It's just time to pay the price For not listening to advice And deciding in your youth On the policy of truth Things could be so different now It used to be so civilised You will always wonder how It could have been if you'd only lied It's too late to change events It's time to face the consequence For delivering the proof In the policy of truth © Depeche mode «Policy of Truth» Время платить по счетам, Раз советы были напрасны. Лгать, конечно же, проще нам, А Политика Правды ужасна. И ты можешь долго гадать На тему «что было бы, если...» Только это уже не узнать, А теперь пожинай последствия. -Lisyona-
Аконит — это род многолетних трав семейства лютиковых. Если взять образец… Подлец! Нет, ну каков хам! Это так по-взрослому — игнорировать её вот уже около недели. «Мисс Грейнджер, я занят». И всё. Ни тебе здравствуйте, ни тебе до свидания. Он отменил все их факультативы по научному проекту, но регулярно занимался с Малфоем и Гарри. То есть ему было безразлично, что его ложь прозрачна, как слеза младенца. Гермиона фыркнула и вернулась к чтению. Имеет утолщенные клубневидные корни, пальчато-сложные листья и цветки (чаще всего синие или фиолетовые, реже желтые или белые). Произрастает как в теплом, мягком климате… Его губы были такими реальными: теплые, мягкие, уверенные… Прекрати, Грейнджер. Что он тебе сказал? «Это происходило у вас в голове, пускай это там и останется». Нет, ну каков, а! Гермиона чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег. Чужеродная Магия покинула её, оставив в ней хорошо знакомые волны её энергетики, без примесей. Снейп мог бы поговорить с ней, утешить, чая налить, в конце концов. «Хорошо, что это закончилось, и всё встало на свои места. И, если вы не пьяны от поцелуев, то не смею вас задерживать». Да она чуть не разревелась от обиды прямо там, чурбан бесчувственный. Всего известно около трехсот видов. А ей известны более ста видов ядов, которыми можно отравить человека, но что с того! Только позже, вдоволь наревевшись в подушку и отругав себя за подобное поведение, она стала заталкивать свои мысли за ментальные двери, громко хлопая ими в бессильной злобе. А потом испугалась. Да, храбрая гриффиндорка пыталась понять, чего хочет от своего Профессора, и не смогла ответить на такой простой вопрос. Считалось, что его выращивают ведьмы, чтобы использовать клубни для приготовления яда… Да, съешь горсточку, Сеееверус. Мерзкое имя, мерзкий тип и просто проходимец. Да, Гермиона осознавала, что не знает, что делать с «влюбленным» Профессором ЗОТИ, не знала, что делать, если он будет закидывать её цветами, стихами и подарками. Но что делать со своим интересом и страхом за его жизнь, она тоже не имела никакого представления. Раздраженная натура Северуса Снейпа уже давно «выветрилась», но раздражение на профессора прочно засело на одной лавке с уязвленным самолюбием. Аконит входит в состав многих зелий. Одно из самых известных применений — Волчье противоядие… Очень хотелось взвыть, потому что текст не желал усваиваться. Гермиона сделала последнюю попытку. Кроме того, аконит является символом Гекаты, покровительницы ведьм и колдуний, по воле которой аконит возник в пасти Цербера — трехголового пса, охраняющего вход в Царство Теней… Злодей. Северус Снейп — зло в человеческом обличии, куда там Тому-Кого-Нельзя-Называть. Нет, учебу придется отложить. Ведь сегодня её день рождения, а это подарки, поздравления, веселье с друзьями, поход в Хогсмид, в конце концов. Северус Снейп не испортит ей настроение сегодня. Поэтому, решительно тряхнув головой, Гермиона решила распаковать свои подарки, лежащие небольшой горкой у изножья кровати. Подарок от Рона вызвал у Гермионы улыбку: расческа, которая, по уверениям производителя, должна «справиться с любыми волосами, даже в самых труднодоступных местах». Не сумев нафантазировать эти самые места, она распаковала следующий сверток от Гарри. Это был парфюм с древесными и цитрусовыми нотками, свежий и легкий. Так необычно для Гарри. А Джинни подарила роскошный комплект нижнего белья шоколадного цвета и коробку брауни, заставив Гермиону невесело улыбнуться своеобразному чувству юмора Рыжей. Родители прислали карманные деньги и билеты на две персоны на выставку современного искусства, которая пройдет в Лондоне на зимних каникулах. Миссис Уизли испекла ей праздничные кексы и связала шапку и варежки ярко-алого цвета, от которых стало тепло на душе. Фред и Джордж, открывшие свой магазин «Всевозможных волшебных вредилок», прислали ей набор начинающей ворожеи. Подводя итог, из плюсов — никаких книг, что очень приятно. Из минусов: все подарки намекали, так или иначе, на отсутствие каких-либо привязанностей в её жизни, и это было несправедливо. Только у Джинни были, к слову сказать, непростые отношения с Дином. Гарри и Рон девушками не обзавелись пока что, но именно её подарки кричали: «Приведи себя в порядок и найди себе парня. А на крайний случай есть набор начинающей ворожеи».***
Поэтому, спустившись на завтрак, друзья нашли именинницу в удручающем расположении духа. — С Днем Рождения, Герм! — начал Рон, плюхаясь на скамейку напротив Гермионы, — Ты чего такая невеселая? Сегодня же суббота, никаких уроков, никакого домашнего задания, Гарри даже пообещал, что никаких «сувениров», специально, ради тебя, — улыбнулся Уизли. Такая уступка была действительно подарком. После своего странного сна, Гермиона с друзьями устроили настоящий мозговой штурм в импровизированном штабе в библиотеке. Конечно, ей пришлось опустить несколько подробностей про её ночные скитания, а своё состояние на следующий день она приписала странному воздействию таинственного послания. К её счастью, никто и не думал на неё сердиться за «вредную» версию Гермионы Грейнджер. Правда, Гарри настаивал на постоянном перелопачивании книг, посвященных Основателям. Увы, книги были на грани вымысла и легенд, а про артефакты Кандиды Когтевран было известно только то, что волшебница являлась обладательницей чудесной тиары, дарующей мудрость своей владелице. Никаких следов зеркала они не обнаружили, но не сдавались. Дамблдор назначил Гарри первое совместное занятие, и вся троица с нетерпением ждала его. Быть может, они объединят усилия, и директор прольет свет на все их вопросы. — Может, тебе не понравились наши подарки? — лукаво спросила Джинни, занимая место рядом с подругой и обнимая её, — С Днем Рождения! Сегодня в Хогсмиде у меня на тебя большие планы, — драматическим шепотом добавила она, заставив Гермиону страдальчески закатить глаза. — Твой подарок вне конкуренции, Джиневра. И нет, я не скажу вам, что она подарила, — сразу отсекла она ненужные вопросы со стороны парней, — Что меня приятно удивило — это отсутствие книг. Спасибо, что видите во мне не только книжного червя, — и, видя искренне тепло улыбок своих друзей, Гермиона наконец-то оттаяла и почувствовала, что действительно может насладиться сегодняшним днем, — Давайте мы с Джинни пройдемся по магазинам, раз уж я подписалась на это, а после мы все посидим в «Трех Метлах», — ребята согласно покивали, обращая своё внимание на жареные тосты и хрустящий бекон. — Ой, кто это сидит за столом преподавателей? Это Флёр? — спросил Гарри, вытягивая голову, чтобы рассмотреть получше, и тут же, словно по сигналу, Профессор Дамблдор поднялся со своего кресла, тепло улыбаясь студентам и привлекая к себе внимание. — Надеюсь, все ученики уже проснулись и присоединились к нам за завтраком. У меня есть несколько заявлений. Прошу вас любить и жаловать нашего доброго друга из Шармбатона, известную вам как участница Турнира Трёх Волшебников, Мисс Флёр Делакур! — зал заполнлся радостным гомоном и оживленными аплодисментами. Конечно, такая красавица-вейла не могла оставить никого равнодушным. Очевидно, девушка стала ещё краше: длинные платиновые волосы каскадом спадали до пояса и словно светились изнутри, темно-голубые глаза в обрамлении темных густых ресниц, казалось, занимали половину лица. Скорее всего, история повторится, и мужская половина Хогвартса будет покорена прекрасной француженкой, а женская половина будет испытывать недовольство, — Мисс Делакур успешно прошла практику в Англии и в этом году будет ассистенткой Профессора Флитвика. Пожелаем же ей удачи, — Дамблдор повернулся к Флёр и вежливо похлопал, призывая студентов последовать его примеру. — Вот это да. Я думала, что Флёр проходит практику в Гринготтсе вместе с Биллом? Разве у них не всё серьезно? — спросила Гермиона, переводя взгляд с одного Уизли на другого. — Ммм, мы тебе не говорили? В нашей семье её величают Та-Которую-Нельзя-Называть, — Джинни криво улыбнулась. — И Та-Которую-Нельзя-Упоминать-При-Билле, — добавил Рон, завороженно глядя на Флёр, — Мы знаем немного. Они встречались, но Биллу была дана отставка. Судя по его невеселому расположению духа, инициатива исходила явно не от него. — Зато мама только порадовалась такому исходу. Она, знаешь ли, невзлюбила Мисс Францию с первого взгляда. Да и что у них общего? Билл сказал мне, что он слишком простой для нее, ей нужно что-то эдакое, такое же экзотичное, как и она сама. Вот и пусть ищет себе павлина, — Джинни обожала Билла и всегда принимала его сторону, — Короче, мы все порадовались в глубине души, но из солидарности не называем её имени дома. — Хотя куда уж экзотичнее, чем Билл с его серьгой в ухе и конским хвостом, — фыркнул Рон, — и всё равно, говорите что хотите, Флёр — самая красивая девушка, заявляю уверенно. — Эта глупая блондинка? — возмутилась его сестра. — Флёр очень умная и смелая. Она стоически перенесла все тяготы Турнира и не сломалась. Не каждая девушка сможет выйти один на один с драконом и погрузить его в Транс. Такое под силу только очень сильной волшебнице. Тем более, кубок выбрал её из всех претендентов, а это достойно уважения, — пожал плечами Гарри и чуть не подавился, поймав на себе негодующий взгляд Джинни. — То, что произошло с Биллом — не наше дело, — мудро рассудила Гермиона, — В любом случае, я рада, что у Хогвартса остались связи с Шармбатоном. Сотрудничество школ — это основная цель Турнира, и хорошо, что это работает и в такое нестабильное время. Ну что?! — с недовольством спросила она, заметив взгляд, которым обменялись Рон и Гарри. — Ты, безусловно, права, — заверил её Гарри. — Это же твой день, — поддакнул Рон, и Гермионе оставалось только махнуть на них рукой. — И вторая новость, но не менее приятная, — они чуть не пропустили речь директора, — Для студентов с пятого по седьмой курс и наших друзей будет организован бал-маскарад, приуроченный к Хэллоуину. Немного веселья не помешает, — подмигнул Альбус Дамблдор под восторженный гомон радостных голосов. — Вот здорово! Гермиона, это точно следует обсудить, — загорелась Рыжая, одним своим видом обещая тяжелый день для старосты. — Пойдем уже. Раньше начнем — раньше закончим, — кисло отозвалась Гермиона, поднимаясь из-за стола, — Встретимся через два часа в «Трёх Метлах» — сказала она мальчикам. — Через четыре, — поправила Джинни. — Через четыре, — Гермиона Грейнджер сдалась, зная, как Джинни любит магазины и сколько времени может в них провести. И девушки удалились, оставив Гарри и Рона за обсуждением последней игры Стоунхейвенских сорок с Холихедскими гарпиями.***
— Гермиона, эти наряды жизненно необходимы, — воодушевленно вещала Джинни, следуя за подругой в гостиную Гриффиндора. — Ага. — А главное, что мы нарвались на самый пик скидок. Ну, это ли не чудесно? — Ага. — Ну скажи мне, что тебе не идет тот кашемировый свитер. А юбка? Да её стоило взять только ради цвета! — Ага. Особенно, если надеть это всё на подаренный тобою комплект, то будет просто бомба, — согласилась Гермиона. Покупки утомили её, она чувствовала, что не поспевает за Рыжей. Джинни могла разорить любого, и Гермиона мысленно пожалела бедолагу, которому суждено было стать её мужем. — Могла бы и спасибо сказать. Вообще-то, это хэнд мэйд, — щеки младшей Уизли слегка порозовели, — Летом сделала пару комплектов для себя и взяла на себя смелость подарить тебе что-то похожее. Извини, если я порчу тебе день рождения, — Гермиона почувствовала себя виноватой. Ну вот, кажется, заткнув бутылку с надписью «Северус Снейп и все оттенки раздражения», она прогадала, и что-то всё равно прорывалось наружу. — Спасибо. Это очень красивое белье, ты — настоящий талант: и стихи пишешь, и рисуешь хорошо, и шьешь, оказывается, — Гермиона притворно-дурашливо захлопала ресницами, — Когда станешь известным модельером, не забудь свою школьную подругу. Хотя, наверное, твоими подругами станут Лаванда и Парвати, известные в модных кругах как Лав-Лав и Пати-Патил, — староста тяжело вздохнула, но порадовалась, увидев как последняя тень недовольства исчезает с лица подруги. — Ой, иди ты, — прыснула Джинни, перехватывая поудобнее многочисленные пакеты с покупками для Гермионы, — Ты лучше скажи мне, с кем собираешься идти на бал и в чём. Насколько я поняла, платья в магазине тебя не впечатлили, — Гермиона с содроганием вспомнила нескончаемый конвейер шелка и фатина. — Слишком необычно для меня. Знаешь, платье, которое искрит не хуже саламандры или то, с которого катятся капли воды а-ля роса на рассвете… Ну, для меня, магглы, это как-то чересчур. Ты, кстати говоря, не захотела померить ничего. И где справедливость? — Я уже придумала, что сошью себе, — бодро отозвалась Джинни, — Просто маскарад подразумевает под собой что-то яркое, вот я и потащила тебя в эту лавку. Что-нибудь придумаем, — подытожила Рыжая, — Может, закажем из каталога? Я же вижу, что магазины — это твой персональный ад. — Ад пуст, все бесы здесь* — раздался голос позади них, и наступила темнота.***
Когда Гермиона открыла глаза, то поняла, что сидит за партой в пыльном заброшенном классе со сломанными стульями и столами у дальней стены. Она поискала глазами Джинни и вздохнула с облегчением, обнаружив подругу целой и невредимой за соседней партой. Кажется, кто-то решил подло подшутить и оглушил их по дороге в гостиную. — Джин? Всё в порядке? — спросила староста, оглядываясь в поисках неведомого врага. — Кажется, наш хорек ждет твоего пробуждения, Шекспир недоделанный, — проворчала Рыжая и пояснила подруге, — Я вот сразу узнала эти напыщенные нотки. Тем более, мы думали, он нас убьёт еще тогда, а Малфой взял и подготовился, подает месть холодной, как и положено. И да, — заметила она потуги Гермионы встать, — даже не пытайся. Клеем он что ли стул намазал... Ног не чувствую. — Заклятие частичной заморозки. Оно, в сущности, безобидное, — попыталась успокоить её Гермиона. — Ну, теперь-то сразу легче стало. Девушкам не удалось поговорить еще, потому что дверь класса стремительно открылась, явив Драко Малфоя в черной мантии, развевающейся у него за спиной, и в глупой белой маске. — Ты действительно думаешь, что мы тебя не узнаем под твоим жалким костюмом? — презрительно сощурила глаза младшая Уизли, — Малфой, кончай паясничать. — Что значит имя? Роза пахнет розой. Хоть розой назови её, хоть нет*, — пафосно протянул блондин, драматичным жестом отбрасывая маску и складывая руки на груди в таком до боли знакомом жесте. — Пфф, что за дешевая пародия на Снейпа? — усмехнулась Джинни, глядя на Гермиону, видимо, ожидая её поддержки. Но Гермионе было не до смеха, она пристально смотрела на Малфоя. — Вообще-то, я думал, Грейнджер понравится, — сокрушенно покачал головой Драко, — Тем более, я приготовил для вас небольшой урок. Итак, тема нашего сегодняшнего занятия «Преступление и наказание». — Мы спасли тебя от позора, любитель Шекспира. Кстати, с чего вдруг такая любовь к «маггловскому»? — выплюнула Гермиона. — Да, но вместо того, чтобы благородно оглушить меня, вы предпочли слушать мои словесные излияния. Теперь моя очередь. А тебе, убогая зазнайка, следовало бы знать, что Шекспир — самый известный сквиб. Ты действительно думала, что я буду цитировать какого-то грязнокровку? — слизеринец только покачал головой, — Для начала… — Малфой… Ой! — начала было Гермиона, как вдруг невидимый хлыст ударил её по запястьям. — Ц-ц-ц, Мисс Убогая. Разве вас не научили не перебивать учителей? Впредь советую не нарушать правил. — Ну и козел же ты, Малфой. Ай, — и Джинни схватилась за своё запястье, получив ощутимый шлепок, — Да ты псих. — Мисс Рыжая, попрошу не выражаться в моем классе! У каждого безумия есть своя логика*, — мерзопакостно улыбнулся он, возвращаясь в своё амплуа. — А почему я Мисс Рыжая? Что за послабления, а, Учитель? — Джинни злилась и пыталась хоть как-то задеть слизеринского Принца. Гермиона же предпочитала не влезать. У них с Малфоем был общий секрет, и вряд ли последний будет хранить его до самой смерти. — Рыжая значит Уизли. Уизли значит нищая. Уизли значит «живу на помойке». Уизли значит предатели. Мне продолжать? Просто у твоей фамилии столько оскорбительных эпитетов, что я решил оставить просто «Рыжая», как собирательный образ, — любезно ответил он, а Джинни стала покрываться красными пятнами, исходя бессильной злостью. Палочки, естественно, были у Малфоя, — Ну, вы чего? Мне начинает надоедать вся эта ситуация. Давайте к самому интересному. Итак. Всё просто. Я спрашиваю — вы отвечаете. Кто будет первый? — Драко оглядел бесстрастных девушек и притворно вздохнул, — Ну почему никто никогда не хочет по-хорошему? Я задал вопрос. Вы должны поднять руки, словно вы… ну, словно вы Грейнджер, у которой шило в заднице и она умрет, если не ответит прямо здесь и сейчас, — Драко стал поскуливать и тянуть руку, выпрыгивая из ботинок. Выглядело это отвратительно, — Тот, кто не тянет руку, получает милое заклинание пощечины. — Ты не посмеешь, — неуверенно заявила Гермиона. — Испытай меня, убогая. Первый вопрос. Ваше самое позорное воспоминание? Девушки подняли руки, не понимая, чего добивается гаденыш. Не думает же он, что они выложат всё как на духу? — Какой приятный энтузиазм! Хвалю. Ну, давай, Грейнджер, ты же глотку Рыжей перегрызешь, если ответишь второй, — улыбнулся Драко, садясь за стол преподавателя и забрасывая ноги на пыльную поверхность. Гермиона хотела огрызнуться, но, словно по щелчку, воспоминания, как в причудливом калейдоскопе, завертелись в голове вихрем красок, собираясь в цельную картинку. Это было похоже на принуждение. Она могла не рассказывать детали, но и суть утаить было невозможно. — Вряд ли это тебя шокирует. Мне стыдно за то, что на первом курсе я подожгла мантию Профессора Снейпа, но больше всего мне стыдно, что я украла ингредиенты для Оборотного Зелья на втором курсе, — Гермиона победоносно посмотрела на кислую мину Малфоя, — Не то, что ты ожидал, Драко? Никаких тебе извращений и порнушки. Кстати, заклинание искренности? Оно относится к Высшей Магии. — Уверен, в твоей жизни хватает и того и другого, учитывая твоего парня, — фыркнул он, поворачиваясь к Джинни, — Да, полезное заклинание. Во времена наказуемости за сыворотку правды и Империо, приходится выкручиваться как можешь. Рыжая, ты тоже что-то украла? — Когда мне было восемь, Фред запер меня в чулане, а сам с братьями убежал в соседнюю деревушку. Я смогла выбраться, но услышала какой-то шум у родителей в комнате, — Джинни покраснела в тон своему гриффиндорскому галстуку, — Тебе действительно нужны подробности, Малфой? — рявкнула Рыжая, с ненавистью глядя на заливающегося смехом блондина. — А ты будешь повеселее, чем Грейнджер с её суровыми моральными установками. Всё правильно сделала, Уизли. Ты предотвратила, возможно, появление на свет ещё одного Уизела. Мир в долгу перед тобой, — Джинни только прищурила глаза. — Вот только дай добраться до палочки, хорек. Твои родители так и не решились на второго ребенка после твоего появления. Странно, что и тебя не утопили как щенка при рождении. — Уже боюсь. Отлично, теперь мы знаем друг о друге чуть больше. Это ли не прекрасно? — жестко процедил Малфой, — Самая развращенная сексуальная фантазия? Грейнджер, вещай. Только давай без ханжески поджатых губ, а? — Да какие фантазии у книжного червя, Малфой, — засмеялась Гермиона, но заклятие брало своё, — Я бы хотела почувствовать себя хозяйкой положения и контролировать своего партнёра. Хотела бы… повелевать, — Гермиона верила в то, что мысли материальны. И именно сейчас она пыталась заставить землю разверзнуться, но тщетно. — Мерлин, — Драко получал истинное удовольствие, — Очень в твоём духе, Грейнджер, всё держать под контролем. Ай-яй-яй, если выгорит с НИМ, расскажи мне в знак нашей дружбы, — язвил он. — Да о ком ты говоришь? — нахмурилась Джинни, глядя то на старосту, то на слизеринца. — Не знаю, звучит, как какой-то бред, — пробормотала Гермиона, молясь, чтобы Малфой держал язык за зубами. — Не переживай, убогая, я побаиваюсь твоего парня, поэтому разбирайся со своими тайнами сама. Итак, Рыжая, тот же вопрос. — Я бы хотела заняться сексом в мыхдембалке серзэрнина, — Джинни в ужасе зажала рот рукой, но Малфой заставил её прижать руки к парте и удерживал их в таком положении. — Где-где, золотце? — В раздевалке Слизерина, — чуть не взвыв от унижения, призналась Джинни. Гермиона тихо порадовалась, что ничего подобного не приходило ей в голову. А Малфой упивался их смущением. — Ну что же ты молчала? Хочешь, я переговорю в парнями? Я-то пас, но ты, как ни крути, чистокровная, может, кто и подсобит. Вот с Грейнджер было бы тяжелее. — Кажется, достаточно, Драко. Повеселился? Отпусти нас и будем в расчете, — попытала счастье Гермиона. — Я только начал, убогая. Как на счёт сожалений и разочарований? Любых, на ваш вкус. Вот такой размытый вопрос, есть где развернуться. Хотите, я тоже сыграю? Обещаю не мухлевать. Рыжая, давай ты начнёшь. У тебя как-то поинтереснее расклад. — Я разочарована нашим финансовым положением, тем, что не могу купить себе новые учебники и мантию по росту, не говоря уже о платье на бал. Я сожалею, что в ту ночь, когда ты был под Амортенцией, мне показалось, что ты нормальный парень, а ты оказался бесчестным ублюдком. Я разочарована, потому что ты слушал моё стихотворение, но не имел на это никакого права, это личное. Я сожалею, что не могу ответить тебе тем же, потому что мне плевать на твое грязное белье, — спокойно ответила Джинни, и настроение в комнате поменялось. Гермионе казалось, что о ней забыли. Малфой всё так же держал руки Рыжей в стальном захвате, не давая той мухлевать. — Я рассказывал тебе про свое детство, про свои увлечения, про то, о чем не рассказываю своим друзьям и родным. Почему ты должна знать больше них, Уизли? Об этом ты не подумала? Каково мне знать, что две девчонки могут сделать меня посмешищем всей школы? Удивлен, что Уизли и Поттер ещё не попытались меня уколоть. Вы, гриффиндорцы, такие святые. Делите мир на белое и чёрное, на плохих и хороших. Ведь так удобно сделать из меня подонка. В любой хорошей сказке должен быть свой антагонист. А когда кольнете и увидите, что даже враг состоит из плоти и крови, то очень удивляетесь. Так может, это с вами что-то не так? Я услышал твои стихотворные излияния?! И всё?! Да я тоже так могу. — Много ты в этом понимаешь. Ты выглядишь жалко. — Жалко выглядишь ты, написывая стишки про шрамоголового Героя. Его глаза как жабья кожа, Ах, до чего ж прекрасна рожа. Хочу любить тебя, Герой, Но ты, наверно, голубой. Драко передразнил Джинни, декламируя строчки на пол октавы выше. — Да у тебя зависть размером с дракона, Малфой. Лучше любить «Зеленоглазого Героя», чем «Белобрысого Хорька»! Ты просто омерзителен. — Я чертовски хорош, Рыжая. Да все девчонки на меня слюни пускают, — и, услышав фырканье от обеих девушек, пояснил, — я сейчас про отребье и шваль не говорю, к вам претензий нет. Ну посмотри, Уизли, я же идеал для твоего словесного поноса: платиновые волосы как шелк, губы как любовь, скулы как мечта, тело как у бога, — скромничал Драко, усмехаясь, — Да я бы сам мог написать стихи о себе, девушки так и сыпят комплиментами одним моим глазам «цвета грозового неба». Спорим, в раздевалке Слизерина ты чаще представляешь меня, а не Монтгомери или Гойла? Ах эти серые глаза. Они прекрасны как гроза! Любая хочет быть со мной, Хоть я и вовсе не Герой. Никто из вас меня не знает, Зато с успехом презирает. —Ну как? — полюбопытствовал он. — Я представляю себе Забини. Красивый парень, что уж тут скажешь, — и они уставились друг на друга, пытаясь заавадить оппонента одним взглядом. Гермиона была Швейцарией и помалкивала. — Думаю, достаточно. Грейнджер, передавай ревнивцу, что я и пальцем тебя не трону. Боюсь, что моя рука сгниет мгновенно. Да-да, убогая, он такой собственник! «Увлекшись ревнивой подозрительностью, можно оскорбить и совершенно невинного человека»*, — Драко поднялся, скидывая свой театральный костюм, и пошёл к двери, — Будем считать, что мы в расчете. Палочки в ящике стола. Рыжая, я передам Забини, что ты не прочь, — и, хохотнув, блондин взмахнул палочкой, освобождая девушек, запечатал дверь, чтобы замедлить их возможную вендетту, и был таков. — Квиддич и Слизерин? — хмыкнула Гермиона, не удержавшись. — Не. Желаю. Это. Обсуждать. Таинственный парень? — Без комментариев. — Вот и чудненько. И девушки вышли, не сговариваясь приняв решение, что и эта история не выйдет за пределы их странного треугольника. Чего было ещё ждать от Малфоя? Конечно, он отыгрался с процентами, но, с другой стороны, никто больше никому и ничего не должен… Кажется. Молчание длилось всю дорогу до гостиной, где девушки пожелали друг другу хорошего вечера и разошлись по своим комнатам. Джинни достала свою тетрадь впервые за долгое время и, думая о чем-то своём, вывела первую строчку: «Забавно, но у злости есть глаза. Такие… цвета грозового неба…» и улыбнулась сама себе. Для Гермионы же сюрпризы не кончились. На кровати лежал неприметный сверток с письмом, на котором было выведено «Гермионе Грейнджер» таким привычным, желанным почерком. Но руки затряслись, а ноги предательски отказывались держать свою хозяйку. Ну нет, ещё одну порцию насмешек Гермиона сегодня не переживет. Девушка опустилась на пол рядом с кроватью, распечатала синюю оберточную бумагу, открыла черную бархатную коробочку и ахнула. Это было поистине волшебно. Слезы предательски защипали глаза, и волшебница рывком в вскрыла конверт, жадно вчитываясь в строчки. Если она правильно всё поняла, то там не должно было быть плохих вестей. Так и случилось, и комнату наполнил мелодичный, полный счастья переливчатый смех старосты Гриффиндора. Её День Рождения был спасен. Герой, как обычно, всё исправил, не прося ничего взамен. Северус. Прекрасное имя, сложный, но удивительный человек и целый новый мир для Гермионы Грейнджер.