Падение

Не Хуайсан наматывал тысячный круг вдоль и поперёк стен своих покоев, пытаясь решиться «быть или не быть». Он уже немало времени потратил, таким образом взвешивая все за и против, подбирая слова для разговора с Дагэ. Возможно, уже вот-вот должен наступить вечер. Точно медлить дальше нельзя — быстро устающий из-за беременности А-Яо наверняка уже скоро проснётся, а упоминать при нём Минцзюэ младший Не пока ещё побаивался, потому охотно воспользовался предложенным временем. Однако, если Хуайсан не поторопится, то всё будет напрасно. Наконец, взяв себя в руки, юноша быстро вышел за дверь, направляясь в сторону покоев старшего брата. Пока он не передумал, нужно попросту дойти дотуда, а после — пути назад уже не будет, а значит поговорить придётся. Но, по иронии судьбы, Не Минцзюэ на месте не оказалось. — Глава изволил пойти на вечернюю тренировку, — сказали всё те же адепты у дверей. Не Хуайсан уже хотел привычно отмахнуться и пустить дело на самотёк, но, вероятно, спустя шесть месяцев* это может иметь весьма серьёзные последствия. А это ему совершенно не нужно. Взяв в кулак всё своё мужество, Второй господин Не пошёл на тренировочное поле. С чего вообще ему бояться брата? Он не сделал ничего плохого. Собственно как и А-Яо. Ещё знать бы наверняка, что Не Минцзюэ считает так же… На удивление Хуайсана тишину прохладного вечера сокрушал только лишь один Глава Не. Раньше требовательный Чифэн-цзунь, если и устраивал внеплановые учения, то, как минимум, присутствовали новобранцы, потому что они более всех остальных нуждались в дополнительных занятиях, а особенно, если в роли учителя выступал сам Не Минцзюэ. Но сейчас же постепенно темнеющая огромная площадка фактически пустовала. Странно и… даже подозрительно, не иначе. Вот только, чем могла быть вызвана такая отстранённость, младший Не по прежнему не знал. От каждого тяжёлого и размашистого, чёткого и стремительного удара или выпада альфы яркие огни факелов резко колыхались, беспорядочно освещая всё вокруг, из-за этого его массивная фигура выглядела ещё устрашающе. Но при этом Не Хуайсана не посещала мысль о побеге — старший брат его ещё не видел, значит ещё не поздно повернуть назад. Однако хрупкий юноша об этом даже не подумал. Многие с уверенностью утверждали, что у владеющих саблей нет такого же изящества, как у тех, кто использует меч. Как ценитель красоты, Не Хуайсан мог это оспорить. Например, у его брата была особая «грация». Хищная, смертельно опасная, немного жестокая, но грация. Просто не всем дано увидеть и понять её… Младший господин Не вот видел, но не понимал. Просто для него изящество имело иное значение, более общепринятое, наверное. Для человека с кровью Клана Не это выдающаяся, неслыханная редкость, которая стала настоящим камнем преткновения в отношениях братьев Не. После открывшейся природной сути Не Хуайсана, на удивление, мало что изменилось. Возможно, на самом-то деле это очень даже хорошо. Пока что младший Не этого не понял. Омега, погружённый в отвлекающие от дела раздумья, и не заметил, как пролетело около десятка минут. Не Минцзюэ как вымещал свою неудержимую злость через совершенствование и без того идеальных до смертоносности ударов, так и продолжал. То ли Чифэн-цзунь не хотел прерывать тренировку в самом её разгаре, потому и не обратил внимания на младшего брата; то ли попросту не заметил его, что было маловероятно, ведь, опять же таки, учитывая мастерство Минцзюэ, к нему практически невозможно подобраться незамеченным, а неуклюжему и неумелому Хуайсану тем более. Самому привлекать внимание Главы Второй господин Не побоялся — мало ли о чём думает сосредоточенный на оружии воин в этот момент, а, в случае чего, хрупкий юноша и увернуться от острого лезвия Ба Ся нормально не сможет. Потому беззащитному в этой ситуации Хуайсану пришлось молча дожидаться, пока старший брат удостоит его парой минут своего занятого времени. На последнем особенно яростном выпаде Не Минцзюэ так ненадолго и замер с вытянутой вперёд саблей. Широкая грудь мужчины тяжело вздымалась с каждым вздохом, по смуглому лицу со лба скатывались крупные капельки пота, ресницы крепко закрытых глаз чуть подрагивали, выдавая всё ещё сильное напряжение. Наблюдая за альфой, Хуайсан удивлённо отметил, что всё давящее напряжение, почему-то постоянно преследующее Минцзюэ везде и всюду, надолго или же нет, но всё-таки немного ослабло. Кажется, для старшего брата тренировка стала чем-то большим, чем просто один из способов самосовершенствования… Он таким нехитрым образом успокаивался? Если это, конечно, можно считать за «спокойствие». К слову об этом, Хуайсан внезапно понял, что Лань Сичэнь за последние пару недель ни разу не навестил Первого названного брата, чтобы сыграть «Песнь Очищения». Не так давно эту задачу взял на себя Мэн Яо, но в связи с очевидными обстоятельствами теперь он не мог и близко к гуциню подходить. Тем не менее, ещё ни разу с того времени Лань Хуань так и не исполнил целительную мелодию для Минцзюэ. Но не так уж давно Глава Лань всё же наведывался с дружеским визитом в Нечистую Юдоль. Хотя таковым уж «визитом» это ну очень сложно назвать: дорогие гости дальше ворот так и не прошли! И то узнал это Второй господин Не только после того, как к нему лично пришёл явно обеспокоенный, нездорово бледный Цзэу-цзюнь. Даже если учесть всю нелюдимость и вспыльчивость Чифэн-цзуня, всё равно было слишком уж странно, что он позволил себе так грубо обойтись и со Вторым, и с Третьим названным братом одновременно. Однако, если в случае с Гуанъяо альфа не редко был резок, то почему ни с того ни с сего досталось Лань Хуаню? Не Хуайсан был крепко убеждён, что к Сичэню Дагэ питал тёплые братские чувства, потому совершенно не понимал причину таких перемен. И вообще, если кому и нужно было злиться, так это достопочтенному Главе Лань — как рассказал мужчина, он довольно долго искал изгнанного из Ланьлин Цзинь Мэн Яо, напридумывал себе сотни и тысячи ужасных кончин Третьего брата в полном одиночестве, а Не Минцзюэ и слова ему не сказал о свадьбе. Но после этого Лань Хуань сказал лишь только: «Хорошо, что А-Яо жив и в добром здравии. Надеюсь, Дагэ не станет гневаться на меня». Как же так вышло, что виноватым в этой истории оказался Сичэнь-гэ, Хуайсан так и не понял. Совсем недавно младший Не рассуждал над переломным моментом в отношениях А-Яо и Минцзюэ и, вроде бы, именно с того странного дня что-то произошло. Конечно, он легко может ошибаться, однако в таком деле лучше уж проверить, чем потом горько сожалеть. Осталось только подобрать подходящее время, чтобы пригласить Цзэу-цзюня в Цинхэ и хорошенько его расспросить. Но это дела будущие, сейчас же нужно разобраться с первоначальной задачей… *** Не Хуайсан, не скрывая облегчённой улыбки, направлялся в свои покои, воодушевлённо шагая по длинному коридору. Старший брат отозвался на новость об имени будущего ребёнка, к счастью, совершенно спокойно, только немного удивился. Но, задумавшись, он даже охотно поддержал выбор молодого мужа, убеждая, что сам бы лучше не придумал. — А-Яо рад этому ребёнку? — необычный вопрос был задан не без удивления, облегчения и… надежды? Хуайсан не мог не ответить или соврать о таком Дагэ. Да и не было в этом никакого смысла, так что юноша рассказал и о недавней депрессии Яо-гэ, и о его стараниях взять себя в руки. Но, если честно признаться, в этом был и свой умысел — младший Не надеялся, что по меняющемуся выражению лица старшего он сможет понять хоть что-то. Однако, внешне Не Минцзюэ остался непоколебим до самого конца. Любой другой человек мог бы подумать, что альфе совершенно неинтересен этот разговор и судьба самого Мэн Яо. Даже сам Хуайсан совсем недавно придерживался бы такого же мнения, но не сейчас. Сейчас молодой омега знал, что за этим тёмным, грозным, пристальным взглядом из-под нахмуренных бровей кроется намного больше, чем простая неприязнь или безразличие. Наверное, поэтому хрупкий омега теперь не так сильно трясся при виде старшего брата, при том, даже если тот был со своим смертоносным оружием в руках. Осознание этого отозвалось в душе постепенно разливающимся теплом и нежным трепетом — как бы странно это не звучало, но тот факт, что Мэн Яо таким нестандартным образом способствовал сближению братьев Не, отрицать невозможно. Неужели, чтобы в один миг достичь понимания после стольких лет разногласий им был нужен лишь А-Яо? С трудом верится, что всё могло оказаться так просто. Бдительный Не Хуайсан пытался понять, вычислить скрытые здесь «подводные камни», но ничего у него не получилось, по крайней мере пока что. Поглощённый увлекательными размышлениями Второй господин Не, ни о чём не подозревая, приоткрыл родную дверь своей комнаты. — Я хочу выйти в город, — на пороге Не Хуайсана встретила уверенная, жёсткая, сказанная не терпящим возражений тоном фраза молодого супруга Не Минцзюэ. От столь неожиданной «просьбы» на секунду младший господин Не застыл, словно приклеился к полу, и беспомощно тонкими ладонями прижал небольшой веер к груди, втягивая голову в плечи, будто на него нападают. На какое-то время в просторных покоях стояла оглушающая тишина, даже сквозняка не было слышно. Оба юноши пристально смотрели друг на друга, но один — с твёрдостью во взгляде, скорее всего он переполнен решимостью и готов в любой момент броситься в словесный бой, отстаивая свою точку зрения; второй — выжидающе, как будто он сидит в засаде, рассматривая, изучая и анализируя своего оппонента, чтобы заранее выиграть бой без лишних усилий, жертв и кровопролития. Только Не Хуайсан решил одну проблему с Дагэ, как на его милую голову, словно мокрый снег весной, рухнула другая не менее важная задача. Мэн Яо, само собой, никогда не был капризным, совсем даже наоборот — терпеливым, сдержанным и воспитанным. Просто сейчас беременность играет с его организмом невесёлые шутки, потому нужно просто немного подождать, пока тело юного омеги привыкнет к новому, необычному состоянию, тогда-то и станет легче всем. Но Гуанъяо хочет выйти сейчас и, судя по всему, не собираясь ничего ждать. Не то чтобы ему было запрещено покидать стены Нечистой Юдоли, они ведь даже уже как-то раз гуляли вместе. Вот только это, можно сказать, было давно, и кое-что успело весьма и весьма измениться. Пусть Яо-гэ за последние полтора часа, вроде как, смог хорошенько выспаться, но всё равно выглядел он не так бодро, как хотелось бы. А если будущему папочке станет плохо прямо посреди улицы — не приведи Небеса, конечно — а поблизости не окажется умелого лекаря, способного предотвратить самое ужасное? Это как раз таки больше всего пугало Не Хуайсана, который охотно поделился своими опасения и со старшим товарищем. — Ладно, тебе не так страшно за себя, но как же А-Шань?! — в отчаянии взмолился Второй господин Не, надеясь хотя бы отговорить идти вечером. — А если мы пойдём не одни, а с кем-то?.. — любопытство и стойкость Мэн Яо, как и предполагал Хуайсан, заметно пошатнулось после упоминания любимого, дорогого малыша. Теперь он, к счастью, начал рассуждать более трезво. Только вот, кажется, руководствовался при этом юноша каким-то странным азартом, будто выйти за ворота резиденции Клана Не для него было чем-то вроде игры на сообразительность. В итоге Не Хуайсан не сумел ни отказать, ни переубедить. Однако, омега ясно видел и понимал, что Гуанъяо нужно развеяться где-нибудь и отвлечься от всего навалившегося за довольно маленький промежуток времени. Наверняка позитивные мысли и эмоции только помогут будущему папочке восстановить не только душевное, а ещё и физическое здоровье — выздоравливающему организму нужны постепенно увеличивающиеся нагрузки. Так же юноша понимал, что всегда и везде есть определённый риск — даже в Нечистой Юдоли, к сожалению, от всего уберечь невозможно — это вторая причина, по которой Второй господин Не всё же решил пойти на уступки в этом вопросе. Также была вероятность, что поступи он иначе, Мэн Яо мог запросто подумать, что его держат в Цинхэ насильно, словно пленника. А Хуайсану, само собой, не хотелось, чтобы подобное приходило к излишне неспокойному беременному омеге на ум. Для этой секретной вылазки младшему господину Не пришлось быстро, но и при этом тщательно отобрать двух человек: выбор пал на молодых мужчин-бет с выдающимися успехами на нелёгком пути самосовершенствования. По правде говоря, Хуайсан не был окончательно уверен, что они не расскажут обо всём Главе ордена, если их спросят, но, по крайней мере, точно не станут сразу же бежать к нему с донесением. Этого было более чем достаточно, чтобы молодой омега доверил этим мужчинам защищать его и А-Яо. После короткого инструктажа адептов Не Хуайсану предстояло подобрать какую-нибудь маскировочную одежду — идти в клановых одеждах не хотелось, потому что они могли привлечь к этой колоритной компании слишком много ненужного сейчас внимания, а, например, в меру роскошный наряд приезжего торговца с лёгкостью поможет слиться с толпой, которой, если вспомнить время суток, почти не должно оставаться. Мэн Яо, кажется, тоже понял эту задумку, ведь не стал ни спрашивать что-то, ни высказывать возражения, когда Хуайсан притащил для него такую одежду. В итоге «банда» из четырёх человек, одна половина из которых изображала молодых господ, а вторая — их слуг, покинула массивные стены крепости и направилась прямиком на рынок. — Яо-гэ, только не уходи далеко! — как только старший юноша вышел за ворота Нечистой Юдоли, его как будто подменили — грусть и уныние в миг куда-то испарились, а на их нагретое место наконец-то пришли радость и веселье. Время пусть и близилось к закату, но торговцев, желающих сбыть как можно больше товаров за день, на рынке всё же более чем хватало. Мэн Яо стремительно мелькал между разными прилавками и магазинчиками, не обращая внимания на то, что именно там продают. Юноша воодушевлённо рассматривал всё: от милых детских игрушек до сияющих драгоценностей, от аппетитной еды до дурманящей выпивки. Молодой омега нигде не задерживался больше чем на две минуты, которых едва ли хватало Хуайсану и их охранникам, чтобы догнать ловкого и быстрого Гуанъяо. Пусть срок беременности ещё совсем небольшой, потому животика, что обременял бы юношу при ходьбе пока что нет, но всё же удивительно, как так А-Яо мог быть таким энергичным. — Гэгэ, — наконец-то запыхавшийся Хуайсан сумел поймать остановившегося друга за локоть, — куда же ты так торопишься? Мы же на прогулке, а не на каких-нибудь соревнованиях! Но, кажется, Мэн Яо пропустил весь плаксивый лепет Второго господина Не мимо ушей, а вместо этого заинтересованно рассматривал заведение перед собой. Не Хуайсан заметил это и, проследив за его взглядом, тоже уставился на… чайную? — Хочешь туда зайти? — осторожно предположил младший омега, следя за реакцией старшего. Мэн Яо робко, чуть заметно кивнул, смущённо отводя тёмные глаза в противоположную сторону от собеседника. Пожалуй, провести оставшееся до темноты время за вкусным и ароматным чаем не такая уж и плохая идея. Ну, по крайней мере, всяко лучше, чем носиться по улицам до седьмого пота. Оба адепта остались ждать своих господ снаружи, на всякий случай охраняя вход. Омеги, войдя под руку в помещение, внимательно огляделись: около десятка тёмных столиков, некоторые из которых были отгорожены ширмами, были аккуратно и гармонично расставлены по всему залу, на стенах красовалась картины с пейзажами величественных гор или бесконечных рек, в углах стояли вазы с ярко-оранжевыми хризантемами. Судя по нескромному обустройству чайной и нескольким её хорошо одетым посетителям, заведение это было не для простых работяг. Ни Хуайсан, ни Мэн Яо до этого момента не бывали конкретно в этом месте, потому юноши для разнообразия решили остаться здесь. Точнее решил старший из них, потащив младшего за один, стоящий у стены, стол, спрятанный за широкой ширмой с рисунком каких-то алых цветов, на которые никто уже не обратил внимания. Почти сразу к молодым людям с сияющей улыбкой подскочил сдобный хозяин чайной, предлагая свой обширный ассортимент новым посетителям. Ожидая заказанный чай, Не Хуайсан не переставая разглядывал в небольшое окно заливающуюся алыми лучами заката улицу, Гуанъяо же, наоборот — внезапно притих и, уставившись то ли на стену, то ли на то, что висело на ней, думал о чём-то своём. До того, как принесли угощения, время тянулось медленно, словно патока, но после пары пиал горячего ягодного напитка настроение Второго господина Не ощутимо поднялось, а слова сами собой весёлой синицей сорвались с пухлых покрасневших губ. Непринуждённая беседа в миг захватила и Мэн Яо, надолго унося далеко-далеко от всех тревог и забот, что сейчас особенно сильно волновали юное сердце омеги. Счастливый, спокойный момент, впрочем, как ему и положено, пролетел непозволительно быстро. Ночные сумерки постепенно вытесняли последний свет уходящего дня, неся за собой усыпанный маленькими огоньками звёзд небосвод и знойную прохладу. Улицы постепенно опустели, на крышах домов зажглись цветные фонарики, дружно развеивая темноту. По каменным ступеням крутой лестницы медленно, шаг за шагом, поднимались двое молодых омег. За ними на расстоянии пяти шагов так же неторопливо поднимались их телохранители. — Было бы здорово сейчас оказаться на озере… — мечтательно протянул Не Хуайсан, окидывая массивные склоны гор быстрым взглядом. — Например, в Юньмэне они такие красивые! А если ещё и лотосы цветут… — В Гусу не менее прекрасные виды, — поддержал разговор своими суждениями Мэн Яо. Он ещё с детства не очень любил лотосы, а к природе Облачных Глубин, наоборот, проникся сильной симпатией. — Во время туманов там всё вокруг наполняется какой-то магической таинственностью. Для младшего господина Не орден Гусу Лань в первую очередь ассоциировался с ранним подъёмом, постоянной учёбой и огромным камнем с тремя тысячами правил, но, тем не менее, не заметить или отрицать красоты обители Клана Лань юноша не мог, потому, отбросив горести своего ученичества, он согласился с Гуанъяо. Разговор о природе Гусу невольно пробудил и весёлые воспоминания о частых моментах в обществе с Вэй Ином и Цзян Чэном. Кажется, ещё совсем недавно ни один из юношей даже не задумывался о своей истинной сущности альфы или омеги. Ещё совсем недавно молодые головы были заняты шальными проказами и всякими глупостями, например: как бы незаметно пронести Улыбку Императора мимо бдительных адептов Клана Лань или сбежать с уроков прямиком из-под носа Лань Цижэня. А теперь так много пошло наперекосяк… Вэй Усянь и вовсе погиб от своих же мёртвых марионеток, а Цзян Ваньинь остался совсем один с маленьким племянником на руках. Каким бы беспечным ни был Не Хуайсан, а своим давним друзьям он не мог не посочувствовать, всё-таки они вместе немало пережили. — Диди, — настороженно позвал Мэн Яо погрустневшего друга. И у кого из них должны быть резкие перепады настроения? — Что заставило тебя так хмуриться? — Ничего особенного, — беспечно отмахнулся Второй господин Не. До резиденции Клана Не оставалось совсем немного и, чтобы не скучать в оставшиеся минуты, Хуайсан вновь зацепил первую попавшуюся тему для разговора. Аккуратно подхватив старшего юношу под руку, младший прижался к нему чуть плотнее и, взяв его маленькие, изящные ладони в свои, пытался хоть немного согреть. Всё же, в чайной они провели несколько больше времени, чем могли себе позволить. Но если ночной сумрак не был проблемой, то постепенное понижение температуры и порывистые ветра — напротив. Тем более, для беременного Мэн Яо, который уже сильно продрог за их недолгую дорогу. Ворота Нечистой Юдоли с металлическим скрежетом медленно отворились, пропуская блудных «сообщников» обратно в лоно своих каменных стен. Адепты-защитники, почтительно поклонившись, скрылись где-то в казармах. Уставшие, но довольные юноши, петляя по длинным и извилистым коридорам, уже предвкушали долгожданный отдых в своих тёплых постелях, однако почти на половине пути неожиданно им помешали. — Дагэ?! — Не Хуайсан, резко встрепенувшись, оттеснил за спину оцепеневшего Мэн Яо. Но, видя почти невменяемо разъярённого Не Минцзюэ, тоже оробел, не зная что сделать или сказать. — Где вы были? — едва сдерживаемый рык альфы эхом отразился от толстых стен и, кажется, гулом прокатился по всей спящей цитадели. — Я всё объясню… — тугой ком в горле мешал Хуайсану нормально дышать, не то что внятно говорить. Ещё совсем недавно на тренировке юноша был уверен, что больше не будет так сильно бояться гнева старшего брата. Но, наверное, тогда Чифэн-цзунь не внушал такого ужаса одним своим видом. — М-мы… Но младшего Не внезапно прервал приглушённый, тихий вскрик сзади. Должно быть, пока омега поворачивался, время, как и его сердце, на мгновение замерло. — Гэгэ! — Хуайсан едва успел схватить Гуанъяо за плечи, тем самым удержав от падения на твёрдый пол. — Больно… — беззвучно, одними губами прошептал старший омега. Но крепко сомкнутые глаза со стоящими в них слезинками, чуть ли не до крови закусанная нижняя губа, появившаяся на лбу испарина и содрогающееся в спазмах тело сказали всё вместо самого А-Яо. — Что… Что такое, гэгэ?! Где болит? — продолжая придерживать Мэн Яо одной рукой, он безразборно начал водить второй по его конечностям, пытаясь понять, что могло в одночасье произойти. Когда Хуайсан, наконец, заметил, что беременный омега держится за живот, кажется, его душа от страха рухнула куда-то вниз. — Дагэ, лекарь! Срочно к лекарю! — что есть сил навзрыд завопил младший Не, едва не захлёбываясь слезами. Возможно, Гуанъяо окончательно потерял сознание или же боль стала совсем невыносимой, но, так или иначе, на своих ногах он стоять больше не смог, поэтому, когда хрупкий юноша обмяк в чужих руках, Хуайсан чуть не уронил его. Однако Не Минцзюэ, подлетев к дорогому супругу, легко подхватил драгоценную ношу и как можно быстрее направился дальше по коридору в лазарет. Каждая секунда была на счету, но как бы быстро ни шёл мужчина, кажется нужная цель всё никак не приближалась. Альфе постепенно начало казаться, что от молочной кожи бессознательного А-Яо на его руках повеяло холодом… Не Хуайсан, постоянно вытирая всё прибывающие дорожки слёз длинным рукавом своего ханьфу, с большим трудом поспевал за старшим братом, но как только показалась заветная дверь, юноша ускорил шаг и распахнул её, залетая внутрь первым. На крики молодого господина Не о помощи сбежались все: и лекари, и слуги, и адепты. На удивление благоразумнее всех в этой ситуации оказался заспанный главный лекарь. Выставив всех мешающих работать людей за порог, он задал Не Хуайсану пару вопросов о том, что случилось с пострадавшим и, более не проронив ни слова, сконцентрировал всё своё внимание на Мэн Яо. Получив определённое задание, туда-сюда начали быстро шнырять и другие целители. Чтобы не мешать людям выполнять свои обязанности, младший Не потянул старшего за локоть к выходу. Но сначала Не Минцзюэ, словно ничего не слыша, лишь буравил взглядом бледное личико А-Яо, неподвижно лежащего на небольшой постели. Перед глазами невольно встала до боли похожая картина… Ситуации разные, однако итог вышел один и тот же: ни в чём не повинный Мэн Яо чуть ли не при смерти из-за своего мужа. А Минцзюэ вовсе не хотел этого ни тогда, ни сейчас. Но вновь всё вышло с точностью да наоборот, с разницей только в том, что под большой угрозой теперь даже жизнь их крохотного ребёнка. Однако всего этого можно было избежать. Лекарь ясно сказал, что А-Яо ни в коем случае нельзя переживать. А альфа позволил себе повысить на него голос, при чём почти на пустом месте. Снова… Какой из него защитник? Самое лучшее, что Не Минцзюэ может сделать для любимого, так это не появляться у него на глазах, ведь до этого момента всё было хорошо. О какой ещё надежде он простодушно помышлял, а тем более после такого?! Теперь точно очевидно, что А-Яо боится его, значит, наверняка таит вполне справедливую злобу. Клокочущая ярость сменилась растерянностью и пустотой в душе. Хуайсан прав — им лучше уйти. Ему лучше уйти. Но, как бы мужчина не заставлял себя, а дальше закрытой двери отойти не мог. Неведомая сила крепко держала его, не позволяя сдвинуться с места. В душе вспыхнуло острое чувство, будто он сделал не всё, что мог… Не Минцзюэ хмурился, сжимал кулаки до белых костяшек, бегал взглядом по тёмным коридорам, так, словно в этом холодном сумраке можно было отыскать ответ. Ожидание явно затягивалось, но время плелось слишком медленно. Суматоха внутри всё не смолкала, а, кажется, даже наоборот — только усиливалась. Сердца обоих братьев готовы были разорваться от нарастающего волнения и плохого предчувствия.