, кажется, Мэн Яо всё-таки не собирался падать прямо здесь, потому пока что звать старшего брата на помощь юноша не спешил. Кое-как миновав длинные коридоры и крутые лестницы, Хуайсан с Гуанъяо наконец пришли к нужной комнате. — Яо-гэ, может ты хочешь воды? Точно не нужно звать лекаря? — суетясь вокруг сидящего на кровати старшего омеги, младший уже и сам готов был упасть в обморок из-за сильных переживаний. Мэн Яо в ответ только отрицательно покачал головой и лёг на спину. Кажется, судя по ровному дыханию и спокойно вздымающейся груди, он почти сразу уснул. Накинув на друга край одеяла, Не Хуайсан поспешил распорядиться об обеде. В голове юноши мелькнула весьма заманчивая идея — раз Гуанъяо так внезапно и сильно захотел спать, что чуть прямо в саду не упал, то наверняка отдыхать он будет долго, значит у молодого господина Не появился как минимум час, чтобы хорошенько расспросить целителя о всех последствиях беременности на ослабший организм А-Яо. Однако, оставлять друга одного не хотелось — вдруг ему станет хуже или он всё же захочет пить, или какой-нибудь навязчивый кошмар будет мучить его, или всё это сразу… Список можно было продолжать почти бесконечно, но, собравшись с духом и последний раз глянув на умиротворённое лицо Гуанъяо, Не Хуайсан тихонько проскользнул за дверь. *** Несомненно, Второй господин Не способен на большие свершения, правда только в том случае, если они ему нужны. «Урок по ухаживанию за беременным мужем моего старшего брата» Хуайсан блестяще запомнил с первого раза и с большой радостью готов был пересказать почти слово в слово. На удивление, за сорок минут его внимательность ни разу не подвела, хотя на занятиях по истории он едва ли не в начале засыпает. Покручивая в руках мешочек с целебными травами, юноша обдумывал совет лекаря рассказать Мэн Яо о беременности сейчас. Целитель утверждал, что, по сравнению с прошлыми днями, молодой супруг Главы начал приходить в себя. Единственное, что осталось без изменений, так это аппетит Гуанъяо. И это весьма и весьма плохо, ведь, если будущий папочка не будет хорошо «кормить» своего пока что крохотного малыша, то оба в итоге пострадают. Не Хуайсан, придумывавший по дороге более спокойную и утешительную речь для А-Яо, совсем не обращал внимание на вроде бы пустой коридор, но когда омега уже хотел пройти последний поворот, кто-то сильной хваткой остановил его, схватив за предплечье. Испуганный вскрик так и не сорвался с пухлых губ, потому что обернувшись, юноша увидел очень знакомое и вечно хмурое выражение лица Не Минцзюэ. Внезапный страх сменился неприкрытым удивлением и, не зная что сказать явно взволнованному брату, Хуайсан лишь уставился на него, растерянно распахнув глаза. — Что с ним? — спустя полминуты неловкого молчания, Минцзюэ, как будто собравшись с духом, всё же задал волнующий его вопрос. — А? — под пристальным взглядом альфы все мысли в панике разбежались, предательски оставляя Не Хуайсана. Но мужчина и не собирался злиться или торопить с ответом, он только наклонился чуть ближе, почти поравнявшись с уровнем глаз младшего брата. — А-а… — понимание наконец снизошло на младшего господина Не и, быстро посмотрев за спину на дверь комнаты Мэн Яо, юноша задумался, подбирая слова. — Яо-гэ быстро устаёт, но в его положении это нормально. Хуже то, что он почти ничего не ест, совсем мало разговаривает и… — излагая как есть всю сложившуюся ситуацию, Хуайсан не видел смысла лгать или недоговаривать правду, но с каждым его словом Не Минцзюэ хмурился всё сильнее и в итоге омега резко замолк, опасаясь гнева Дагэ. Младший из братьев невольно вздрогнул, когда большая ладонь старшего выпустила его тонкую руку из стальной хватки. Не Хуайсан напряжённо замер, ожидая дальнейших действий альфы. Но спустя минуту Минцзюэ, ничуть не изменившись в лице, просто ушёл. Покуда широкая спина Чифэн-цзуня не скрылась за поворотом, юноша смотрел ему в след. Теперь тревога с новой силой охватила Хуайсана, заставляя едва ли не разрываться между двумя родственниками — теперь юноша твёрдо был уверен, что старший брат впервые в жизни нуждался в помощи, хотя ни за что не признался бы в этом даже самому себе. Но какие бы чувства сейчас не бушевали в душе Не Минцзюэ, он привычно прятал их за своей яростью, потому понять что-то даже Хуайсану оказалось не просто. Тяжело вздохнув, юноша последний раз покосился на пустой коридор, но всё же повернул к комнате А-Яо. Омега очень боялся издать хоть каплю лишнего шума и, тем самым, разбудить Мэн Яо, потому дверь открывал медленно и аккуратно, а в помещение зашёл едва ли не по воздуху. Но, как оказалось, все старания молодого господина были не нужны — Гуанъяо уже проснулся. Сидя на краю кровати, он распускал растрепавшийся пучок на голове. Хуайсан не без радости отметил, что кожа юноши теперь не была такой болезненно бледной, как утром. Кажется, лекарь был прав — Мэн Яо и правда сегодня намного лучше! Но стоило Не Хуайсану подумать об этом, как старший омега тут же резко поднял на него взгляд, заставив от неожиданности отшатнуться назад. Всё спокойствие и облегчение в миг куда-то улетучились, но и тревожное чувство не появилось. Быстро рванув вперёд, Гуанъяо схватил молодого господина Не за плечи, будто тот мог сбежать, и громко прошептал, чуть подавшись вперёд: — Я хочу рисовать… — глаза Хуайсана уже в который раз за день чуть не полезли на лоб. Яо-гэ действительно «хочет» что-то… Неужели и правда работает?.. — У тебя болит горло? Почему ты так разговариваешь? — на самом деле пусть говорит что желает и как желает, но младший юноша только это смог выдавить из себя и зачем-то положил ладонь на лоб друга, вероятно, чтобы проверить возможную температуру. Но от этого жеста А-Яо отпрянул, словно его собирались ударить… Не Хуайсан едва открыл рот, чтобы спросить что это значит, но его опередили: — Нет, ничего не болит, — как будто ничего не было продолжил Гуанъяо. — Я случайно… — Хорошо-хорошо, — подняв руки ладонями вперёд, Второй господин развернулся к двери, чтобы окликнуть слугу, — сейчас всё принесут. — Нет, — нерешительно пролепетал старший омега, — я хочу закончить ту картину. Не Хуайсан вновь утвердительно кивнул и через пару минут Мэн Яо воодушевлённо писал, склонившись над холстом. *** Обычно художники передавали через свои творения своё внутреннее состояние: грусть и печаль, радость и счастье, тревога и ужас — всё могло найти себе место на листе бумаги. Хуайсан и сам так иногда делал — это успокаивает и помогает привести мысли в порядок не хуже медитации. Но можно ли достичь такого же эффекта, рисуя портрет? Всё же, чтобы нарисовать человека одного порыва, пусть и самого яркого, будет маловато. Но Гуанъяо и правда нарисовал. Вот только почему юноша решил изобразить именно его, Хуайсана? По правде говоря, младший Не, когда только-только увидел законченную картину, своим глазам не поверил! Мэн Яо изобразил его — не кого-то там ещё, а именно его! — сидящим в беседке и прячущим половину лица за веером. И это была слишком знакомая ситуация… Точь в точь как этим утром. Даже роспись аксессуара Не Хуайсана передана практически идеально! Неужели Гуанъяо смог всё так детально запомнить и воспроизвести? И при этом между этими двумя событиями прошёл как минимум час. И молодой омега точно всё это время не прокручивал в голове изображение сидящего напротив Второго господина Не. Увлёкшись своими размышлениями, Хуайсан совершенно забыл о своих первоначальных намерениях, с которыми он пришёл в эту комнату. А когда всё же вспомнил, появилась немного иная забота: например, отмыть Мэн Яо от едкой краски, которая каким-то немыслимым образом попала даже в волосы, или распорядиться о лёгком и, что самое главное, полезном ужине для беременного супруга старшего брата. Из-за того, что Гуанъяо слишком быстро уставал, к вечеру он вновь с трудом ходил, потому в купальню Не Хуайсану пришлось идти вместе с ним. Младший юноша, правда, пытался уговорить Мэн Яо взять на помощь слуг, но тот наотрез отказался, при этом так побледнев, что Хуайсан чуть сам от страха не родил. Но, к счастью, омеге не пришлось видеть и касаться мужа брата слишком сильно — он помогал мыть только спину и голову. И, если поначалу младший Не чуть ли не с закрытыми глазами всё делал, то Гуанъяо, кажется, ничуть не смущался его, хотя не так давно испугался малейшего прикосновения ко лбу. Но с другой стороны, зачем омеге бояться другого омеги? Утешая себя этим, Не Хуайсан пытался воскресить в памяти речь, что так старательно придумывал для А-Яо. Тщательно втирая смягчающие волосы масла, из-за которых всё вокруг пропиталось тонким ароматом магнолии, персика и дыни, юный омега совершенно не хотел разрушать столь умиротворённый и спокойный момент, но это было нужно сделать… Если не сейчас, то когда же ещё? Можно, конечно, поставить перед фактом, когда крошечный наследник уже родится, но это кажется не слишком хорошая идея. Размышляющий Не Хуайсан не сразу заметил, что всё масло уже почти впиталось, и теперь он просто массирует затылок Мэн Яо, которому, кажется, это только нравится. Опасаясь, что юноша заснёт прямо в купели, Хуайсан аккуратно потряс друга за плечо. — Яо-гэ, — шепнул он на ухо Гуанъяо, опалив горячим дыханием мокрую кожу, из-за чего старший омега непроизвольно поёжился и отодвинулся, — я не смогу донести тебя, вставай сам, пожалуйста. Юноша не стал спорить и, глубоко вздохнув, сразу поднялся на ноги. Хуайсан, старательно не смотря вниз, помог аккуратно выбраться — вдруг Гуанъяо поскользнётся. Но после этого младший Не мигом выскочил из купальни, при этом чуть не забыв свои одежды, которые он снимал, чтобы не намочить. Не успел Второй господин Не привести себя в порядок, как к нему уже подбежал слуга насчёт ужина. Похоже юноши немного задержались за водными процедурами… Но Не Хуайсан всё же приказал накрывать на стол в покоях супруга Главы ордена. — Яо-гэ, мне нужно кое-что сказать тебе… — как только старший омега вышел за дверь, младший поспешил усадить его на кровать, чтобы, в случае чего, никто не упал на твёрдый деревянный пол. — Это срочно? — судя по уставшему тону, Мэн Яо был не в настроении говорить. — Да… — Хуайсан сам для себя решил, что назад дороги нет. — Даже очень, но я всё не мог подобрать момент, — молодой господин Не тоже сел на край кровати и сжал в своей руке ладонь А-Яо. — Ты чувствуешь что-нибудь странное? Гуанъяо сначала покосился на их руки, но ничего делать не стал, затем глянул в сторону, будто это могло подсказать ответ на странный вопрос. — Что например? — сдавшись, он осторожно поинтересовался. — Что-то необычное, вот здесь… — Не Хуайсан едва ощутимо кончиками пальцев дотронулся до пока что впалого живота Мэн Яо. Юноша проследил движение и непонимающе нахмурился. — Дело в том, что я говорил с лекарем и… Ты скоро родишь малыша, — выдохнул Хуайсан, боясь поднять глаза на притихшего после этих слов юношу.