Падение

«Сделал не всё, что мог?» — эта мысль всё никак не оставляла мрачные думы Не Минцзюэ. Как это вообще понимать?! Он разве лекарь? Чем он может помочь им же доведённому до обморока А-Яо? Но если бы альфа только знал, что от него требуется, без лишних раздумий и колебаний отдал бы всё у него имеющееся, лишь бы любимый омега очнулся и был полностью здоров! Время неумолимо шло вперёд, хотя братьям Не казалось, что оно растянулось до бесконечности. Хуайсан первым заметил, что сквозь ночную мглу через небольшие квадратные окна длинного коридора начали просачиваться яркие алые и рыжие лучи нового рассвета. Так и прошла ночь в Нечистой Юдоли — в переживаниях и надеждах. Горечь отчаяния и страха хорошо смешалась с тусклым отблеском веры в лучшее. Напряжённую, давящую, скорбную тишину нарушали только тихие всхлипы младшего Не. Слёзы закончились уже давно, оставив после себя покрасневшие глаза и опухшее лицо, но в носу не переставало свербить, тем самым заставляя всё время им шмыгать и хлюпать. Наверное, в любой иной ситуации, Не Минцзюэ за такую мягкотелость накричал бы на плаксивого омегу, напоминая, к какому Клану и Ордену он принадлежит и как должен себя вести в любой ситуации, несмотря ни на что. Однако мужчина молчал, в глубине души желая успокоить младшего брата, ведь последний, кто виноват в том, что случилось, последний, кто должен так убиваться из-за несдержанной глупости альфы, был именно Хуайсан. Юноша так старался заботиться о беременном А-Яо, так трепетно оберегал его, что невольно начинало казаться, что именно он будущий отец малыша, что сейчас мирно находился у старшего омеги под сердцем. Само собой, это попросту невозможно и Второй господин Не, наверняка, очень долго ждал, пока найдётся тот, кто подарит ему племянника. Однако суетился бы он так же, если бы на месте Мэн Яо был кто-то другой?.. Не Минцзюэ в мыслях резко одёрнул себя, желая, чтобы хоть кто-то хорошенько приложил его чём-нибудь очень тяжёлым по голове. Снова эта глупая ревность, даже в такой момент пытается ослепить альфу, запутать и свести с верного пути. И снова он готов этому поддаться… Не Хуайсан, в первую очередь, его единокровный младший брат, а уже потом всё остальное. Например то, что как и А-Яо, он омега. Даже не бета! Тем не менее, понимая и осознавая всё это, Минцзюэ вновь потерял голову от жгучей ревности, что захватила и сердце, и разум в свои стальные тиски, когда ему доложили, что Второй господин Не и Молодой супруг главы покинули пределы резиденции Клана Не. Они ушли не одни, однако время почему-то выбрали такое, что не так уж многолюдное, значит не так много свидетелей их увидит, да и адептов можно легко оставить где-нибудь или вообще сбежать от них… От подобных сомнительных доводов мужчине некуда было деться, а что самое глупое, так это то, что они в тот момент казались вполне правильными, обоснованными и даже неоспоримыми. Уже второй раз, движимый ими альфа совершал одну и ту же ошибку. Он становился и слеп, и глух ко всему остальному, а, к сожалению, вовремя прозреть ему ещё не удалось ни разу. Выход из данной ситуации только один — нельзя при А-Яо допускать и мельчайшего намёка на злость или раздражение. Не Минцзюэ уже говорил себе нечто подобное, однако теперь всё намного сложнее и серьёзнее. Он никогда не умел специально быть с кем-то ласковым и обходительным, в этом просто не было необходимости, ведь все — и адепты, и советники, и чиновники — вокруг Главы Не понимали только «по плохому». Чифэн-цзунь прекрасно знает, что было бы с ним и со всем его Кланом, если бы он, будучи неопытным юношей, не показал себя как жёсткого и решительного правителя. Но ради любимого супруга Минцзюэ пересилит себя, наступит на горло каким-то своим убеждениям на этот счёт и сможет держать эту бушующую ярость в узде. Однако это в последнее время так тяжело делать… И ведь до сих пор даже на Ночную Охоту нет смысла ходить — нечисть-то вся, как назло, по своим углам сидит да не высовывается. Зато в бумажной волоките хоть всем Орденом купайся, но они-то как раз в основном только ещё больше раздражали альфу. Зря всё-таки он вспомнил о своих обязанностях — перед глазами проплыли картинки сосредоточенного А-Яо, склонившегося над очередным нудным отчётом. Меж его тонких бровей залегла напряжённая складка, в глазах то и дело сверкают какие-то хитрые огоньки, нижняя губа чуть прикушена… Кажется, мужчина вечно готов всего лишь смотреть на любимого, но только бы находиться рядом с ним. Не Минцзюэ всё-таки очень даже повезло с помощником — юноша всегда предельно ответственно относился к каждому своему делу или заданию. За это, собственно, некогда Глава Не и приметил его. Кажется, это было так давно… Тогда столько всего — и хорошего, и плохого — не случилось между Минцзюэ и Гуанъяо. Тогда острое, горькое чувство вины не накладывалось слой за слоем на горячую голову альфы. Тогда будущий омега ещё и не подозревал, что за грязные испытания уготовила для него «весёлая» судьба. И после всего этого, что произошло с Мэн Яо на службе у Клана Цзинь, Не Минцзюэ, благодаря огромной удачи, вновь удалось вернуть его! Новоиспечённый супруг даже всё-таки скинул с себя все эти мерзкие лживые маски вслед за золотыми одеяниями с пионом на груди и… И на какое-то короткое мгновение Минцзюэ показалось, что его А-Яо так и никуда не уходил во время Аннигиляции Солнца, что его милый и очаровательный возлюбленный всегда был и будет рядом. Если бы с самого первого дня их совместной жизни всё не пошло бы кувырком, могла ли эта сладкая иллюзия хотя бы отчасти сбыться? Как же бессмысленно сожалеть о том, на что уже невозможно повлиять… Однако только в этих мыслях Минцзюэ может быть рядом со своим омегой. Но, покуда Гуанъяо является его законным супругом, мужчина сделает всё, чтобы любимый вновь не стал лишь призрачной мечтой и постыдным сном. Небосвод уже во всю сиял в лучах яркого рассвета. Теперь-то, когда ночная мгла окончательно рассеялась, последствия долгого, томительного ожидания проявились и на лице грозного Чифэн-цзуня: под нахмуренными бровями потемневшие глаза особо выделялись на фоне бледно-серого лица. Не Хуайсан на какое-то время даже переключился с неизвестности об А-Яо на стоящего у стены старшего брата. За него тоже стало не менее страшно. Наверное, юноше стоило что-то сказать, чтобы утешить Дагэ, но язык, словно к нёбу приклеился — ни звука выдавить из себя не вышло. А после нескольких минут сомнений, раздумий и почти безуспешных попыток подобрать слова, молодого омегу отвлекло долгожданное событие — наконец-то, дверь в лазарет отворилась. Не Минцзюэ сразу дёрнулся навстречу по-прежнему растрёпанному главному лекарю, выражение лица которого явно было безрадостным. Не Хуайсан, нервно сжимающий свой веер на уровне груди, тоже встрепенулся, не зная, то ли убежать и самому посмотреть как там А-Яо, то ли набраться терпения и мужества, чтобы выслушать наверняка нелёгкий рассказ целителя. — Господин Гуанъяо вынес немало за последнее время, — уставшим, хриплым голосом начал немолодой бета, тяжело вздохнув и сложив руки за спиной. — Пусть его тело ещё слишком слабо, однако дух силён и не сломлен. Он поправится, к сожалению, ещё не скоро, но обязательно поправится. Вашему наследнику, Господин, вновь ничего не угрожает, но… Не Минцзюэ, поддавшись внезапному воодушевлённому порыву, не сумел устоять на месте и дослушать лекаря, хотя, наверное, стоило бы. Просто альфа наконец-то понял, что такого он мог ещё сделать для любимого и, не желая более заставлять его ждать, хотел осуществить задуманное как можно скорее. Внутри лазарета намного сильнее, чем несколько часов назад, пахло разными травами, настройками и мазями. Помощники старшего лекаря по-прежнему выполняли свои обязанности, но суматохи больше не было, в основном все сидели на своих местах. — Все вышли вон! — резко рыкнул Чифэн-цзунь несколько громче, чем следовало — всё-таки, во-первых, А-Яо фактически здесь, во-вторых, он спит, и просыпаться ему сейчас точно не стоит. Однако почему-то все сделали всё наоборот — застыли, уставившись на своего господина удивлённо-испуганными глазами. Тогда альфа бросил хмурый, выразительный взгляд на нескольких особенно впечатлительных людей и те, опомнившись, молнией выскочили за дверь. Остальные, тоже сообразив, что сейчас лучше ещё больше не злить Главу, сделали также, и меньше, чем за полторы минуты лазарет опустел. — Господин! — за Не Минцзюэ подоспели взволнованный целитель и всё ещё испуганный Хуайсан. — Что вы собираетесь делать? Но мужчина не ответил и так же решительно и уверенно подошёл к ширме, за которой лежал его возлюбленный. Чифэн-цзунь не привык отступать от своих намерений, но сейчас чуть помедлил, прежде чем увидеть А-Яо. Юный омега крепко спал, чуть склонив голову на бок. Он лежал на спине, укрытый белоснежным пуховым одеялом по самый подбородок. Судя по тому, что грудная клетка вздымалась почти незаметно, пульс был слабым, однако прекрасное лицо Мэн Яо было не таким бледным, как боялся альфа. Тиски, что до предела сжали в своих объятиях сердце Минцзюэ, наконец-то ослабли, а с души как будто упала целая скала. Не верить словам целителя, конечно, не было причин, но, пока мужчина сам не увидел, что его омега, по крайней мере, всё ещё дышит, легче всё никак не становилось. Неторопливо подойдя к постели Гуанъяо, Не Минцзюэ сел на её край и, найдя под одеялом тонкую руку юноши, взял в свою большую ладонь и приложил два пальца к хрупкому запястью. Сердце А-Яо и правда билось медленно, но чётко и без перебоев. Меридианы так же были в порядке. Само собой, за последние недели юноше не представлялось возможным использовать свою духовную энергию, но это вовсе не отрицало того, что с её помощью Гуанъяо, даже будучи без сознания, мог бы значительно ускорить процесс восстановления. Однако самостоятельные его попытки осуществить это, к сожалению, попросту не приведут ни к чему, потому что Не Минцзюэ контролировал потоки энергии своего супруга с самого первого дня. Альфа не предупреждал А-Яо об этом, но смышлёный юноша наверняка и сам это знал и понимал. Можно было бы, конечно, и вовсе запечатать его силу, чтобы он уж точно ничего не предпринял, но длительный простой духовной энергии мог в итоге привести к искажению ци. Пусть теперь омега и носит фамилию Не, однако это не значит, что он должен пасть жертвой их «родового проклятья». Сейчас же Минцзюэ был очень рад, что не послушал предостережения старейшин насчёт мужа и не запечатал его духовные силы, хотя его очень об этом просили. Не Минцзюэ не только вливал свою энергию в ослабшее тело любимого, а ещё и направлял её «в нужное русло» вместо самого А-Яо. Можно ли это считать за нарушение запрета омеге использовать «привилегии» заклинателей-альф? Скорее всего, нет — юноша делает это не сам, и, тем более, он же без сознания! Сосредоточенный на своём занятии альфа совершенно не замечал ни широко распахнутых удивлённых глаз Не Хуайсана, ни понимающего и одобрительного выражения лица главного лекаря. — Никому ни слова об этом! — прекратив процедуру, сквозь зубы глухо прорычал обманно-угрожающим тоном Минцзюэ. На самом деле он прекрасно знал, что, даже если бы не сказал об этом, никто из этих двоих и под страхом смерти не проговорится. — Как только А-Яо станет лучше, перенесите его в покои. — Как прикажете, — бета толком не успел ни договорить, ни поклониться, потому что его стремительно подтолкнул к выходу Второй господин Не. Неизвестно, когда ещё старший брат побудет наедине со своим дорогим супругом, и не важно, что последний не совсем в сознании, в любом случае, это отличный шанс для Минцзюэ, чтобы хотя бы за руку любимого подержать. Хуайсану же ещё предстояло разобраться во всём происходящем, но одно он видел и понял точно — Дагэ вдали от своего омеги становился совсем неуправляемым, однако с Гуанъяо дела обстояли совершенно противоположные. А из этого можно сделать вывод, что Не Минцзюэ как-то… обидел молодого супруга? Но как же это могло случиться, если альфа прекрасно понимал шаткое состояние беременного юноши?! Или же… Он попросту мог об этом ещё не знать. А когда там у Яо-гэ была последняя течка?.. Если младший Не всё правильно помнил и понимал, то примерно три-четыре недели назад. Сам Хуайсан узнал о будущем племяннике почти семь дней назад. А лекарь сообщил эту новость Дагэ не намного раньше. Получается, если альфа действительно мог обидеть супруга, то о беременности точно не знал. А к этим критериям подходит только один момент — полторы недели назад. Младший Не тогда ещё был «под домашним арестом» и толком не общался с внешним миром, за исключением учителей. Однако один весьма неожиданный посетитель всё же приходил к Не Хуайсану — это был Лань Сичэнь. И вновь цепочка фактов привела юношу ко Второму названному брату! Либо это какое-то ну очень подозрительное совпадение, либо Лань Сичэнь имеет к этой тёмной истории самое что ни на есть прямое отношение. В первое верится с трудом, а второе звучит куда более реально. Но ни к чему вот так гадать, попадая пальцем в небо, лучше уж стоит как можно скорее отправить приглашение Лань Хуаню и узнать информацию из первых рук. *** Едва заметной тенью молодой омега подкрался к двери чужих покоев и, с тихим шуршанием, медленно отворил её. Переступив порог, он сразу же кинулся к кровати и, встав на колени перед головой лежащего на ней юноши, замер в сомнениях. То ли после беготни по Нечистой Юдоли, то ли после увиденного в кошмаре, Мэн Яо всё ещё не мог унять тяжёлое дыхание, рвущееся из груди сердце и крупную дрожь в теле. Такие внезапные прогулки ни один лекарь не одобрил бы, особенно в его неокрепшем состоянии. Вдобавок, ужасно невежливо посреди ночи вламываться в чужую комнату. Снова. Само собой, Гуанъяо прекрасно помнил обо всех строгих правилах и банальных приличиях. Но… Он просто был не в силах больше находиться в тех четырёх стенах. Стоило ему хоть на мгновение закрыть глаза, как ужасающие картины пережитого в тот злосчастный день не переставая проносились перед ним вновь и вновь. Раньше воспоминания так сильно не мучили ослабшее сознание юноши, но после ночной встречи с Не Минцзюэ, всё вернулось с новой силой. И Мэн Яо иногда становилось по-настоящему жутко, что он никогда не сможет справиться с этим. Однако, он утешал, успокаивал себя лишь одним — мыслями о растущей в нём жизни, о его маленьком малыше. А-Шань ещё совсем крошечный и, вроде бы, сейчас, как объяснял лекарь, должен проходить опасную стадию своего развития, поэтому, если будущий папа и дальше будет так нервничать, то ребёнок может погибнуть. Мэн Яо в тот момент искренне благодарил Небеса за то, что позволили его малышу остаться в живых после его внезапного обморока. Если бы жизнь А-Шаня прервалась, он бы точно пропал, утратив то последнее, что каким-то чудом сохраняло в нём здравый смысл и удерживало от отчаяния и холодного возмездия. Но всё равно наступил-таки момент, когда юноша уже был не в состоянии раз за разом выносить эту изощрённую пытку. Чаша его терпения переполнилась вновь и, несмотря ни на позднее время, ни на ночную прохладу, теперь он вновь оказался подле кровати Второго господина Не. Добрый и отзывчивый Не Хуайсан уже и без этого немало сделал и для Мэн Яо, и для А-Шаня, поэтому не хотелось вновь испытывать его терпение, однако младший Не был единственным во всём Цинхэ, если не во всём мире, кто хотя бы выслушает, а не сразу выставит вон за порог. Прижимая озябшие ладони к груди, юноша чувствовал, как приятное тепло медленно расползалось по его телу. А вместе с этим, неожиданно пришло и умиротворение. Почему-то только здесь он смог вздохнуть спокойно и позволить себе расслабиться. Разве Хуайсан мог действительно защитить его? Скорее всего, нет. Однако, даже понимание этого не мешало ему доверчиво облокотиться на чужую постель и, поддавшись накатившей волне сильной сонливости, прикрыть глаза. Наверное, ляг юноша на жёсткую лавку посреди скромного сада Нечистой Юдоли, он бы и там так же быстро заснул, несмотря даже на кусачий холод. Гуанъяо никогда не был привередливым, но, конечно, не до готовности спать где-нибудь под кустом, словно какая-то дворовая псина. Однако пусть лучше так, чем в противной до тошноты комнате. *** Не Хуайсану во сне мерещился тёплый сквозняк. Очень необычное явление, но именно оно нежно щекотало умиротворённое лицо юноши, заставляя ресницы мерно покачиваться. Вот только эти потоки воздуха больше походили на чьё-то спокойное дыхание, чем на не закрытое окно, тем более под конец лета. Находясь где-то между царством сновидений и запутанной реальностью, Хуайсан наконец решил перевернуться на спину, но перед этим он всё же открыл глаза и посмотрел, что помешало его сладкой дрёме. Юноша резко дёрнулся в сторону, потому что перед ним оказался какой-то человек, который тоже спал, причём сидя на полу. Протерев осоловелые глаза кулачком, молодой омега попытался избавиться от наваждения, но «мираж» никуда не делся, а даже наоборот — попытался перетянуть на себя край тёплого пухового одеяла. Судя по всему, этот юноша просидел так немало времени, раз успел замёрзнуть в хорошо натопленных покоях Второго господина Не. «Но кто это вообще?! — про себя возмутился Хуайсан. — И почему он так похож на Яо-гэ?» Затуманенная крепким сном голова омеги явно соображала медленно, а веки всё норовили вновь сомкнуться. Глубоко вздохнув, младший юноша вновь положил голову на подушку, намереваясь заснуть, но тут же резко подскочил, словно его окатили ведром ледяной воды. Этот незваный гость и правда был не кто иной, как сам Мэн Яо. И как же раньше этого не понял Хуайсан?! Растерявшись на мгновение, Второй господин Не испуганно открывал-закрывал рот, не произнося при этом ни звука, и беспорядочно вертел головой, будто ночной полумрак комнаты мог помочь мыслям быстрее выстроиться в членораздельную цепочку. — Что же ты так, гэгэ?! — громким шёпотом себе под нос причитал Хуайсан, пытаясь приподнять вроде бы на вид хрупкого юношу. — Так и застудить себе что-нибудь недолго! А я хочу ещё много племяшек! На удивление Мэн Яо не то что не проснулся, а даже глаз не приоткрыл ни когда его весьма не мягким способом затащили на постель, ни когда принялись кутать в одеяло и растирать маленькие ладони. Гуанъяо был не таким уж замёрзшим, как на первый взгляд подумал младший Не, но все же вовсе не полезно сидеть на полу посреди ночи под конец лета. Только когда Не Хуайсан закончил хлопотать над незадачливым юношей и, наконец, улёгся рядом, он заметил, каким довольным Гуанъяо выглядел во сне: старший омега, лёжа на боку, крепко прижимал к груди чуть ли не половину одеяла и постоянно то улыбался кончиком губ, то причмокивал. Кажется, ему снилась еда, ну или что-то очень приятное… Но, чтобы хотя бы более менее укрыться, младшему Не, скрепя сердцем от кощунства, пришлось немного вытянуть немного заветного покрывала. Однако, стоило Хуайсану плотнее прижаться к своему гэгэ, так сразу всем хватило и места, и одеяла. Второй господин Не, как бы странно и двусмысленно это ни звучало, впервые с кем-то делил ложе, поэтому с непривычки поначалу он лишний раз боялся даже вздохнуть, чтобы не побеспокоить неожиданного соседа, который, к сведению, очень крепко спал, словно убитый. Минут через десять-пятнадцать младший юноша уже привык к присутствию старшего и постепенно заснул, окончательно расслабившись. *** Второй раз Не Хуайсан, хорошенько выспавшись, проснулся уже сам. Рассвет наступил давно, поэтому комнату освещал тусклый свет из окон — кажется, сегодня серые облака спрятали от Цинхэ яркое солнце. Хотя в какой-то момент это было не так уж и плохо, ведь оно не мешало юношам восстановить силы после напряжённых дней и ночей, которые миновали всего-то пару дней назад. Мэн Яо, как и обещал лекарь, проснулся-то вовремя, однако с кровати не вставал по меньшей мере сутки, за которые Хуайсан успел напридумывать себе многого, а потому сильно распереживаться. Но, судя по ночным приключениям А-Яо, волновался он зря, потому что вышло так, что не прошло и двух дней, а Гуанъяо уже спокойно ходит по Нечистой Юдоли. Правда, это в какой-то степени и хорошо, и плохо одновременно: первое, потому что беременный омега пришёл в себя намного раньше, чем все рассчитывали; второе — по-прежнему не окрепшее тело юноши очень легко могло подхватить простуду или ещё чего похуже. Наверняка Мэн Яо прекрасно понимал все риски, но, тем не менее, всё-таки из-за чего-то пришёл к Хуайсану. Желательно выяснить из-за чего именно, однако захочет ли старший юноша обсуждать это? Как можно тише и аккуратнее, чтобы не побеспокоить спящего, Второй господин Не выскользнул из мягкого, тёплого и уютного местечка. Утренняя прохлада заставила его недовольно шикнуть, зябко поёжившись, и, как можно скорее, но при этом совершенно бесшумно, прошмыгнуть в свою купальню. Горячая вода, как и положено ей каждое утро, уже дожидалась заспанного Не Хуайсана. Однако Гуанъяо не проснулся даже когда слуги, под нескончаемые шиканья Второго господина Не, накрывали на стол для завтрака или бегали за разными одеяниями для супруга Главы ордена. Младший юноша начал подозревать, что старший нагулял-таки себе простуду или ещё какую-нибудь болячку и теперь лежал в бреду, мучаясь от высокой температуры. Но, тщательно ощупав и лицо, и руки А-Яо, он так ничего и не выявил. Судя по всему, беременный юноша всё-таки просто крепко спал, потому Хуайсан силой воли заставил себя успокоиться и пойти на очередное монотонное занятие по философии. Оставлять Мэн Яо одного уже было не так страшно, всё-таки Третий брат вовсе не неразумное дитя, а взрослый человек со своей умной и сообразительной головой на плечах. А вот Дагэ в последнее время уж точно лучше не нервировать. Что-что, а настроение и душевное состояние Не Минцзюэ младший юноша научился анализировать очень хорошо. Точнее научила жизнь — всё-таки не очень приятно, да и не всегда получается убегать и уклоняться от летящих в свою сторону сломанных кистей или твёрдых чернильниц и свитков, коими Глава в порыве гнева мог кидаться в своих подчинённых и младшего брата в частности. *** Глубоко вздохнув, Мэн Яо приоткрыл один глаз, чтобы понять, где он находится. Полминуты юноша так и лежал, уставившись в стену… Или это потолок? Он всё никак не мог сориентироваться, однако в голове витала приятная пустота, а по мере пробуждения по телу медленными потоками разливалась долгожданная бодрость. Юный омега так давно не ощущал себя таким лёгким и спокойными, что даже начал сомневаться, проснулся ли он вообще. Постепенно затуманенное сознание услужливо показало все последние воспоминания и Гуанъяо наконец вспомнил, как и где провалился в крепкие объятия сна. Тем не менее… Он лежал на мягкой тёплой и просторной постели Не Хуайсана, но при этом заботливого хозяина комнаты рядом не было. Неохотно приподнявшись на локте и бегло оглядевшись, старший юноша также никого не нашёл. Однако он не без удивления и смущения обнаружил возле себя аккуратно сложенный свежий комплект одежды, а на столике неподалёку — наверняка уже остывший завтрак. Должно быть, Второй господин Не отправился заниматься своими делами, но предварительно всё-таки позаботился о нежданном ночном госте, который, судя по мягкому, яркому свету, льющемуся из окон, не просыпался аж до самого обеда. Нежная и тёплая улыбка всё никак не могла покинуть лицо Мэн Яо и когда он неторопливо переодевался, и когда с большим аппетитом жевал рис с рыбой и овощами — эта трепетная, искренняя и бескорыстная забота задевала какие-то давно спрятанные или забытые струны души молодого омеги. Гуанъяо правда был всем сердцем благодарен своему лучшему и, пожалуй, единственному другу. Молодой омега всё реже хотел оставаться в одиночестве, отдавая предпочтение общению с Не Хуайсаном. А рядом с младшим господином Не почему-то не хотелось прятать куда-то глубоко свои истинные чувства, эмоции и желания, даже наоборот — ими хотелось делиться. Такая неизвестно откуда взявшаяся откровенность пугала и удивляла одновременно, вводя Гуанъяо в бурный поток противоречий и непоняток. Однако едва ощутимый жар, медленно разливающийся по впалому животу, настойчиво подсказывал будущему папочке, что в его действиях нет совершенно ничего неправильного. Может быть это малыш А-Шань раньше срока начал потихоньку напоминать родителю о своём присутствии и даже «советовать» ему, как поступать в той или иной ситуации; а может Мэн Яо это всего лишь кажется и верит он в это, чтобы утешить самого себя. Пока молодой омега витал в своих мыслях и размышлениях, содержимое его тарелок стремительно пустело, а когда он наелся окончательно и отложил приборы в сторону, как будто по команде в комнату вошли трое слуг. Почтительно поклонившись, двое из них унесли подносы с посудой, а последний, низко склонив голову, подошёл к юноше. — Вы желаете что-нибудь ещё, господин? — кажется, это был молодой омега не намного старше Мэн Яо. Точнее разглядеть не получилось, потому что лицо слуги скрывала длинная и густая чёлка. — Нет, ничего, — быстро ответив, беременный юноша поднялся с подушек и стремительно вышел за дверь. В последние дни он не занимался ничем особенно важным, коротая часы в своей «комнате» за чаем и рисованием либо в компании Не Хуайсана, либо в холодном одиночестве. И, кажется, как минимум, половина сегодняшнего дня пройдёт именно по второму «сценарию». Или… Почему бы омеге не завернуть в вечно пустующую библиотеку? Эта альтернатива очень даже устраивала Гуанъяо, потому, ничуть не колеблясь, он решительно развернулся назад, но чуть не стукнулся носом о чей-то подбородок. Только хорошая реакция помогла юноше избежать удара, отскочив на пару шагов в сторону. — Этому слуге нет прощения! — перед Мэн Яо стоял тот самый омега, что прислуживал ему в покоях Второго господина Не. — Как можно было быть таким медлительным?! — не прекращая ругать себя на чём свет стоит, слуга низко кланялся, вымаливая прощение у замершего от удивления Гуанъяо. — Вам не больно, господин? Вы не поранились? — Вовсе нет, — взяв себя в руки, ответил беременный омега и прошёл мимо прижавшегося к стене слуги. Тот, выждав нужное расстояние в три шага, последовал за супругом Главы. — Почему ты идёшь за мной? — развернувшись в полоборота, поинтересовался Мэн Яо, недоверчиво нахмурив брови и сузив глаза. — Прошу, господин, не гневайтесь на этого недостойного мальчишку! Вам это сейчас очень вредно, — слуга, по-прежнему низко склонившись, встал так, чтобы Гуанъяо мог его хорошо видеть. — Младший господин Не приказал всеми силами помогать вам после пробуждения. Младший господин очень опасается за ваше здоровье, — пояснил юноша, — потому и приставил этого слугу к вам. На самом деле, Мэн Яо не так уж сильно был удивлён. Всё-таки это было вполне ожидаемо от Не Хуайсана, который, оказывается, весьма ответственно подходит ко всему, что касается его семьи. От этой мысли сердце беременного омеги вновь сжалось от нежного трепета — такое долгожданное слово «семья» прозвучало в адрес довольно неожиданного человека. И ведь не скажешь, что они с Хуайсаном так уж хорошо знакомы. Гуанъяо про младшего Не знает лишь самое необходимое, чтобы им было не скучно проводить вместе время. Однако именно его старший юноша охотно назвал «семьёй». Смог бы он также, без раздумий, сказать это про Лань Сичэня? С горечью Мэн Яо отметил, что, скорее всего, нет. Почему же?! — сам у себя спрашивал омега. Первый Нефрит Клана Лань был его названным братом, его эргэ. Они также, в большинстве случаев, увлекались одним и тем же, обсуждая и разбирая это часами, когда-то ведь даже воевали вместе, ходили на Ночные Охоты и прикрывали друг другу спину. И почему же всё-таки тогда капризное сердце не признаёт Лань Хуаня? Цзэу-цзюнь был очень дорог А-Яо как добрый друг, как — именно что — названный брат. И дело, само собой, было не в алой ленте, что связала узами брака Мэн Яо и Не Минцзюэ, тем самым намертво привязав первого ко всему Клану Не. — Господин?.. — робко позвал Гуанъяо слуга, обеспокоенный его мрачным выражением лица и пустым взглядом. — Вы в порядке? Глубоко вздохнув, молодой омега положительно кивнул. Цепочку его мыслей только что бесцеремонно прервали, однако восстанавливать её лучше всего не посреди коридора, поэтому Мэн Яо вновь неспешным шагом взял курс на библиотеку. Суть терзаний его юной души была сложной и неясной, пока что по крайней мере. И лучше бы это «пока что» не длилось долго — неизвестность начинала всё сильнее нервировать юношу. — Как тебя зовут? — спросил Гуанъяо через плечо. Он не любил, когда за ним кто-то ходит, контролируя каждый шаг. Наверняка этот слуга уйдёт по первому же его приказу — больно парнишка был послушным. А Не Хуайсан, скорее всего, не станет настаивать на ком-то другом. Зная всё это, Мэн Яо не станет отсылать этого омегу только по одной причине — младший господин Не будет ещё больше переживать из-за его шаткого состояния и поэтому не сможет в полной мере посвятить себя каким-либо другим важным делам. Быть неблагодарным старший юноша не хотел, так что ради спокойствия своего диди он потерпит такую мелочь, как вечно таскающийся за ним слуга. Это, на самом деле, самая меньшая из зол. — М-меня? — растерянно захлопал глазами стеснительный омега. — Сяо Линь, — всё-таки вымолвил он, от чего-то густо краснея. Весь остальной путь пошёл в привычной тишине. *** Всё-таки не зря Гуанъяо решил оставить при себе, как выяснилось, расторопного и сообразительного слугу, который ещё и умел читать — за своё не слишком долгое пребывание в Нечистой Юдоли он не успел осмотреть всю библиотеку и выяснить, какие интересные рукописи она может таить на своих древних полках. В этом беременному юноше как раз и помог Сяо Линь — они оба разделились и обыскали почти всё на наличие интересующих Мэн Яо книг и свитков. По правде говоря, слуга иногда приносил своему господину не совсем то, что нужно или вообще не то, аргументируя простым «на всякий случай», но это ничуть не опускало его полезности. Таким образом, обложившись старинными фолиантами, Гуанъяо оказался словно за каменной стеной, которая отгородила его от жалких волнений и бессмысленных трепыханий этой жизни. Вникая в каждый иероглиф, каждое слово, каждое предложение, молодой омега концентрировал всё своё внимание лишь на страницах в своих руках, не замечая ничего вокруг. Наверняка Мэн Яо, за полюбившемся ему занятием, пропустил бы и время обеда, и вообще не заметил бы, как прошёл очередной день, но обо всём этом опять же таки позаботился ответственный слуга. Не побоявшись возможного наказания, он чуть ли не силой вытащил своего господина из библиотеки, когда понял, что его слова сейчас не достигнут ушей супруга Главы ордена. Возможно Сяо Линь сам догадался организовать трапезу на улице или же ему кто-то подсказал, что в положении Мэн Яо весьма полезно часто бывать на свежем воздухе, но, так или иначе, обедал беременный юноша именно в излюбленной беседке. Однако, поскольку погода в предосеннем Цинхэ выдалась на редкость солнечной и безветренной, Гуанъяо решил не возвращаться в тёмное, пыльное помещение и остался на улице. Кутаясь в принесённую слугой тёплую меховую накидку, молодой омега охотно продолжал читать, но, спустя приличный промежуток времени, он начал замечать, что ему приходится всё чаще и чаще перечитывать одни и те же иероглифы, чтобы усвоить, понять их суть. Ещё чуть позже Мэн Яо с трудом держался, чтобы тяжёлые веки не закрылись сами собой и он прямиком на месте не провалился в сон. Должно быть, такая сильная сонливость и слабость взялись из-за беременности и ещё не крепкого здоровья юноши. Кажется, это для Гуанъяо стало чем-то обыденным… — Яо-гэ… — тихий и такой знакомый голосок помешал окончательно провалиться в дремоту. — Гэгэ… Через силу открыв глаза, Мэн Яо увидел перед собой улыбающееся личико Не Хуайсана. Младший юноша сидел очень близко к старшему и почти неощутимо придерживал его за худые плечи, не давая лечь на скамью беседки. — Долго я спал? — встрепенувшись, молодой омега тут же выпрямил спину и начал поправлять несуществующие складки на одежде. — Нисколько, — Второй господин Не взял друга под локоть, помогая тому подняться. — Я только пришёл, а ты только-только закрыл глаза, — пояснил юноша немой вопрос во взгляде своего собеседника. — Спать на улице не лучшая идея, гэгэ. Пойдём в твои покои… Едва успел Хуайсан закончить фразу, как Мэн Яо сжал его ладони своими и вымучено прошептал: — Нет… Нет! Только не туда, прошу! Куда угодно, только не в эту комнату!.. — омегу мелко потряхивало, всё тело бросило в липкий пот, сердце в груди бешено стучало о рёбра, в глазах отчётливо читалась паника. Не помня себя от неизвестно откуда появившегося страха, как бы ни старался Гуанъяо, он никак не мог успокоиться, унять эту бурю в своей душе. — Н-но… Почему? — Не Хуайсан, испугавшись ничуть не меньше, искренне недоумевал, что такого он мог сказать, вызвав у А-Яо настоящую истерику. — А-Сан… Пожалуйста… — хриплым, затравленным голосом с трудом выдавил из себя юноша. — Хорошо-хорошо, — младший Не попытался вернуть беззаботную улыбку на лицо, но получилась она у него не слишком убедительной. — Сейчас мы с тобой пойдём ко мне, ты поспишь, отдохнёшь, наберёшься сил. А в твою… Кхм, то есть в ту комнату мы больше никогда-никогда не зайдём. Договорились? Мэн Яо кивнул, не сдерживая широкой улыбки — неуклюжие, но настойчивые попытки Второго господина Не успокоить его не могли не тронуть сердце старшего омеги. При чём уже в далеко не в первый раз за этот день… Не важно почему, а всё-таки как же хорошо, что своей семьёй Гуанъяо может назвать именно Хуайсана. Этого чуткого юношу, который чуть что, сразу готов прийти на помощь в любой, даже в самой странной ситуации. Доверчиво прижавшись к дружескому плечу, Мэн Яо и не заметил, как все переживания сошли на «нет». Омеги, неторопливо миновав сад, длинные коридоры и лестницы, вскоре оказались в покоях младшего из них. Однако старший сам не решался сам вот так просто вновь лечь в чужую постель и неважно, что он делал это раньше. Но Хуайсан, понимающе вздохнув, догадался о чувствах друга и, можно сказать, уложил того спать. Через пару минут А-Яо уже мирно прибывал в сладком царстве снов. Какие бы странные желания иногда не посещали думы беременных омег, а такой столь категоричный отказ идти в свою комнату, пожалуй, встретить можно далеко не часто. Это было более чем странно и не могло не навевать на размышления, тем более как-то раз Мэн Яо уже не хотел возвращаться «туда», но Хуайсан в тот момент не придал этому особого значения. Да и сегодня ночью не просто же так старший юноша пришёл к младшему. Кажется, всё же не зря Второй господин Не сегодня задержался, сочиняя пригласительное письмо для Лань Сичэня и подыскивая надёжного гонца. Чем дальше Не Хуайсан медлит в своём «расследовании», тем хуже. Причём его близким и дорогим людям. — Всё будет хорошо, гэгэ, — тихо прошептал юный омега, присев на край своей постели. Он бережно поправил сбившееся одеяло, укрыв получше спящего А-Яо. — Обещаю тебе.