Empty Space

Beauty queen of only eighteen she Had some trouble with herself He was always there to help her, she Always belonged to someone else© Maroon 5 «She will be loved». Ей всего восемнадцать, и море сомнений, Море мыслей в ее голове. Но он рядом с ней в моменты смятений, В ее, такой хрупкой, судьбе. -Lisyona-

«…и пусть он не ждёт меня сегодня». Гермиона Джин Грейнджер сидела в коридоре рядом с больничным крылом. Её невидящий взгляд был направлен в пол, а руки судорожно, до боли сжимали колени. Но Гермионе было всё равно. — И поделом тебе, дура несчастная, — шептала Гермиона как в бреду. Наверное, со стороны она выглядела дико. Волосы выбились из жалкого подобия прически, на руках и щеке ссадины. Гермиона уже не помнила, где умудрилась их получить. Адреналин ушел, страх затаился где-то глубоко, щекоча кожу изнутри, посылая волну неприятных мурашек по телу. Она привыкла думать в экстремальной ситуации. Мозги Гермионы Грейнджер всегда были постоянной константой, на которую она могла положиться. Поэтому, чтобы заглушить в себе страх за родителей, страх за себя саму, страх за Профессора Снейпа, она, подавив свою способность генерировать вопросы и передав родителей на попечение Мадам Помфри, ринулась за профессором Дамблдором в его кабинет. Гермиона заверила директора, что с ней всё в порядке, и почти задохнулась от куска лимонной дольки, вставшей поперек горла. Только сейчас она заметила, что механически отправляет в рот уже пятую или шестую дольку. А может, и десятую. Сквозь зыбкую пелену до неё долетали обрывки слов Профессора, но шоковое состояние не давало сконцентрироваться. Ей не раз приходилось участвовать в опасных вылазках Золотого Трио, рисковать жизнью, даже сражаться с Пожирателями Смерти. Но ещё никогда опасность не угрожала её родным, ещё никогда она не чувствовала себя такой ненужной, такой бесполезной, такой слабой. Гермиона Грейнджер думала, что она умнее всех, верила в иллюзорную безопасность, которую ей никто и никогда не гарантировал, верила в свои способности, которые оказались бессильны перед идиотским решением бросить палочку где-то в доме. Если бы мама и папа погибли по её вине, она никогда не отмылась бы от этого липкого страха с примесью ненависти к себе. Директор сожалел, обещал защитить, взять под контроль ситуацию, и Гермиона наконец почувствовала во рту приторную сладость, подавила подступающую тошноту и залпом осушила стоящую перед ней кружку, которая мгновенно наполнилась вновь. Мир обретал краски, предметы обретали очертания, Профессор Дамблдор стал материальнее, а родные стены легким дуновением сквозняка, гуляющего по древнему замку, шепнули ей, что она наконец-то дома, и тело расслабилось, сбрасывая с себя оковы оцепенения. Скоро привычная обстановка захлестнет с головой, погружая в мир магии и волшебства сырым запахом старых книг, ароматом тыквенного пирога, цветочными нотками теплиц Мадам Стебль, теплом камина гриффиндорской гостиной и холодом слизеринских подземелий. Подземелья. Гермиона поспешила рассказать Альбусу Дамблдору обо всех событиях, сбившись на последних словах Профессора Снейпа. Ей некогда было думать о Снейпе, но сейчас, увидев помрачневшего директора Хогвартса, она начинала собирать головоломку. Профессор Дамблдор понятия не имел, что на них напали, а значит, Профессор Снейп спас её семью по собственной инициативе. Он оглушил Пожирателей, впрочем, не желая навредить им. Значит, он не выходит из своей роли, значит, возможно, прямо сейчас Тот-Кого-Нельзя-Называть уже заносит свою палочку, чтобы лишить жизни своего нерадивого соратника. Тепло, вернувшееся в закоченевшее тело, смыло волной вины и стыда, нервы и потрясения сегодняшнего дня переплетались между собой в клубок, поднимаясь к горлу и застревая где-то посередине. Стыд. Стыдно за то, что всегда воспринимала Профессора Снейпа как должное. Она, Рон и Гарри знали, что он спас Гарри ещё на первом курсе, пытаясь остановить проклятую взбесившуюся метлу. Тогда Гарри сказал что-то о долге Снейпа перед Джеймсом Поттером. Допустим. Долг жизни был возвращен. Второй курс. Она украла ингредиенты из кладовки в классе зельеварения и сварила Оборотное зелье. Всё это было гениально, если бы она не покрылась густой черной шерстью кошки Милисенты Булстроуд. Мадам Помфри сказала, что именно Профессор Снейп варил антидот, так как случай был за пределами умений школьной медсестры. Затем именно его зелье вернуло всех оцепеневших от взгляда василиска детей, включая и саму Гермиону. Но кому пришло в голову, что это не входит в его обязанности? Третий год вспоминать страшно. Тяжело винить Профессора Люпина за то, что он забыл выпить ликантропное зелье. Мало того, что они, студенты, напали на Профессора Снейпа, так он ещё и бросился защищать их от Люпина. На четвертом курсе Гермиона была слишком занята своим взрослением, первой влюбленностью, Турниром Трёх Волшебников, так что попросту не видела Профессора нигде, помимо учебного класса. На пятом курсе роль главного злодея заняла жаба Амбридж. Надо заметить, что Снейп не встал на её сторону, хотя мог бы. Как выяснилось, он был занят делами для Ордена. Северус Снейп шпионил в стане врага, добывая ценную информацию, и Гарри мог сколько угодно не доверять ему, но Профессор ни разу не дал повода усомниться в себе. Но всё это было ради Ордена, по приказу директора, отвечало профессиональной этике. А сегодня, рискуя своим положением среди Пожирателей Смерти, профессор зельеварения просто спас свою ученицу и её семью от смерти, хоть и не обязан был. Дамблдор заверил её, что Профессору Снейпу ничего не угрожает, но уж больно мрачно он при этом выглядел. Гермиона не привыкла видеть директора в плохом расположении духа, и это пугало и сильнее сгущало тучи над ними. Тревога зависла в воздухе, Дамоклов меч был занесён, а Гермиона Грейнджер превратилась в изваяние у больничного крыла в ожидании новостей. Почему бы не сидеть сейчас рядом с мамой? Потому что Гермиона боялась. Боялась обсуждения, слёз, уговоров. Ей не хотелось расстраивать родителей, но своё решение остаться в волшебном мире она не изменила. И теперь, вспоминая отказ Профессора Дамблдора, она сильнее сжимала многострадальные колени, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег, не находя в себе храбрости зайти к родителям и начать очередной непростой диалог. Разум Гермионы Грейнджер, не раз приходивший ей на помощь, попал в ловушку, потому что, убегая мысленно от родителей, она начинала съедать себя изнутри тревогой о своем спасителе. А если он умрёт? Может, она занимается самоедством, а Северуса Снейпа больше нет в живых. Нет, Гермиона, возьми себя в руки. Разве Профессора Снейпа можно убить? Он справится, он смелый, он сможет найти выход из положения, он не оставит её с этим грузом неоплатного долга на душе, он очень сильный. В глазах защипало, но раньше, чем негатив сегодняшнего дня обрёл свои очертания, в коридоре раздались шаги, и из-за поворота появился объект её размышлений — Северус Снейп. Вполне живой, на первый взгляд невредимый, он резкой походкой сокращал расстояние между ними. — Вы живы! Ох, Мерлин, — она вскочила ему навстречу, замерев рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Чувство облегчения было грандиозным, по-другому и не скажешь. Как бы она дальше жила, если бы знала, что из-за неё погиб человек. Все остальные проблемы показались не такими уж неразрешимыми, а настроение стремительно скакнуло вверх, вселяя в Гермиону Грейнджер надежду, радость, уверенность в своих силах, — Я так боялась за вас, Профессор. Я не находила себе места, когда представила, какими последствиями может обернуться для вас такой поступок. Я бы обняла вас, но вы вряд ли захотите, чтобы глупая гриффиндорка бросалась вам на шею, — засмеялась она, запоздало понимая, что так, наверное, начинается истерика. Плотину словесной бессмыслицы просто прорвало, и Гермиона Грейнджер с ужасом наблюдала за геометрией бровей профессора зельеварения. — Сэр, простите, я знаю, что несу полную белиберду, но как же стало легче от того, что вы не пострадали. Сэр, профессор, простите, — её голос сжался и затих, когда брови Профессора Снейпа, казалось, собирались совершить побег с высокого лба и отправиться в кругосветное путешествие куда-то в теменную область. Вместе с её поехавшей крышей. Дура, дура, Грейнджер. На удивление, бури не последовало. Профессор Снейп молча следил за её фонтаном красноречия, не вмешиваясь, а затем просто… фыркнул, выдав подобие ухмылки. — Вы явно в шоке, Мисс Грейнджер. Очень рад, что не стал вашим персональным призраком. Обещаю, что не буду преследовать вас всю оставшуюся жизнь, стеная о превратностях судьбы. У вас шок, Мисс, я не шучу, — сказал он так, словно она действительно могла себе представить Снейпа, рассказывающего смешную историю, — Почему бы вам не обратиться к Мадам Помфри за успокоительным зельем? — участливо произнес Снейп. Стоп. Участливо? — Кажется, мне лучше, сэр. Спасибо, что не вычли баллы с Гриффиндора, — «Мерлин, да заткните же меня кто-нибудь», думала она. — Сейчас конец июля, Мисс Грейнджер, — Снейп казалось всерьез засомневался в её способности разговаривать здраво. — Да, сэр. Конечно, сэр. Профессор, мы можем закончить этот разговор, иначе я сгорю со стыда, — нет. Она сгорит со стыда завтра, вспоминая, сколько вольностей позволила себе в разговоре с Грозой Подземелий. — С превеликим удовольствием. И, если мы закончили радоваться моему чудесному избавлению, — саркастично заметил Снейп, — Давайте поговорим о том, что вы будете делать дальше. Я, конечно, не ваш декан, но Минерва Макгонагалл сейчас в отъезде. Её не будет ещё пару дней. Ваши родители изъявили желание пожить во Франции, у ваших родственников. До начала учебного года вы можете пребывать там же, но, в качестве исключения, директор предлагает вам остаться в замке. Вам будет предоставлена ваша спальня в гостиной Гриффиндора, место за столом преподавателей на этот месяц и, конечно, доступ в библиотеку, — завершил он с убийственным сарказмом, игнорируя её смущение, за которым она спрятала радость. — Профессор, я предпочту остаться здесь. Думаю, так будет лучше. Только я не знаю, что мне делать с родителями. Я не знаю, как успокоить их, не знаю, что я должна сказать, чтобы объяснить всё произошедшее. Я не хочу, чтобы они жили в страхе, с оглядкой на каждый шорох. Простите, что досаждаю вам с этим, сэр. Это мои проблемы, — Гермиона закусила губу. С чего она взяла, что Снейпу не всё равно. Вешает на него эти проблемы, словно того, что он их спас, было недостаточно. Получайте полный пакет, Профессор Снейп. — Вы не ладите с родителями? — резко спросил он, задумчиво разглядывая девушку. — Что? Нет! Я люблю своих родителей, и это взаимно. Просто… Это сложно, сэр. Не знаю как объяснить… — Ту пропасть между вами? Словно вы принадлежите двум параллельным прямым, которые идут бок о бок, но никогда не соединятся в общей точке? — бесстрастно закончил он, глядя в стену куда-то поверх её плеча. Она удивленно посмотрела на него. Однако, сегодняшний день полон загадок. — Да, — тихо, но чётко. — Вы что-то хотели, Мисс Грейнджер? — она удивленно посмотрела на него, гадая, что он имеет в виду, — Ну же, не притворяйтесь глупой девчонкой, — кажется, она снова видит привычного ей Профессора Снейпа, — Вы просили Профессора Дамблдора о некоем одолжении. Быть может, вы просили не у того человека. И, раз уж я сегодня нарушаю все правила, может, я смогу нарушить их ещё раз, действуя в ваших интересах. Северус Снейп, декан Слизерина, действующий в интересах гриффиндорской зазнайки? — Я бы хотела, чтобы они забыли. Хочу, чтобы помнили нападение, но не так. Без всех тех ужасов, что им пришлось пережить. Хочу, чтобы они помнили, что на нас напали, но спасли. Всё произошло быстро и обошлось легким испугом. Сэр, пожалуйста. Если я могу вас просить об этом… Я буду у вас в неоплатном долгу. Хотя, после сегодняшних событий, наверное, пора открывать счёт, — нервно облизнула губы она. Неужели он своим появлением решил все её проблемы? Только бы не передумал! Он внимательно смотрел на неё, изучающе, словно что-то прикидывая. Гермиона чувствовала себя очень неловко, словно под микроскопом, но взгляд не отвела. Каково же было её удивление, когда он протянул к ней руку и коснулся царапины на её руке. Какая огромная, а она даже не заметила. Холодная рука коснулась её кожи, но вместо холода его рук Гермиона почувствовала, как её кожа вспыхнула в том месте, где соприкоснулись их руки. И этот жар непременно достиг её щёк, заливая лицо густым румянцем. Одновременно с этим, Снейп отдернул руку, словно прогоняя наваждение. — Обратитесь к Мадам Помфри, мисс Грейнджер. Завтра, когда ваш отец достаточно окрепнет, я сделаю то, о чём вы просите. И не ждите от меня подарка на Рождество, — взмахнув мантией, Профессор развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал прочь от своей студентки. — Сэр! — крикнула она ему в спину, чувствуя легкость во всем теле. Он раздраженно повернул к ней голову. — Ну что ещё? — кажется, ещё чуть-чуть, и он запустит в неё Непростительное. — У меня скоро День Рождения, сэр. Вы можете не дарить мне подарок, если согласитесь стать моим куратором по итоговому проекту в этом году, — и пусть проклянет её, не велика беда. Но вдруг получится, — Я знаю, что вы сможете взять только троих учеников. Но вдруг сегодня мой счастливый день. Наверное, во всем виноват этот чертов адреналин в крови, и она будет гореть в аду из-за подобной наглости, но… — Не знаю, Мисс Грейнджер. Возможно, лучше подарить вам подарок, — хмыкнул он, разворачиваясь и растворяясь в сумраке коридора, попросту убегая от её дальнейших нападок. А Гермиона Грейнджер осознала, что стоит с улыбкой от уха до уха и смотрит ему в след. И, если она что-то понимала в этой жизни, это было «Да».