What if I told you Who I really was What if I let you in on my charade? What if I told you What was really going on No more masks and no more parts to play There's so much I want to say But I'm so scared to give away Every little secret that I hide behind Would you see me differently? © Jason Walker «What if I told you» Что, если я покажу тебе, кто я? Без масок, фальши и лжи. Что, если сдамся тебе я без боя? Вот моя правда, держи. Говоришь, что меня разгадаешь, Но мы множество тайн храним. Если всё обо мне узнаешь, То увидишь меня другим? -Lisyona-
Гермиона Грейнджер отчаянно пыталась слиться со стеной и остаться незамеченной. По некогда гостиной Гриффиндора, напоминавшей сейчас царство хаоса, бедлама, косметики, блесток и шуршащих кринолиновых юбок, передвигался настоящий смерч, засасывая своих жертв в самый эпицентр безумия. Ну же, ещё каких-то десять шагов. Ты ниндзя, ты незаметна, бесшумна, легка как перышко, ты… — Гермиона. Вот ты где. Нет-нет-нет, я знаю, что ты задумала, — «Торнадо» в виде Лаванды Браун настигло старосту факультета, цепко хватая ту за руку, — Мы же решили, что Гриффиндор должен произвести фурор сегодня! Поэтому прическа и макияж ложатся на плечи Парвати и мои, — скромно добавила блондинка, усаживая недовольную Гермиону на отвратительно розовый пуфик возле огромного зеркала. — Это обязательно? Я честно приготовила платье, туфли и не собираюсь выглядеть как пугало. С макияжем и прической я вполне могу справиться сама, — когда-то Гермиона думала, что Миссис Уизли выглядит комично и одновременно устрашающе в моменты плохого расположения духа в своем переднике в мелкий цветочек. Однако Лаванда Браун в розовом шелковом халате и с веселыми красными бигудями в волосах могла обойти Миссис Уизли на раз. — Конечно, ты можешь. Но, раз уж мы выгнали мальчишек отсюда и решились на такой девичник, ты, как староста, могла бы и поддержать инициативу! Гриффиндор должен превзойти сегодня всех! Подай пример, сиди и не двигайся, а мы сделаем всё в лучшем виде! Ты ведь понимаешь, что попадешь завтра на первые страницы «Ведьмополитена»?! — Гермиона с неудовольствием осознала, что Лаванда действительно заставила её устыдиться своей апатии. — С чего это? Я и вдруг обложка. Да и вообще, откуда в Хогвартсе взяться репортерам газет и журналов? — Лаванда только закатила глаза. — Виктор Крам, дорогая. Это не со Снейпом в свет выйти. Хотя, признаюсь, я взглянула на Профессора под другим углом, — у Гермионы неприятно засосало под ложечкой, — Наверное, это Мисс Забини так влияет на мой мозг, но я начала поглядывать на Профессора более беспристрастно, — Парвати прыснула рядом, а Гермиона прикусила себе щеку побольнее, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Не Круцио, конечно, но неприятно, — И да, мать красавчика Блейза уговорила Профессора Дамблдора впустить нескольких репортеров, чтобы родители увидели и прочитали о своих детях в это непростое для Волшебного мира время. — Уверена, что Персефона Забини удостоится чести занять первую полосу, — Гермиона отчаянно надеялась, что ей удалось скрыть горечь и зависть, текущие, казалось, по венам, — А вообще, это очень хороший ход для школы. Родители не видят своих детей почти весь учебный год, и это вряд ли добавляет им спокойствия, — со скрипом признала староста, — Хорошо, я вся ваша, феи. Гермиона позволила себе расслабиться и сосредоточиться на мягких, но уверенных движениях аккуратных рук у себя в волосах, глядя, как Парвати наводит последние штрихи в макияже Ромильды Вейн. Немного вызывающе, но, наверное, Лаванда понимает, что староста предпочитает более сдержанные оттенки и формы. Проследить за маневрами у Гермионы не было шанса, так как её драматично отвернули от зеркала, чтобы «ты была ошеломлена, Гермиона!». Ей стоило настроиться на позитивный лад. В конце концов, она увидит Виктора и сможет вдоволь наговориться со старым другом. Одно она решила точно. Гермиону, поглощающую шоколад, с растрепанными волосами, от которых пахло теперь чем-то химическим, потому что вишневый шампунь был безжалостно выброшен на помойку вместе с глупыми иллюзиями, Северус Снейп не увидит. Он увидит красивую девушку, которая наслаждается вечером в компании лучшего ловца планеты — Виктора Крама, и не переживает из-за того, что была просто пешкой в игре двойного шпиона. Она честно попыталась возненавидеть слизеринского декана после памятного вечера, но находила сотни оправданий Северусу Снейпу, перетягивая на свою сторону часть вины. Ей бы очень хотелось, как в плохом любовном романе, дойти до обличающего момента, не разобраться ни в чем и гордо уйти, страдая от надуманных обид. А потом встретить его и «всё понять». Побежать: волосы назад, грудь вперед, выяснить, что он любит её, она — его, а когда-то они просто недопоняли друг друга. Это всё имело бы смысл, если бы Гермиона не была разумным человеком, который хотел правду. Даже если она, эта правда, сожжет её дотла и разрушит последние стены самолюбия и гордыни. Решимость крепла в ней с каждым днем, оформляясь в идею — поговорить: спокойно, без криков (по возможности), слёз (по большой возможности) и без взаимных обвинений (а вот тут, конечно, совсем проблематично). — Итак. Я закончила. Ты будешь в полном восторге! Мерлин, Гермиона, если правильно подобрать макияж, то ты становишься вполне себе симпатичной! — раздавала сомнительные комплименты Лаванда, — Парвати, скажи, что я права! — Да, тебе очень идет. Ты прямо-таки роковая женщина, вамп! — Гермиона внутренне напряглась. Хотела невзрачное и естественное? Но отступать было некуда, когда две проворные ведьмочки ловко разворачивают тебя к зеркалу.***
— Герм, вот это платье! А прическа! А макияж-то, макияж! Закачаешься, — присвистнула Джинни, по-хозяйски занимая диван в комнате старосты и раскладывая свои пожитки для подготовки к балу, — И посмотри, что эти ведьмы сделали со мной? Да я похожа на тетушку Мюриэль. — И это плохо? — рассеяно спросила Гермиона, поправляя черные драпировки. Наверное, вырез на груди можно было сделать и не до пупа, оставив открытой только спину, но трансформация так не работает. Что наколдовала — то и получила. — Ей уже за сотню перевалило. Конечно, это плохо! Этот старческий цвет помады оттенка молодой морковки… Ну что ты смеешься? Поможешь всё переделать. Это же маскарад, нужно добавить что-то фэнтезийное. Вон как у тебя звезды сияют на подоле. Сказка, а не платье, пусть даже и мрачноватое для тебя. Два года назад тебе шло то романтичное платье в рюшах и оборках. Что поменялось? — Джинни безуспешно пыталась укротить свою шевелюру, но каждый раз терпела поражение. Впрочем, это не умаляло её энтузиазма. — Девочка в нежном платье выросла и уже не верит в единорогов. На её место пришла еще наивная, но более женственная версия Гермионы Грейнджер. По крайней мере, мне бы очень хотелось в это верить. Два года назад меня позвал парень, который не знал обо мне ровным счетом ничего кроме того, что я зубрилка, безвылазно сидящая в библиотеке, и девчонка, которой совсем нет дела до своего внешнего вида. Хочу показать Виктору, что я — вполне себе серьезная взрослая леди, — слукавила Гермиона, откидывая назад идеально ровные, гладкие волосы, которые Лаванда высветлила каким-то раствором, сделав её больше русой, нежели брюнеткой. «Выведется завтра же, клянусь!», заверила её блондинка. — И ты идешь с этим чутким молодым человеком… Ты знаешь, что он один из лучших ловцов в мире? — Джинни округлила глаза и вскинула брови в притворном изумлении. — Да, я где-то слышала об этом, — засмеялась Гермиона, с удовольствием разглядывая, как ярко-алые губы в зеркале растянулись в знакомой улыбке. — Да вы любите знаменитостей, Мисс Грейнджер, — Джинни поджала губы, становясь похожей на Профессора Макгонагалл. — Тогда мне стоит обратить внимание на Мистера Поттера, я полагаю. Кстати, ты не расстроена, что Гарри пригласил Флёр? — перевела Гермиона разговор в другое русло. — Нет. Правда, Герм, влюбленность в Гарри Поттера прошла ещё летом. Я знаю, что ты переживаешь, но не стоит. В конце концов, я иду на бал с самим Блейзом Забини, грозой всех девчонок и что-то там ещё. Может быть, я взрослею? — улыбнулась Джинни, доставая огромную коробку с платьем. — Оу, Джиневра Уизли решила переметнуться на «темную» сторону и попробовать себя в отношениях с «плохими» парнями? Что это?! — Гермиона сбилась с насмешливого тона, стоило ей увидеть платье. Оно было роскошное. Нет, королевское. Такое не наколдуешь себе по самоучителю «Рукоделие и шитье. Том II», — Откуда это, Джин? — Красивое, правда? Это анонимный подарок. Я знаю что ты скажешь, но я проверила его доброй дюжиной заклинаний. Никакого вреда оно мне не причинит. Там была записка, но… Я не знаю от кого этот подарок, — «Зато я точно знаю», подумала Гермиона, с подозрением глядя на пунцовую гриффиндорку. — Ты, конечно, не обязана делиться со мной всем. Но давай-ка посмотрим: изумрудное платье, драгоценные камни по всей ткани, серебряные украшения, которые ты пытаешься задвинуть на дно коробки, старинный фасон времен королей и интриг. Джинни, давай будем честными, подарок от состоятельного слизеринца, — Рыжая стала похожа на раскаленный металл, ковыряя один из самоцветов. Гермиона решила не мучить подругу, выдав вариант, далекий от реальности, — Конечно, это Блейз! — Блейз? — Джинни недоверчиво посмотрела на подругу с видом человека, на которого бросилась стая летучих мышей, в последнюю секунду превратившихся в тропических бабочек. — Это же логично. Он пригласил тебя и решил, что его партнерша должна выглядеть достойно. Забини богат, красив, слизеринец, и ты явно ему импонируешь. Почему тебя это удивляет? — это было даже забавно. — Да, это так очевидно. Ты — умница, Герм, я как-то и не подумала в этом ключе, — радостно закивала Рыжая. Маленькая лгунья. Хотя, тебе ли об этом размышлять, Грейнджер? — Давай, надевай его, предательница. Расхваливает тут моё платье, когда у самой в коробке скромно лежит приданое Анны Болейн или Елизаветы I, не иначе, — Гермиона опустилась на кровать, выжидающе глядя на Джинни, которая с ловкостью расстегивала платье, втискиваясь в замысловатую конструкцию шнуровок и объемной юбки. Казалось, платье светится изнутри, здесь точно была какая-то магия. Ну и какой же тут подвох? В случае с Малфоем, а платье было точно его рук дело, всегда ищи второе дно. — Ай! Что за чёрт! — вскрикнула Джинни, наблюдая трансформацию своих волос от длинных локонов к короткому каре по плечи. «Вот же говнюк», Гермиона даже улыбнулась, вспоминая подслушанный разговор. Блейз, кажется, любит длинные волосы. Ну, Малфой, ну… красиво же, правда. Так, если ей начал нравиться юмор Драко Малфоя, великолепного слизеринского хорька, то это диагноз. Сейчас подруга нуждалась в ней, о чём свидетельствовали ярко-проступившие веснушки на побледневшем лице. — Так, спокойно, — предупредила Гермиона, проводя палочкой вдоль платья и удовлетворенно хмыкая, — Так и думала. Не переживай, это маскирующие чары. Эффект проявляется только когда ты надеваешь платье. Когда снимешь — волосы будут такие, как и прежде. Эта магия — часть костюма. Ты же хотела маскарад? Ну вот. Кстати, вопрос с макияжем отпадает, — Гермиона привлекла внимание Джинни к отражению в зеркале, и Рыжая смогла рассмотреть красивый, элегантный макияж, идеально балансирующий с природной красотой девушки и вычурностью платья. — Тоже мне, эстет, — тихо фыркнула Гермиона, — Блейз такой затейник, Джин. Ты будешь самой красивой, — уверенно заявила староста, ощущая тепло в груди и искреннюю радость за подругу. Похоже, с этой парочкой всё ясно, даже если это не устроит… да никого это не устроит. В конце концов, это не её дело. Сейчас главное то, что Джинни Уизли получила красивое платье, которое никогда не смогла бы себе позволить в иной ситуации, и то, что подруга счастлива по-настоящему, а остальное не так уж и страшно. Должен же кто-то наслаждаться этим балом. Тем более, Драко Малфой не Пожиратель Смерти, он — их ровесник, и он не мрачный закрытый тип, а так, заносчивый мальчишка с претензией на бахвальство и позерство. — Красиво, — тихо подтвердила Джинни, с усилием отрываясь от своего отражения.***
«Красиво». Гарри Поттер попытался незаметно провести вспотевшими ладонями по брюкам, наблюдая, как невероятно красивая девушка в бирюзовом платье-футляре буквально плывет к нему по воздуху. Её волосы были уложены в высокую прическу, открывая длинную шею. Сердце замирало от какой-то беззащитности, хрупкости и нежности её образа. Девушка предпочла обойтись практически без макияжа и каких-либо украшений, оставив возможность природе работать на себя. Давай, Гарри, ты сможешь. Главное, помни про свои шесть «Н». Нежность, надежность, непосредственность, независимость, находчивость и щепотка нахальства.***
Нахальство. Именно это излучал Блейз Забини, подпирая спиной стену возле лестницы в Главном Фойе Хогвартса. По негласному решению, все парочки встречались именно здесь для «вау» эффекта. Он ждал свою рыжеволосую русалку и наслаждался тем, что ему удалось избежать Дафны Гринграсс — это раз. Утереть нос Малфою — это два. Конечно, они — друзья, но нужно иногда подставить дружескую подножку, видя нездоровый интерес блондина. В-третьих, Джинни Уизли действительно была хороша, с «перчинкой», так сказать, как хорошо приправленное блюдо азиатской кухни. Ему было плевать, во что она вырядится, да хоть в мешок из-под картошки. Он, Блейз, в любом случае будет выглядеть так, как подобает выходцу из высшего общества в этом приталенном костюме-тройке цвета благородного выдержанного вина со склонов Тосканы. Перемены витали в воздухе, Магический Мир охватила тошнотворная толерантность к грязнокровкам и отбросам. Даже если посмотреть на одежду парней всех возрастов и факультетов, то несложно заметить рубашки, брюки, пиджаки, джинсы. И никаких мантий. Мама́ всегда говорит, что самое главное в жизни — чувствовать направление ветра и его изменение. Вот и сейчас интуиция подсказывала, что пригласить Джинни, разрядиться в маггловском стиле и занимать нейтралитет — это верное решение. Какая бы сторона не победила, Забини смогут найти себе место под солнцем. — Посмотри, как хороша, — шепнул стоявший рядом Нотт, ожидавший Панси, которую продинамил Малфой. Блейз проследил за его взглядом и увидел Дафну Гринграсс в серебристом платье, оттеняющем синеву пронзительных глаз, презрительно смотрящих на всех и вся. Когда-то ему даже казалось, что она красива. Сейчас же старшая Гринграсс вызывала стойкое неприятие. Кому нужна ледышка? — Наша Снежная Королева с рыбьими глазами. Что тут необычного, Тео? — фыркнул Блейз, проследив, чтобы проплывающая мимо блондинка его расслышала. Дафна одарила мулата выразительным взглядом, выражающим крайнее отвращение, и тут же расплылась в располагающей улыбке, направляясь к Драко, появившемуся в другом конце Фойе. «Совет да любовь, кретинка», раздраженно подумал он. Настроение было испорчено. — Охренеть не встать. Это что, Уизли? — казалось, впечатлительный Теодор готов комментировать каждую девушку, спускающуюся по лестнице. Блейз уже приготовил парочку остроумных замечаний, которым не суждено было сорваться с языка. Джинни была роскошна, как особа королевских кровей, изящна, как ваза из муранского стекла, самоцветы всех форм и размеров заставляли её карие глаза сиять ярче факелов на стенах, а глубокий изумрудный цвет платья выгодно подчеркивал медный отлив рыжих волос… Что с её волосами? Его «русалка» решила стать парнем? Да, Драко часто шутил над ним, говоря, что «волосы — персональная слабость Блейза Забини». И, видит Мерлин, это было так. И пускай Джинни Уизли было далеко до стрижки под мальчика, но длина волос «Северус Снейп» изрядно подпортила впечатление. Драко-мать-его-за-ногу-Малфой! Блейз резко повернулся, глядя на блондина, жадно разглядывающего Уизли-младшую. Словно почувствовав, что на него смотрят, Драко вернул нахальный взгляд Забини, отсалютовав ему воображаемой шляпой и посылая другу воздушный поцелуй. Говнюк.***
Говнюк, павлин, нарцисс, козел, идиот, грубиян. Все эти эпитеты Драко Малфой услышал вчера, когда Панси обвиняла его во всех смертных грехах. Если у них когда-то была интрижка, то он должен её приглашать? Это странно и похрен вообще. На самом деле, Панси — это всегда запасной аэродром, безотказный, как преданная японская гейша, но так как Блейз решил соригинальничать, то милашка Дафна осталось не у дел. Поэтому Сёгун Малфой предпочел дать своей «гейше» отставку на этот раз. Забини — идиот. Упёрся рогом, как баран, и всё тут. Мисс Забини как-то обронила в беседе с сыном, что старшая Гринграсс станет для него чудесной партией. И всё, у Блейза как отрезало вопреки воле его дражайшей «мама́». Тот очевидный факт, что Дафна — красотка, остался без должного внимания со стороны мулата. Даф не разочаровала его: элегантная, сдержанная, очаровательная. Что стоит взять и влюбиться? Но Малфоям не пристало бегать за девчонками. Это они бегают за ним, и этот его «жест доброй воли» — просто способ показать Блейзу, что Драко Малфой всегда на шаг впереди и утрет ему нос в этом негласном соперничестве. В конце концов, это ему за Бренду Майлз с Когтеврана. Будь проклят этот его «итальянский акцент», появляющийся, словно по волшебству, в самые неподходящие моменты. Девчонки как мотыльки слетаются, макаронник чёртов. Думать о том, почему его не устроил выбор друга, не хотелось, словно встретиться с бладжером и рухнуть в хлюпающую лужу грязи в дождливую погоду. — … и этот недоумок думал, что я только и жду его приглашения. Скорее уйду в монастырь, чем выйду за этого сноба, — его больше устраивало, когда Даф молчала. Слушать о Блейзе Драко хотелось в последнюю очередь, а когда он увидел Джинни Уизли, то эта неприязнь обрела реальные формы и черты. Он знал, что покупает. Более того, Драко был уверен, что будет доволен увиденным. Но реальность разбила его жалкие фантазии вдребезги. Красивая? Яркая? Сногсшибательная? Да, это всё о ней. Но этот смущенный румянец от всеобщего внимания и громкого шепота, нервное движение рукой к непривычно коротким волосам, чуть опущенные пушистые ресницы, прикрывающие глаза цвета расплавленного янтаря на ярком солнце, неуверенная улыбка и ровная осанка, показывающая, что это не наряд «носит» свою хозяйку, что главная тут — только она. И тут его план с платьем уже не показался ему таким уж удачным. Эту девушку танцует сегодня не он. Кстати о Блейзе. Мулат сверлил его подозрительным и недовольным взглядом. Серьезно, Забини? Всё дело в волосах? Как по его мнению, так пусть хоть в шапке будет, разве это что-то изменит? Такая красивая и… Уизли. Увы, у этой фамилии был целый шлейф того, что он презирал всей душой. Почему бы ей не быть Гринграсс? Тогда кто знает, как бы всё обернулось. А сейчас послать воздушный поцелуй Блейзу, улыбнуться как можно увереннее, взять свою партнершу и попытаться увести её поближе ко входу в Большой Зал, но у Дафны были свои мысли на этот счет. — У Уизли просто шикарное платье. Спорим, она его украла? — кажется, он считал Дафну вполне себе приятной? — Ты в миллион раз лучше, золотко. Как можно сравнивать рыжую хабалку и девушку вроде тебя, — согласился он, скрепя сердце. Но для Гринграсс это сработало. — Это что, Грейнджер? Хм, мрачненько, но… Драко отключился от этой жужжащей болтовни, пытаясь краем глаза не замечать Блейза и Рыжую за непринужденной беседой. И ему совсем не видно, как она улыбается Забини и принимает какой-то наспех наколдованный им цветок. Казанова недоделанный. Пытаясь не раздражаться, блондин перевел взгляд на лестницу, чтобы увидеть Гермиону Грейнджер. Её образ был утонченным, элегантным и отнюдь не целомудренным. Волосы спадали мягкой волной, обрамляя тонкие черты лица, подчеркнутые классическим макияжем с ярким акцентом на губах. Среди буйства красок, черное платье выгодно выделяло её из толпы, а вырез на груди оставлял место для фантазии, подчеркивая хрупкие ключицы, длинную шею и аккуратную грудь. Объективно, Грейнджер привлекла к себе не меньшее внимание мужской половины Хогвартса, но это ровным счетом ничего не значило для него. И это было проблемой. С той ночи в больничном крыле он упорно не мог больше презирать грязнокровку Грейнджер. Теперь она была просто «Грейнджер». В конце концов, есть что-то волшебное в обряде распития алкоголя тет-а-тет. Да ну её в жопу. Вообще, вон как исхудала, одни кости да кожа, а для такого декольте грудь нужна вообще-то. Тема сисек не раскрыта, Грейнджер. Ну и да, бледная как поганка, занудная как приведение и трахается со Снейпом. Вот так-то лучше, так правильно, а то еще вольется в Золотое Трио и будет ловить бабочек с Уизелом ярким летним днем. Всех в жопу.***
Рон Уизли переминался с ноги на ногу, чувствуя легкое волнение. Флёр увлекла Гарри поздороваться со своими знакомыми и друзьями, и сейчас они оживленно болтали о чем-то с Вики Крамом, чтоб его. Рон искренне считал, что Парвати Патил — самая красивая девушка на факультете, Гермиона Грейнджер — самый лучший друг, которым вообще может быть девчонка, Флёр Делакур — самая красивая девушка в мире. Гарри Поттер — живая легенда и мечта любой девчонки, Виктор, зараза, Крам — лучший ловец из тех, что он видел. Драко, хорек, Малфой — хамло и надменный придурок с манией величия, но и этот факт не мешал толпам девиц вздыхать по его прилизанной физиономии. Рон Уизли — просто парень, живущий по соседству, без таинственной истории, внутренних переживаний и налета лоска и значимости. Да, ему хотелось бы быть похожим на Гарри, но реальность оставалась реальностью. Отбросив комплексы, Рон Уизли был счастливым человеком, у которого была полная, сплоченная, дружная семья, любящие родители, прекрасные друзья. Что касается девушки… У него не было четкого идеала. ЕГО девушка должна быть хорошей, доброй, милой, красивой, куда без этого, без лишних заморочек и надменности, та, которая не будет осуждать его взгляды и увлечения, легкая на подъем, любящая квиддич и его, простого парня-балбеса. Рон прекрасно понимал, что это утопическая картинка и такой девушки не существует, поэтому долгое время искренне считал, что Гермиона Грейнджер, верная боевая подруга, будет самым удачным развитием событий для него. Полумна Лавгуд, странная Луна, свалилась как снег на голову! Вот уж кто умеет ввергать в полный ступор. Наверное, она была очень милой девушкой, но уж слишком странной. Вот эти огромные серые глаза затягивают тебя в свои колодцы и ввергают в непонятный транс, а потом БАМ, и ты уже идешь с ней на бал. Это так необычно, но зато очень комфортно, как ни странно. Ему не пришлось испытывать муки волнения и легкой тошноты, приглашая кого-то на бал, не нужно было переживать за своё поведение и продумывать темы для общения. С Луной можно просто молчать, вряд ли она заметит. — Привет, Рон, — за всеми размышлениями, Рон не заметил, как ушел глубоко в себя. Перед ним стояла, определенно, Полумна Лавгуд. Она была нелепа на фоне девушек в вечерних туалетах, словно непрошеная гостья, ворвавшаяся на это мероприятие из мира фей, единорогов и троллей. Нежное шифоновое летнее платье цвета свежескошенной травы мягко струилось по фигуре, а светлые локоны свободно спускались на плечи мягким облаком. Дымчатые тени придавали глазам ещё больше мистичности, а теплая улыбка согревала своей искренностью. Образ получился таким легким, необычным и чистым, как глоток свежего воздуха. И только сейчас Рон почти физически ощутил этот «глоток» и почувствовал, как последнее напряжение исчезает из легких, а темные мысли, жужжащие в голове, умолкают под искренними лучиками положительных флюидов этой странной девчонки. — Привет. Прости, я задумался о чем-то. Ого, ты отлично выглядишь, и никаких редисок, — сощурился он, пытаясь разглядеть сережки за каскадом волос. — О, я поняла, что ты не очень любишь овощи, Рон. Это заметно из твоих вкусовых предпочтений. Ты больше мясоед. Поэтому, — откуда ей известно про его предпочтения в еде? Мерлин всемогущий, она же не нацепила по куску бекона? — я решила ограничиться маленькими жучками, — девушка радостно заправила локон за ухо, демонстрируя растерянному парню свои причудливые сережки-гвоздики с шестью черными лапками и глазами-бусинками. «Хвала Моргане, что это не пауки». — Очень… органично, — ввернул Рон, стараясь найти другую тему для разговора, — Пушки Педдл недавно разнесли Торнадос, ты слышала? — и тут же покраснел. Вряд ли Полумна что-то сможет сказать по этому поводу. — О, да! Я, правда, болела за Торнадос, но их загонщик проклят Ассоциацией Вампиров с прошлого года, поэтому он и не смог выполнить Финт Вронского, будем говорить начистоту, — Рон постарался абстрагироваться от той несусветной чуши про вампиров и проклятья и решил дать шанс этому странному диалогу. В конце концов, Луна знает, что такое Финт Вронского. И он пустился в жаркий спор.***
Гермиона держалась из последних сил. Казалось, окружающие решили изводить её своими колкими репликами, несвоевременными замечаниями и дружелюбием. Лаванда и Парвати вовсю обсуждали роман Северуса и Персефоны, Джинни весело заметила, что Снейп стал терпимее к студентам и пожелала ему «счастья в личной жизни», Гарри недавно поверг всех в шок, заявив, что пропустит поход в Хогсмид, потому что ему нужно «надрать задницу Малфою» на ближайшем занятии у Снейпа. Казалось, она была наркоманом, который старается избегать сомнительные места, где ненароком можно «угоститься» наркотой, но налетает на предмет своих сожалений с размаху, разбиваясь в лепешку каждый раз, словно в первый. Тяжело бороться со своими внутренними дементорами, хоть оборотнем вой. А ещё тяжелее — держать всё в себе и тихо тлеть от дымящейся едкой субстанции мечтаний, переливающейся совсем недавно всеми цветами радуги. Хоть к Малфою беги поплакаться в жилетку, раз уж он в курсе событий, а лучше в Азкабан, в самую глухую камеру, где она сможет наконец-то остаться наедине с собой. Впрочем, Хогвартс ничем не уступал мрачной тюрьме. Каждое мимолетное упоминание о Северусе Снейпе подобно Круциатусу, каждая встреча или разговор с друзьями подобна испытанию, где нужно, словно под Империо, заставлять свои губы растягиваться в улыбке, каждая невольная встреча сродни маленькой смерти, когда сердце отрывается и летит куда-то вниз, разбиваясь на сотни осколков, неприятно царапая нутро. Студенты — дементоры, а каменные стены — решетки её, такой своеобразной, добровольной тюрьмы. — Мия, ты просто ошеломительная, — Виктор улыбался, протягивая ей руку и вытаскивая из её «Азкабана». Попытки произнести её сложное имя правильно провалились в зачатке, поэтому так староста стала счастливой обладательницей милого обращения «Мия». — Виктор! Спасибо, — Гермиона с удовольствием рассматривала своего друга, который, казалось, стал выше, мужественнее и, определенно, улыбчивее, — Я так рада тебя снова увидеть. О, кажется, мы вовремя, — двери в Большой Зал наконец-то распахнулись, впуская первые пары под неожиданно раздавшуюся музыку. Это был красивый момент, торжественный и волнующий. Профессора превзошли сами себя в создании подобающего убранства. Свечи, обычно парившие где-то под сводом потолка, теперь были на уровне нескольких метров от пола. Казалось, протяни руку и обожжешься, но ловкая свеча поднималась выше, подальше от любопытного энтузиаста. Столы освободили место для обширной танцевальной площадки и разместились у дальней стены, являя собой изобилие закусок, напитков, ароматных десертов и впечатляющих шоколадных фонтанов для маршмеллоу. Каменный пол напоминал янтарь, в котором переливалось расплавленное золото, закручиваясь в маленькие водовороты искрящегося сияния, изменяющего форму под поступью студентов. Волшебство. Оно пронизывало каждую деталь интерьера. Его можно было услышать в тихом шелесте крыльев ярких бабочек, снующих меж волшебных свечей, в дуновении лёгкого ветра, тёплого и ласкового, как нежный предрассветный бриз на берегу моря, в чарующей мелодии, которую музыканты, занимающие отдельный помост, извлекали из своих инструментов, в едином вздохе восхищения, сорвавшемся с уст удивлённых дам и их кавалеров. Впрочем, ещё один элемент неожиданности в виде материализовавшихся карнавальных ажурных масок, на венецианский манер, добавил нотку таинственности и праздника. Только преподавательский стол не подвергся изменениям, чего не скажешь о его завсегдатаях. Профессор Дамблдор венчал этот странный костюмированный беспорядок, нарядившись в большую оранжевую тыкву, от которой рябило в глазах. Неизменными оставались только очки-половинки. Профессор Макгонагалл обрядилась в национальный костюм шотландского волынщика и неодобрительно косилась на «тыкву». Профессор Флитвик нарядился в бархатный камзол благородного винного цвета, а классический образ дополняли шляпа-цилиндр и золотистый монокль на длинной цепочке. Профессор Стебль отдала предпочтение костюму не то нимфы, не то феи, трудно судить, но обилие листочков и веточек в её наряде давало понять её идею единения с природой. Хагрид надел свой коронный коричневый костюм и ужасный желтый галстук. Профессор Вектор на один вечер решила стать длинноволосой блондинкой, но в наряде отдала предпочтение простому вечернему платью. Что касается Северуса Снейпа… Это было так неожиданно, так странно и… так больно и горько. Почему так горько? — Мия, у тебя кровь на губах, — Виктор наколдовал белоснежный платок, заботливо протягивая его ей. Девушка не заметила, что прикусила щеку, стараясь не заскрипеть зубами. Северус был в черных джинсах и треклятой черной водолазке, а его волосы были непривычно коротки и утратили свой естественный цвет, наградив мужчину благородной сединой. Как ни странно, выглядел Снейп весьма импозантно, и этот образ вмиг стал гвоздем вечера, затмив свечи, бабочек, костюм-тыкву и блеск вечерних нарядов. Но не это привлекло внимание гриффиндорки. Рядом с Северусом сидела невозможно прекрасная Персефона Забини, не изменившая привычному черному цвету, но от этого не ставшая хоть сколько-нибудь скучной и тривиальной. Но главной шпилькой стало то, как гармонично смотрелась эта «мрачная» пара рядом, непринужденно обсуждая что-то друг с другом. Гермиона пыталась представить себя на месте Мисс Забини, но не могла, в то время как этой женщине не пришлось прилагать никаких усилий. Но даже не это всадило нож по самую рукоятку. Просто Северус Снейп встретился с ней взглядом и равнодушно продолжил беседу со своей спутницей. Не то чтобы Гермиона ожидала чего-то… Нет, черт возьми, она ждала хотя бы одобрения? Удивления? Реакции. Ведь всё это, конечно, для него. Это любой девушке, страдающей от влюбленности, ясно как день. — Пойдём танцевать? — Гермиона решительно потянула Виктора на танцпол, где уже начали собираться первые смельчаки. Она твердо решила задвинуть Северуса Снейпа на задний план и сосредоточиться на теплых, нежных, заботливых руках, приобнимающих её за талию. И только глядя в черные, как ночь, глаза, Гермиона смогла восстановить контроль над эмоциями и позволила себе наслаждаться балом. Разговор с её профессором был так призрачен и далек, что можно было выдохнуть. «Не сегодня», с облегчением повторяла про себя староста гриффиндора, понимая, что она — студентка, а он — преподаватель, а значит сегодня они — две линии со своим сюжетом, которые не имеют даже призрачной возможности сойтись в одной точке, по крайней мере, в этой реальности. Сейчас она с Виктором, вот на ком стоит заострить внимание, — Так странно, да? Два года прошло, а кажется, что целая вечность. — Мне, наоборот, кажется, что прошел всего один миг. Хотя я не узнаю ту девочку, которая динамила меня в библиотеке, — да, Виктор Крам сумел сделать это, рассмешил её. — Ты сидел в своей глупой импровизированной засаде в окружении влюбленных фанаток, а я не могла заниматься в такой атмосфере. Ты.Мешал.Гермионе Грейнджер.Читать. Ты вообще осознаешь серьезность своего проступка? — прищурилась Гермиона, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — О. Я понятия не имел тогда. Ты была такой страшной… — Страшной значит?! — Устрашающей. Вся такая серьезная, важная и гордая. Я чувствовал себя питекантропом, не мог собрать трех слов и подойти познакомиться. Ты совсем не замечала «знаменитого ловца», а это, знаешь ли, непривычно, как вызов! — Крам засмеялся, увлекая её в новый танцевальный виток, закручивая девушку к себе и отпуская вновь на расстояние вытянутой руки. — Так значит, я уязвила твое эго? Как интересно. Я заподозрила неладное, когда ты вторую неделю подряд читал «Сто впечатляющих сквибов семнадцатого века», кажется? — задумалась Гермиона, пытаясь воскресить это в своей памяти. — У тебя прекрасная память. На третьей неделе мне пришлось читать «Лечебные растения в колдомедицине», и это стало последней каплей. Пришлось всё-таки решиться позвать умницу на бал. Это было хорошее время, — с теплом в голосе заметил он, — Сейчас ты растеряла былую беззаботность и смотришь на меня так… ужасно, — признался он, ввергнув Гермиону в ступор. — Ужасно? Я не понимаю, — обескуражено заметила Гермиона, краем глаза отмечая, что Снейп не танцует. Это странным образом подняло её настроение. — Да, ты смотришь на меня как на Гарри, — мягко ответил брюнет, заправляя её выбившийся локон за ухо, — Я буду ужасным вруном, если скажу, что не надеялся на то, что смогу произвести заново первое впечатление, но вижу, что ты где-то далеко, моя Мия, — и, хоть Виктор был доброжелателен, Гермионе стало не по себе. — Я не из тех девушек, что пытаются усидеть на двух стульях разом, если ты понимаешь, о чем я. Два года назад я была влюблена, и эту первую детскую влюбленность я пронесу с теплом в своем сердце. Однако, мне хотелось бы, чтобы там было место и для тебя, для моего друга, если это приемлемо, — если уж отрывать пластырь, то разом и резко. — О, нет-нет, не расстраивайся, прошу тебя! Обещаю тебе, ты всегда можешь называть меня своим другом. Я очень ценю твою честность. Искренность и доброта встречаются так редко в этой жизни, что невольно воспринимаешь такие простые вещи за флирт. И пускай Гермиона понимала, что ни в чем не виновата, но была очень рада, когда нежные руки сменили другие: родные и робкие. И главным плюсом этих рук было то, что они потащили её поесть. С Гарри было очень просто хотя бы потому, что они приняли единогласное решение уделить внимание незаслуженно забытому столу с десертами, и теперь стояли в гордом одиночестве возле колонн с капкейками, пирамидками из мармелада, бокалами с тирамису и впечатляющей инсталляцей из эклеров. — Гарри Джеймс Поттер, еще одна попытка увести у меня из-под носа этот шоколадный эклер, и я за себя не отвечаю, — в конце концов пригрозила Герою Гермиона, засмеявшись над обреченным выражением, появившемся на лице друга, — Как твоя партнерша? Кроме того, что прекрасна до неприличия. — Отстань, я в шоке, — отмахнулся Гарри от хихикающей гриффиндорки, — На самом деле, Флёр разговаривает со мной на равных. Это очень приятно, и да, она может поддержать любую тему. Пока всё хорошо, но ты же знаешь, я фаталист и пессимист в одном лице, поэтому посмотрим. Видела Рона? Он танцует уже, кажется, третий танец с Луной! Это… интересно, — ввернул Гарри, нервно поглядывая на Ромильду Вейн, чтобы, в случае её приближения, исчезнуть в противоположном направлении. — Полумна — очень умная девушка, пусть и своеобразная. Мне кажется, это самый удачный выбор Рона. А вот уж кто интересный сегодня, так это Невилл. Ты видел его наряд? — Нет, а стоило? — заинтересовался Гарри, отправляя в рот очередной шоколадный эклер и тут же давясь кусочком лакомства, — Ах, ой, ведьма! Спорим, это ты меня сглазила, — попытался пошутить Гарри, утирая выступившие слезы. — Ага. Абракадабра! Не трогай мои эклеры. Невилл обрядился в эдакий черный камзол на брандербургах, зеленые замшевые ботфорты и… белое жабо. — Жаба? — Жабо, Гарри. Это такая пышная отделка рубашки, разновидность воротника. Впрочем, тебе стоит это увидеть. Понятия не имею, где он достал эти старинные вещицы, — восхищалась Гермиона. — Не выражайся бранными словами, пожалуйста, — засмеялся Гарри и сменил тему, — Рад, что вы с Виктором смогли увидеться, ты чудесно выглядишь, кстати, — поспешно добавил Гарри. — Ты как всегда внимателен и тактичен, Гарри. Кстати, мне нравится ваша борода, Мистер Поттер. Это так… современно. — Отстань, — засмеялся Гарри, — Лаванда сказала, что это «пик моды». Но давай о насущном, нам нужно поговорить с Джинни, Герм. Я переживаю за неё, — Гермиона еле удержалась, чтобы не закатить глаза. — Что тебя смущает? — Гарри недоверчиво уставился на подругу, — Она пришла на бал с Забини, а рядом наворачивает круги Малфой. Я не доверяю этому придурку, и мне не нравится, что Джинни водится с компашкой слизеринцев. — Ты ей брат? — Нет, но… — Отец? — Конечно нет, но… — Может, парень? — К чему ты клонишь? — сдался Гарри, ожидая какого-то совета от рациональной подруги. — Это всего лишь слизеринцы. Хватит делить мир на хороших и слизеринцев. Джинни уже большая девочка, ты не имеешь права вмешиваться. Это её жизнь, её право на выбор друзей и да, мы живём в свободной стране, в конце концов. Твой пунктик на Малфое мне понятен, но не надо переносить его на Рыжую, она тебя за это по голове не погладит, — Гермиона надеялась, что Гарри послушает её, но это не точно. Девушка поспешила сменить тему, — Я так понимаю, Флёр захотела потанцевать с Виктором? — поинтересовалась Гермиона после очередной порции шоколадного наркотика. — Да, она тут почти никого не знает. Поэтому после танца я вернусь к своей партнерше, если ты не против. Но предупреждаю, я слышал, что там расписывают целую очередь на танец с твоим парнем, — доверительным шепотом сообщил Гарри, страшно округляя глаза. — Это неприятно, но ничего, зато я смогу окунуть пару суфле в шоколадном фонтане, как думаешь? — Определенно, — засмеялся Гарри, шутливо поклонившись подруге, и поспешил ретироваться, увидев несколько решительных девичьих лиц, обращенных в его сторону, — Я сбегаю. Если не увидишь меня через минут десять, начинай спасательную операцию, — процедил он, почти не разжимая губ и растворился в толпе, повеселив Гермиону, решительно повернувшуюся к соблазнительным зефиркам. Однако у судьбы были иные планы на её счет. Робкие руки сменили уверенные. Гермиона опомниться не успела, как уже танцевала медленный танец с Блейзом Забини, перехватившим её уже у шоколадного фонтанчика. — Грейнджер, — дружелюбно кивнул он, уверенно ведя свою партнершу в первое танцевальное па, подальше от столов. — Забини. Вот это да, чем обязана? — Гермиона старалась сохранять дистанцию, нехотя признавая, что мулат двигается естественно и непринужденно. Правду говорят, что партнер — решающий фактор успеха любого танца. Со стороны даже кажется, что она вполне себе умеет танцевать что-то сложнее такта на «раз-два-три». — Мою партнершу увел Малфой. Чему ты удивляешься? — невинно поинтересовался Блейз. Танец с ним был очень комфортным. Парень держал дистанцию и не вмешивался в её зону комфорта. — Не заметила, чтобы мы были друзьями. А впрочем, ты прекрасно танцуешь, — не смогла не признать она. — Друзья? Грейнджер, конечно, нет. Ты — красивая девушка, твой парень танцует сейчас с Браун, а я не желаю слушать нытье Панси по поводу козла-Драко, поэтому решил, что все эти факторы вполне позволят нам один раут, как думаешь? О, смотри, мама́ вытащила декана… Аккуратнее, милая, не сверни голову. Ты так остро реагируешь, что это становится неприличным. Хочешь посмотреть направо? Отклонись в танце, покружись, раскрутись вправо и вуаля, шикарный обзор на интересующую пару открыт. Теперь к делу… — Забини вмиг растерял свою дурашливость, — Остерегайся мою мать, Гермиона. — Это что, угроза? — фыркнула девушка, презрительно глядя на своего невольного кавалера. — Угроза? — казалось, Блейз растерялся, — Нет. Зачем мне тебе угрожать? Нет, Грейнджер, умерь свою спесь и слушай. Если мама́ решит, что ты что-то большее, чем флоббер-червь, то найдёт на тебя управу, — Гермиона не знала как реагировать на подобное заявление. Звучало так, словно мулат переживает, и это не вписывалось в её представление о мире, — Ты мне не нравишься, Грейнджер, но зла тебе я тоже не желаю. Я забочусь о матери. Вдруг у тебя откажет сердце или случится инсульт в восемнадцать лет? Мама просто притягивает к себе «сердечников». Но она не знает, что там, где ваша Золотая Троица — там неприятности и вездесущий Дамблдор. И я не хочу, чтобы моя мать в этом участвовала, ясно? Поэтому я решил, что проще убедить тебя, чем как-то влиять на маму. Ты услышала? — Да, но я всё равно не понимаю… — Это твои проблемы. Моя совесть чиста, — пожал плечами Блейз и внезапно напрягся, — Драко, милый, что ты тут забыл? — сосредоточенная на странных словах Забини, Гермиона занервничала и не заметила Малфоя. — Куда же ты увел нашу старосту, Блейз? Беги к Уизли, а то там Томас слюни пускает, уже лужи по полу. Грейнджер? — Драко и Блейз обменялись одним им понятными взглядами и были таковы. Забини растворился в толпе кружащих пар, а Драко ловко перехватил её запястье, заставив девушку болезненно поморщиться. Уверенные руки сменились наглыми. — Да не убегу я, Драко, не убегу. Я сегодня определенно пользуюсь популярностью у твоего факультета. Пригласил меня назло Блейзу? — съязвила она, вслушиваясь в льющуюся как мёд музыку. — Правда лежит на поверхности, Грейнджер. Я просто не могу пройти мимо такого декольте, это рефлекс, — заявил нахал, ведя её в танце, — Ты в курсе, что когда разрез до пупа, то в декольте должно что-то быть, убогая? — Это всего лишь грудь, Малфой. Постарайся дышать ровнее. И да, прекрати прижимать меня к себе так крепко, — усмехнулась девушка блондину, одаривая его улыбкой. «Ну уж нет, ты меня не доведешь, хорёк». — Была бы грудь, вопросов нет. Декольте — это интрига, таинство, начало фантазии. А у тебя открытый финал и никакого полета воображения. Действительно, что-то мы слишком близко прижались друг к другу, и это возвращает нас к вопросу о груди. Если бы она была, то это создало бы некое препятствие между нами, смекаешь? — Гермионе очень захотелось залепить ему увесистую оплеуху, но оставалось лишь пытаться пикировать в ответ. — Я спрятала в декольте твоё воспитание, совесть, доброту и чувство прекрасного. Ой, подождите-ка… Тут кое-что есть для тебя, — Гермиона сделала вид, что ищет что-то в своем вырезе и радостно достала из-за пазухи средний палец, продемонстрировав его мерзавцу. — Фи, уже было, Грейнджер. Тебя мама не учила манерам? Не отвечай. Ты сегодня в траурном балахоне. Оплакиваешь свою капитуляцию перед Персефоной? Вот уж кому Бог положил что-то в декольте, — Гермиона чувствовала, что закипает. — Ты у нас резко стал верующим, Малфой? Кстати, очень красивое платье для Джинни, тебе стоит подумать о карьере в сфере моды. Такой щедрый подарок с твоей стороны. И с чего бы это? — вяло отбивалась она, мечтая, чтобы песня поскорее закончилась. — Когда видишь такую женщину, невольно начинаешь верить в высшие силы. Подарки — это прекрасно. У меня и для тебя припасен сюрприз, сама напросилась. В конце концов, нужно растрясти это болото, как думаешь? — и с этими словами Драко потащил её куда-то сквозь море людей. — Куда ты меня тащишь? Драко, прекрати, — её робкие попытки вырваться ожидаемо не увенчались успехом. Впрочем, она забилась сильнее, увидев, что они приближаются к столу преподавателей. — Тише ты, веди себя нормально, — зашипел Драко, явив их странный тандем всему учительскому составу, — Уважаемые профессора, директор. Мы, как старосты школы и представители двух враждующих факультетов, решили зарыть топор войны в этот чудесный вечер и хотим подать нашим друзьям и одноклассникам хороший пример. Поэтому, Профессор Макгонагалл, окажите мне честь украсть вас на тур вальса? Гермиона стояла ни жива, ни мертва. Подарок?! И это подарок?! — С удовольствием, Мистер Малфой, — если декан Гриффиндора и была удивлена, то не подала виду, — Северус, ты… — Конечно, Минерва. Мисс Грейнджер, окажете мне честь? — ядовито спросил Северус и, не дожидаясь её ответа, потащил сгорающую от стыда Гермиону подальше от своих коллег. У Снейпа была прекрасная способность освобождать дорогу от любых препятствий. Студенты буквально испарялись с их пути. — Как вам музыка, Мисс Грейнджер? — непринужденно начал разговор Северус, а Гермиона недоверчиво уставилась на него. Музыка? — Очень красивая и живая, Профессор, — Гермиона не смогла удержаться от шпильки, — Интересный у вас образ. Вы приковали к себе всё внимание. — Дамблдор такой затейник. Это его рук дело, — недовольно пояснил Северус, — Задавайте. — Что, простите? — Вопросы, Грейнджер. У вас всегда есть вопросы, иначе к чему это решительное выражение лица? Но есть условия, так как мы ограничены во времени. Всего три вопроса, на которые я отвечу максимально искренне, — Гермиона поймала себя на том, что поглаживает шерстяную ткань на сгибе локтя своего партнера и поспешила переместить предательскую ладонь, вспотевшую от волнения. — Почему? — просто спросила она и поспешила уточнить, — Почему вдруг такая неслыханная щедрость? — Это уже первый вопрос? Нет? Что же, я ненавижу быть в долгу ни у кого. И почему-то у меня есть отвратительное чувство, что я задолжал вам немного искренности. Тик-так, Грейнджер. Три вопроса, — и Гермиона решилась использовать этот шанс. Мерлин, как же уместить миллион вопросов всего в три попытки? Кто она для него? Ответ очевиден — никто. Может, попробовать так… — Когда именно вы притворялись и играли в свою игру? — тихо спросила она, робко бросив на него нерешительный взгляд. Взгляд, который он встретил. — Всегда. Это всегда была игра. Не нужно думать, что здесь есть двойное дно. Его нет, — ах, это было больно. Ну что же, ты сама согласилась на эти жестокие условия игры, Гермиона. Продолжай копать себе могилу. — Вы хотите чего-то большего от наших взаимоотношений? — взмах лопаты, зависшей в воздухе. — Нет, — ответил Снейп, не отрываясь от её глаз. Лопата лихо и задорно копала рыхлую землю. Осталось лечь и засыпать себя с горкой. В глазах предательски защипало. Чертова тушь. — Почему тогда вы рядом? Всегда. Я имею в виду, зачем продолжать это? Зачем спасать? Почему вы не можете быть отстраненным? И правда ли, что без меня было бы лучше? — Гермиона понимала, что это больше, чем один вопрос, и Северус имеет полное право промолчать. Горячая слеза всё-таки выкатилась из уголка глаза и ринулась вниз по скуле. Однако соленой влаге не суждено было достигнуть своей цели, потому как шершавые, грубые пальцы остановили её и мягко растерли по бархатистой коже. — Я не знаю, Грейнджер. Я пытаюсь быть дальше от тебя, но это не просто. Я хочу быть неподалеку, чтобы уберечь тебя от неверных решений, опасностей и самого себя тоже, к слову. Предостеречь тебя от выбора увальня Уизли, который не достоин твоего ума, от Крама, который только с виду белый и пушистый. Поверь мне, Каркаров не зря любил своего Чудо-Мальчика, тебе не стоит с ним встречаться, — настаивал Снейп, сурово отчитывая потерянную девушку, — Если я могу тебя спасти — я буду это делать, потому что мне это нужно, Гермиона Грейнджер. И нет, та мысль была просто мыслью, из тех, которые всегда населяют нашу голову. Без тебя многое было бы проще, но без тебя было бы неприемлемо. Я не придумал, как решить эту дилемму, но я буду стараться, — обещал он, а Гермионе захотелось зарыться в его водолазку и вдыхать полной грудью, а лучше запеть от счастья и новой точки опоры. — Не надо. — Что? — Не надо искать способ быть дальше. А то вдруг я встречу еще кого-то неподходящего. Кто же будет меня спасать от самой себя? — Северус наградил её странным взглядом, отстраняясь от неё, как от яркого света. — Хорошего вечера, Мисс Грейнджер. Если вам интересно, я голосовал за вас, — усмехнулся Снейп, легко склонил голову в её сторону и оставил растерянную девушку с миллионом невысказанных вопросов приходить в себя. Он вообще понимает, что только что сказал? — Мия, вот ты где, — Виктор был мрачен и угрюм, — Пришлось постараться, чтобы пробиться к тебе сквозь череду кавалеров. Чёрт возьми, но Снейп? — Виктор вел её к столу с напитками, подавая ей запотевший стакан с лимонадом, который она осушила до дна, поняв, что в горле совершенно пересохло. — Это был танец старосты и декана, Виктор. Не понимаю, что не так. Это всего лишь танец. Просто танец, — отмахнулась Гермиона. — Ты повторяешься. Может быть, твои друзья и не видят очевидного, но твой взгляд меняется, мимика смягчается и ты ведешь себя как магнит, следуя за Северусом Снейпом. Я мало что о нём знаю, кроме того, что Каркаров был его хорошим другом. Как тебе известно, Игорь был найден мертвым, и всем объявили о том, что наш директор — Пожиратель Смерти. Ты ведь понимаешь, что одно это делает Снейпа опасным человеком, Мия. Я уже молчу о том, что он слишком стар для тебя, — продолжал гнуть своё Крам. — Ему всего тридцать семь! — выпалила Гермиона и попала в ловушку. — Вот-вот, ты уже знаешь сколько ему лет, его семейное положение, предпочтения в еде… Что дальше? — съязвил Виктор, но, встретившись с ней взглядом, смягчился, — Это твоё дело, я не лезу. Я переживаю за тебя, оставь это право за мной. Просто… будь осторожнее, прошу… — Я тебя услышала, — сказала Гермиона, как отрезала. И, словно услышав её немую просьбу, директор поднялся со своего места, привлекая к себе внимание. — Дорогие студенты, первая часть нашего бала окончена и продолжится дискотекой до трех часов ночи, — речь Профессора Дамблдора почти утонула в радостном гомоне голосов, заставив директора засмеяться, — Да-да, это замечательно. Однако наша скромная «судейская коллегия» решила выбрать короля и королеву бала, проголосовав за самый лучший образ. Не буду же вас томить. Большинством голосов были выбраны… — директор выдержал эффектную паузу, — Невилл Лонгботтом и Джиневра Уизли! Поднимайтесь скорее к нам! В зале раздались аплодисменты, к которым Гермиона с энтузиазмом присоединилась. Джинни, должно быть, так рада! Это её бал. Что касается самой Гермионы, то ей не нужна была корона. «Я голосовал за вас». И этот факт сделал её настоящей королевой этого вечера и подарил новый виток в развитии их взаимоотношений, без лжи, игр и тайн. Пунцовый Невилл вышел к директору, картинно преклоняя колено и принимая корону, а вот Джинни… Подруги нигде не было, и это было тревожно. Гермиона поймала многозначительный взгляд Гарри, который так и кричал: «я же тебе говорил». Староста сделала ему знак, что пойдёт искать девушку. Кто знает, может Рыжая просто отлучилась в дамскую комнату. — Мне нужно найти Джинни, ты не против? — спросила она своего спутника. — Конечно, иди. Увидимся позже, — улыбнулся Крам, провожая девушку задумчивым взглядом. Кажется, у него есть одно незаконченное дело. Гермиона как во сне побрела к выходу из Большого Зала. Ей определенно нужно подышать воздухом и прочистить голову. Невидимый корсет, казалось, сжимает раздувшиеся легкие в стальных тисках. А может, просто её сердце снова начало биться? Но сейчас не об этом. Нужно найти Джинни. Впрочем, это оказалось совсем нетрудно. Стоило только выйти из Большого Зала, как вдруг перед Гермионой Грейнджер открылась интересная сцена. — Ты просто невыносим! Неужели ты думаешь, что этим платьем ты меня купил? — кричала разъярённая Джинни в лицо Драко Малфою, стоя с ним на лестнице в Холле. — Что? Да я не дарил тебе это платье, с чего ты взяла вообще?! — но, увидев недобрый огонь в глазах Рыжей, тут же «переобулся» в воздухе, — А если бы и я. Что тут такого? Люблю заниматься благотворительностью. — По-твоему, всё можно купить? Достаточно просто быть Малфоем? Спешу тебя огорчить, я не нуждаюсь в благотворительности. Какие ключевые слова были в твоей милой «валентинке»? — наступала гриффиндорка, заставляя Драко невольно спуститься на несколько ступенек вниз. — Хм… «наглый недоумок»? — попытал счастья блондин. — «Я б извинился». Извинения, Малфой. И я их соизволила принять. Распускать свои руки и смотреть на меня, как на вещь — это аморально даже для тебя. И вообще, я, может, думала, что это подарок Забини, — ляпнула Джинни, и тут же пожалела о сказанном. Торжествующая ухмылка расплылась на лице Драко, который не спеша сделал несколько уверенных шажков вверх, чтобы смотреть на свою спутницу сверху вниз. — И кто теперь путается в показаниях, Рыжая? Ты сама сказала, что сразу распознала «автора» подарка. Ты кем себя возомнила? Я решил сделать одолжение другу и сыграть долбанную фею-крестную. О, ну и, конечно, речь идёт о нашем вечном соперничестве с Блейзом. Понравилась прическа? Просто Забини ненавидит короткие стрижки. Разве я мог упустить возможность подшутить над своим другом? Ты просто мусор. Разменная монета в игре двух парней. Ничего личного, Уизли, — казалось, что Малфой открыл кран с надписью «желчь» и никак не может его перекрыть. — О, это так по-слизерински, хорёк. Только вот как обстоят дела. Тебе понравилась девушка, но не та модель. Тебе хотелось бы и дальше любоваться Нимбусом 2001. Правильные линии, строгий дизайн, предсказуемость, изыск и лоск. А тут тебе приглянулась… Молния! С характером, более попсовая, мама с папой не одобрят, да ещё и «у Поттера такая же». Но так хочется прокатиться, а, Малфой? А тут Блейз взял и увел прямо из-под носа, потому что у твоего друга меньше заморочек и пунктиков. И остался ты не у дел, вот и бесишься, — тихо давила Джинни, каждым словом пытаясь пробить невозмутимого Драко. — Красиво излагаешь… Вот только ты, Рыжая, Чистомёт-1, не выше. Смазливая, дерзкая и бесперспективная. Каюсь, когда ешь стейки из мраморной говядины каждый день, то иногда хочется съесть гамбургер. Только знаешь что? Больше не интересует, — парировал Драко, нацепив привычную гримасу отвращения на лицо, — И да, «оберточная бумага», может, кого и обманула, но факт остаётся фактом, это платье — всего лишь иллюзия, которая тебе не светит. Гермиона, неожиданно для себя, громко чихнула, заставив всех участников этой перепалки вздрогнуть и вернуться на грешную землю. Кажется, странная парочка только сейчас осознала, какую картину являет собой в данный момент. — Эм… Простите, — неуверенно сказала Гермиона, просто, чтобы нарушить неловкое молчание. Дальнейшее развитие событий происходило слишком стремительно. — Ты прав, Малфой. Мне не нужна никакая обёртка. Поэтому, забирай, — решительно заявила Джинни, стягивая через голову платье и швыряя его в удивлённого парня. Девушка осталась стоять в белье, туфлях и украшениях. Подумав ещё немного, Рыжая сняла серьги и колье, аккуратно положив их на ближайшую ступеньку, и гордо зашагала вверх по лестнице, оставив Драко и Гермиону отходить от происходящего. Но уже на самом верху, словно вспомнив о чем-то, сняла одну туфлю и метко бросила её в блондина. Драко Малфой должен был быть благодарен своей реакции ловца, позволившей ему увернуться от своеобразного снаряда. — Туфли я тебе не дарил, Рыжая, — процедил он ей в след. — Решила вернуть с процентами, — не оборачиваясь ответила Джинни и была такова. Гермиона, быстро придя в себя, бросилась за подругой, на ходу стараясь трансфигурировать носовой платок в подобие мантии, способной скрыть младшую Уизли от возможных зрителей. Кажется, им нужен ещё один девичник. Да, определенно. И никто не заметил, что у этой сцены был ещё один свидетель. Ему было плевать на разворачивающуюся драму. Он просто убедился, что Гермиона отправилась в гостиную вместе с подругой, и, наверное, ей больше ничего не угрожает в этот вечер. Северус Снейп отошёл от колонны и неспешно отправился вон из замка. У него ещё осталось незаконченное дело.***
Северус Снейп стоял перед стеной темных деревьев у самой кромки Запретного Леса и о чем-то напряженно думал. Вскоре ему надоело это занятие, и он повернулся к лесу спиной, оглядывая цепким взглядом открывшийся непримечательный пейзаж. И, словно заметив что-то, понятное только ему одному, Снейп выхватил волшебную палочку и направил её точно вправо от себя. — Думаю, можно прекратить эту увлекательную игру в слежку, Мистер Крам. Предлагаю вам не прятаться. Ничего интересного вы сегодня точно не узнаете, — издевательски обратился в пустоту Снейп. Впрочем, это возымело эффект, и, словно из ниоткуда, материализовался Виктор Крам собственной персоной, угрюмый и недовольный. — Впечатляюще. Как вы узнали, что тут кто-то есть? И что это именно я? — Виктор явно не ожидал быть обнаруженным и был крайне раздосадован своим фиаско. — Это несложно. Магия всегда оставляет следы. Впредь советую не использовать дезиллюминационное заклинание для слежки за кем-либо. Кто-то менее добрый, чем я, может и Аваду кинуть на всякий случай. Давайте к делу, Мистер Крам. Вы следили за мной, потому что… — Северус выжидательно уставился на юношу, предлагая тому закончить предложение. — Думал поймать вас на чем-то незаконном, — не стал хитрить Крам и заработал себе бонусное очко в глазах Северуса, — И поговорить о Мие, конечно. — О ком? — О Гермионе. — Мисс Грейнджер, я полагаю? Продолжайте, — поощрил его Снейп. — Вы ей не пара, — упрямо возразил Крам, словно продолжая какой-то давний спор. — Вы тоже. Это какая-то игра? — Почему бы вам не сказать, что вы не пара? — обвиняющее воскликнул Крам, видимо, решив, что подловил странного колдуна. — Потому что я не собираюсь отчитываться перед каким-то мальчишкой. Будь то вопрос о цвете моего нижнего белья или сердечных привязанностях. Хотя… черное, если это как-то поможет продвинуться в нашей интересной ситуации, — хмыкнул зельевар, наколдовав себе некое подобие табуретки, — Я присяду, если вы не против. — Я знаю, что вы были близки с Игорем Каркаровым. — Как и вы. — И пользовались его доверием. — Как и вы. — Каркаров оказался Пожирателем Смерти. — А ещё он отлично играл на контрабасе. Мы разбираем его биографию? — Уверен, что тот факт, что вы были друзьями, и слухи, согласно которым вы не гнушаетесь пользоваться Темной Магией… — Четвертый курс Дурмстранга. Зельеварение. Настойка комы, если не ошибаюсь. Готовится из удивительных ингредиентов. В Хогвартсе, правда, это зелье не допущено в учебный план, потому что его главная составляющая — Unicornis Cordis, известное как сердце единорога. Естественно, в виде порошка, в малых дозах, но обвинять после этого меня в Темной Магии как-то странно, учитывая специфику вашей школы, вам не кажется? — жестко отрезал Снейп, прищурив глаза, — Если у вас есть, что сказать — я слушаю, если вы решили обсудить со мной слухи — знайте, правда гораздо страшнее. — Поговаривают, что вы были Пожирателем, но Дамблдор почему-то вас покрывает. — И если это так, то…? — Вы серьезно? — Просто пытаюсь понять смысл этого разговора. Допустим, что я Пожиратель Смерти, а может вампир, спросите у студентов, многие действительно в это верят, а кто-то считает, что я некромант и варю зелья, создающее инферналов. Допустим — виновен. Что будете делать? — Виктор явно не был готов к подобному разговору, поэтому решил закончить его увещеванием. — Мия — мой друг. Я переживаю за неё, потому что вижу, как вы на неё смотрите. Мне это не нравится. Как я уже говорил, вы ей не пара, не держите её рядом с собой. Она упрямая, я вижу, что не смогу достучаться до неё, поэтому будьте мужчиной и отпустите девушку, — Северусу надоело слушать, поэтому он поднялся, желая поскорее отделаться от своего непрошенного преследователя. — Мисс Грейнджер — совершеннолетняя волшебница. Я не желаю ей зла и не держу её рядом с собой. Вы мне не нравитесь, Крам, не буду скрывать. Вы ей не ровня, я, впрочем, тоже. Давайте верить, что Мисс Грейнджер закончит школу, поступит в Университет и встретит интересного человека на своем пути. И, раз уж ваша попытка померяться достоинствами провалилась, думаю, нам не о чем больше говорить. — Вы её любите? — Вас не касается. — Почему бы просто не сказать «нет». — Потому что «нет» — это тоже реакция, а я предпочитаю плодить о себе слухи и быть непонятым и загадочным. Давайте проясним один момент. Вы ничего не можете. — Не понял. — Это нормально, всё обуславливается неглубоким интеллектом. Не переживайте. Предположим, что я не послушаюсь вас. — Северус даже позволил себе усмехнуться, представив себе эту картину, — Например, я и Мисс Грейнджер будем счастливы вместе и умрем в один день. Что вы можете? — Достаточно. Хватит паясничать, Снейп. Если ты её обидишь, я приму меры, — Северус выждал несколько секунд в ожидании продолжения, которого не последовало. — И всё? Меры? Хорошо, я играю. Если ты обидишь Гермиону, — передразнил он ловца, — я найду тебя и наконец-то попробую сто пятнадцать способов пыток средневековья. Давно хотел. Или сварю жидкий Круциатус, каждое воскресенье подобным промышляю. Ну, или просто убью тебя, — серьезно закончил Снейп, глядя на недоверчивое лицо Крама. — Убивать? А что, приходилось? — хорошая попытка. — Бывали и плохие дни. Когда за мной следили, преследовали и хотели подловить на чем-нибудь эдаком. Надеюсь, мы поняли друг друга. И, не дожидаясь очередного града пустых угроз, Северус Снейп зашагал к замку.