СТАРЫЕ ВРАГИ или КАКОГО ХРЕНА ТЫ ЖИВ?!

      – Hallo, Schatz (Привет, милая) Я обнял Машу со спины и, развернув к себе, нежно поцеловал.       – Wie geht es unserer geliebten Rosalie? (Как поживает наша любимая Розали?) Прислонившись ухом к довольно большому животу, я вновь поцеловал любимую, и счастливо улыбнулся подбежавшему Мишке.       – Как учёба? Я надеюсь ты вёл себя хорошо? – обеспокоенно поглядывая на младшего брата спросила девушка.       – Конечно! Это ведь такое счастье, что скоро у меня появится ещё один друг. Мальчик заливисто рассмеялся и чмокнул сестру в щёку.       – Как работа Клаус? А я сегодня получил пятёрку по письму!       – Правда? Молодец! – взъерошив его густые волосы, я приобнял Мишу и ещё больше засиял от счастья.       – Wir sind wie eine echte Familie! (Мы как настоящая семья!) Краем глаза заметив слева движение, я повернулся в ту сторону и застал улыбающегося Вольфа.       – Du kannst alles vermasseln! (Вот умеешь ты всё испортить!) – притворно нахмурившись заметил я. После чего не сдержался, и комнату заполнил смех почти полноценной семьи. Однако, мгновенно став серьёзным, Хайн обвёл взглядом всех находящихся в комнате и остановился на мне.       – Auf dich warten große Veränderungen, Kumpel. Die Welt, die dir vertraut ist, wird auf den Kopf gestellt. Aber denk dran: wir sind immer bei dir. (Тебя ждут большие перемены дружище. Привычный для тебя мир перевернётся с ног на голову. Но помни: мы всегда с тобой.) На лице бывшего мехвода появилась грустная улыбка, но в глазах стояла решительность. Я дёрнулся и резко сел на кровати, обводя глазами всё тот же кабинет. «Приснится же…» – хмыкнул я, поглядывая на часы. 4:21. «Бред полнейший! И я ничего к ней не чувствую. Или же… Нет! Забудь. Бред…» *** Весь день я ходил сам не свой. Внутри было мрачно и одиноко, ибо даже погода соответствовала моему настроению. За окном лил сильный дождь. Было пасмурно и темно, лишь нечастые молнии освещали затянутое тучами небо. Уже наступил вечер. Я устало ввалился в свой кабинет и осел на кресло, оперевшись головой на руки. Надо отвлечься. Разбор документов отлично подойдёт для этого! Время давно перевалило за полночь. Весь концлагерь погрузился в тишину, и лишь одинокий штандартенфюрер копался в чертежах, всячески избегая сна. Да, я боялся своих сновидений. Боялся, что проснусь и обнаружу что рядом нет любимой девушки, а лучший друг уже как два года лежит в сырой земле, где-то посреди леса. Боялся давать себе ложных надежд. Война скоро закончится и будет вершиться правосудие. Но один давний знакомый из Лондона, уже давно предлагал мне переехать в Америку и жить там нормальной жизнью, с новыми документами. Что ж, почему бы и нет? Но без Маши я никуда не уеду. Твёрдо решив на этом, я уже мужественно собирался пойти навстречу своим ночным кошмарам. За дверью послышалось шебуршание, и что-то противно проскрежетало по двери. Вооружившись револьвером, я подкрался ко входу, прячась за книжными шкафами. На пол упала длинная тень, и чьи-то бледные руки начали лезть в щель между полом и древесиной, оставляя глубокие царапины. Пару раз выстрелив по ним и удовлетворённо услышав недо-писк-недо-вой, я ринулся к окну, выглядывая на улице солдат. Кто мог допустить такое?! Почувствовав на спине чей-то внимательный взгляд, от чего по коже пробежали мурашки, я мгновенно развернулся на 180 градусов, я выставил перед собой оружие. От тёмной стенки отделилась не менее тёмная фигура, шаг за шагом, всё ближе приближаясь ко мне. Шмальнув этому странному существу в плечо, шагнул в сторону, осторожно выглядывая из-за стола.       – Zeig dich! Wer bist du? (Покажись! Кто ты?) Нащупав рукой лампу, я включил её, и комнату залил тусклый желтоватый свет, выхватывая из непроглядной тьмы лицо непрошенного гостя.       – W-Wolf? (В-Вольф?)       – Leiser, Freund… (Тише, друг…) Бывший мехвод осторожно подошёл ко мне и положил холодную руку на моё плечо.       – Bald wird das irreparable geschehen. Und wir können dem nicht widerstehen. – Vorwurfsvoll(! ein Blick in meine Richtung und ein Freund verschwindet in der Dunkelheit der Nacht. (Скоро свершится непоправимое. И мы не можем этому противостоять - Укоризненный(!) взгляд в мою сторону и друг исчезает в темноте ночи.       – Warte, was?! zu spät kam es, als ich verzweifelt in die dunkle Ecke schaute, in der gerade ein Toter Tanker Stand. - Ich verstehe es nicht.… (Стой, что?! – слишком поздно спохватился я, отчаянно вглядываясь в тёмный угол, где только что стоял умерший танкист.       – Я не понимаю…) *** Яркие лучи солнца светят мне в глаза, и я раздражённо бурчу себе под нос что-то нечленораздельное, проклиная того, кто оставил окно открытым. Резкий стук в дверь заставил меня моментально подняться с письменного стола, и вспомнить всё, что происходило вчера. Чёрт! Не дождавшись разрешения командира, Тилике уверенно распахнул дверь и протопав через весь кабинет, положил на стол какие-то маловажные сведения.       – Tilike, hast du die Schüsse in der Nacht gehört? - vorsichtig begann ich, vorsichtig Blick auf den Raum. (Тилике, ты не слышал ночью выстрелов? – осторожно начал я, с опаской оглядывая помещение.)       – Nein. Ich habe nichts gehört, Herr Jager. Ich war die ganze Nacht mit Zettel unterwegs, also wenn es etwas gäbe, wäre es nicht an mir vorbeigekommen. (Нет. Я ничего не слышал, герр Ягер. Я всю ночь провозился с бумажками, поэтому если бы что-то было – не прошло бы мимо меня.) «Видно у меня уже начались глюки от недосыпа и кошмаров… Надо поменьше засиживаться допоздна.» *** POV Anna Утром вернулся раненый экипаж, поэтому медсёстры весь день провозились в лазарете. Дверь тихо отворилась и в обшарпанное помещение зашёл очередной раненый солдат.       – Немцы поганые, не помирают с*ки…       – Как там в городе? Я хотела сходить за лекарством…       – Это опасно. – резко перебил меня танкист – Эти твари из каждых щелей лезут! Я поджала губы и молча потянулась за чистыми бинтами. «Люди страдают, а лекарств нема! Завтра же пойду туда, но город захвачен немцами и наши пытаются отбиться… Нужно выступать на рассвете, там есть моя знакомая, пересижу у неё и к обеду пойду в аптеку. Главное не попасться на глаза немцам...» Голова невероятно заболела и я невольно стиснула зубы, пытаясь не закричать от режущей боли. В глазах потемнело, но через пару секунд сознание прояснилось и я оказалась прижатой к кровати. Удивление быстро сменилось… Ещё большим удивлением! Надо мной нависал Коля, властно целуя в шею, он поднял затуманенные страстью глаза и… Стал Тилике! Это недоведение ехидно улыбнулось, опаляя горячим дыханием шею , офицер слегка прикусил мою мочку уха, низким с хрипотцой голосом зашептал:       – Geh morgen in die Stadt. Sie warten schon auf dich… (Иди завтра в город. Тебя уже ждут…) Кто-то несильно сжал моё запястье и до меня словно через туман донеслось:       – Я не сильно разбираюсь в этом, может так надо… Но не могла бы ты немного полегче затягивать бинты… Я очнулась так же быстро, как и погрузилась в некую хренотацию, с удивлением отметив, что всё это время я сидела и пялилась пустым взглядом в стену, при этом как-то умудряясь накладывать повязку на длинную, во всю руку рану, с каждым оборотом сжимая бинты всё сильнее, заставляя солдата сдавленно хрипеть.       – Прости… – поспешно ослабив узел я удивлённо уставилась взглядом на одну точку, а в голове крутилась одна мысль: «Какого лешего здесь творится?!»