Yeah you can start over, you can run free You can find other fish in the sea You can pretend It's meant to be But you can't stay away from me I can still hear you making that sound Taking me down rolling on the ground You can pretend that it was me But no Baby I'm preying on you tonight Hunt you down, eat you alive Just like animals, animals, like animals Maybe you think that you can hide I can smell your scent from miles Just like animals, animals, like animals. © Maroon 5 «Animals» Ты можешь притвориться, что свободна, Попробовать дистанцию держать, Но я тебя учую где угодно, И от меня уже не убежать. Я объявляю на тебя охоту, Ты на меня напала первой, но, поверь, Я досконально изучил твою породу, И выслежу тебя, как дикий зверь. -Lisyona-
Она была очень красивой. Даже он, Северус Снейп, не мог возразить ничего по этому поводу. Как ни иронично, его всю жизнь окружали настоящие красавицы, стоит вспомнить хотя бы о трех сестрах Блэк: Беллатрисе, Андромеде и Нарциссе. Может быть, поэтому он очень рано зарубил себе на носу, что красота часто идет рука об руку с коварством, жестокостью и пустотой. Персефона Забини не была исключением. Красивая статуэтка, изящное изваяние, потерянная женщина в мире мужчин — удивительно наполненная личность для той пустоты, что глубоким колодцем выглядывает из самой глубины карих глаз. Это было то, что он увидел в ней с самого начала. А вот монстра в ней он не разглядел, поддался её прямолинейности и очарованию, не смог увидеть, как далеко она готова зайти ради самой себя. Прекрасная Галатея, погубившая не одного «удачливого» Пигмалиона, просто кусок мрамора, в который Боги вдохнули жизнь, не заботясь о том куске слоновой кости в левой части грудной клетки, именуемом сердцем. Технически, ему было не в чем её обвинить. Мэдок не будет свидетельствовать против Забини, а о причастности Персефоны могли бы говорить лишь слова ирландца. Колдунья не марала рук, предпочитая оставаться в тени и пожинать плоды. Мужчины были её слабостью, тылом и орудием, вне зависимости от возраста и социального статуса. А её собственное положение в обществе лишало его возможности получить признание силой или при помощи сыворотки правды. Если женщина откажется говорить на эту тему, то она останется в своем праве, не придерешься. Но только получив признание Северус сможет обезопасить себя и Гермиону. Зло невозможно остановить полностью, столкнув поезд с путей. Для этого нужно быть Поттером с его максимализмом и статусом Мессии. Но себя и свои интересы он сможет защитить всегда. За этим он и пришел сюда, в Отдел Науки и Образования Министерства Магии. Кажется, ему удалось застать её врасплох. — Северус, — брюнетка медленно подняла голову от кипы бумаг и замерла в немом удивлении, — какой сюрприз, — пробормотала она, — проходи, не стой в дверях. Персефона легко поднялась с кресла, выходя к нему навстречу, чтобы, приподнявшись на цыпочки, запечатлеть дружеский поцелуй на его щеке. Впрочем, удивление быстро сменилось недовольством. — Что тебе нужно? — хмуро спросила она, внимательно разглядывая его с ног до головы, словно его поза, жест или выражение лица могли ей о чем-то сообщить, — не пойми меня неправильно, но в нашу последнюю встречу ты ясно дал мне понять, что не желаешь иметь со мной ничего общего. — Кажется, тебя это задело. — Тебе не кажется. Я не привыкла к отказам. Но в случае с тобой всё так непостоянно, Северус. За долгие годы я впервые нахожусь в растерянности, ты заставляешь меня чувствовать себя девчонкой, — пробормотала она, потянувшись ладонью к его щеке, но он мягко перехватил её руку, — Что же, очень жаль, — вздохнула она, грустно улыбаясь, — Я переболею тобой и, в конце концов, смирюсь, чтобы стать тебе другом. Сейчас же мне неприятен этот разговор. — Думаю, ты преувеличиваешь, — хмыкнул Северус, не выпуская её ладонь, словно позабыв об этом, — Мы расстались не на самой хорошей ноте… — Будут извинения? — удивленно спросила она, переводя взгляд со своей руки на его лицо. — Ты же знаешь, что нет. — Естественно. — Естественно, — подтвердил Снейп, — Я обдумал твои слова и твое предложение. Если это не игра и не уловка, то я бы ответил тебе согласием. Ты наверняка знаешь, что я не избалован подарками судьбы, а наш союз стал бы моей «вольной грамотой», если ты понимаешь, о чем я, — он буквально видел, как триумф озаряет её глаза, но врожденная подозрительность и осторожность берут верх. — Я не передумала, Северус. Я правда считаю этот брак обреченным на успех, ты же деловой человек, а значит, видишь преимущества. О, Мерлин, мне бы так хотелось поверить тебе, Сев, но мы оба знаем, что это не так. Проблема у нас тут, — Персефона высвободила свою ладонь и провела по его груди, останавливаясь в районе размеренно бьющегося сердца, — Мисс Гермиона Грейнджер, — женщина почувствовала, как он вздрогнул и со вздохом отступил на шаг, проводя границу, — Ты иррационально предпочитаешь молодость и наивность опыту и партнерству. Впрочем, как и большинство мужчин, — очаровательно передернула она плечами, — Что изменилось за эти дни? — Хватит, — сурово попросил он, морщась, словно от зубной боли, — Я должен поверить в то, что ты не в курсе? — обвинил он, заставляя Персефону отшатнуться от его порыва, когда Снейп начал мерить комнату широкими шагами. — Прости, я правда не понимаю, — вполне искренне заявила Забини, и это незнание задело её сильнее, чем должно было. Её взгляд стал цепким, она, как хищник, почуяла добычу, напав на след, — Северус? — беспомощно спросила она. — Мисс… Грейнджер, — выдавил он через силу, останавливаясь так же стремительно, как начал ходить, — спрыгнула с Астрономической башни, — с прохладой констатировал он, превращаясь в изваяние, — Я был уверен в том, что тебе, как главе Попечительского Совета, это известно, — он бросил на неё придирчивый взгляд, но увидел только растерянность, — Допускаю, что Дамблдор решил пока не доводить это до сведения Совета. Всё-таки подруга Поттера, — с плохо скрываемой горечью произнес он, — Так что да, у меня было время подумать. Сделай мне одолжение: не задавай идиотских вопросов, — грубо добавил он, но Персефона даже не заметила, потому что её ставка сыграла, да ещё и как! — Бедная девочка, — прошептала Забини, прижимая руку к груди, — Мерлин всемогущий, она была такой сильной, такой храброй… Как же она могла пойти на это? Разве что болезнь и невзгоды подкосили её… Но нельзя винить её за этот поступок. Возможно, она храбрее всех нас, — Снейп не ответил, во многом потому, что Персефона и не ждала ответ и, возможно, потому, что на языке вертелось только одно слово: «Стерва». — Храбрая? Она просто слабачка, — выплюнул он, позволяя на миг увидеть свою ярость вперемешку с презрением, и тут же уходя в глубокую оборону, — Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Я лишь могу предложить тебе союз двух здравомыслящих людей со взаимной выгодой, но я не обещаю тебе чувства, — фыркнул Снейп, а торжество и радость в глазах женщины было уже не спрятать за ложной скорбью и удивлением. — Я понимаю твоё нежелание касаться этой темы. Мисс Грейнджер смогла сделать то, чего не удалось мне, и затронула струны твоей души, сыграв, как по нотам. Но это была игра, Северус. Настоящие чувства не заканчиваются прыжком с башни. Тебе больно, не отрицай. И я допускаю, что твоя боль диктует тебе сейчас пойти на брак. Но ты прав, я не маленькая влюбленная девочка, я знаю, что у нас будет время поработать над этим. Я же не собираюсь играть в игры. С этого момента — только правда, — пылко заверила она. — Ты обещала рассказать мне всю правду о том, почему ты считаешь мою кандидатуру выгодной для себя. Я готов тебя выслушать. В наших отношениях всё должно быть абсолютно прозрачно, потому что между нами нет даже элементарного доверия. Пора начинать возводить мосты, Персея. — Заманчиво, — пробормотала она, качая головой, — Но где мои гарантии? Доверие — это двусторонняя связь. Я хочу предложение: официальное, с печатью и подписями сторон, заверенное Визенгамотом. Тот самый вид брака, в котором проще убить супруга, чем пройти всю бумажную волокиту, — загадочно улыбнулась она, — И кольцо с коленом, конечно же. — Никаких колен. — Ладно, — покладисто кивнула женщина, — Можно и без колен. Северус ждал этого и подготовился. Было что-то абсурдное в том, что он делает предложение женщине, которую предпочел бы отдать дементорам на съедение. Впрочем, он не собирался делать этого ближайшие никогда. Но игра есть игра, Персефона в своём праве. — Я, Северус Тобиас Снейп, сын Эйлин Марии Принц и Тобиаса Маркуса Снейпа, прошу у самой Магии твоей руки, Персефона Франческа Забини, урожденная Бьянки, дочь Деборы Елены Россо и Витторио Джованни Бьянки, — со вздохом продекламировал он слова древнего, как мир, ритуала, чувствуя, как в воздухе зарождается Магия, — Взамен я обязуюсь дать тебе защиту, покровительство и поддержку, рассчитывая на очаг, преданность и покой. Я призываю Древнюю Магию стать свидетелем этого союза, благословенного и нерушимого, — в воздухе появились тонкие золотистые нити, похожие на те, что возникают при Непреложном Обете, — Отныне я — твой, а ты — моя. Это был упрощенный вариант Брачного Обета, к которому сейчас старались прибегать крайне редко. Маги стали хитрее, процент разводов в стране неукоснительно рос, поэтому брачные контракты или обычная церемония с парой формальностей практически вытеснили эту традицию, потому что, связав себя Магией, разорвать узы было не так уж и просто. Тем более, что этот Обет не признавал разделения имущества, споров об опеке и распределения власти внутри семьи. Это была связь на равных, когда всё твоё безвозмездно отдается и так же безвозмездно принимается. Было даже удивительно, что Персефона хотела именно подобную форму брака, учитывая, что он не обладал несметными богатствами, чего нельзя было сказать о ней самой. Женщина аккуратно поглаживала брачный договор, появившийся на её столе, словно не до конца верила в происходящее. — Я удивлен, что ты веришь в институт брака, пережив всех своих мужей, — не удержался он от сарказма, впрочем, не задев её ни на йоту. — Конечно, верю. Заметь, я ни разу не разводилась, — кокетливо заметила она, рассматривая его витиеватую роспись внизу документа. Ей оставалось поставить свою подпись, чтобы запустить механизм подачи заявления на рассмотрение в соответствующую инстанцию. Однако, женитьба не входила в его планы. Северус неслышно подошел к ней из-за спины, стараясь не потревожить волшебницу, читающую текст документа, и аккуратно вытащил перо из цепкого захвата её пальцев. — Тебе осталось подписать. От меня уже ничего не зависит, — прошептал он, кладя свои ладони поверх её плеч, — Твоя очередь, дорогая. Я знаю, что ты наводила обо мне справки, расспрашивала Нарциссу о моем прошлом. Я не верю в праздный интерес. Такая женщина, как ты, ищет самую выгодную партию. Я жду твоих объяснений. Потешь моё самолюбие, — предложил он, мягко отворачивая её от стола. Персефона сомневалась каких-то пару секунд. — Я ищу надежный тыл, Северус. Так было всегда. По любви я вышла замуж всего однажды, и Забини оказался ещё тем ублюдком. С тех пор я предпочитаю надежность чувствам, — с горечью заметила она, задумчиво глядя на мужчину перед собой, — Сейчас идет война, Северус, и таких людей, как ты, практически нет. — Объясни, — настойчиво потребовал он. — Я копала в твоем прошлом, Сев. При всех моих связях, я не нашла практически ничего. Словно ты — человек без прошлого. Однако твои сокурсники свидетельствуют о том, что ты яшкался с такими личностями, как Эйвери, Нотт, Макнейр, Мальсибер… Не самые светлые личности, надо признать. Мне дорого стоила информация о том, что после падения Того-Кого-Нельзя-Называть, тебе были предъявлены обвинения в пособничестве. Тогда сажали в Азкабан всех, без разбору: сто тридцать четыре обвинительных приговора против одного оправдательного. Знаешь о ком я? — Персефона облизала пересохшие губы, ища в его лице подтверждение своей теории. — Продолжай. — Альбус Дамблдор взял тебя под свое крыло, все обвинения были сняты, а ты залег в подземельях Хогвартса, до поры до времени. Тебя подозревали в пособничестве, Северус. Вряд ли ты носишь метку, но, ставлю пятьдесят галлеонов на то, что ты был близок к этому. И даже в мирное время ты продолжил вращаться в кругах Малфоев, Паркинсонов, Ноттов. Хотя многие знали — им просто повезло не попасться. Я давно уже приметила тебя, дорогой. Вот только не знала, как подобраться, да и нужно ли. Но ситуация в мире заставляет меня искать тыл. Снова. И я не ошиблась в тебе. Если Дамблдор одержит верх, то мы с тобой будем в милости. Я буду в безопасности и у власти. Если же победу одержит другая сторона, то мы не пропадем благодаря знакомствам и связям. Твоим. Моя семья не будет бояться. В кои-то веки я не подготовила для себя подушку безопасности. Я так заботилась о своей репутации, что пресекла возможные знакомства с этими семьями, но всё твоё — моё. «Отныне я — твоя, а ты — мой», — процитировала она фразу из Обета. Северус даже моргнул несколько раз, переваривая услышанное. Стоило признать, эта женщина может найти выгоду там, где ты сам её не видишь. Но убить ради этого?... — И это стоило того, чтобы убивать Грейнджер? — холодно спросил он, вмиг сбрасывая с себя личину доброжелательности. Только что он смог выстроить линию поведения, узнав её мысли на свой счет. Персефона даже не знала, о чем просит. Что же, просите, и дано будет вам. — Что? — растерялась красавица, побледнев. Её глаза лишь на миг заметались по комнате в поисках путей для отступления, но Забини быстро взяла себя в руки, — Тебе больно. Вот ты и придумываешь себе невесть что! — А Мэдок О’Доэрти так не считает, — картинно удивился Снейп, не спеша наступая на колдунью, давая почувствовать себя загнанным животным. Имя старика заставило её побледнеть ещё сильнее, — Ума не приложу, как ты натравила его на Гермиону, — задумчиво протянул он, — Я не успел его спросить, — покачал он головой, — Может, ты меня просветишь? — Я не поним… — начала Персефона, когда он сделал резкий шаг вперед, хватая её за плечи без капли жалости. — Закрой рот, — посоветовал он, ухмыляясь ей, — Я знаю, ты будешь строить из себя дуру, а я — напирать. Давай пропустим эту часть. Настала моя очередь показать купцу товар, — многообещающе начал он, скидывая мантию и оставаясь в белоснежной рубашке. — Северус… — Да, я — Северус Снейп: доверенное лицо Дамблдора по четным дням и зла по нечетным, — он легко толкнул её к стене, лишая возможности на маневры, и начал расстегивать пуговицы на манжетах, — Ты подпишешь этот чертов договор. Я так этого хочу, милая — издевательски протянул он, — Клянусь тебе, я не собираюсь умирать, а вот перспектива стать вдовцом… Ты знаешь, а черный мне всегда был к лицу. Я просто создан для этой роли, — развязно улыбнулся он, пытаясь воскресить в голове повадки Рудольфуса. Вот уж кому не нужно играть, — Ты даже не представляешь, на что ты подпишешься. Но я расскажу тебе. Я — очень, очень и очень плохой человек, — он закончил с левым рукавом рубашки, закатывая её на столько, чтобы перед женщиной предстала Черная Метка во всей своей красе. Торжество от вида её расширившихся зрачков было недолгим. Эта дрянь и тут нашла лазейку. Ну что за прелесть. — Хм.. Я так надеялась, что обойдется без метки, — пробормотала Забини, — Раз Дамблдор сумел закрыть глаза… Ну что же, не всё в этой жизни идеально. Я знаю одно — ты не плохой, Северус. Я прекрасно разбираюсь в людях: ты можешь быть суровым, жестким, но не злым, нет. Поверь, я знаю, как выглядит Зло, — прошептала она, пытаясь протянуть к нему руку в просительном жесте, в попытке вернуть контроль над ситуацией. Черт, придется лишить её этой убежденности. — Конечно, знаешь. Ты каждый день видишь Зло в зеркале, — кивнул он, прищурив глаза. Ему нужна была настоящая ярость. В конце концов, она «убила» Грейнджер, — Моя темная часть живет себе тихо и спокойно, ты права. Но лучше меня не провоцировать. Ты копалась в моем грязном белье, ты знаешь, что я не разбрасываюсь теми крохами хорошего, что мне выпадают. Правда? — он схватил её за подбородок, дергая вниз и заставляя кивнуть, — Не смей отводить глаза и игнорировать меня, милая. Не следовало тебе убивать Грейнджер. Мэдок это понял. Кажется, вчера я покромсал его немного, — задумчиво произнес он, чувствуя её нарастающее беспокойство, — Я знаю, как ты убивала своих муженьков. Вот только нельзя использовать один прием столько раз, — увещевал он, словно вел один из уроков по ЗОТИ, — Я — легилимент, ты наверняка и это раскопала, а ты устраиваешь ментальные игрища прямо у меня под носом. Думала, я не начну копать? — У тебя ничего на меня нет, — уверенно заявила она, зная, что чиста. И это было правдой. Придется блефовать. — На твоё счастье, твои жертвы мертвы и не могут свидетельствовать. И Мэдок всегда держался в тени, словно серый кардинал. Плюс, никаких свидетелей, кроме тебя и очередного мужика, который перестал давать тебе ощущение надежности. Но ты совсем потеряла контроль. Теперь мы имеем запуганного старикана, который будет свидетельствовать, если на него надавить, меня, легилимента и специалиста в ментальном вмешательстве. Я бы смог если не упрятать тебя в Азкабан, то хотя бы добавить тебя в «черный список» всех домов Соединенного Королевства. Жаль только… — Жаль только, что мертвые не говорят, Северус, — хмыкнула брюнетка, отбрасывая ненужную маску беззащитности, пытаясь найти в себе точку опоры. — Жаль, — подтвердил он, — Ты настолько же прогнившая, насколько красивая, — выдохнул он, давая ей ложное чувство превосходства. — Обижаешь? — Делаю комплимент, — однако, он смог донести до неё то, что ей нечего опасаться. Персефона осознавала, что Снейп всё знал и тогда, когда заявился к ней в кабинет, но не смог ничего добиться, не мог доказать её причастность. Может, всё прошло и не так гладко, но она всё ещё чиста. Это развязывало ей руки. — Обвинения против меня смогла бы выдвинуть только Мисс Грейнджер. Ты же можешь думать всё, что пожелаешь. Ты не поднимешь на меня руку, Северус. Это я тоже чувствую в мужчинах, спасибо Забини. Так чего же мне бояться? — с вызовом спросила она. — Твоя правда. Я не приемлю насилия над женщинами. Другое дело — тихая и быстрая смерть. Как думаешь? Я смогу превратить твою жизнь в ад, можешь мне поверить. Для этого даже не придется тебя трогать, моральное насилие гораздо сильнее, чем физическое. Мы с тобой в чем-то похожи — я тоже могу заметать следы, поэтому на это купился сам Дамблдор. Кстати, родная, а с чего ты взяла, что в случае чего я не брошу тебя на съедение Тёмному Лорду? Если это будет мне на руку, то я даже глазом не моргну. Если мой Господин решит, что ты бесполезна, то ты умрёшь. Если я решу, что ты хорошая разменная монета, то я тебя «одолжу». Ты хотела тыл? Ты получишь сутенёра. Слышала про пиршества Пожирателей? — идиотские слухи, которые распускают кретины, — Тебе ещё расти и расти до моего уровня. Но ты не боишься этого, я вижу. Слишком сильна твоя вера в свою безупречную логику. Вот только ты забыла о своем слабом месте, — довольно улыбнулся Северус. — Например? — Как думаешь, какова скорость и время падения тела с самой высокой башни Хогвартса? Я никогда не задавался этим вопросом, но ты заставила меня. Что же… А половая принадлежность имеет значение? Может, мальчики отключаются раньше, чем девочки? Ну, знаешь, особенности вестибулярного аппарата. Как думаешь, Блейз перед прыжком будет смотреть на меня с тем же отчаянием, что и она? Или слизеринцы сохраняют презрение до конца? — задумчиво потер Снейп переносицу, наконец-то почувствовав её страх. — Ты не посмеешь… — А ТЫ ИСПЫТАЙ МЕНЯ! — неожиданно для неё закричал он, словно ополоумевший, — Я скину твоего сына с башни, чтобы наблюдать, как ты живешь с этим, дрянь. А после, когда ты будешь искать утешение в смерти, я не дам тебе даже и этого. Чтобы играть в такие игры, ты должна была избавиться ото всех слабых мест. Я так и жил. А потом, когда мне кто-то стал дорог, ты имела наглость забрать это у меня. Учти на будущее — не имея рычага влияния, ты становишься не опаснее надоедливой мухи. — Что ты хочешь знать? Что это изменит, в конце концов? — подавленно спросила Персефона, сдаваясь. Кажется, он был убедителен. — Я хочу услышать твоё признание. Не для суда, для себя. Хочу видеть это в твоих глазах. Хочу знать, как ты это провернула. — Ладно. Да, я действительно попросила Мэдока об услуге. Да, не в первый раз. У нас в багаже многолетнее сотрудничество. Я не знала, как остановить то, что происходило между вами. О, да брось, Северус, ты уже был на шаг от того, чтобы влюбиться. Я не могла этого допустить, но не знала, как подобраться к Грейнджер, что предпринять. Одного разговора с ней хватило, чтобы понять — девчонка не отступится. Поэтому я выжидала и была вознаграждена. Грейнджер решила навестить родителей в связи с состоянием здоровья, а так же добавила ещё один адрес. Все порт-ключи находятся в ведомстве Министерства Магии, поэтому я, как Глава Попечительского Совета, лично ставлю свою резолюцию под соответствующим документом. Представь моё удивление, когда я увидела знакомые координаты. Это было молниеносное решение, словно судьба давала мне шанс. Я написала письмо для О‘Доэрти, в котором просила вернуть мне старый долг в виде ценной услуги. Не думаю, что он был в восторге, но я знала, что ему придется согласиться с моим планом. Вот и всё. Власть дает большой обзор. Подписав разрешение на портал, я подписала ей смертный приговор. Жалела ли я? Я просто пытаюсь выжить, — ушла Персефона от прямого ответа, то ли от страха за сына, то ли от нежелания даже обдумать это. — Ты проживаешь свою жизнь в угоду себе и своим интересам. Один неудачный брак, разбитое сердце… и что в итоге? Ты стала чудовищем, убийцей, суккубом. Когда-нибудь ты откроешь глаза и поймешь, что ты совсем одна. И я бы хотел это увидеть. Северус сделал пару шагов назад, застегивая манжеты и подбирая с пола мантию. Почти у самого выхода, он резко развернулся к стоящей у стены колдунье. — Кстати говоря. Гермиона Грейнджер вполне себе жива и может запросто испортить тебе жизнь, — растерянность и злость на лице Забини стали лучшей наградой для него. — Неправда, — прошипела она, напоминая сейчас гарпию, — Ты мне врёшь. — Ну надо же было выбить из тебя правду. Говорю же, тебе ещё учиться и учиться, — довольно хмыкнул он, — Свяжись с Дамблдором. — Ты забываешь, Снейп. Я возглавляю Совет. Попробуете выступить против меня — и я испорчу девчонке жизнь. Связь между преподавателем и старостой школы. Неплохая статья для первой полосы Ежедневного Пророка, — выплюнула она, съеживаясь под его взглядом. — Никто не собирается давать огласку, Персея. Просто теперь у нас есть рычаг давления. То, о чем я тебе говорил. Если ты приблизишься к ней, если я хоть на миг усомнюсь в тебе, то мы пустим твою жизнь под колеса безжалостной машины бюрократии. Я не побрезгую ничем, чтобы достать тебя. Просто держи это в своей хорошенькой голове и не приближайся. Дамблдору я доложу. Мне не нравится то, как быстро распространяется твоё «очарование». И будь уверена, он больше не позволит тебе хозяйничать в школе. И он вышел, плотно закрывая за собой дверь. Ну что же, одной проблемой меньше.***
Гермиона сидела за столом в гостиной, заваленным стопками книг, учебников, пергамента и перьями. Она пыталась переварить то, что только что рассказал ей Северус. Признаться, это шокировало её, потому что Персефона Забини была, конечно, неприятной особой и имела планы на Северуса, но… чудовище? Она не была похожа на хладнокровного убийцу. И то, что она решилась на это так просто, по такой незамысловатой причине, было по-настоящему жутко. — Ей, наверное, нестерпимо больно, — предположила Гермиона, словно ни к кому не обращаясь, — Она ведь умна, уверенно стоит на ногах, состоялась на работе, и она такая красавица, — вздохнула Гермиона, мысленно задвигая мысли о сравнении на задний план, — Насколько нужно было ожесточиться от несложившегося брака, чтобы отрастить такой панцирь? — Ты её сейчас жалеешь? — Снейп даже выпрямился в кресле, — После всего, что она сделала? — Что? Нет. Конечно, нет. Я не оправдываю её. Она мерзкая, злая и беспощадная. Я просто пытаюсь понять, в какой момент она стала такой. Наверное, я привыкла делить свой мир на хороших и Пожирателей Смерти. Как видишь, — сказала она хмыкнувшему зельевару, — Мой мир — это мир Диснеевской Принцессы. — Я даже спрашивать не буду, о чём ты. К несчастью, у зла много лиц. Мы просто представляем мощный фланг с определенной позицией. Но я уже говорил тебе: зло всегда привлекательно. Очень тяжело устоять перед вседозволенностью. Этот путь даёт тебе карт-бланш на решение всех проблем, — задумчиво протянул Снейп, мрачнея. И ей до смерти захотелось провести рукой по образовавшейся «галочке» меж бровей, возникающей каждый раз, стоило ему нахмуриться. — Не отождествляй себя с Пожирателями Смерти, Северус, — мягко попросила она. — Но я — Пожиратель, Гермиона, — закатил глаза мужчина, вперив в неё недовольный взгляд, — Ты не устала пережевывать это раз за разом? — резко ответил Снейп, заставив её нахмуриться. «Ну вот, снова залезла на недозволенную территорию». — Я буду спорить с тобой до хрипоты. По крайней мере, до тех пор, пока ты не перестанешь так думать. Ты сказал, что Пожиратели — это люди с определенными убеждениями. Скажи, ты считаешь грязнокровок — бичом двадцать первого века? — Ты прекрасно знаешь, что нет, но… — То есть, когда-то ты предпочел выбрать темный путь, потому что он давал тебе возможность для решения твоих проблем, определенную власть и место в мире? — нажимала она. — Как красиво у тебя выходит умещать весь тот мрак в моей жизни в одно простое предложение. Я вижу, куда ты клонишь. Хочешь убедить меня в том, что я просто сделал неправильный выбор? Ты только что говорила, что Персефона — зло воплоти, хотя на её счету пока только семь известных нам смертей. Знаешь, сколько на моих? — скучающе протянул он, но от этого тона повеяло ощутимым холодом. — Думаешь, я не выдержу, если ты мне расскажешь? — Нет, я боюсь того, что ты выдержишь. — Что это вообще значит? — потребовала ответа гриффиндорка, но её вопрос ударился о непроницаемую броню, словно не достигнув ушей мрачного декана, — Ладно. Скольких ты убил ради достижения своих личных целей? Я серьезно. Подумай хорошо. Потому что, если ты скажешь мне, что такое случалось хотя бы раз, то я съем это перо, — она потрясла роскошным оперением в воздухе на манер белого флага. Северус только нахмурился. — Это не та тема, которую я бы хотел обсуждать. — Ясно, — зло бросила она, решительно придвигая к себе конспект по трансфигурации. Какое-то время в комнате раздавался лишь скрип пера и шелест страниц. Писать что-то вразумительное под пристальным взглядом черных глаз было проблематично. Бросив исподлобья взгляд на замершего в кресле мужчину, Гермиона наткнулась на полный любопытства взгляд. — Предпочтешь делать домашнее задание для Макгонагалл? — казалось, искренне удивился Северус. — Ты знаешь, сколько я пропустила? И раз сегодня меня не тошнит, мне не выворачивает суставы, а легкие не сжимаются от астматического припадка, и даже никто больше не пытается меня убить… Да, выбираю Макгонагалл. Она меня, по крайней мере… ценит, — ввернула она первое попавшееся слово, споткнувшись посреди фразы. Доказывай ему потом, что это фигура речи. — А я не ценю? — Чертова. Приподнятая. Бровь. — Я не это хотела сказать. Просто я забросила учебу и нахожусь в легкой панике от этого. Не надо этого выражения на лице, Северус Снейп, — пригрозила Гермиона и покраснела, осознав, в каком тоне говорит, — Прости, я просто слышу, как ты говоришь «заучка». — Ты слишком часто извиняешься. Мне нравится, когда ты наглеешь, — кажется, он совсем не расстроился. Легкая полуулыбка была тому доказательством, и это странное выражение в темных глазах заставило её кровь прилить к щекам в иррациональном смущении, — А ещё, мне нравится, когда ты краснеешь, — беззлобно поддразнил Снейп, и она почти застонала, почувствовав, как заалела её кожа. Манипулятор. — Я надеялась услышать опровержение касательно заучки, — улыбнулась она, чувствуя, как её раздражение улетучивается словно по одному мановению его руки. — Нет. — Ну, спасибо! — У меня есть ещё полчаса до дежурства. Минерва попросила поменяться, — он скорчил такую безнадежную гримасу, что девушка засмеялась, — Поэтому оторвать тебя от учебников — дело чести, — хмыкнул он, на секунду задумавшись, — Уверен, у тебя миллион вопросов, — Гермиона только покачала головой. — Знаешь, я не хочу портить этот день. Скоро будет готов антидот, Мисс Забини больше не представляет угрозы, а ты в благодушном настроении. Не хочу влезать на минное поле имени Северуса Снейпа, — девушка посмотрела на него с легким сомнением и кивнула сама себе, — Так странно: когда казалось, что смерть неминуема, то все остальные проблемы казались ужасно незначительными; а сейчас, когда так хочется дышать полной грудью и брать от жизни всё, я вдруг понимаю, что у нас с тобой больше вопросов, чем ответов. — Я приготовлю антидот, а потом будем разговаривать, — немного резко заявил он и, смягчаясь, добавил, — Минное поле имени меня? Что это значит? Мне казалось, что я откровенен, как никогда. Гермиона задумалась на минуту, подыскивая слова и, поймав себя на этом, неутешительно засмеялась. — Я даже сейчас ищу слова, чтобы не перевести беседу в негативное русло. С тобой как на качелях. Мне нужно привыкнуть к мысли, что ты… не уйдешь, — засмущавшись, пробормотала она, — Просто иногда мне кажется, что вполне безобидный, на мой взгляд, вопрос, причиняет тебе дискомфорт. Хотелось бы знать границы дозволенного. — И у тебя, конечно же, есть идеи, Мисс Я-Всё-Держу-Под-Котролем, — саркастично заметил Снейп, — Я слушаю. — Пускай это будет какое-нибудь стоп-слово, — выпалила девушка и снова предательски покраснела, — Когда я буду вторгаться на твою запретную территорию, ты сможешь дать мне понять об этом одним словом или словосочетанием. Как тебе вариант «Розовый пони»? Ладно-ладно, — засмеялась она, стоило ей взглянуть на его лицо, — Я должна была попробовать. Чтобы тебе такое придумать… Брауни? Шоколадный эклер? Огневиски? — Какой интересный у тебя ассоциативный ряд. Думаю, «летучая мышь» вполне себе: страшная, отпугивающая, ассоциируется со мной, спроси кого хочешь. Чем не идеальное словосочетание? Только, я всё ещё не понимаю, как это работает, — Северус наклонил голову набок, рассматривая её с легким весельем. Её энтузиазм был для него глотком свежего воздуха после многих и многих дней затяжной депрессии. — Ладно. Я покажу на примере. Я много думала о Патронусах. Ты сказал, что это самая Светлая Магия. Мне любопытно… — Ну, ещё бы. — Не перебивай. Мне любопытно, а у Пожирателей Смерти и Темного Лорда есть Патронусы? Как это работает? — Очень хороший вопрос, Мисс Грейнджер. Нет, насколько мне известно, Пожирателям неподвластна эта магия. Могу дать тебе соответствующую литературу, — пожал плечами Снейп. — То есть, если ты когда-то убил человека, то заклинание Патронус тебе неподвластно? — смутилась Гермиона, запоздало вспомнив, что у Северуса Патронус имеется, а значит, причина не в этом. — Лучше бы мы поговорили о твоих Диснеевских Принцессах, — пробормотал он, возводя глаза к потолку, — Нет, Гермиона, убийство человека — это не главный критерий. Авроры владеют заклинанием Патронус, а крови на их руках не меньше, чем на руках Пожирателей, а у многих даже больше, если мы вспомним старину Грюма, например. Что? Ты не думала об этом? У Аврората есть «лицензия на отстрел», и многие из наших общих знакомых предпочитают пленных не брать. Как, например, Кингсли, — Гермиона тихо ахнула. — Но Тонкс ведь не… Мой мир и правда нереален, — покачала головой староста, задумчиво постукивая костяшками пальцев по столу. — Летучая мышь, — нахмурившись, выдал Снейп, — Ненавижу, когда ты стучишь по столу пальцами. Ужасно раздражает. Хм, кажется, мне начинает нравиться эта методика, — похвалил он, а девушка только состроила гримасу, но стучать прекратила, — Тонкс молода. Она совсем из другого поколения авроров. За последние десять лет уровень преступности снизился до рекордно-низких показателей. А вот во время становления Лорда убийство было лучшим решением, — отстраненно заметил он, — Дамблдор считает, что всё дело в душе, — фыркнул зельевар, — Важны наши помыслы, сострадание, умение любить. Плюс, чем больше ты изучаешь Темную Магию, тем меньше шанса вернуться к Светлой. Поэтому Пожиратели и Лорд на одной стороне с дементорами. Это похоже на соглашение. К тому же, существует множество зачарованных артефактов, способных отогнать дементоров. Недешево, но действенно. Я расширил твой кругозор? — О, определенно. Вот только у тебя есть Патронус, — торжествующе заявила Гермиона, словно выиграла спор, — А значит, твои помыслы, как и твоя душа — чисты, — заявила она, глядя на его скептическое выражение лица. — Я не уверен, что у меня вообще есть душа. Мерлин, главное не дать тебе объединиться с Дамблдором. Поете, как соловьи, и всё мне в уши. — Ты знаешь, что я права, — довольно заключила Гермиона, вспоминая эфемерное создание, которое явилось к ней как-то за помощью, — Она такая красивая, твоя лань, — пояснила она и прикусила губу, в ответ на его стремительно побледневшее лицо. «Ну и что я такого сказала?!». — Летучая мышь. — Ладно, — легко согласилась она, — Удобно? — Очень. А на уроках с тобой такое работает? — полюбопытствовал он, стряхивая с себя оцепенение и тихо хмыкнув на отрицательное покачивание головой, — А жаль, — Снейп перевел взгляд на часы и нахмурился, — Пора идти. — Пожелать тебе удачи? — немного разочарованно протянула Гермиона, но покачала головой в ответ на приподнятую бровь, показывая, что нет причин для беспокойства. — Это разумно. Если никто сегодня не решит прыгать с Астрономической башни — удача на моей стороне, — ехидно заметил он, поднимаясь с кресла и снимая мантию с подлокотника. Ей так не хотелось его отпускать и упускать такой вечер. Простой диалог с ним был лучше любого приключения или вечера с книгой у камина. Видеть его редкую улыбку, слышать заботу в его голосе, ловить его взгляд на своих губах… Это было круче, чем поймать снитч. Она, конечно, ничего в этом не смыслит, но знает об этом наверняка. В попытке украсть ещё несколько приятных мгновений, девушка поднялась из-за стола и мягкой, неслышной поступью приблизилась к мужчине, робко дотрагиваясь ладонью до широкой спины, заставляя его медленно повернуться. Гермиона не была уверена, что когда-то привыкнет к восторгу и смущению, накрывающим её с головой каждый раз, стоит ему окинуть её непроницаемым взглядом черных глаз, подобных сплаву благородного металла с углеродом, на дне которых отражалось обещание. Не прерывая зрительного контакта, девушка потянула его к себе, приподнимаясь на цыпочки, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на его плотно-сомкнутых губах. — Удачи на дежурстве. Не снимай много баллов с любовных парочек, — напутствовала она, улыбаясь. — Это было бы лицемерием с моей стороны, учитывая, что в моих комнатах живет моя студентка, с которой мы обжимаемся по углам, — саркастично заметил он. — Звучит хуже, чем есть на самом деле, — прыснула она, — Мы не обжимаемся. Хотя, мне бы хотелось, — задумчиво протянула она, наклоняя голову, словно раздумывая об открывающихся перспективах. И была уверена, что улыбается не хуже Чеширского Кота, когда его глаза темнеют. — Вы препятствуете моему дежурству, Мисс Грейнджер, — сурово отчитал он, впрочем, не сдвигаясь ни на миллиметр. — Вас никто не держит, Профессор, — захлопала она ресницами, указывая на свои вытянутые по швам руки. Но он не дал ей повеселиться вдоволь, схватив за руку и легко толкая, заставляя гриффиндорку потерять равновесие. От падения её спасла надежная каменная кладка стены, ставшая ей единственной опорой. Гермиона даже не успела перевести дух, когда Северус склонился над ней, вовлекая в головокружительный поцелуй, заставляющий её кровь запеть, а душу предательски рваться к нему навстречу. Ближе. Лишь бы ощутить его холодные тонкие пальцы на своей талии, стать для него второй кожей, повторяющей все изгибы тела. Он никогда не целовал её так свободно, страстно, словно и не было между ними никаких условностей и огромной пропасти нерешенных вопросов. Словно Северус Снейп наконец-то сдался, признал её победительницей. И эта власть пьянила, кружила голову, лишала воздуха и последних крох рассудка. Но стоило её рукам пробраться под его рубашку и коснуться обнаженного участка кожи у него на спине, как волшебство закончилось также стремительно, как и началось. — Ого. Вау, — выдохнула Гермиона, пытаясь восстановить дыхание. К её чести, она была в этом не одинока. — Какое красноречие, Мисс Грейнджер. Вы чего-то подобного хотели? — попытался сыронизировать Снейп, но получалось плохо. — Да, но не совсем. Ты остановился, — с нескрываемым сожалением отметила она. — Летучая мышь, Мисс Грейнджер, — хмыкнул он. — Теперь видишь, какой ты неприступный, — обвиняющее заявила Гермиона, принимая поражение. — Я работаю над этим, — криво усмехнулся он, — Мне пора. — Возьми меня с собой, — вырвалось у старосты прежде, чем она успела удержать эту мысль. Но не отступать же теперь, — В Хогвартсе много стен и потайных ниш. А если нас увидят, то скажешь, что ведешь меня к Филчу на показательную порку, — предупредила она его замечание. Казалось, он действительно обдумывает это. — Хорошо. — Правда? — с надеждой спросила она. — Не только ты не хочешь заканчивать этот вечер.***
Know all about, Yeah, about your reputation, And now it's bound to be a heartbreak situation, But I can't help it if I'm helpless Every time that I'm where you are. You walk in and my strength walks out the door, Say my name and I can't fight it anymore. Oh I know, I should go, But I need your touch just too damn much. (c) LeAnn Rimes "Right kind of wrong" Неважно, с кем тебя видят сейчас, Ведь завтра найдешь другую. Ты так делал великое множество раз, И я знаю, что очень рискую. Но я словно плавлюсь под твоим взглядом, И вмиг становлюсь безоружна. Мне просто хочется быть с тобой рядом. Это очень. Чертовски. Нужно. -Lisyona-
Один, два, три. Ступенька. Один, два, три, четыре, пять. Ступенька. Гарри Поттер знал количество ступеней почти на каждой движущейся лестнице, знал множество потайных ходов, спасибо Мародерам за это. Хогвартс был его домом, пристанищем, местом, где у него вырастали крылья. За шесть лет они проникли во многие тайны замка, втроем, плечом к плечу. И он бы был ужасным лгуном, если бы сказал, что ему не одиноко. Но он держал это в себе, старался держать, подавлял в себе те зачатки дурных мыслей, что лезут в голову одинокими вечерами. Гарри скучал по Рону, по их играм в волшебные шахматы, жарким спорам о квиддиче, неловким разговорам о девчонках и беззлобном подтрунивании над Гермионой, стоит ей засидеться над очередным талмудом. Новый Рон нравился ему. В нем появилась уверенность, отступили многие комплексы, он был по-настоящему счастлив, доброжелателен и беззаботен. Луна Лавгуд могла одним взглядом останавливать экспрессию любых масштабов. И пусть они с Роном были самой странной парой, что он видел, но эта синергия работала. Разве можно винить друга, что он предпочитает компанию когтевранки ему? И он бы смирился, если бы мог опереться на другое дружеское плечо. Но Гермиона была больна. К тому же, её заточили в подземельях со Снейпом. Врагу не пожелаешь. Ему хотелось надеяться, что зельевар не изводит её своим сарказмом и не срывает на ней своё мрачное настроение. Да, Гарри понимал, что Снейп — «свой» человек, и, кажется, его ненависть к «Поттеру» не распространялась на Гермиону. Но она была одним из самых главных людей в его жизни. Доверил бы он её жизнь Снейпу? Нет. Поэтому приходилось положиться на слова Профессора Дамблдора. Идти под мантией-невидимкой одному было непривычно, но удобно, потому что бесконечные ноги Рона не пытались повалить их наземь, а волосы Гермионы не лезли в глаза. Никто не хотел слушать его, замечать знаки и верить в его чутье. А зря. В школе происходили странные вещи, его интуиция кричала, что отравление Гермионы — это начало целой череды страшных событий. В конце концов, какой год им удавалось пережить без приключений? Малфой вёл себя странно, но решительно никто не обращал на это внимание! Джинни и Гермиона как сговорились, встав на его сторону. Даже Рон считал, что, если Малфой «не воняет», то не стоит его трогать. Единственное, почему он еще не прижал Малфоя к стенке было то, что он не мог физически отравить Гермиону, так как был в другой возрастной ипостаси на тот момент. Но он докажет друзьям свою правоту, поэтому его вечера теперь сводились к чтению учебника Принца-Полукровки и, временами, слежкой за Малфоем по Карте Мародеров. И вот сегодня ему повезло. Он напал на след, следя за маленькой черной точкой на Карте, свидетельствующей о том, что Драко Малфой покинул кухню, где обитали домашние эльфы Хогвартса, и направляется прямиком на восьмой этаж. Далековато его занесло от подземелий, да ещё и сразу после отбоя. И вот теперь Гарри направлялся за ним, отсчитывая ступеньки, чтобы не попасться в замаскированные ловушки. Это было бы очень некстати. Впрочем, Гарри пришлось сбиться со счета между шестым и седьмым этажом, поскольку точка с Драко… исчезла. Не мог же он раствориться в воздухе! Гарри в сердцах выругался, испугав двух впечатлительных девушек на массивной картине. Может быть, Карта врет? «Карта никогда не врет», вспомнил Гарри слова Римуса Люпина. Тогда… А что находится на восьмом этаже? «Мародеры могли не знать о существовании комнаты, Гарри. К тому же, если Комнате пожелать стать не наносимой на карту, она так и сделает», прозвучал в голове голос Гермионы Грейнджер. Ну конечно, Малфой в Выручай-Комнате. Хорек ещё в прошлом году разнюхал про неё, состоя в Инспекционной дружине. Жаль, ему не под силу узнать, чем занят блондин. Но одно то, что он был там один, без своих верных дружков, настораживало. Нужно подкараулить, когда блондин будет выходить. Может, удастся что-нибудь ненароком увидеть или услышать. Позже он пожалеет об этих мыслях. Взлетая по лестнице на заветный этаж, Гарри бросил мимолетный взгляд на Карту и замер. Не только ему не спалось этой ночью. По коридору восьмого этажа, но с другой стороны, пробиралась маленькая черная точка с именем Джиневра Уизли. Совпадение? Нет, конечно. Но почему она тут? Может, Малфой наложил на неё Империо, чтобы проворачивать свои делишки у всех под носом? В голове возникла картинка из прошлого, где хрупкая бледная фигурка с разметавшимися рыжими волосами лежит на холодном полу Тайной Комнаты. И в его душе закипел гнев. «Ну уж нет, Малфой, она — не марионетка». В его голове мгновенно созрел план, и Гарри Поттер, не думая больше ни о чем, стремглав помчался к Выручай-Комнате, чтобы быть на месте раньше девушки. Если Джинни договорилась с Малфоем о встрече, то Комната заговорена на то, чтобы впустить её. Вряд ли кто-то будет против пассажира. Гарри восстанавливал сбившееся от бега и адреналина дыхание, когда услышал тихие шаги, гулом отражающиеся от темных стен. Сделав глубокий вдох, Гарри достал палочку и попытался невербально создать Заклинание головного пузыря, как сделала Флёр в период второго тура Турнира Трех Волшебников. Как ни странно, вышло со второго раза. Прозрачный пузырь, словно скафандр, невесомым ореолом лег на его плечи, заключая голову в иллюзорный плен. Это даст ему возможность дышать какое-то время бесшумно. Потому что ему нужно максимально близко приблизиться к Джинни. Девушка не заставила себя ждать, появляясь из-за угла и постоянно оглядываясь. Кажется, она нервничала, встав перед глухой стеной и закрывая глаза, бормоча про себя что-то. Дверь появилась почти сразу, он еле успел ухватиться за край её мантии, прижимаясь почти вплотную и переступая заветный порог. Есть! В глаза ударил свет, кажущийся ярким после кромешной тьмы спящего замка. Убранство комнаты было обычным, что-то среднее между гостиной и рабочим кабинетом. Обстановка ничем не выдала намерения Малфоя, а вот сам блондин… улыбался. Гарри даже моргнул, замерев на входе. Если задуматься, он никогда прежде не видел улыбки на лице слизеринца… Именно улыбки, ухмылки не в счет. «Гарри Джеймс Поттер, ты ничего не смыслишь в девушках. Ты должен был сказать Чжоу, что хотел бы провести время с ней, но ты обещал мне и поэтому тебе придется прийти на встречу со мной, пусть тебе и не хочется. А ещё лучше добавить, что считаешь меня уродиной». «Гермиона, но я так не считаю!». И этот взгляд Гермионы: добрый, сочувствующий и насмешливый одновременно, словно ей приходится объяснять что-то до неприличия простое. Гарри мог с уверенностью заявить, что, при всей его проницательности, он ничего не смыслил в девчонках и их чувствах. И, увидев открытую улыбку Джинни при взгляде на странного Малфоя, его вдруг бросило в жар, потому что он не учёл того варианта, что она может быть тут по своей воле. Вот же Мерлиновы кальсоны. А что, если эти двое вместе? «О, ну конечно», почти взвыл он, когда Драко, легко подался ей навстречу, сокращая расстояние между ними и заключая Рыжую в свои объятия. Нужно было уходить, пока они не заметили его. Он устроит ей взбучку, расскажет Рону и подключит к этому Гермиону, но ему не следует быть сейчас тут и смотреть на ЭТО. Только он буквально прирос к месту, оцепенел, словно его поразили Петрификусом Тоталусом. «Что за черт?». А между тем, парочка и не думала обсуждать коварные планы и перешла к поцелуям: нежным, невесомым, обещающим. Гарри не осуждал себя за то, что тихо охнул, а поняв это, попытался машинально закрыть себе рот рукой. Вот только в комнату не просочилось ни звука. Спасибо заклятью головного пузыря. А что с руками? Почему он застрял тут, в дверях, не в силах пошевелиться? — Драко, — с притворным недовольством протянула Джинни, отклоняясь от блондина, насколько позволяло кольцо его рук, — Я чуть с ума не сошла, пока дошла до Выручай-Комнаты! — она с упреком тыкнула его пальцем в грудь, — Клянусь, я видела Миссис Норрис, проклятая кошка. Не могу поверить, что ты меня уговорил прийти сюда после отбоя. — Ты не умеешь накладывать Дезилюминационное Заклинание? — приподнял бровь Малфой, а Гарри мысленно пометил себе это умение блондина. А вдруг пригодится, — Не дуйся. Уверен, ты сейчас вся на адреналине, — хищно ухмыльнулся он, беря её за запястье, — О, да так и есть. Но это приятно, согласна? — Может быть, — не сдавалась Джинни, — А если бы меня поймал Филч, мне бы было совсем не смешно, или ещё лучше — Снейп! Пятьдесят баллов с Гриффиндора, Мисс Уизли, и передавайте привет Мистеру Малфою, — очень похоже передразнила она надменную и саркастичную манеру Снейпа. — Ну, ты всегда можешь ему ответить, раз уж ты в курсе, — улыбнулся блондин, заставляя Джинни прыснуть. На самом деле, Гарри не понял шутки, — Можем натравить на него Макгонагалл. — Прекрати, — засмеялась Рыжая, — То, что я знаю, не отменяет того факта, что я не хочу умирать страшной смертью, а значит, буду нема, как рыба. Иногда мне кажется, что они все знают о нас, — призналась девушка, мрачнея, — Ты не подумай ничего плохого, но я не готова рассказывать Рону и Гарри. Рон сразу же расскажет братьям, родители тоже об этом узнают, да и сами ребята с меня три шкуры сдерут, — «Можешь даже не сомневаться», мрачно подумал Гарри, не оставляя попыток пошевелиться, — Надеюсь, сюда никто не попадет, — сбивчиво закончила она. — Это очень необычное чувство — знать, что меня можно стыдиться, — Малфой словно пробовал эти слова на вкус, — Ты знаешь, мне это даже нравится. Я согласен, наши отношения только начинаются. Я пока не готов делить тебя со всей школой, — максимально серьезно заверил её он, заставляя расслабиться, — За прошлый год я хорошо изучил эту Комнату, пытаясь месяцами достать вас, и не смог. Если бы эта кудрявая подружка Чанг не рассказала нам о назначении Комнаты, мы бы до вас не добрались. Но, чтобы тебе было спокойно, я попросил Комнату сделать так, чтобы любой, кто попытается проникнуть сюда, был связан по рукам и ногам и не смог переступить порог этого пристанища. Гарри смог оценить юмор странной Комнаты. Кажется, ей забыли объяснить, что такое метафора и образное выражение. Вот дьявол, и что ему прикажете делать? Лишенный способности двигаться, чтобы снять чертово заклинание… Сколько оно действует? Пятнадцать минут? Двадцать? — Эта мерзкая жаба, Амбридж, наказала всех нас, ты ведь в курсе? — Драко нахмурился и разомкнул руки. — Мне много что можно предъявить, — резко заметил он, — У меня были другие планы на вечер, — досадливо поморщился слизеринец, а у Гарри появилась надежда, что он станет свидетелем банальной ссоры. — Ты прав. Только это не так-то просто — забыть обо всём. Я всегда говорю то, что думаю, — мягко заметила Джинни, проводя ладонью по щеке блондина. «Империо?», безрадостно подумал Гарри, когда Драко Малфой, заноза в заднице и его личный злейший враг, словно преданный пес, нуждающийся в ласке, прижался к её ладони, становясь податливым. Его выражение лица стало практически безмятежным и уязвимым. И Гарри оставалось лишь отвести глаза, словно он подсмотрел что-то недозволенное. — Какая нелепая пара — ты и я, — пробормотал Малфой, — Я ведь всё тот же говнюк, что и раньше. Я не знаю, сколько у тебя братьев, не помню, даже, как их зовут. О родителях нам вообще не стоит говорить: ни о моих, ни о твоих. Помню, как наши отцы сцепились друг с другом возле магазинчика «Флориш и Ботс». Я не собираюсь давать послабления твоему братцу и его дружку, Поттеру. Я даже обещать тебе не могу, что за пределами этой школы мы будем вместе. — Идешь на попятную? — неверяще прошептала Уизли, мгновенно осунувшись. — Что? Уизли, да ты совсем сдурела! Я предлагаю тебе целого себя. А это само по себе ценный приз, — если бы Гарри мог, то фыркнул бы в отвращении, — Если ты думаешь, что я благородно отпущу тебя, то даже не надейся. Малфои всегда получают своё, — самодовольно хмыкнул блондин, — Я, может, и не так хорош, как Поттер, — «Чего?!», — У меня нет шрама на лбу, нет всех этих возвышенных высоконравственных заскоков, но зато я точно знаю, что с тобой делать, Мисс Уизли, — тихо пробормотал Малфой, расстегивая рубашку. И Гарри запаниковал. «Они же не будут? Не сейчас же? Не сегодня? Никогда?». — Можете оставить рубашку застегнутой, Мистер Малфой. Мне нужна только твоя голова, — засмеялась Джинни. «Это что, новый вид извращения?», — Я давно взвесила своё решение. Ты — заносчивый засранец, у нас вряд ли есть будущее, и ты не Гарри, — расстроено вздохнула она и взвизгнула, когда он, зарычав, схватил её под коленями и перебросил её через плечо, пока она безудержно хохотала. В конце концов, слизеринец отпустил девушку, пододвигая к ней невесть откуда взявшийся стул и мольберт. Гарри был готов поклясться, что всего этого не было в комнате всего несколько секунд назад. — Ты дошутишься, и я пойду вызывать Поттера на дуэль, — пригрозил Драко, садясь на такой же высокий стул напротив девушки, — А он всё ещё отделывает меня на наших общих занятиях у Снейпа, гаденыш, — досадливо поморщился Драко, а на лице Гарри появилась первая искренняя улыбка за этот странный вечер. «Знай наших, хорёк!». — Черт, а он хорош, — задумчиво прикусила губу Джинни, но тут же развесилилась под угрожающим взглядом серых глаз, — Я не хочу загадывать на будущее, Драко. Я только знаю, где хочу находиться прямо сейчас. И, понимай это как хочешь, но я до странного рада, что ты совсем не похож на Гарри Поттера. — Спасибо, — тихо засмеялся Малфой, словно не уверенный в этом звуке. Гарри тоже не был уверен, что когда-нибудь слышал смех слизеринского Принца. А вот слова Джинни укололи куда сильнее, чем ему бы хотелось. Гарри попытался абстрагироваться от Малфоя, сосредоточившись на девушке, деловито взявшей в руки карандаш, явно намереваясь нарисовать портрет слизеринца, время от времени, поднимая ласковый взгляд на натурщика. Этим летом он провел два месяца в доме Уизли. Джинни была рядом всё это время: веселая хохотушка с веснушками, смело смотрящая ему в глаза. Она выросла, стала ровней и перестала казаться ему «младшей сестрой Рона», которая опрокидывала масленку за завтраком, стоило ему спуститься на кухню. Маленькая Мисс Уизли выросла в открытую, веселую, красивую, уверенную в себе молодую девушку, в которой сила, непосредственность и дерзкий характер до странного сочетались с мягкостью и грацией. Но он, естественно, начал осознавать масштаб трагедии только тогда, когда увидел её вместе с Дином и спокойно представил себя на его месте. Совсем плохо стало, когда она начала ему сниться, а в его голове развернулась настоящая борьба. Он не был уверен, что влюбляться в сестру лучшего друга — хорошая идея. А вдруг это пройдет так же быстро, как влюбленность в Чжоу, с которой они теперь даже в глаза друг другу смотреть не могут? На одной чаше весов была Джинни Уизли, а на другой всё то, что слово «Уизли» значило для него: семья, друзья, второй дом, уют, забота, тепло. Впрочем, решение он принял достаточно резко и бесповоротно, стоило крестражам появиться в его жизни. Противостояние с Волан-де-Мортом было уже не так призрачно, а стало его страшной реальностью. Ярлык с меткой «Избранный» наклеен на него чарами неснимаемости. Крестражи стали не только его главной прерогативой, но и опасным промыслом, сулившим боль, страдание и, возможно, смерть в случае неудачи. Гарри Поттер был заложником судьбы, не принадлежащим себе. Он не мог себе позволить её, Джиневру Уизли, и он отпускал её, девушку, которая даже не подозревала о том, как ему приходится непросто. Сейчас он мог наблюдать исход своего решения: она сделала шаг вперед, отпустила его, предпочла жить чем-то реальным, а не призрачным. Вот только её выбор был неправильным. Драко Малфой не заслуживает этого. И он сделает всё от него зависящее, чтобы донести эту мысль до неё. Осталось только выпутаться из этой ситуации. — Долго ещё? — тяжело вздохнул блондин, и Гарри был с ним солидарен, чувствуя как капля пота скатывается по виску. — Ты ведь сам согласился позировать. И прошло всего пять минут. Потерпи хотя бы час, — попросила Джинни. — Час?! Ты не говорила, что это будет так долго. Вообще, я согласился только для того, чтобы потискаться, — «Самоуверенный козел». — Как вам не стыдно, Лорд Малфой, — закатила глаза Джинни, впрочем, не выглядевшая недовольной, — Сначала я получаю желаемое, а потом ты. — Меня задевает то, что ты искренне считаешь наши отношения исключительно моим бонусом, — поцокал Драко, — Я-то думал, что ты будешь рисовать красками, мы начнем дурачиться, перепачкаемся, а затем я мог бы по-джентельменски предложить тебе принять душ вместе. А после я бы заставил тебя взять все твои наглые шуточки обратно, — заискивающе улыбнулся он, выразительно поднимая бровь. — Вы такой джентельмен, Мистер Малфой. Не мечтай, сегодня тебе не обломится, — Рыжая показала ему язык, а у Гарри отлегло от сердца, — Хотя, думаю, кое-что можно придумать, — задумчиво прошептала Рыжая, откладывая карандаш в сторону. Гарри зажмурил глаза. О, а он, оказывается, может закрыть глаза? Так чего же раньше этого не сделал? К несчастью, оглушить себя он не мог. — Ты испачкала рубашку за пятьдесят галлеонов, — застонал Малфой, но Джинни явно закрыла ему рот поцелуям, судя по звукам, — Очень отвлекает, но всё равно, пятьдесят галлеонов. — Какая нелепая пара — ты и я, — ехидно повторила Джинни его недавние слова, — Иногда, мне становится страшно, когда я представляю, что все всё узнают. — Ты очень красивая, — пробормотал Драко, и до «слепого» вуайериста долетел звук расстегивающейся молнии на юбке, очевидно, — Не бойся. Я смогу тебя защитить, пускай даже сейчас сюда заявятся все ученики этой треклятой школы. Да, пускай, — и это были его последние связные слова, потонувшие в томных вздохах и звуках влажных поцелуев. Однако, Комната не понимала шуток — получив разрешение впустить в Комнату весь Хогвартс, она освободила Гарри Поттера, вернув ему способность двигаться. Парень провел рукой по вспотевшему лицу, ощутив, что заклинание пузыря спало, а значит, он рискует быть обнаруженным. Поэтому, не тратя ни минуты, он развернулся и выскочил вон из проклятого места. Вряд ли эта парочка способна была заметить сейчас хоть что-то.***
Might be a mistake, A mistake I'm makin'. But what you're givin' I am happy to be takin', 'Cause no one's ever made me feel The way I feel when I'm in your arms. They say you're somethin' I should do without, They don't know what goes on when the lights go out, There's no way to explain All the pleasure is worth all the pain. (c) LeAnn Rimes "Right kind of wrong" Совершаю эту ошибку С гордо поднятой головой. Я уже не прячу улыбку - Я сияю рядом с тобой. Всё, что слышу вокруг - осуждение, Но им бессмысленно объяснять, Что ради Нас не только презрение - Любую боль я готова принять. -Lisyona-
Гарри чувствовал себя очень мерзко, словно испачкался в чём-то. Его задевал её выбор, потому что она была не последним человеком в его жизни. И он точно знал, что Малфой сделает ей больно, стоит ему лишь наиграться. Чертов Драко Малфой! Джинни пока слишком увлечена, чтобы понять это, но он что-нибудь придумает, поступит правильно. Вот только как бы не напортачить… Гермиона бы смогла что-нибудь придумать. Да. Именно так он и поступит, как и всегда: спросит совета у неё. Вместе не так и страшно выстоять перед Роном или попытаться образумить Рыжую. Ему хотелось найти Гермиону сию же секунду, и он в сотый раз напомнил себе, что гриффиндорская умница заперта в Поздемельях. Чертов Снейп. Его мысли стали сумбурными. Гарри остановился только тогда, когда понял, что понятия не имеет, куда идет. Кажется, он где-то в северной части замка, но в этой кромешной тьме, погруженный в свои тяжелые муки выбора, он немного заплутал. Повезло, что Карта была с собой. Гриффиндорец извлек пергамент из складок мантии, чтобы найти точку со своим именем. Он чуть не выпустил Карту из рук, инстинктивно прижимаясь к стене, когда увидел недалеко от своей точки, ещё две. Снейп был рядом, ну что за потрясающее невезение! Наверняка дежурит. А это… Стоп, а что с ним делает Гермиона? Гарри тупо смотрел на Карту, следя за странными объектами, которые медленно, но уверенно двигались в направлении Астрономической башни. Почему Гермиона здесь? Стоит ли ему проверить? Его внутренний голос быстро напомнил ему, чем это недавно для него обернулось. Да уж, тяжело будет забыть такую картину, василиск их задери. Но Гермиона ведь не на свидание пришла, надо думать, так что вряд ли он узнает или увидит сегодня что-то более впечатляющее. И, подбодренный этими мыслями, Гарри не спеша двинулся вслед за ними, поднимаясь на Астрономическую башню. В прошлом году у него не было возможности сдать Астрологию, потому что он упал в обморок, увидев Сириуса в плену у Волан-де-Морта. Гарри испытал некое облегчение от того, что ему больше не нужно будет подниматься на эту башню. Но чутье подсказывало: ему стоит узнать, что происходит. Может, воду мутит не Малфой, а Снейп? — Кажется, сегодня никто не собирается прыгать, — раздался совсем близко голос Гермионы, и Гарри пришлось резко остановиться, аккуратно заглядывая за очередной поворот винтовой лестницы. Гермиона стояла, задумчиво облокотившись о стену, глядя, как Снейп цепким взглядом осматривает обзорную площадку. — Очень смешно, — пробормотал Снейп, поворачиваясь к ней, — Думаю, можно на этом закончить сегодня. Ну что, Мисс Грейнджер? Не жалеете, что напросились скрасить ваше времяпровождение за нудным дежурством? — ехидно спросил Снейп, а у Гарри даже потеплело на душе. Вот это он понимал. Саркастичный Снейп был таким привычным, что это вносило определенную конкретику в этот сумасшедший мир. — На самом деле, я думала, что мы сможем поймать несколько влюбленных парочек, — притворно вздохнула Гермиона, а Гарри почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Его тело поняло раньше, чем мозг, что Гермиона ведет себя слишком привычно. Привычно для них, но уж точно не для разговора с деканом Слизерина. — А если бы это были ваши одноклассники? — приподнял бровь Снейп, становясь у другой стены, подальше от неё. Но вот, что странно: они не касались друг друга, не фамильярничали, не делали ничего, за что можно было бы осудить. Но эта связь, это напряжение между ними заставили Гарри замереть на месте не хуже Оглушающего. — Боюсь, я теперь совсем необъективна, — Гермиона вздохнула немного более томно, чем… чем вообще вздыхала Гермиона Грейнджер! — Мне нравится, когда ты отчитываешь кого-то, если это, конечно, не я. У тебя очень красивый голос, — задумчиво протянула она, улыбаясь улыбкой, которую Гарри ни разу не видел у Гермионы Грейнджер. — Ты флиртуешь, — словно осуждая, Снейп прикрыл глаза и покачал головой, а Гарри не знал, на кого смотреть. Снейп был самим собой, но при этом совсем не злым, как в классе. — Мне приходится, — горько засмеялась Гермиона, — Я ловлю себя на том, что припоминаю советы Лаванды и Парвати, пытаясь произвести на тебя впечатление. «Нет, Мерлин, только не она». Пожалуй, это была его последняя связная мысль на сегодня. Казалось, его сердцебиение выдаст его с головой, но он не находил в себе силы двигаться, привалившись к перилам. — Ты — моя ученица, Гермиона, — Гермиона?! — Дамблдор по какой-то неведомой мне причине верит в то, что я не причиню тебе вреда. Не собираюсь его подводить, — Гарри с удивлением воззрился на Снейпа, чувствуя лихорадочный жар, подбирающийся по шее к его лицу. «Дамблдор в курсе? Этого?». Чего «этого»? Гарри не смог сформулировать даже для себя. — Я — совершеннолетняя волшебница. Мы прошли тот этап, где я была тебе не нужна, — с болью в голосе возразила девушка, — Ты сказал мне, что не можешь быть далеко от меня. Ты знаешь, что я хочу быть с тобой больше всего на свете. Знаешь, со всем этим дурдомом в моей жизни и полной неразберихой в мире, это стало единственным желанием, стремлением, побуждением, которое реально, в котором я уверена на сто процентов, Северус. «Нужно было остаться и наслаждаться Джинни и Малфоем», — решила его «крыша» и покинула своего хозяина. — Я буду защищать тебя и буду рядом столько, сколько тебе будет нужно… — Но ты и пальцем меня не тронешь? — Тьма, Гермиона, я позволяю себе достаточно вольностей. Давай вернемся к этому разговору после твоего окончания Хогвартса, кончины Темного Лорда или падения метеорита. До тех пор, я не считаю… — Даже слушать этого не хочу. Просто скажи мне правду, Северус, — внезапно разозлилась Гермиона, чуть не притопнув от досады, — Я вызываю в тебе отвращение? Ты видишь во мне ребенка? Чувствуешь себя растлителем? А может, я не в твоем вкусе? Может, я недостаточно хороша? — Гермиона тараторила, накручивая себя всё больше. И в Гарри что-то взорвалось, словно треснула колба с ядом где-то глубоко внутри него, растекаясь жидким огнем по венам. Он смотрел на её такое знакомое и, вместе с тем, совсем незнакомое лицо. Никогда ещё он не видел в её карих глазах эту страсть, нежность, жеманность. Гермиона Грейнджер была «своим парнем», лучшей ученицей и верным товарищем. На четвертом курсе Гарри увидел в ней девушку. Девушку, в которую влюбился его лучший друг Рон. И Гарри принял тот факт, что их трио грозит некая опасность в случае провала их отношений. Но сейчас… Смог бы он отойти в сторону, если бы видел её такой женственной, настойчивой, соблазнительной. «Остановись», — скомандовал он сам себе. Это было опасной территорией. Сейчас было важно другое – ЕГО Гермиона выбрала объектом страсти ублюдка Снейпа! Кто может быть хуже Малфоя? Получите. — Не сходи с ума, Грейнджер, — поморщился Снейп. — Я хочу знать! — Как ты можешь быть такой умной, и в то же время такой глупой! — прорычал Снейп, — Ты красива. — Персефона Забини гораздо красивее, — возразила она, выпалив это, словно давно держала эту фразу наготове. — Да, Персефона просто красавица. Не перебивай меня, Грейнджер. Белла тоже красивая, и Нарцисса, и Андромеда… Хороший генофонд, надо признать. — Ну спасибо! — Не. Перебивай. Ты совершенно не умеешь молчать, вечно задаешь неудобные вопросы и выводишь меня из себя! — Гарри с неприязнью смотрел на ненавистного Профессора с каким-то мрачным удовлетворением. Гермиона не слепая и не потерпит такого отношения, — Ты шаркаешь тапочками. Летучая мышь! — Чего? — Стучишь ложкой, размешивая сахар. Летучая мышь! Ты щелкаешь чертовой маггловской ручкой в моем кабинете. Летучая мышь! Ты постоянно нарушаешь мои личные границы. Летучая мышь! — казалось, Гермиона сейчас расплачется, — Ты сегодня придумала эту стоп-фразу и изрядно повеселила меня, потому что ты, сама того не ведая, постоянно врываешься в те двери, на которые я навесил тяжелые цепи с огромными замками. Но что такое цепи для Гермионы Грейнджер?! Мужчина и женщина смотрели друг на друга, а Гарри осознал, что именно сейчас занимается вуайеризмом. Это было хуже любой эротической сцены, во много раз хуже. И сейчас произойдет взрыв. — Но я хочу, чтобы ты это делала. Я ни за что не променяю эту жизнь на прежнее существование. Ты такая нескладная, такая неидеальная, но совершенная для меня. Я никогда и никого не хотел так, как тебя, — спокойно признал Снейп, заставляя глаза девушки вспыхнуть, — Ты давно перестала быть студенткой. Знаете ли, я не целуюсь со студентками, Мисс Грейнджер, — Снейп сложил руки на груди в привычном «учительском» жесте. Гермиона же светилась, словно елка на Рождество. — То есть, дело в тебе и твоих убеждениях? — и, дождавшись его неуверенного пожимания плечами, победно добавила, — Ну, с этим можно работать. И взрыв произошел. У Гарри Поттера. Это стало последней каплей. Его мозг даже не пытался проанализировать это — эмоции взяли верх. — Ублюдок! — Гарри стащил мантию, отбросив её в сторону и направляя палочку на Профессора, отреагировавшего молниеносно, — Стой, где стоишь, Гермиона, — предупредил он ахнувшую девушку, не сводя глаз со Снейпа. — Гарри, прекрати! — запротестовала староста, побледнев. — Я потом с тобой поговорю! — рявкнул гриффиндорец, — Ты больше не тронешь её, Снейп. Мне плевать, что директор верит тебе. Она не для тебя! — Конечно. Она для тебя Поттер, да? Любовь, гормоны и упущенные возможности? — Северус был спокоен, но не трудно было понять, что за спокойствием кроется бешенство. Его поймали на личном. Снейп вперился взглядом в глаза Мальчика-Который-Выжил, — Ооо, — протянул Снейп с сарказмом, опуская свою палочку, словно приглашая, — Нет, любовь тут не причем. Просто бесит, что всё не по-твоему, — с мнимым сочувствием заметил зельевар, — Вы, Поттеры, все одинаковые. Твой отец был таким же. Собственничество — это фамильная черта. Ты, как и твой отец, хочешь получить всё. Считал её чем-то само собой разумеющимся? — глумился Снейп, — Что будешь делать? Нападай, раз вышел из тени. — Гермиона заслуживает лучшего, а не мерзкого извращенца вроде тебя, — выплюнул Гарри, чувствуя шум в ушах. Он не знал, что ему делать, но молчать не мог, — Не смейте говорить гадости про моего отца! Он женился на ровеснице. — Пожалуй, это единственная его заслуга, — кивнул Снейп, сжимая кулаки, — Мы же с вами оба помним, как ваш дражайший отец и его дружок-уродец Блэк развлекались. Вы получили тогда удовольствие от увиденного? — и, глядя на бледное лицо Гарри Поттера, Снейп засмеялся: холодно и отстранённо, — Что теперь? Заберёте несчастную девушку? Так она свободна. Мисс Грейнджер, я вас не держу. Можете ступать с Поттером, — язвительно заметил он, поворачиваясь к гриффиндорке. Гарри тоже воззрился на девушку. — Гарри, всё совсем не так, — умоляюще прошептала Гермиона, — Профессор ни в чем не виноват. Это только моя… инициатива. — Я заметил, — рявкнул Гарри, прикрывая глаза, чтобы успокоиться. Сейчас он понял самое важное: Снейп прав, эта битва проиграна ещё очень давно, — Да что вообще с тобой не так?! — задал он риторический вопрос, — Разбирайся с этим дерьмом сама. С меня хватит впечатлений. Да, вот так. Гарри мог воевать, мог противостоять Снейпу, что бы тот ни говорил. Но что он мог сделать с Гермионой Грейнджер, пытающейся соблазнить, прости Мерлин, Северуса Снейпа? Джинни Уизли была просто ангелом на фоне Гермионы, а Драко Малфой — приемлемым вариантом. Он же оставался один наедине со своей злостью: бессильной и беспощадной. Поэтому он развернулся, подобрал мантию и поспешил вниз по лестнице, прочь от Гермионы Грейнджер, которую он совсем не знал.