***
После этого визита всё стало потихоньку налаживаться. Если за окном шёл дождь, я вспоминал солнце в Лабиринте. Если падал с каната на физкультуре, то вспоминал, как ходил по стенам. Если одноклассники обзывались, я превращал их в гоблинов. Не по-настоящему, конечно, а только в уме, хотя Джарет говорил, что иногда так делает. Это он так шутил. Хотя мне было не до смеха, потому что гоблины были… странными. Они оказались намного больше, чем мне помнилось, особенно когда танцевали. Перед уходом я попросил Джарета в следующий раз показать других животных, и он согласился. Мы говорили о многих вещах, и это было здорово. Джарет был рад услышать, что мне нравятся сказки и мифы, и даже наколдовал для меня книгу из собственной библиотеки. Он интересовался моими успехами в школе и давал советы. — Они ниже тебя, — говорил он. — Теперь ты Принц Лабиринта и не должен обращать внимание на всяких плебеев. Если только не хочешь скормить их волкам. По возвращении домой мне пришлось искать в словаре, что означает плебей; я понимал, что Джарет пошутил о волках, но смысл был ясен. Поэтому я представлял придурков гоблинами. Джарет подсказал, как поступить с родителями и Сарой. — Ты всегда должен стараться говорить правду, Тоби. Я готов был поспорить, что ему нравилось, как это звучало. — Старайся говорить правду, — наставлял он, выделяя букву «р». — Если думаешь, что отец много работает, так ему и скажи. Хочешь, что бы мать меньше хмурилась, спроси её, в чём дело. И ты говоришь, что твою сестру — Сару, верно? — не пускают в ваш дом. Я кивнул. — Раз твоя ложь стала тому причиной, ты должен открыть родителям правду. — Ну, я давно её не видел. — Ты и меня давно не видел, — рассмеялся Джарет. — И разве мы плохо провели время? Мы действительно отлично провели время. Я чуть не расплакался, когда он объявил, что скоро наступит утро и нам пора возвращаться. — Наберись мужества, Тоби, — Джарет наклонился и заглянул мне в глаза. — Помни, что в следующем году я вернусь к тебе. С календарем или без. — Насчёт этого… — я замялся. Мне самому просьба казалась глупой. — Да? — Можно мне ещё один? — выпалил я на одном дыхании. — Там красивые картинки и всё такое. Ты понимаешь. Джарет улыбнулся и сжал мои плечи. — Конечно, можно. Я сам его сделаю. Тут мне в голову пришла одна мысль. — Только Сара не должна об этом знать. Она сказала, что я больше никогда не получу его. — Неужели она так сказала? — Наверное. Я плохо помню. — Хмм… — улыбка исчезла с лица Джарета. Я боялся остаться без календаря, поэтому поспешно добавил: — Но это было давно. Может, теперь она не будет против. Мы не обязаны ей всё рассказывать. Джарет рассмеялся, и я тут же расслабился. — Отлично сказано! — он побарабанил пальцами по моим плечам и выпрямился, — это будет наш с тобой секрет. Обещай мне. — Хорошо. Свет замерцал, дверь резко закрылась, и Джарет исчез. — Обещаю, — сказал я пустой комнате. Эта встреча помогла пережить шестой класс. Я сдержал обещания: спросил у мамы, что могу для неё сделать, чтобы она не грустила, на день отца нарисовал папе открытку и попросил, чтобы он чаще проводил со мной время. И вот в один из дней я решился поговорить с родителями о Саре. Я признался, что знаю о том, что они думают, будто это она столкнула меня с лестницы, и что на самом деле всё было совсем не так: той ночью я услышал шорох снаружи и испугался. Сара пошла посмотреть, в чём дело, а я побежал за ней и упал с лестницы. О Джарете я умолчал. Мама побледнела, губы у неё дрожали, когда она спросила про календарь. — Сара уронила его в снег, и он потерялся, — следующие слова я подбирал очень тщательно. — Наверное, от шока у меня в голове всё перепуталось. — Ничего, тебе было всего шесть, — хрипло произнёс папа. — Да… — я вздохнул. — Значит, Саре можно приехать на Рождество? Я очень скучаю по ней. — Конечно, можно, — мама расплакалась, и папа обнял её. — Мне так жаль. Прости. — Нет, это я должен просить прощения, — успокаивал папа. — Нет, я, — после моих слов мы все невольно рассмеялись. В тот же вечер папа позвонил Саре. Все строили планы на Рождество. Я точно знал, что оно будет лучше прошлых.***
И не ошибся. Рождество было замечательным! Правда, случилось кое-что странное. Мама сказала, что это часть взросления, но мне так не казалось. Календарь пришёл в последний день ноября. Я нашёл его на комоде и спрятал в ящике с нижним бельем, пока кто-нибудь не увидел. На календаре виднелись знакомые двери: перламутровая (теперь я знал, что это), красно-золотая и третья — цвета звёздного неба. Открывая их, я не мог сдержать улыбки. На Рождество приехала Сара. Так здорово было снова увидеть её. Мы много говорили, и Сара научила меня кататься на лыжах. Если она и заметила, что я толстый как слон, то ничего не сказала. От катания на лыжах я запыхался, но Сара пообещала, что если я буду тренироваться, то в следующем году смогу с ней потягаться. С каждый днём Рождество приближалось, и я начинал нервничать — в календаре оставалось всего несколько дверей. Однако на двадцать второй день, когда мы вернулись с концерта и легли спать, Джарет вернулся. В этот раз дверь была сплетена из ветвей и листьев. Они раздвинулись, и из прохода вышел Король Гоблинов. Выглядело, как всегда, круто. Мы отправились прямиком в Лабиринт; я рассказал Джарету о школе, уже не такой ужасной, как прежде, и выполненных обещаниях. Сара приехала в гости, папа и мама были счастливы и даже намекнули, что я могу завести домашнего питомца. Джарет выслушал мой рассказ с улыбкой. — Молодец, — похвалил он. — От Принца Лабиринта я другого и не ожидал. — Ты всё время это повторяешь, но я никакой не принц. — Тоби, если я говорю, что ты принц, значит, так оно и есть, — Джарет взмахнул плащом и поклонился. — Разве ты видел принцев, похожих на меня? — краска бросилась мне в лицо. — Толстых и всё такое? — Я бы сказал внушительных, — он пожал плечами. — Да и кого волнует, как ты выглядишь? У истинных принцев и королей настоящая красота кроется внутри. Джарет постучал по медальону, которой всегда висел у него на шее, и закатил глаза к небу. Я невольно рассмеялся. — Кажется, ты мне не веришь, — Джарет окинул меня задумчивым взглядом. — Почему? — Не знаю… наверное из-за сплетен девчонок… — я покраснел как помидор. Смех Джарета разнесся по Лабиринту, отражаясь от его высоких стен. — Вечная проблема! Ах, Тоби, Тоби, кого волнует, что говорят или хотят женщины? Стань королём, и тебе не нужно будет с ними считаться. — Ты так и поступаешь? Джарет усмехнулся. — Да. Ты просто берёшь то, что хочешь. — Эээ… — в животе у меня будто свился узел. — Джарет, на уроках здоровья нам объясняли, что «нет — значит нет»… и вообще, это звучит как-то неправильно. — Может и так. Понимаешь, Тоби, я прожил так долго, что иногда забываю меняться. Я ничего не понял и поспешил сменить тему. Говорить о девчонках мне больше не хотелось. — Я просто ненавижу, что не могу бегать на физкультуре. — Ты не можешь бегать? — брови Джарета удивлённо взметнулись вверх. — В смысле на длинные дистанции. — Тут всё дело в практике. — Практике? Джарет ухмыльнулся и сжал пальцы, словно готовился вцепиться в меня. — Беги! Смеясь, я бросился прочь, но не успел сорваться с места, как Джарет меня поймал — двигался он очень-очень быстро. Было ясно, что мне за ним ни за что не угнаться, поэтому Джарет предложил, что будет «водить». Мы попробовали ещё пару раз, пока я окончательно не выбился из сил, и остановились перевести дух. Точнее, отдыхал только я, Джарет даже не вспотел. Я пожаловался, что это нечестно, на что он усмехнулся и откинул волосы со лба. — Тебе просто нужно больше тренироваться, принц Тоби. — Хорошо, — я прислонился к стене. — Прямо у моего дома есть парк. Там меня никто не увидит. — Звучит неплохо, — согласился Джарет. Не успел я опомниться, как он объявил, что время вышло. Мы вернулись в мою комнату, и я в изнеможении плюхнулся на кровать. — Прощай, Тоби, — сказал Джарет. Его силуэт чернел напротив сияющей зелёной двери Адвента. — Мы встретимся снова в следующем году. И, возможно, мы побежим. Я тут же уснул.***
Всё, что случилось дальше, мне, наверное, приснилось, ведь Джарет уже ушёл. Ночью я захотел в туалет и проснулся. Медленно переставляя ноги, я поплелся в ванную, когда услышал шёпот. Шёпот змеился вокруг и лизал уши, словно я был персонажем из книги по мифологии — Меламподом. Разобрать слова не получалось, но я отчётливо помню, что в них крылась жажда, какой я никогда не знал в своей жизни. «Хочу, хочу, хочу. Я хочу, хочу… Я хочу тебя, я хочу тебя…» Я попытался закрыть уши непослушными руками и волчком завертелся на месте, силясь понять, откуда доносится голос. Обернувшись в третий раз, я увидел огромную тень рядом с дверью в комнату Сары. От одного её вида мурашки пошли по коже, но я не мог отвести взгляд. Тень всколыхнулась, и я вдруг понял, что передо мной стоит Джарет. Вытянув руки — две тонкие тени — он прижался к двери и шептал, шептал. «Иди сюда, выйди. Обещаю, я не причиню тебе боли…» Он сполз вниз и что-то сказал в замочную скважину, затем вновь заскользил вверх, снял перчатки, провел ладонями по дереву и лизнул дверную ручку. Это было странно и непристойно. И всё это время он не переставал шептать. «Я хочу тебя, я хочу тебя, иди ко мне, я хочу тебя…» Мне бросило в жар и холод одновременно. Джарет приложил ладони к двери и поскрёб дерево — скррр, скррр. Я ахнул. Король Гоблинов обернулся, и его глаза вспыхнули. Он всё ещё шептал. Я видел, как двигались его губы. И он произнес: — Ты спишь, Тоби. Пора проснуться. Джарет сжал и резко разжал кулаки. Перед глазами вспыхнул ослепительный свет, и я услышал крик Сары.***
Я проснулся с бешено колотящимся сердцем. Простыни на кровати все сбились. Об остальном я говорить не хочу. Мама объяснила, что у меня начался переходный возраст, и, честно сказать, это было очень неловко. О странном сне я никому не сказал. За завтраком мама поддразнивала Сару, которая пила кофе кружку за кружкой. — Некоторые вещи не меняются! Сара была бледной, под глазами у неё залегли тёмные круги. В канун Рождества она отправилась по маминому поручению, прихватив меня с собой. На обратном пути мы заехали в магазин товаров для хобби. Магазинчик был так себе, зато у них были книги о том, как рисовать животных. Сара купила мне одну и ещё немного красок. На Рождество она нарисовала переплетённые серебряные и синие ленты вокруг дверного проёма в свою комнату. Мама на это вздохнула, но всё-таки признала, что получилось очень красиво. Сара объяснила, что научилась этому на курсах живописи. Я вспомнил свои рисунки для дурацкого рождественского календаря и почувствовал укол ревности. Но Сара пообещала, что раскрасит и мою дверь, так что в итоге все остались довольны.