I keep on fallin'
In and out of love
With you,
Sometimes I love ya,
Sometimes u make me blue,
Sometimes I feel good,
At times I feel used,
Lovin you, darlin'
Makes me so confused ©
Alicia Keys «Fallin'»
Тебя люблю. Тебя же ненавижу.
Ты — моя грусть, и ты — моя радость.
Я в замешательстве, сама себя не слышу.
Ты — моя горечь, и ты — моя сладость. ©
-Lisyona-
В комнате Гермионы царил полумрак и хаос. Повсюду были разбросаны листы пергамента, чернильница закатилась под кресло и была обречена провести там добрые несколько недель. Другую чернильницу ждала худшая участь: она разбилась, забрызгав темной субстанцией всё вокруг. Третья же была предусмотрительно оставлена на столе и, казалось, с немым укором смотрела на свою невнимательную владелицу. Гермиона Грейнджер, не сумев подавить восстание канцелярских принадлежностей, решила возглавить его и лежала посреди царства бедлама древесины в виде книг, бумаг, дощатого пола и писем… Здесь было много писем.
Например «Осаждающее письмо», подобное ведру с ледяной водой. Его автор, злобный профессор по ЗОТИ, отдал ей когда-то в ответ на её смелую попытку начать переписку. Гермиона догадывалась, что её надежды на доверительные беседы и робкие тёплые слова обречены на провал, но такое…
Дорогая Мисс Грейнджер.
Я тронут вашей запиской и спешу излить вам мою закупоренную душу. Несите бокалы, будем разливать.
Грейнджер. Серьезно? Не будем отрицать, что наши отношения находятся за рамками, но переписка в эдакой непринуждённой манере грешит излишним оптимизмом. Надеюсь, моё ответное письмо смоет с вас этот налет оптимистичного идиотизма.
Три совета от мудрых людей.
Первое. Это правило, которого я всегда придерживаюсь:
«Порок — и верить всем, и никому не верить, только первый порок благороднее, второй — безопаснее» ©
Сенека
Второе. Вы цитируете Оскара Уайльда, который так играючи и легко прошёлся по женщинам, заявляя, что «они не помнят ничего». Иными словами, он уничижает женщин в целом. Не знал, что в вас отсутствуют нотки феминизма. Ну что же, тогда вам понравится такое изречение:
«Из двух красивей та, которая при нас не открывала рта» ©
Пьер Корнель
Думаю, комментарии тут излишни.
Третье. Моё любимое. Неужели вы решили, что я так жалок, что не могу найти себе собеседника? А вы великодушно предлагаете себя в качестве утешительного приза? Так вот:
«Хочется поговорить с кем-то? Ступай и поори в ведро» ©
Северус Снейп
Наверное, сейчас вы полны возмущения и обзываете меня последними словами? Так вот, так и есть. Впредь, вспоминайте это письмо, когда подступит очередной приступ гриффиндорского благородства.
Искренний, не ваш
Северус Снейп.
Почему она не написала ему ответное письмо? Да ей вообще не хотелось трогать перо и чернила в ближайшее никогда. Снейп хотел её оттолкнуть? У него получилось. Гермионе даже удалось поверить в то, что она презирает и ненавидит его. Она решила, что будет благодарна ему за спасение жизни, но не сделает и полшага в сторону этого язвительного мерзавца. И даже почти поверила, что нафантазировала себе свой интерес, игнорируя свой внутренний голос. Гермиона упрямо назвала это чувство свободного падения «интересом».
Признаться даже самой себе, что влюбилась, было страшно. Влюбиться в Рона — это пожалуйста, в Гарри — не так страшно, в Профессора Флитвика — достойный вариант, да даже в Филча — вполне возможно. Но слишком уж тяжело представить себе Северуса Снейпа в отношениях с кем-нибудь. Он больше походил на отшельника, учёного-гения, который стоит выше чувств и эмоций. После этого письма Гермиона крепко-накрепко пообещала себе не влюбляться.
Если собрать по комнате смятые в сморщенные бумажные комки, листы, разбросанные тут и там по всей площади, и расправить их, то можно увидеть её жалкие потуги ответить ему. Попытки, которые так и не покинули пределов комнаты старосты.
Профессор,
А не пойти бы вам… Думаете, что я ищу вашего расположения? Очень оно мне надо Как бы не так! Я хотела поблагодарить вас за спасение моей жизни и помочь вам в вашей шпионской игре «Моя Гермиона Грейнджер» Ну и выкуси теперь Не желаете, значит, вопрос исчерпан. Я себя не на помойке нашла Я имею чувство собственного достоинства и не позволю никому высмеивать меня, уж простите мне мою прямоту, козел. Как вы выразились, наши отношения вышли за рамки, поэтому не плюйтесь ядом плюйтесь ядом. Позвольте и мне дать вам советы, Мистер сарказм сэр.
Первое:
«Если хотите играть — играйте до конца, не прячась в кусты» ©
Гермиона Джин Грейнджер
Второе:
«Зовёте на чай — готовьте торт» ©
Гермиона Джин Грейнджер
Третье. Неужели вы считаете, что я вас жалею? Вы не разделяете жалость и понимание:
«Жалость со стороны некоторых людей — унизительная подачка, и хочется швырнуть её обратно тому, кто с ней навязался. Эта жалость присуща грубым, эгоистическим сердцам; в ней сочетается раздражение от неприятных нам сетований с тупой ненавистью к тому, кто страдает».©
Хотелось бы «Гермиона Джин Грейнджер», но это Шарлотта Бронте.
Искренняя, не ваша
Гермиона
Она написала это сразу после прочтения, выплескивая эмоции на невинный пергамент, проткнутый в нескольких местах гусиным пером, словно шпагой, от чрезмерного нажатия. Каждый раз она представляла себе лицо Профессора и била пером наотмашь. Рон, который из-за своей толстокожести не раз делал ей больно, не стоял даже близко с тем, что сделал Снейп в одном коротком обезличенном письме.
Она так злилась на него тогда, желая посмотреть ему в глаза и пробиться сквозь эту толщу безразличия. Но на завтраке его не было, равно как и на обеде и ужине, что заставило Гермиону провести всю ночь без сна, съежившись в комке сомнений под одеялом. Беспокойство за жизнь Северуса вытолкнуло всю горечь, не оставив ни капли злости, которую она взрастила в себе совсем недавно.
Потом была эта странная ночь, когда они ночевали на одной кровати. Гермиона ощущала себя на качелях и всё время сомневалась. Сначала он любезен, а в следующую секунду холоден. В один день он приоткрывает ей дверь в свою душу, а на другой день захлопывает её так, что пресловутая дверь со всей силы бьёт по лбу любопытную старосту. Ей было так сложно подстроиться, понять его, найти объяснения его поступкам, и это расстраивало девушку.
Затем она сделала первый шаг и распахнула ему сознание. О, она смогла удивить его, и это понравилось ей больше, чем она могла себе вообразить.
И вот они на берегу её сознания. Гермиона чувствовала песок под ногами, теплый ветер в волосах, лучи уходящего солнца и руки, его руки, привлекающие её к себе. Магия контролировала её, и она падала. Но разве Северус Снейп хоть раз дал ей упасть? Их поцелуй был нежным и целомудренным. Но от него всё вспыхнуло и затрепетало внутри. От него захотелось плакать и смеяться. Мужчина и женщина выплыли, вынырнули. Гермиона хотела верить, что профессор и студентка остались где-то там, под водой, уступив место двум людям, которые хотят быть рядом…
Чуда не произошло. Профессор Снейп заявил, что это было не по-настоящему. И Гермиона снова выплакала все глаза, потому что этот жестокий мужчина назвал ненастоящим самое реальное из того, что ей приходилось чувствовать в своей жизни.
Начался второй акт «Злости». Ей хотелось подойти, встряхнуть его, заставить быть с ней честным и признаться, что тоже что-то чувствует. Гермиона понимала, что не осуществит задуманное и просто отпустила ситуацию, отставив страдания на время, чтобы отпраздновать свой день рождения. Малфой подпортил настроение, конечно, но вместе с тем дал ей новую пищу для размышлений. Слизеринский Принц заявил, что Снейп… ревновал? Очередная шутка? Но какой в ней смысл? И, не сумев подавить проблеск надежды, она оттаяла. Черт. Ну почему ей так мало нужно, чтобы уверовать в Северуса Снейпа.
Она вернулась в комнату и увидела очередное письмо. Казалось, что бедное сердце не выдержит, и с решительным «Адьес» соберёт вещи и выйдет в окно. Если там очередная порция холода, то пусть всё горит: её глупая привязанность, его безразличие, её теплая улыбка и его тонкие пальцы, её дрожащие губы и его иронично приподнятая бровь.
Поэтому, Гермиона сначала открыла подарок и замерла. Подарки бывают дорогими или дешёвыми, душевными или обезличенными, купленными или сделанными своими руками. Дар Северуса был бесценен. Это была цепочка из белого золота с кулоном в виде небольшой закупоренной склянки. Внутри изящного сосуда плескался…океан, по которому гуляли беспокойные волны. Украшение было идеально для неё, словно всегда должно было принадлежать именно ей. Гермиона без опаски вскрыла письмо, поклявшись сохранить его, как бы не сложилась дальше их история.
Гермиона,
Надеюсь, вы не сожгли письмо сразу же.
Я уже сделал вам подарок, и не один, на день рождения и прочие праздники, но кто их считает? Я знаю, что оттолкнул вас. Я правда считаю, что вам следует держаться от меня так далеко, как это только возможно. Я принимаю это решение не первый раз, и сам же его нарушаю. Впредь обещаю не делать этот шаг.
Я и вы не можем быть вместе, Грейнджер. Не надо фантазий. Я — шпион, преподаватель и нежилец. Вы — студентка, юная волшебница и гриффиндорка, которой нужно кого-то спасать. Спасайте эльфов, Грейнджер, я даже готов вас спонсировать. Игра не окончится, но я буду на расстоянии. Давайте уважать границы друг друга.
Однако я всегда готов помочь и предоставить вам защиту. На этот Кулон наложены сильнейшие щитовые заклинания (нет, Грейнджер. Ты и половины не знаешь). От Авады, конечно, не спасут, а вот от всего остального — вполне. Внутри замаскированное зелье аппарации, которое обходит противоаппарационные чары и позволяет выпившему аппарировать в любое незащищенное место (нет, Грейнджер. Ты о нем не слышала. Это я его изобрел).
Зелье работает однократно, и я верю, что оно вам никогда не понадобится.
С днём рождения.
Всегда,
Северус Снейп
Гермиона счастливо засмеялась и бросилась из комнаты, предварительно примерив свой подарок. И почти прокричав «перечная мята», она вихрем влетела в его комнаты, найдя зельевара в лаборатории.
— Что вы здесь делаете? — Снейп был растерян и, кажется, разозлен, но ей было плевать. Она сократила разделявшее их расстояние и, прошептав «Я всё понимаю», отчаянно поцеловала его, надеясь, что он ответит на поцелуй, что не оттолкнет и не убьет. Северус Снейп ответил. Не сразу, но ответил и… легонько оттолкнул, спокойно глядя ей в глаза, словно пытаясь провести невидимую черту. Но ответил же! И с этой победоносной мыслью она шагнула назад, глядя в эти бесконечные и небезразличные в этот момент глаза.
— До свидания, Профессор. Спасибо, — а он понял и кивнул ей.
— Хорошего вечера, Мисс Грейнджер. Будьте осторожны.
И, возвращаясь коридорами в свою спальню, Гермиона Грейнджер знала, что такое влюбленность. Засуньте «бабочек» себе в глотку. Всё не так. Влюбиться в Северуса Снейпа — это шагнуть в пропасть и ощутить чувство свободного падения, когда внутренние органы сжимаются, а сердце замирает в плохом предчувствии. Это как поставить всё на один сектор в рулетке и ждать. Это не чувствовать опоры и земли под ногами, но обрести что-то такое, что не променяешь ни на что в жизни.
Влюбиться — это самое глупое желание, но самое искреннее.
