Любовь-Морковь

Чимин проснулся от ярких солнечных лучей, неистово пробивающихся через стекло незашторенного окна. Судя по тому, как припекало его правую сторону лица и слепило один глаз, время давно уже перевалило за полдень. Пак нехотя поёрзал, пытаясь отмахнуться и прикрыться ладонью от полосок палящего солнца, и, наконец, распахнул глаза, сладко зевая и аккуратно спихивая с себя закинутые руку и ногу Юнги. Тот, несмотря на своё худощавое телосложение, оказался неимоверно тяжёлым, и Чимину пришлось хорошенько постараться, чтобы столкнуть с себя чужие конечности, а потом вылезти из-под плена тёплого одеяла, в которое он был заботливо укутан. Полностью высвободившись и присев на край постели, Пак опустил ноги на пол, зевнул, потёр кулачками глаза и прогнулся в спине, окончательно просыпаясь от этих незатейливых движений. Юнги же продолжал спать, сладко посапывая и стискивая руками подушку. Он так трогательно и умилительно причмокивал губами, что Чимин на минутку завис. Нет, он, конечно же, и раньше пялился на Мина, но вот застать того спящим рядом с собой удавалось крайне редко, а если точнее — ни разу. Юнги всегда просыпался первым, и посему, когда пробуждался сам Чимин, то заставал своего благоверного уже вовсю работающим в магазине или занимающимся какими-то ну очень важными делами, по словам самого Мина (пыль сама себя не вытирала, к огромному сожалению Чимина). Протянув руку и коснувшись подушечками пальцев щеки, а после и тонких розоватых губ своего соулмейта, Чимин вздрогнул, вспоминая, как эти самые губы накануне жадно целовали его собственные. Проведя свободной рукой по волосам и прикрыв глаза, Пак с улыбкой стал прокручивать их романтическое свидание на чердаке, позволившее им в некоторой степени расставить точки над «i» и разорвать царившие между ними напряжение и недосказанность. Юнги открылся совершенно с другой стороны. Чимин и подумать не мог, что его соулмейт такой страстный, горячий и решительный (пошлые мыслишки Чимина, в которых Юнги творил полнейший разврат, не в счёт), а ещё он очень храбрый и смелый — спас их от самого настоящего пожара! Не мужчина, а просто герой из сновидений! Ощущая сухость и помойку во рту, а затем припоминая, сколько бутылок вина они вдвоём с Юнги выпили, Чимин замер с широко раскрытыми глазами: у них ведь был самый настоящий интим! Жаль только, что прошёл он в одностороннем порядке: Мин настолько хорошо удовлетворил его одними лишь пальцами (великолепными пальцами!), что от переизбытка ощущений и под влиянием алкоголя в крови Пак быстренько вырубился, так и оставив своего соулмейта ни с чем. Блять, как стыдно-то! Как такое вообще могло случиться?! Это всё из-за отсутствия нормального секса уже хрен знает какое количество времени! И алкоголь, да! Ещё и эти невозможно длинные пальцы, о которых Пак грезил с самого первого появления в доме Юнги. Красивые, ровные по всей длине, такие изящные и потрясающие. Ну просто тройное комбо! В итоге Чимин уснул довольный и удовлетворённый, а вот Юнги, наверняка, ещё некоторое время промучился со своим возбуждением, проклиная своего нерадивого соулмейта. Недолго думая над всей эпичностью ситуации, Чимин в качестве извинения решил сделать пробуждение Юнги особо запоминающимся. Таким, что его соулмейт не только закроет глаза на небольшой казус, возникший между ними накануне, но и забудет собственное имя. Да! С этими мыслями и всем багажом своих ну очень нужных талантов и умений отправлять в рай парень выскочил за дверь спальни, прихватив кое-что из прикроватной тумбочки, что должно помочь ему в осуществлении задуманного. И только направляясь в ванную, Чимин заметил, что одет в одну лишь футболку, принадлежащую Юнги и доходящую ему до середины бёдер. Надо же, Мин позаботился о нём, натянув что-то из одежды. Ещё и в одеялко завернул, ну какая же милашка! Пак глупо захихикал, представляя, как его полностью обнажённого и спящего ворочал Юнги, чтобы напялить свою футболку. Ладно, Чимин прекрасно знал, как отблагодарить свою родственную душу за такую заботу. Наскоро приняв душ и высушив тело, Пак некоторое время вертел сетчатую упаковку-квадратик в руках и ухмылялся, представляя, какой будет реакция Юнги на его маленькое представление. Закончив все свои утренние процедуры и накинув на тело банный халат, Чимин поспешил в спальню и бесшумно улёгся на постель. Юнги, как ни в чём не бывало, продолжал негромко посапывать, но уже лёжа на спине, раскинув все свои конечности в стороны. Чимин, приблизившись вплотную к своему соулмейту, принялся невесомо водить кончиками пальцев по его лицу, отмечая лёгкую щетину на щеках и подбородке, придававшую её обладателю более мужественный вид. Улыбнувшись, Чимин осторожно коснулся подушечками пальцев сухих тонких губ Юнги, вспоминая их мягкость и вкус. И он будет последним идиотом, если откажет себе в желании повторить вчерашний поцелуй прямо сейчас, чтобы насладиться им вновь. Наклонившись к лицу Юнги, Чимин едва коснулся чужих губ своими, ощущая горячее дыхание Мина, и медленно заскользил по ним языком, просясь внутрь чужого рта. Он провёл несколько раз кончиком по дёснам и зубам парня, прежде чем тот приоткрыл свой рот и позволил соулмейту углубить поцелуй. Увеличивая напор и жадно посасывая чужой язык, Чимин встретился взглядом с Юнги, который ещё не особо проснулся и не до конца понимал, что происходит, но уже начинал активно отвечать на утреннюю ласку, осторожно обхватывая Пака за талию и прижимая к себе. — Сладкий, я бы хотел извиниться за вчерашнее, — тяжело выдыхает Чимин, разрывая их затянувшийся поцелуй, и невесомо кончиком носа касается колючей щеки соулмейта. Он медленно приподнимается, выпрямляясь на руках, полностью вытягивается и демонстративно разводит плечи, прогибаясь в спине. Волосы Пака ещё влажные после душа, и парень лениво встряхивает ими, пропуская пряди меж своих пальцев, негромко хихикает и опускает ладошки на грудь Юнги, незаметно подбираясь к пуговицам на пижамной рубашке Мина, проворно высвобождая те из петель.  Юнги, борясь со своим неверием и до сих пор хлопая спросонья глазами, неоднозначно реагирует на выпады Чимина и его активные действия по снятию с него всей одежды. Пака, кажется, вообще ничего не смущает. Он, в наглую расстегнув полностью чужую рубашку, уже стаскивал её с плеч, а вот Юнги пребывал в состоянии некоторой растерянности и даже лёгкого охуевания, недоумевая от происходящего действа. Мин расцепляет руки с талии Пака и перехватывает чужие в попытке отпихнуть шаловливые пальцы, что так ловко и бесцеремонно уже пробрались под резинку пижамных штанов и нагло ощупывали то, что под ними скрыто.  — Чимин, подожди, дай мне хотя бы сходить в душ что ли, — блеет Юнги, тяжело дыша, а сам рефлекторно поддаётся бёдрами навстречу маленькой ладошке, так хорошо и так необходимо сейчас обхватившей его утренний стояк. И когда только эти юркие пальчики успели залезть под бельё?! — Конечно, сладкий, сходим вместе, — усевшись, как следует, на бёдра Юнги, и намертво пригвождая его к матрасу, Чимин торопливо развязывает пояс и сбрасывает халат со своих плеч, полностью высвобождаясь и являя себя своему соулмейту, — но попозже. А сейчас я хочу довести до конца то, что мы начали вчера.   Мин забывает, как дышать, заходясь в приступе кашля от появившейся во рту обильной слюны, и спешно отводит взгляд в сторону, как только видит своего обнажённого соулмейта, облачённого в ту самую сетку из коробки от Тэхёна и Хосока. Щёки Юнги неистово заливает румянец, а сам он раскрывает рот, как рыбка, выброшенная на сушу, и хватает необходимые порции воздуха, заходясь в новом приступе кашля. Мин не может произнести ни словечка, хоть и отчётливо понимает по активным скользящим и трущимся о его бёдра телодвижениям соулмейта, что Чимин явно добивался реакции покрасноречивее. Однако он и звука не может выдать, охреневая от того, что его фантазии так быстро воплотились в реальность. Ведь буквально накануне Юнги представлял Чимина в этом самом пошляцком наряде, думая о том, как прекрасно будет выглядеть это потрясающее тело, облачённое в чёрную сетку, и как оно будет выгибаться и изнывать в его жилистых руках, безмолвно прося о ласке и прикосновениях. И вот предмет его мечтаний предстал перед ним во всей своей красе. Чимин его удивлял и пленял своей смелостью, откровенностью, а также дикой и необузданной сексуальностью. Да, Юнги с уверенностью мог сказать, что его соулмейт даст фору любой, с кем у него когда-либо были интимные связи. Такого сюрприза Мину ещё никто и никогда не преподносил. Вновь прокашлявшись и задышав ещё тяжелее, парень активно заёрзал под чужим весом, не осмеливаясь помочь себе хотя бы руками. Юнги вертелся из стороны в сторону, то и дело вытягиваясь в струну, и намеревался поскорее высвободиться и всё же сбежать под холодные струи душа. Чимин ехидно заулыбался, смотря на жалкие поползновения своего соулмейта улизнуть из-под него, и ещё сильнее навалился на парня, предотвращая все неуклюжие рывки и старания извивающегося под ним тела стальным захватом крепких бёдер. Не зря же Чимин натягивал целых полчаса эту сетку на своё тело! Пусть Юнги любуется и наслаждается, а душ от него никуда не сбежит! Пак, победно посмотрев на сражённого наповал соулмейта с его бегающим по всей комнате взглядом и отчаянно цепляющимся за простынь руками, довольно ухмыльнулся и умостил свои ручки на чужой нуждающийся в ласке член. — Ну же, сладкий, посмотри на меня, — Юнги только покачал головой, рассматривая интереснейший узор на соседней подушке и давая понять, что у чёртовой наволочки вид куда более привлекательный, нежели тот, что сейчас на Чимине. Однако Чимин видел, что его соулмейт в прямом смысле слова боролся с самим собой, не разрешая себе отвести взгляд от голубеньких цветочков и как следует рассмотреть подтянутое стройное тело, одетое в откровенный наряд. Боже, да если Юнги сейчас вопрётся одним лишь глазком в эти сочные бёдра и подтянутый торс, облачённые в этот бесстыжий наряд, то сразу кончится как личность и позорно спустит в штаны, а точнее в руку одному настырному хомяку.   — Сладкий, тебе не нравится? — продолжает неугомонно вилять бёдрами Чимин, приподнимаясь ещё выше и касаясь ягодицами и мошонкой о горячий ствол Юнги. — Я думал, ты специально оставил этот наряд для меня, — парень грустно выдыхает и берёт лицо Мина в ладони, кокетливо надувая свои губы и выжидая нужной реакции. Чёртов манипулятор! — М-м-мне очень н-н-нравится, — сквозь зубы выдыхает Юнги и старается смотреть прямо в глаза Пака, а не куда-то ниже, — тебе идёт, да, о-о-очень идёт.   — Ты что, совсем не хочешь меня? — Чимин крутит задницей, чувствуя, как упирающийся в него член истекает смазкой, и добавляет масла в огонь, склоняясь над ухом Юнги и проводя самым кончиком языка по раковине к хрящику.   — Не говори ерунды, прошу. Ты же сам всё… чувствуешь, — слабо хрипит Юнги, толкаясь бёдрами чуть вверх и выдавая еле слышный стон. Ну просто невозможно смотреть на такого Чимина, сидящего на нём верхом! Эта загорелая манящая кожа так и кричит о том, чтобы на ней оставили россыпи засосов, а эти упругие бёдра так и напрашиваются на следы от пальцев Юнги! Господи, а этот дурацкий наряд только накалял обстановку и заставлял рот наполняться слюной! Сетчатый комбинезончик, выполненный сверху маечкой и заканчивающийся возле паховой зоны, а затем плавно перетекающий в чулки, соединенные тоненькими капроновыми поясочками с верхом, роскошно облегал тело Чимина, подчёркивая не только его крепкие бёдра и довольно приличные грудные мышцы, но и будто специально раскрывал и оставлял обнажённой его упругую попку и уже возбуждённый член. Горячо, сексуально и невероятно возбуждающе. Да и с чего Юнги вообще должен себя сдерживать?! Он сам неоднократно представлял, как будет сминать и гладить это великолепное горячее тело, зацеловывая и лаская губами каждый участочек и каждый миллиметр, попутно наслаждаясь запахом и мягкостью кожи. Сейчас сам случай (?) велит Юнги ни в чём себе не отказывать и, наконец, осчастливить своего соулмейта. Громко выдохнув и не найдя сил больше терпеть откровенные провокации, Мин обхватил Чимина за талию и несильно сжал бока, взглядом натыкаясь на чужие закатывающиеся глаза.  — Вот так, сладкий, смелее, это всё теперь твоё, — тянет Чимин, откидывая голову назад, и хватает Юнги за запястье. Он проводит чужой рукой по своей груди и животу, затем опускает на пах, показывая, как сам сильно возбуждён и хочет своего соулмейта. Юнги вздрагивает, ощущая кончиками пальцев разгорячённую и слегка влажную кожу на члене Чимина, и несмело обхватывает орган, перебирая и скользя пальцами по всей его длине. Ощущения новые, но в целом они знакомы Юнги по собственному опыту снятия напряжения посредством своих рук, а уж в последние несколько месяцев Мин так часто этим занимался, страдая от слишком активных волн соулмейтской связи с Чимином, что прекрасно знает, как быстро доставить удовольствие. Чимин, довольный тем, что Юнги, наконец, справился со своими страхами и уже более уверенно стал водить по его возбуждению рукой, ласково и осторожно касаясь и слегка сжимая яички второй, облегчённо выдохнул и ещё чаще задвигал бёдрами, потираясь ягодицами об уже каменный ствол под собой. Мин на удивление быстро смекнул, где и как нужно сжать и потрогать, чтобы вызвать у Пака крупные мурашки по всему телу и частое глубокое дыхание. В конце концов, осмелев, парень сплюнул на свою ладонь и принялся ещё яростнее водить кулаком по чужой плоти. Чимин аж поперхнулся, сталкиваясь с потемневшим взглядом Юнги и его сосредоточенными и быстрыми действиями, заставляющими извиваться в его руках и изнывать от того, что Мин до сих пор не внутри него. Не желая больше медлить ни секунды, Чимин отталкивает руку Юнги от собственного члена, а затем кладёт два своих пальца в рот и с причмокиванием принимается обсасывать те, пристально глядя в глаза соулмейта. — Я всё ещё растянут после вчерашнего, — томно шепчет Пак, с лёгкостью проталкивая внутрь себя собственные пальцы и полностью насаживаясь на них. — Ты хорошо постарался, сладкий.  Юнги слегка приоткрыл рот и тяжело задышал, когда блондин приподнялся на коленях и свободной рукой нащупал резинку его пижамных штанов, потянув их вниз вместе с бельём, не переставая при этом трахать себя пальцами и хитро улыбаться.   — Я не перестану восхищаться твоими размерами, Юнги. Такой крупный и сочный, — наклоняясь и рассыпая мокрые поцелуи по всей длине и с нажимом обводя язычком каждую венку, Чимин, наконец, добирается до головки, и рьяно принимается вылизывать её.  Юнги даже не успел ничего ответить, пытаясь привстать на локтях и попросить передышки, как шлёпнулся обратно на подушку с громким: «О! Ого! О-о-о». Чимин резко заглотил всю его длину и принялся активно сосать, быстро работая головой и помогая себе руками. Юнги оставалось только смотреть и наслаждаться тем, как мычит Пак, пуская вибрации по члену, и как его губы плотно обволакивают ствол, скользя вверх-вниз. Мина всего пробирало от ощущения, насколько горячо внутри рта Чимина и как тот умело управлялся с его членом, пропуская его до самой глотки и давая коснуться задних стенок.  — Чимини, я сейчас…  — Рано, сладкий, — резко выпуская изо рта ствол, Чимин утирает слюну с подбородка и присаживается на чужие бёдра, заводя свою руку за спину. — Кончить можешь только в меня.  Губы Юнги раскраснелись от того, что он искусал их до самой крови, его щёки залились густым алым цветом, а сам парень лежал с закатившимися от удовольствия глазами и выглядел таким нуждающимся, отчаянным с этими растрепавшимися вокруг его головы чёрными волосами и испариной на лбу, что Чимина совершенно точно накрыло от такого Мина до лёгкого головокружения и сухости во рту.  — Юнги, возьми меня, — стонет Чимин и наклоняется к парню, пока их губы не соприкасаются. Они вгрызаются друг в друга и целуются до тех пор, пока не начинают задыхаться, и им приходится оторваться, чем и пользуется Пак, беря ладони соулмейта и укладывая их на свои ягодицы с нажимом проходясь по чужим пальцам.  Реакция Юнги бесценна и очень внезапна — он резко опрокинул Чимина, поменяв их местами и подмяв парня под себя. Опираясь на руки и коленом раздвигая ноги Пака, чтобы удобнее устроиться между них, Юнги вжался членом в чужой пах, делая несколько поступательных движений подряд. Чимин откинул голову, прогибаясь в спине, и вскрикнул от прошибающего всё его тело возбуждения.  — Ты такой красивый, — Юнги ведёт пальцами по ключице Чимина до самой лямки и сдвигает её с покатого плеча, медленно опуская до самого локтя. То же самое проделывая и со второй лямкой, Мин полностью оголяет грудь Чимина и трепетно, лишь подушечками пальцев, касается бархатной мягкой кожи. Пак млеет и буквально мурчит, лёжа под своим соулмейтом и наслаждаясь лёгкими и невесомыми прикосновениями его невозможно длинных пальцев на себе. Юнги так аккуратен, так нежен и ласков, а ещё он до сих пор в расстёгнутой рубашке, съехавшей с одного плеча. У Чимина эстетический шок: у Юнги такая светлая и безупречная кожа, в меру подкаченная грудь и плоский живот, а ещё дорожка тёмных волос от пупка и до самого лобка, где  наблюдается аккуратно подстриженная растительность. Пака нещадно ведёт от такого Юнги: от его тёмного пронзительного взгляда, проникающего буквально под кожу, и от того как он нежно и со вкусом наминает чужую грудь, оставляя розовеющие следы от своих пальцев. Мин ухмыляется, скидывая с себя рубашку, и приникает губами к одной из ключиц, несильно покусывая и посасывая. Затем он спускается ниже, оставляя после себя дорожку из горячих мокрых поцелуев, заставляя Чимина сильнее прогнуться в спине навстречу его губам. Дойдя до соска, Юнги накрывает его своим ртом и всасывает, щекоча внутри языком. У Чимина внутри всё пылает, и на периферии бьётся лишь одно желание — поскорее ощутить в себе чужой член. Он шипит, комкая в руках простынь, нетерпеливо елозит бёдрами, расставляя ноги ещё шире, и глухо стонет, когда губы Юнги находят второй сосок и играются с ним.   — Юнги, милый, — тонко сквозь истому пищит Чимин, пытаясь одёрнуть Мина за волосы и прекратить изводить его горящие от ласк соски, — давай оставим прелюдии на следующий раз. Ты хоть представляешь, насколько сильно я хочу твой член? —  пропихивая свою ручку между их телами и нащупывая чужой ствол, Пак подводит его к своей дырочке и томно просит: — возьми меня, прошу.  Юнги напоследок слабо кусает сосок, проходясь по нему языком, а затем, полностью выпрямляясь, тянется к прикроватной тумбе. Чимин краем глаза замечает, как красиво вытягивается его тело, и как соблазнительно покачивается возбуждённый член. Он томно вздыхает и не может отказать себе в удовольствии, чтобы вновь не коснуться чужого органа.  — Чимини, потерпи, — Юнги одёргивает его руку и, быстро расправляясь с блестящей упаковкой, раскатывает по своей плоти латексное колечко.  Чимин в предвкушении нервно сглатывает, сталкиваясь с горящими глазами Юнги, что уже нависает над ним, придерживая одной рукой член и пытаясь направить его в нужное место. Он ещё шире расставляет свои ноги и сам направляет парня внутрь себя. Нежно поцеловав Чимина, Мин несильно подаётся вперёд, плавно входя в жаркое и очень тесное нутро. Сделав на пробу несколько медленных и аккуратных толчков и оказавшись полностью внутри Пака, Юнги выдохнул и замер, замечая, как парня под ним выгнуло дугой, и, кажется, Мин даже слышал, как треснула ткань простыни в маленьких кулачках. — Юнги, пожалуйста, двигайся, — спустя некоторое время мягко зовёт Чимин, закидывая ноги на поясницу соулмейта и надавливая на его задницу пятками. Юнги наклоняется и долго целует чужие мягкие губы, еле сдерживая себя от того, чтобы не начать двигаться быстро и резко. Вся эта узость и жар внутри блондина буквально сводили с ума. Ощущения были такими неподражаемыми, яркими, не идущими ни в какое сравнение с остальными. У Юнги звёздочки летали перед глазами, и он практически задыхался, сжимая пальцами чужие бёдра и неторопливо вбиваясь в распластанное под ним тело. Неужели такое испытывают все люди, обретшие своего соулмейта и вступившие с ними в половой контакт? Юнги никогда не ощущал чего-то похожего с другими своими партнёрами. Внутри него словно целые галактики взрывались, и хотелось кричать во всё горло, насколько же ему превосходно. У Чимина дела обстояли не лучше: слюна стекала из уголков его рта, и он полностью выпал из реальности, содрогаясь всем своим телом от каждого нового толчка. В очередной раз, закатывая глаза от нового проникновения внутрь себя, и срывая голос от стонов, криков и просьб продолжать двигаться быстрее, Чимин, наконец, ощутил то, чего ему так долго не хватало. Единение их тел принесло ему внутреннюю гармонию, затопившую его целиком, а сам Пак ощущал, что связь их теперь нерушима настолько, что он может одним лишь взглядом почувствовать эмоции своего соулмейта. Юнги сейчас был невероятно напряжён, но в тоже время удовольствие заполняло каждую клеточку его тела, и парень хотел, чтобы сам Чимин испытывал что-то схожее с ним. Пак лишь кивнул и улыбнулся, крепче прижимая к себе своего соулмейта и шепча, что не стоит себя сдерживать. Юнги замер внутри соулмейта, смотря расширенными зрачками, а после тяжело задышал, слегка навалившись и заходясь в новых мощных фрикциях, стараясь следовать просьбе Пака. Чимин под ним был невероятно прекрасным, роскошным, изящным, он пленял линиями своего изгибающегося тела, отчаянно показывающего насколько ему хорошо. — Тебе нравится? — охрипший голос врывается в сознание Мина. Чимин проводит пальцами по мелкой сеточке на своём животе, плавно опускаясь на бедро и подёргивая ремешок, ведущий к чулку. — Не представляешь как сильно, — отвечает Юнги, поглаживая крупную сетку на бёдрах и оттягивая тонкие лямочки, соединяющие их с майкой. — Тогда покажи мне насколько… — вновь провоцирует Пак, подталкивая пятками Юнги ближе к себе, хватая его за ягодицы и пытаясь ускорить движения. Мин, обхватив блондинистую голову руками, полностью улёгся на соулмейта, тут же принимаясь отчаянно вбиваться в жаждущее тело под ним. Чимин наслаждался поцелуями и толчками, жарко и страстно отвечая на них: он то посасывал тонкую кожу на шее Юнги, то впивался в неё зубами, попутно царапая спину и упругую задницу своего соулмейта. Пака нещадно трясло от дополнительной стимуляции его члена: тот был плотно зажат между двумя телами, и тёрся о живот Юнги, принося двойное удовольствие его обладателю. Чимин готов был скулить от наслаждения, но когда Мин приподнялся с его тела, слегка меняя угол проникновения, блондин в голос завыл, в конце концов, разрывая простынь под ними. Обалдевший Юнги, видя, до чего довёл своего соулмейта, на секунду замер, переживая, что сделал больно, но, получив недовольный тычок под рёбра, ещё активнее заработал своими бёдрами и тазом, ударяя точно по простате. Стоны становились всё громче и чувственнее, Пак с каждым толчком всё больше ощущал жар тела Юнги, руки, ласкающие его бёдра и ягодицы, и губы, то и дело оставляющие горячие поцелуи на губах самого Чимина. Вскоре младший почувствовал руку Юнги на своём члене: тот крепко сжал его пальцами, провёл пару раз вдоль всей длины, и Чимину хватило этого для того, чтобы испытать сильнейший оргазм в своей жизни, изливаясь себе на живот, пачкая грудь и подбородок. Через несколько мгновений замер и сам Мин: он напряжённо затрясся и опустил голову, продолжая опираться на руки по бокам от головы Чимина. Пак чувствовал внутри себя, как кончает Юнги, наполняя резинку, и ему ужасно хотелось, чтобы их следующий раз прошёл без защиты. Он с первого дня мечтал, как объездит Юнги, и как тот заполнит его своей спермой, но всему своё время, и Пак понимал, что то, что сейчас произошло между ними, уже было важным шагом в их отношениях. Осознавая, что сейчас сам еле дышит и валяется без сил, вальяжно распластавшись звездой под Юнги, Чимин лишь прохрипел: — Ты из меня душу вытрахал, я думал, что помру с твоим членом в заднице, — он замолкает, смотря, как осторожно Юнги выходит из его тела и быстро стаскивает презерватив, завязывая тот узелком. — И это была бы лучшая смерть, какую можно представить! Люблю тебя, сладкий. Юнги, с до сих пор трясущимися руками и не отошедший от оргазма, резко приподнимает голову и таращится на Чимина: — Что ты сказал? — Люблю я тебя, дурень, люблю. — Ты ведь это говоришь не потому, что получил, наконец, то, что так давно хотел, да? Ну, типа, ты сейчас такой довольный, счастливый, любишь весь мир вокруг себя… — неуверенно улыбается Юнги, всей душой желая, чтобы собственные слова были неправдой. — Ох, ты такой тупица, сладкий. И тормоз. Но я всё равно люблю тебя таким, какой ты есть, — Чимин со счастливой улыбкой приподнимается на локте, вытягивая из–под матраса кусок простыни и вытирая с себя липкую сперму, тут же тянет руку на встречу Юнги, чтобы потрепать того за щёку. — Ты же мой тупица. Любимый. Юнги сияет и расплывается в своей десневой улыбке, устраиваясь вплотную рядом с Чимином и накрывая их обоих одеялом. Вот оно счастье! Блондин пригладил растрепавшиеся взмокшие волосы соулмейта и поцеловал его в висок, обнимая поперёк живота. Никто из них не хотел нарушать тишину в этот прекрасный момент. Юнги радовался как ребенок: Чимин признался, признался ему! Мин находился на мягких райских облачках, когда его вдруг осенило: он-то ничего не сказал в ответ! — Чимин… Я это… — Ммм? — разморённо мычит Пак, зарываясь в одеяло поглубже. — Тоже тебя люблю, — шепчет Юнги спустя минуту, целуя Чимина в макушку. Фух, он сказал это прямо и открыто. И совсем это не страшно! — Чимин? — Юнги приподнимается, заглядывая в лицо своего любимого, ведь тот на признание никак не отреагировал. — Да ёб твою мать, Чимин! Но Чимин уже не слышал возмущения, он сладко посапывал, исполнив как минимум два пункта из своего списка по покорению своего соулмейта: получив тело Юнги, парень почувствовал единение и их душ.