Любовь-Морковь

Познания Юнги в сексе нельзя было назвать скудными, однако он понял, что ошибался, когда столкнулся с брошюрой об анальном сексе, щедро врученной ему Хосоком вместе с маленьким чёрным пакетом. Убедившись, что кроме него в комнате никого нет, Мин уселся на кровать, воровато разворачивая листовку и быстро вываливая содержимое пакета на покрывало. Разглядывая брошюру с крайне занимательными картинками и описанием поэтапных действий, Юнги попробовал представить в уме, как всё это будет проворачивать с Чимином. В принципе ничего сложного: поласкать, возбудить, растянуть и можно совокупляться. Плёвое дело! И чего Юнги только переживал? Да это же практически как с девушкой! Различие лишь в местах проникновения, но ведь это не проблема, верно? Мин хмыкнул, откинув буклет, и принялся разглядывать то, что выпало из пакета. Небольшая пластиковая упаковка размером с ладонь и цветным стикером на ней оказалась набором для анального секса, и этот подарочек явно был от Тэхёна, потому как на прилагающейся записке пестрел огромный дебильный улыбающийся смайлик с пожеланиями провести бурную весёлую ночку и, наконец, осчастливить милашку Чимина. Юнги шикнул, представляя с каким энтузиазмом упаковывал всё это Тэхён, и распечатал коробку. Ага, тюбик лубриканта и лента презервативов, ну с этим Юнги точно знаком, так что проблем не должно возникнуть. Разбирая предметы и дальше, Мин уже вертел в руках моток ярко-фиолетового скотча. Хм, ну, а это-то нахрена ему нужно? Тэхён видимо вообще с головой не дружит, раз приготовил такое, хотя… А может сам Чимин его попросил об этом, не зная, как ещё намекнуть о своих кинках? Да не, бред, вряд ли Чимин увлекается связыванием, сматыванием или как вообще это называется! К этому самому скотчу был прикреплён какой-то маленький квадратный свёрток-сеточка, аккуратно перевязанный розовой ленточкой с надписью: «для ролевых игр». Не имея ни малейшего представления, чем это вообще может оказаться, Юнги открепил свёрток и, вчитываясь в бирку, слегка присвистнул и откинулся на изголовье кровати. Костюм-мать его-сетка для ролевых игр. Невольно подсознание Юнги принялось тут же подкидывать картинки с образом Чимина в этом наряде на его обнажённом теле. Мин, представив, как эта самая сетка облегает плюшевую задницу и крупные бёдра его соулмейта, лениво растянулся на кровати и облизнулся, подбирая стекающую из уголков рта слюну. Теперь же дело оставалось за малым — нужно было лишь использовать всё это по назначению, не вызывая у Чимина подозрений по поводу своего нестабильного состояния, сопровождающегося уже вторую неделю подряд непонятными приступами. Мина бросало то в жар, то в озноб, он возбуждался по одному щелчку пальцев, причём по несколько раз на дню, будто до сих пор застрял в подростковом возрасте. Юнги, конечно, рад был такой активности и готовности организма, но это здорово мешало не только находиться рядом с Чимином в одном помещении, но и порядком отвлекало от работы. Он просто-напросто не мог сосредоточиться ни на цифрах, ни на покупателях, когда у него в штанах вырисовывался чёткий стояк, и всё тело охватывало мелкой дрожью. Юнги считал, что эти дурацкие всплески организма напрямую связаны с его соулмейтом, ведь тот стал не только чаще спать в одной с ним постели, но теперь ещё и помогал вести подсчёты в его магазинчике. Они находились бок о бок практически двадцать четыре часа в сутки, и Юнги пришёл к выводу, что их связь родственных душ потихоньку стала укрепляться. В последнее время острое желание бросить все свои дела и тупо зажать своего соулмейта с одной только целью — высвободить всё своё напряжение, прибегнув к помощи маленьких ручек или рта Чимина, стало каким-то навязчивым, и оно всё чаще охватывало Мина, заставая врасплох. Юнги, конечно же, подозревал, что все эти чувства и ощущения не его собственные, а Чимина, но он полностью в этом убедился, когда начал ловить на себе голодные и пошлые взгляды в свою сторону, ощущая при этом горячие волны внизу живота и резкие скачки температуры тела. Он искренне надеялся, что Чимин не специально пользуется их связью, чтобы открыто намекнуть о том, что пора бы уже заняться сексом, а не жевать сопли и ходить вокруг да около, ведь сам Мин хотел намного больше, чем просто поспать в одной постели. Порой Юнги окатывало волной нежности, тепла и обожания, и он надеялся, что это тоже чувства его соулмейта к нему. Но Мин не был уверен, да и спросить об этом боялся, ведь подобные эмоции парень испытывал к Чимину и сам, а отделить свои чувства от чувств соулмейта было невероятно сложно, да и не хотелось давать себе ложную надежду на ту самую взаимность, о которой он так мечтал. Секс — это, конечно, хорошо, но любви хотелось больше. Да и, честно говоря, сопоставить всю эту нежную и трепетную гамму чувств и эмоций со своим извращённым наглым матершинником у Юнги не очень хорошо получалось. Ещё раз просмотрев брошюрку и повертев цветной тюбик в руках, Юнги решил исправить сложившуюся плачевную ситуацию уже сегодня вечером. Ну, а чего? Они оба хотят этого, да и Юнги, откровенно говоря, уже задолбался оттягивать это по причине своего незнания, неумения и боязни оплошать перед Чимином. Главное начать, а там всё пойдёт, как по маслу, Юнги был в этом уверен. — Так, устройте романтический вечер с вкусной едой, свечами и вином, — Юнги откровенно забавляется с краткой инструкции на том самом буклете, обещающей привести к страстной ночи с его партнёром, ну, ей-богу, какой-то идиотский способ затащить человека в постель. На это ещё кто-то ведётся? — Сделайте комплименты по поводу внешности вашей половинки, покормите с руки и пригласите на танец. Импровизируйте! Можете что-то напеть или включите запись на телефоне. Обязательно смотрите ему в глаза, а затем, как бы невзначай, приобнимите за талию и нежно поцелуйте. Будьте чувственным, внимательным и обходительным. Продумайте место встречи — оно должно быть удобным (позаботьтесь о коленках и спине вашего партнёра). — Ну и бред! Хорошо, что Чимина здесь нет, — Юнги закатывает глаза, складывая пополам листовку, и запихивает её между страницами в своей книге. Эта злосчастная книга Юнги о соулмейтах стала настольной для Чимина, и он при каждом удобном случае зачитывал оттуда отрывки вслух, тем самым ставя самого Мина в довольно неловкое положение. Собственно из-за этого Юнги, находясь с Чимином под одним одеялом в течение этих двух недель, всегда засыпал первым. Надо срочно выкинуть эту злосчастную книгу! Идеи в брошюре, конечно, были бредовыми, но лучших у Юнги не было. Поэтому он решил всё же попробовать. — Так, нужно будет раздобыть свечи, — Юнги откидывается на спинку кровати, отмечая в уме, что ещё ему нужно будет приобрести для их с Чимином свидания, как вдруг раздается громкий визг, и на живот Юнги прыгает мохнатый клубок. Мин от неожиданности подпрыгнул вверх и вновь ударился своей многострадальной головушкой, но уже об стену и, слава богу, не до потери сознания. Как только в голове прояснилось, и звёздочки перестали летать перед глазами, Юнги потёр свой затылок и поморщился от неприятных болевых ощущений. Но это было цветочками по сравнению с тем, что Юнги почувствовал на своём плече. Ощущая мокрые и холодные тычки в шею вкупе с едва различимым щекотанием, Юнги, вдохнув побольше воздуха, медленно повернул голову вбок и, увидев, что, а вернее кто сидел на его плече, что есть мочи заорал: — Блять, крыса! Мамочки! — не то чтобы Юнги был из робкого десятка, но он действительно испугался и со всей силы шлёпнул зверька ладонью, желая побыстрее спихнуть того со своего плеча. Грызун отлетел сразу же, группируясь в воздухе в мохнатый маленький шарик, и уж очень удачно врезался в дверцу шкафа, вмазываясь в неё со всей дури с характерным шлепком. Юнги, как оказалось, силёнок не пожалел, и грызун пострадал знатно, о чём красноречиво свидетельствовали громкий писк, а затем и шипение, быстро сменившееся на жалобное скуление, доносившееся с противоположной стороны кровати. Юнги не видел, что там творилось, но предполагал, что грызун откатился от шкафа и теперь мучился от последствий столкновения с твёрдой дверцей. Мин быстро спрыгнул с кровати и медленно стал обходить её, опасаясь того, что, возможно, так хорошенько приложил крысу, что та уже испускает дух. Но, на его счастье (или же нет), послышался раскатистый хлопок, и Юнги увидел сгорбившегося на полу Чимина, шипящего что-то под нос и активно потирающего свой зад. — Крыса, значит?! Ты совсем охуел, слепошара ебанутая?! — Чимин хрустит шейными суставами и выпрямляется во весь рост, совсем не стесняясь своей наготы. Он идёт в сторону Юнги, медленно перебирая ногами, и подходит вплотную к нему, тыкая маленьким пальчиком в грудь: — Я породистый ангорский чистокровный хомяк! Пора бы уже запомнить, тупица! — Я…я…я, — Юнги выпучивает глаза, не зная что сказать, ведь он совершенно не ожидал увидеть Чимина в таком облике. Пак в своей животной ипостаси перед Юнги не мелькал совсем, и оттого-то Мин благополучно забыл о том, что его соулмейт, вообще-то, обладает способностью перевоплощения! Пока Чимин громко пыхтел, раздувая ноздри, а заодно и щёки, продолжая сверлить Юнги злобным взглядом, сам Юнги безбожно принялся рассматривать Пака. Белоснежные взлохмаченные волосы и разделённая чёлка, открывающая чиминов высокий лоб — первое, на что залип Мин. Дальше он опустился на пухлые глаза, что сейчас буквально одним лишь взглядом прожигали Юнги насквозь, и от этого выглядели ещё выразительнее. Маленький носик-пуговка, что так идеально подходил округлому и с детскими чертами личику Чимина, сейчас хмурился, показывая всю степень его раздражения, и Юнги не мог сдержать улыбки всякий раз, когда видел подобное в те самые моменты, когда Чимин злился на своего бестолкового соулмейта, прямо как сейчас. Отдельное место в сердце и в душе Юнги занимали полные алые губы Пака, и его постоянно плющило, когда младший прикусывал нижнюю губу или же просто пил напитки через соломинку. Юнги продолжал пялиться, пристально всматриваясь в чужое свирепое лицо, замечая как меняется мимика, перескакивая с одной негативной эмоции на другую. Пак был невероятно зол, его брови были сведены, и он даже начал притопывать ножкой, то и дело открывая рот и, видимо, пытаясь ещё больше пристыдить (обматерить) Мина. Чимин что-то говорил и говорил, но Юнги не слышал и окончательно утонул, когда его взгляд опустился ещё ниже и зацепился за изящную шею, на которой вздулось несколько венок, потом замаячили подрагивающие острые ключицы, под ними — крепкая грудь, рельефный живот и… Оу. Юнги о размерах полового органа своего соулмейта никогда и не задумывался, но был удивлён и даже слегка огорчён, что тот практически не уступал достоинству самого Мина. Но больше внимания привлекло совсем другое. У Чимина там всё было гладенько и полностью лишено волос. У Юнги такого и в помине не наблюдалось. Эм, а для их идеального свидания с глубоким сексуальным подтекстом Юнги тоже нужно сделать подобное?! Юнги ловит себя на том, что слишком долго и пристально рассматривает прекрасное обнажённое тело своего соулмейта, хотя сам Чимин, кажется, совсем уж не против такого расклада. И пусть Пак зол настолько, что только и может орать и разносить Мина в пух и прах, он не забывает гордо держать осанку, демонстрируя себя во всей своей красе. — Чимини, п-прости, я случайно, — кое-как выдавливает Юнги, стараясь утихомирить свою половинку и параллельно продолжая бегать глазами по комнате, чтобы отвлечься от обнажённого тела Чимина, на что тот показательно фыркает и задирает нос кверху, скрещивая руки на груди. Он кривит лицо и машет головой, намекая на то, что извинения не приняты, затем гордо хмыкает, прежде чем развернуться и удалиться из комнаты, продемонстрировав Юнги всю свою обиду за такое кощунственное поведение к своей животной натуре. Юнги почувствовал себя невероятным дураком и, как только Чимин скрылся за дверью спальни, сильно хлопнул себя по лбу. Ну что за идиот! И о чём он только думал?! Назвал своего соулмейта крысой! Прямо как в тот самый раз, когда гонялся за хитрым прожорой, обворовывающим его склад. Но на тот момент Юнги и не знал, что этот грызун окажется его соулмейтом. Но сейчас-то ему об этом было прекрасно известно! И не крыса вообще-то, а породистый ангорский чистокровный хомяк! Юнги случайно ляпнул это от испуга, да ещё и нехило так швырнул хомяка об шкаф и толком даже не смог за это извиниться. Нужно обязательно попросить прощения как следует, и объяснить, что у Юнги и в мыслях не было обидеть или оскорбить свою половинку. Но пока он всё же решает не лезть к Чимину, зная его отнюдь не самый покладистый характер, ведь тому стопудово нужно перебеситься и пожаловаться Тэхёну (ох уж эти подружки!). Вообще, непонятно, какого хрена Юнги до сих пор так реагирует на грызунов, зная, что его соулмейт сам относится к этому семейству?! Пора бы уже перестать так бояться и принять тот факт, что Чимин в любое время может обратиться и предстать в ином облике. С этими мыслями и попутно проклиная свою расшатанную психику и нервное реагирование на крыс, мышей и прочих мохнатых представителей грызунов, Юнги вышел (сбежал) из спальни, а затем и из дома. Вполне вероятно, что свидание с романтическим ужином при свечах, плавно перетекающим в интим, теперь накроется медным тазом, ведь первостепенной задачей для Юнги теперь становится извинение перед своим соулмейтом и получение заслуженного прощения.

***

Затарившись любимыми морковными пирожными Чимина, а также парой бутылочек красного вина и свечами, Юнги заявился домой уже через два часа. Как только он вошёл в гостиную и встретился с полной тишиной во всём доме, по его спине пробежал неприятный холодок, и он тут же, бросая покупки на диван, сорвался на второй этаж в спальню. А там, как ни в чём не бывало, на кровати восседал Чимин, обложенный одеялами и подушками, кучей цветных комиксов и закусок в пакетах. Он звонко хрустел морковью, сидя в позе лотоса и листая яркие страницы журнала, и совершенно не замечал присутствия Юнги в комнате. Чимин с явным интересом рассматривал журнал, пожёвывая любимый овощ, а свободной рукой, нашарив пакет с семечками, вскрыл его и высыпал содержимое на кровать. У Юнги только от этого начал подёргиваться глаз, но ещё хуже ему стало, когда он заметил во всей этой куче тот самый злосчастный набор для их первого раза! Ему хотелось и смеяться и плакать, но он даже не знал с чего начать: Мин и так был раздосадован своей оплошностью по отношению к соулмейту и не знал, как лучше попросить прощения, так ещё теперь этот дурацкий цветной тюбик со смазкой вообще не давал настроиться на нормальные извинения! — Кхм, Чимин, — Юнги чувствует, как по лицу расползается тепло, и кончики его ушей начинают краснеть, — прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Я правда не считаю, что ты крыса, ты вообще не похож на крысу, в том смысле что хомяки гораздо милее, а ты хомяк, поэтому… чёрт, — понимая, что несёт полную ахинею, Мин подходит ближе к кровати и, прокашливаясь, вновь пытается начать разговор. Чимин же в это время даже ухом не ведёт, откидывая попку доеденной морковки за спину, и тут же принимается лузгать семечки, не отрываясь от своего увлекательнейшего чтива. — Чимин, послушай, — Мин вновь предпринимает попытку обратить на себя внимание и присаживается на краешек кровати, аккуратно отодвигая в сторону маленькую горку фантиков, — я бы хотел извини… Юнги обрывают на половине фразы резким смешком и громким перелистыванием очередной страницы. Чимин даже не поднял головы, полностью сосредотачиваясь на героях комикса, и продолжил щёлкать семечки, сплёвывая шелуху прямиком на одеяло. Его абсолютно не волновало ни то, что он сидит в беспорядке, и уж тем более то, что Юнги делал жалкие попытки попросить прощения. Он всё также продолжал заниматься своими делами, подкладывая подушку Юнги под свою задницу и устраиваясь на ней поудобнее. Сам Юнги на всё происходящее закрывает глаза и понимает, что просто так он прощения не заслужит. Его соулмейт крайне обидчивый, злопамятный и неуступчивый. — Чимин, ну прости меня, пожалуйста, — не отчаивается Юнги, хватая Чимина за запястье, пытаясь повернуть его к себе и заглянуть ему в глаза. — Ну что ты хочешь, чтобы я сделал, а? Чимин? Мне правда очень-очень жаль. Брови Чимина выгнулись дугой, а сам он улыбнулся уголками своих умопомрачительных губ, прикусывая нижнюю, и томно вздохнул. Внутри Юнги опять что-то ёкнуло, и он почувствовал, что его лицо совершенно точно приняло благородный глубоко-розовый цвет. Он ослабил хватку на чужой руке, ловя на себе мимолётный взгляд Чимина, что показался ему таким тёплым, понимающим и вселяющим надежду, что Юнги, полностью расслабляясь, приготовился к любой просьбе своего соулмейта. Но, увы, Мина ждало фиаско — Чимин достал из-под одеяла свой телефон и с широченной улыбкой начал набирать сообщение. — Чимин, эй, приём, — Юнги щёлкает пальцами прямо перед лицом парня, а тот даже не реагирует, продолжая тыкать пальчиками в телефон, одновременно с этим грызя семечки. — Я тут вообще-то извиниться пытаюсь! И вновь полный игнор. Даже тогда, когда Юнги забрался на кровать с ногами и прислонился ко лбу Чимина своим, укладывая обе руки на чужие плечи и, наконец-то, заглядывая в любимые карие глаза. Но Чимин смотрел в одну точку, как будто сквозь самого Юнги, словно его тут и нет, продолжая запихивать семечки себе в рот. Лицо Мина буквально полыхало, и он неимоверно злился на то, что Пак не обращал внимания на его персону. А ещё он был дико раздражён тем, что на телефон его соулмейта продолжали сыпаться сообщения, пока он тут пытался наладить контакт с одним очень вредным хомяком, желающим проучить Мина путём абсолютного игнорирования. Но Юнги так просто не проймёшь. Знает он все эти закидоны и штучки, сам про такие в книжках писал, а посему он спешно покидает спальню и мчится на чердак. Словами Чимина не задобришь, пора переходить к делу. Юнги быстренько достал из шкафа полосатый плед, новогоднюю гирлянду и пару старых диванных подушек. Украшая одну из стен чердака пластмассовыми звёздочками и тут же включая их в розетку, чтобы проверить их работоспособность, Мин удовлетворённо хмыкнул и принялся устраивать маленькое гнёздышко из подушек и покрывала на полу. Управившись с обустройством уютного местечка для романтического свидания, Юнги притащил пару бокалов, вино, свечи и пирожные с кухни. Убедившись, что следует чётко по плану, изложенному в памятке, Юнги вновь отправился в спальную комнату, чтобы пригласить Чимина на их первый романтик. Откровенно говоря, Юнги уже и не помнил, когда он в последний раз ходил на свидания… Вся эта суматоха с домом и магазином, полностью перешедшим в его владение, практически не оставляла свободного времени для завязывания каких-либо знакомств с целью провести свои одинокие вечера в приятной компании кого-то, кто не Хосок, Чонгук или Тэхён. Да он даже книги свои писал в основном по ночам, оттого-то у него и был угрюмый и неприветливый вид, а также тёмные круги под глазами в придачу. Бывали у него, конечно, лёгкие интрижки, но чтобы на свидания водить да отношения заводить — такого не наблюдалось аж со времен университета. Теперь же дела обстояли иначе, ведь у него, наконец, появился тот, ради кого можно было нарушить свой привычный уклад жизни, тот, ради кого Юнги захотел измениться и сам, тот, в кого Юнги по самые уши, без памяти и до безумия влюбился за очень короткий срок. Мину с особой гордостью и трепетом хотелось кричать, что теперь и у него есть соулмейт. — Чимин? — Юнги бесцеремонно врывается в спальню и, встречаясь с ожидаемым игнором и безразличием парня, что продолжал листать журнал и параллельно грызть семечки, в два счёта приближается к нему: — Всё, дорогой, раз захотелось поиграть в обиженку, то, пожалуйста, но прямо сейчас у нас будет свидание, хочешь ты этого или нет! — Мин, хватая парня за бока, приподнимает его и закидывает себе на плечо. Определённо, это очень круто, и во всех фильмах с укрощением строптивых именно так и делают, но в случае Юнги и его хорошенько хрустнувшего плечевого сустава, это было явным перебором. Но Юнги мужественно держался, крепко стиснув зубы и получше перехватив своего соулмейта. Мин прижал Чимина за бёдра теснее к себе и вышел из спальни. Чимин издал тихий смешок, но продолжал молчать, покорно болтаясь на чужом плече и рассматривая открывшиеся ему виды на аккуратненький зад Юнги. С превеликим трудом добравшись до чердака и откинув ногой дверь, Юнги зашёл в помещение, осторожно опуская парня и придерживая его под коленями, и усадил прямиком в середину импровизированного гнёздышка. Чимин, как и полагалось пиздецки обиженному человеку, продолжал молчать, но с неприкрытым интересом осматривал всё, что приготовил Юнги. Его любимое вино, пирожные, гирлянда и даже парочка зажжённых ароматических свечей по периметру покрывала. Вокруг витал приятный сладкий запах, и сама атмосфера была настолько уютной, что Чимин невольно улыбнулся и украдкой взглянул на Юнги, что раскупоривал бутылку вина. Разлив вино по бокалам и усевшись напротив, Юнги протянул один из них Чимину: — Чимин, я не мастер извинений, но поверь, я, правда, не хотел тебя обидеть. Ты можешь злиться, ругать меня, да можешь даже ударить, но я… — он запинается, глядя, как Чимин сосредоточенно смотрит в его глаза и внимательно слушает, водя кончиками пальцев по кромке бокала. — Я не хочу, чтобы между нами было вот такое молчание. Не молчи, пожалуйста, давай это свидание пройдёт так, как нужно. Мне очень хотелось сделать тебе приятно, и я приготовил вот это всё… Не отрывая взгляда от Юнги, Чимин дзынькнул по его бокалу и с тостом: «будем» опрокинул его целиком в себя. Мин расплылся в улыбке и тоже поднёс бокал к губам, отпивая несколько маленьких глоточков. Чимин, не стесняясь, потянулся к бутылке, чтобы вновь наполнить бокал, но Юнги взял инициативу на себя. — Я пригласил тебя на свидание, позволь поухаживать за тобой. Спустя добрых часа полтора алкоголь сделал своё дело: он не только развязал языки обоим, но и притупил ненужные мысли и сомнения. И вот уже парни сидели вплотную, прижавшись тесно бёдрами и плечами, и кормили друг друга пирожными. Глупо хихикая и обсуждая всякую ерунду, они и не заметили, как все недомолвки стали потихоньку сходить на нет, и как между ними возникло вселенское понимание того, что они не просто так являются соулмейтами друг друга. Судьба явно не ошиблась с тем, чтобы свести их вместе и расположить имена на запястьях — обоюдно сойдясь на этом, они уже приканчивали третью бутылку вина. И даже сквозь пелену забвения, которую дарил им обоим алкоголь, Юнги точно запомнит, какими вкусными и мягкими оказались губы младшего, случайно или же нет накрывшие губы самого Юнги. На самом деле, никто из них так и не понял, как так получилось, и кто первым начал этот долгожданный поцелуй, которого они оба так жаждали чуть ли не с первой полноценной их встречи, но факт оставался фактом — сейчас они готовы были съесть друг друга, звонко причмокивая губами. — Ммм, Юнги, — первым отрывается Чимин, довольно облизываясь и утирая с подбородка слюну, — чувствуешь запах? Будто что-то горит… — Что? Это же моё сердце горит при виде тебя, — пьяненько хихикает Юнги и тянет Чимина на себя, перекидывая его ноги и сажая к себе на колени. Большим пальцем ведя по раскрасневшимся полным губам, Мин тычется носом в мягкую щёку, рассыпая поцелуйчики и вдыхая аромат чужой кожи. Они продолжают с упоением целоваться, пока Чимин реально не замечает небольшие клубы дыма, идущие от края пледа. Одна из арома-свечей опрокинулась, и её огонёк перекинулся на бахрому покрывала. — Юнги, нахрен, мы реально горим! Спасай меня! — Пак, вцепившись ногтями в чужие плечи, тормошит Юнги, у которого глаза до сих пор масляные-масляные, и который до сих пор не может никак отойти от эйфории от их поцелуев. — Блять, да приди ты в себя, — Чимин замахивается и со всей дури выдает Юнги оплеуху, чтобы привести того в чувство, и, соскочив с его коленей, кидает подушки в очаг зарождающегося пожара. Пискнув и отшатнувшись, Юнги обиженно прижал ладонь к своей щеке, но увидев, что за пиздец творился за их спинами, тут же вскочил с покрывала. Подброшенные подушки лишь усугубили положение, моментально вспыхнув и увеличив всполохи огня, а Юнги, будучи не совсем трезвым и вовсе растерялся, и не придумав ничего лучше, кинулся в угол чердака. Там, на счастье хозяина дома, возле шкафа стояло несколько мешков с цементом, что Юнги припас для укрепления фундамента. Живо вспоров один из мешков и взвалив тот на плечо, Мин принялся тушить пожар, а заодно и все горемычные арома-свечи. Управившись с огнём и рассыпав по всему чердаку два мешка цемента, Юнги присел в самый центр того самого гнезда и просто-напросто рассмеялся. — Юнги-и-и, ты мой герой, — воскликнул Чимин и подбежал к парню, плюхаясь на его коленки с полотенцем в руках. Он смочил полотенце оставшимся в бутылке вином и подался вперёд, утирая Мину лицо, а после крепко целуя в тонкие губы. — Ты тако-о-ой храбрый! Спас меня, мой герой… — шепчет Чимин в приоткрытый рот, осторожно пробираясь языком внутрь. Юнги мог поклясться, что слышал не только стук своего сердца, но и стук сердца Чимина, что билось в унисон с его собственным. Он был так взволнован произошедшим, но почувствовал облегчение только сейчас в объятиях своего соулмейта, что дарил ему нежные поцелуи и лёгкие поглаживания шеи. Юнги терялся во всех этих ощущениях, но был бесконечно рад, что это мини-происшествие с возгоранием развязало не только руки, но и язык Чимина. Пака, кажется, не волновала обстановка вокруг, и он вовсю орудовал своим языком внутри рта Юнги и бессовестно тискал чужую грудь, забравшись маленькими ручками под подол его рубашки. Ласковые прикосновения к голой коже и отчаянные поцелуи, плавно перешедшие с губ на шею и оставляющие свои метки, выбили весь дух из Юнги и распалили его желание так сильно, что он готов был разложить Чимина прямо здесь на чердаке в куче цемента. Чимин ухмыльнулся, когда Юнги вцепился в его футболку и отчаянно потянул её вверх, открывая взору подтянутый торс с чётко различимыми рельефами. Прервав поцелуй, и искусно освободившись от чужой футболки, Юнги подтянул Чимина ближе и усадил на свои бёдра. Мина, наверное, впервые в жизни не интересовало, что вокруг него полный беспорядок, и что он сам сидит в куче грязи. Сейчас для него существовал только его соулмейт, что со страстью и вожделением глядел прямо в его глаза и извивался в его руках от банальных поглаживаний спины и поясницы. — Юнги, это всё очень мило, и я о-о-очень долго этого ждал, — Пак считает обязательным проехаться своей задницей по выпирающему бугорку в джинсах Юнги, — но наш первый раз хотелось бы провести в постельке, а уже после можем перепробовать и другие места. Я, знаешь ли, не против всяких эксперим… Мин не дожидается окончания предложения и, крепче хватая Чимина, привстаёт вместе с ним на руках. Хихикая и продолжая целоваться на ходу, они стремительно покидают чердак и направляются в спальню — раз Чимин захотел удобств, будет ему кровать. Добравшись до мягкого ложа, Юнги рывком сорвал с него покрывало с остатками чужого пиршества и приземлил Чимина на матрас, бережно укладывая его на подушку. Быстро расстёгивая пуговицы своей рубашки и уже добравшись до самой последней, Юнги и не заметил, как Чимин мастерски освободил себя от оставшейся одежды, и уже устроился, как полагается, широко расставив согнутые в коленях ноги. На минуточку Юнги даже завис, осматривая с головы до ног открывшийся перед ним вид: тёмные торчащие соски на красивой выпуклой груди, плоский животик с проступающим прессом и аккуратным маленьким пупком, сильно выпирающие тазовые косточки и собственно сам член, на головке которого уже поблёскивала капелька смазки. Юнги готовился, он знает (ну в теории точно, а ещё он просмотрел парочку видео с тем, как сделать своему партнёру хорошо), но прямо сейчас его уверенность стала куда-то улетучиваться, а весь алкоголь так не вовремя испарился из его организма. — Юнги, ну же, не бойся, ты можешь ко мне прикоснуться, — Чимин приподнимается на локте и, схватив чужое запястье, укладывает руку Юнги себе на живот, — не стесняйся, я весь твой. У Мина дрожали пальцы, и его касания были неуклюжими и боязливыми. Его всего сковывало противным чувством страха из-за того, что может что-то не получиться, и что Чимину это может не понравиться и он, как минимум, разочаруется в нём, а как максимум — посмеётся и бросит. Юнги молчал некоторое время, вперившись взглядом в матрас и продолжая с нажимом гладить обнажённый живот Пака, пока тот сам косился с недоумением в ожидании ответа. — У меня никогда не было с парнем, — прозвучало тихо и робко. — Я об этом догадывался, но ты же понимаешь, что здесь нет ничего сложного, сладкий? — Чимин резко поднимается и полностью садится, приподнимая маленькими пальчиками опущенную голову Юнги за подбородок. — Юнги, я научу тебя, доверься мне, хорошо? Получив неуверенный кивок, Чимин мягко поцеловал Мина в уголок губ и опустил свои руки на кромку джинс: — Могу я? Юнги вновь кивнул, и уже через минуту его джинсы вместе с бельём были спущены до середины бедёр, а сам он ощущал ладошку, нагло обхватывающую его член, с которого практически спало всё возбуждение из-за переживаний. — Такой большой, — мурчит Чимин, поглаживая чужой орган и стараясь немного снять повисшее напряжение между ним и Юнги. — Чимин, что ты такое говоришь… — Правду, сладкий, только правду. Я столько мечтал потрогать его, вот так сжать и облизать, — у Юнги воздух покидает лёгкие полностью, и он заливается стыдливым румянцем, а Чимин же только пользуется этим и надавливает большим пальцем на щель, заставляя Мина вздрогнуть и тихонько ахнуть. Губы Чимина касаются розоватой головки, вынуждая Мина издать ещё более откровенные звуки и вцепиться в чужое плечо. Эти самые губы обхватывали так сладко, причмокивая и опускаясь всё ниже, и Юнги, кажется, чувствовал, как утопал в своих ощущениях вместе с теряющимся в глубине рта стволом. Приятно, чувственно и до пятен перед глазами — Мин словно заново осознавал всего себя и свой организм. Рот Чимина поистине творил невероятные вещи, и Юнги начал всхлипывать от переполняющих его чувств и эмоций, запуская ладонь в чужие вихры волос. Мин не заметил, как самостоятельно начал толкаться в чужой рот, погружаясь глубже и до самого горла. Эти алые губы обхватывали его член так правильно и так плотно, и Юнги с каждым мгновением просто ломало от удовольствия, расползавшегося по всему его телу. В конце концов, Юнги не выдержал и полностью потерял контроль, начиная неистово насаживать голову Чимина на свой член, желая поскорее кончить в его прекрасный ротик. Чувствуя, что всё вот-вот подойдет к логическому концу, Чимин с силой расцепляет чужую руку со своих волос и отстраняется с громким «чпок». — Попридержи коней, сладкий, хочу, чтобы ты кончил, находясь во мне, — закашливаясь, просит Чимин и валится на спину назад, — иди ко мне. У Юнги после такого глаза немедленно расширились в страхе и он, пытаясь отдышаться и не показывать паники, брякнулся на свой зад. — Пока тебя не было дома, я кое-что нашёл, — Чимин выуживает из-под подушки тот самый злосчастный тюбик лубриканта и трясёт им перед собой, — это нам точно с тобой пригодится. Остальное тоже обязательно опробуем в следующий раз. Давай, протяни мне свою руку, я смажу твои пальчики, а ты всунешь их в меня и растянешь. Видишь, как всё просто? Видя весь мандраж и неуверенность Юнги, Чимин взял всё в свои руки: он привстал и сам смазал пальцы своего соулмейта гелеобразной субстанцией, выдавив на ладошку почти всё содержимое маленького флакона. Пока Мин рассматривал поблёскивающие пальцы, Чимин вновь улёгся на спину и широко расставил ноги. Вау, это действительно произойдет прямо сейчас? Юнги, с трудом, но всё же подался вперёд, опуская чистую ладонь на чужой живот. — Юнги, ты ведь хочешь этого? — спросил Чимин, мягко перехватывая чужую руку и опуская её на своё бедро. — Да, — сразу ответил Юнги, пододвигаясь ещё немного ближе к распахнутым бёдрам Чимина, — очень. — Я так хочу тебя, сладкий, — Чимин соблазнительно мурлычет, изгибаясь перед Мином, и ещё шире раскрывает себя, подхватывая свои ноги под коленями. — Давай сначала указательный, потом средний. Уверен, что ты читал об этом на досуге… Чимин притянул болтающимися ногами Юнги поближе к себе и откинул голову назад, прикрывая глаза, чтобы больше не смущать Мина и дать ему полную волю действий. — Ах, мне никогда не хватало моих коротких пальцев, — надрывно шепчет Чимин, эротично прогибаясь в спине и пододвигая свой зад в чужие руки. — Ты даже не представляешь, насколько я тащусь от твоих длинных потрясающих пальцев. Не могу дождаться, когда они… — не договаривает Пак, чувствуя, как Юнги неторопливо водит пальцем вокруг его входа, слегка надавливая. — Ты думал обо мне, когда трахал себя своими пальцами? — интересуется Юнги, проталкивая внутрь указательный палец, и ощущает плотное давление стенок на него. Чимин выстанывает отчётливое «да» и отчаянно хватается за простынь, прося протолкнуться поглубже. От одной только мысли о том, что Юнги, наконец, испытает оргазм, будучи внутри своего соулмейта, а не от собственных рук, у Мина в животе начинают порхать пресловутые бабочки, и он не замечает, как уже скользит вторым пальцем внутрь Чимина, случайно дотрагиваясь до нужного комочка нервов. — Боже! — вскрикивает Чимин, когда Юнги вновь задевает его простату своими невозможно длинными пальцами и повторяет это движение вновь и вновь, следя за тем, как выгибает и выкручивает от этого тело его соулмейта. — Ещё, ещё, Юнги, — Мин ухмыляется и целенаправленно толкается в нужном направлении, шустро разводя пальцы, слушая и наслаждаясь вскриками Чимина. — Это просто охуенно, — успевает выстонать Чимин, прежде чем излиться себе на живот и отрубиться. — Эм, Чимин, — негромко зовёт Юнги, — с тобой всё хорошо? В ответ раздаётся лишь громкий храп и Чимин, съёживаясь в клубочек, заваливается набок, напоследок звонко чмокнув губами. Вот и потрахались называется.