***
— Магия? — спросил Гарри, округлив глаза. — Вы умеете колдовать? Как Дэвид Копперфильд? Сириус нахмурился. Он не помнил никого с таким именем, но, естественно, он не знал всех магов страны. И потом, он целых семь лет провёл в изоляции. — Выходит, — с сомнением начал Сириус, — ты уже встречал других волшебников? — Волшебников… Я не понимаю… — сдвинул брови Гарри. — Этот Копперфильд. — А! Нет, я просто один раз увидел его по телевизору, — помотал головой Гарри. Сириус почувствовал, что теряет нить разговора. Лучше начать заново. — Так вот, я могу превращаться в собаку, потому что я волшебник — как и ты. Оказалось, глаза Гарри способны расширяться ещё сильнее. — Я? — удивлённо спросил он. — Нет, я всего лишь мальчик. Сириус фыркнул. Гарри был кем угодно, только не «всего лишь мальчиком». Всё-таки он был сыном Джеймса и Лили. Он улыбнулся крестнику, наконец-то производя что-то более похожее на улыбку, чем на гримасу. Гарри также ответил ему лёгкой стеснительной улыбкой. — Ты когда-нибудь делал что-то странное, необъяснимое? — довольно спросил Сириус.***
Гарри колебался. Он и впрямь делал много странных вещей, хотя, скорее, это странные вещи случались вокруг него. Он понятия не имел, почему. Но никто никогда ему не верил. Все думали, что он во всём виноват. Этот странный человек тоже так думал? Он тоже считал его уродом? — Ну, — спросил Сириус. — Было такое? — Мои волосы отросли заново, — пробормотал Гарри, склонив голову. Сириус недоуменно на него посмотрел. — Твои волосы? А зачем тебе это понадобилось? Гарри наклонил голову ещё ниже. — Я не знаю, как я это сделал, и я ли это вообще был, но… моя тётя… она постригла их очень коротко… я выглядел почти лысым, и на следующее утро они выросли назад. Она очень разозлилась. Сириус снова фыркнул, и Гарри удивлённо на него посмотрел. Он ожидал увидеть на лице мужчины злость или отвращение, но его глаза сверкнули чем-то, похожим на веселье. Но было ли такое возможно? — Так… вы теперь считаете, что я урод? — обеспокоенно спросил Гарри, и радость покинула лицо Сириуса.***
— Что? Нет! Нет, конечно! Это абсолютно нормально, — заверил Сириус, шокированный тем, что малыш может об этом даже подумать. — Но этих штук больше никто не делает! И я их тоже не делаю, они просто случаются, я не знаю, почему! Голос Гарри под конец почти превратился в крик, и Сириус понял, какое замешательство испытывает мальчик. Никто никогда не объяснял ему, кто он. Сириус был зол. Очень зол. Позволить его крестнику жить с этим непониманием и неуверенностью, думать, что с ним что-то не так, когда он совершенно нормальный мальчик-волшебник! Почему ему никто не рассказал?! — Гарри, — сказал Сириус, и Гарри поднял голову, ещё более сбитый с толку тем, что Сириус знал его имя. В первый раз, когда Сириус назвал его по имени, он, очевидно, был слишком взволнован, чтобы заметить. — Вы знаете, как меня зовут. — Да. Я всё объясню. Просто послушай меня сначала, хорошо? Гарри кивнул. Теперь Сириус и сам волновался. Оставалось только надеяться, что он не испугает Гарри настолько, что тот убежит. Как он должен был всё объяснить?.. Как он мог рассказать мальчику, кем он, Сириус, был, не… не потеряв его? — Видишь ли, Гарри, — начал он, — эти вещи — эти странные вещи — происходят потому, что ты маг и можешь колдовать. Но ты ещё маленький и не способен их контролировать. И они случаются, когда ты напряжён или напуган, — он посмотрел на крестника с неуверенной улыбкой. Глаза Гарри расширились, он внимал каждому его слову. — Это не что-то плохое или неправильное, понимаешь, ты ничего не можешь с этим поделать. Ты научишься справляться с этим, когда подрастёшь. Он кашлянул. Он не помнил, когда последний раз столько говорил. — То есть… это я делал все эти вещи? — изумлённо спросил Гарри. — Да. Невольно. — Потому что я волшебник. — Да. — Вы уверены? — Да. — Как вы узнали? — нахмурился Гарри. — Что именно? — Что я делаю странные штуки. И вы ещё знаете моё имя! Откуда? Сириусу стало неловко. Он не знал, как начать эту тему. — Ты волшебник, потому что твои родители были волшебниками, — наконец сказал он. В глазах Гарри будто зажёгся свет — так ярко они засияли. — Вы… вы знали моих родителей? — прошептал он. Сириус моргнул, не давая слезам пролиться. Странно. Он не плакал много лет. Он попытался улыбнуться и сказал: — Да, Гарри, я знал твоих родителей. Они были моими лучшими друзьями.***
Гарри был совершенно зачарован. Этот человек знал его родителей! Был их другом! Он сможет рассказать ему о них, ответить на все вопросы, которых у него было так много… Как они выглядели? Кем были? Где жили? И… любили ли они его? Вдруг он заметил, что, пока он сидел здесь со странным мужчиной, свет вокруг изменился, что в парке стало прохладно. Солнце уже скрылось за деревьями, и Гарри внезапно вспомнил, что Дурсли вернутся домой к восьми часам, потому что в это время по телевизору шёл фильм, который Дадли ни за что бы не пропустил. О Боже. Они, наверное, уже пришли к миссис Фигг, а его там не было! Желчный страх наполнил его. Он сглотнул. Он хотел задать мужчине все эти вопросы — и не только эти. Спросить о своих родителях, о самом мужчине — их друге, о том, каково это — быть магом (он всё ещё не мог в это поверить). Было столько всего… Но уже становилось темно, и он должен был вернуться домой, у него и так будут проблемы… Но, раз его всё равно накажут, может, он останется чуть подольше? Он посмотрел вверх на мужчину — волшебника, исправился он — и удивился странной нежности в его глазах. — Мне кажется, тебе стоит пойти домой. Уже темнеет. — Но я хочу узнать ещё, — вздохнул Гарри. Волшебник улыбнулся, и Гарри подумал, что у него получается всё лучше и лучше. — Я расскажу тебе, — сказал он. — Завтра. Приходи ко мне завтра, хорошо? Я буду здесь. Давай, беги! Гарри встал и повернулся уходить. Затем он остановился и подошёл к мужчине. Он стал рядом с ним, почти одного роста с сидящим волшебником, неуверенный в дальнейших действиях. Он хотел сделать что-нибудь в качестве прощания с (как он надеялся) новым другом, но не знал, что. Он не представлял, как это работает.***
Сириус молча смотрел на крестника, и, когда тот замер, поднял неповреждённую руку и нежно провёл пальцами сквозь его волосы. В глазах Гарри отражались смешанные эмоции. Среди них было изумление, восторг, желание… Сердце Сириуса сжалось, когда внезапно сквозь него прошёл огромный порыв… любви… к малышу. Может быть, оно всё же ещё не умерло, не высохло. Он страстно желал обнять мальчика до хруста костей, но боялся, что зайдёт слишком далеко. Он мог его испугать. Следующие слова Гарри произнёс так тихо, что Сириус чуть не пропустил их. — Я не знаю, как тебя зовут, — прошептал он. Он улыбнулся. — Сириус. Меня зовут Сириус, — сказал он.