***
Гермиона подчеркнуто не смотрела на Северуса Снейпа, с неудовольствием вспоминая их непростой разговор утром. Девушка также старалась не смотреть на Гарри Поттера, чей взгляд говорил ей: «Как это случилось?». Взгляд Мальчика-Который-Выжил, брошенный на Профессора ЗОТИ, вобрал в себя всю ненависть, какая только могла в нем поселиться. Северус же, в свою очередь, отвечал ему взаимностью, а во взгляде, обращенном на Гермиону, сквозило самоуверенное: «Я тебя предупреждал». Взгляд Профессора Дамблдора был полон веселья и легкой усмешки, стоило ему взглянуть на собравшихся. Казалось, директору известно абсолютно всё. Единственным счастливчиком оставался Рон: он не испытывал сильных негативных чувств к кому-либо в этой комнате, Гермиона снова была с ними, а после обеда у него было намечено свидание с его Луной. Ничто не бередило его душу, а внезапный сбор в кабинете директора подогревал его интерес и утолял жажду приключений. — Вы нашли их, сэр? — жадно спросил он, вперившись глазами в директора школы. — Крестражи, — пояснил он. — Думаю, что я в тупике, Мистер Уизли, — добродушно отозвался Профессор Дамблдор, разводя руками. — Все мои знания, собранные в течении многих лет, дали определенные плоды. Я могу поклясться одной своей рукой, что знаю о месторасположении трех крестражей: хижина Марволо Мракса, дедушки Волан-де-Морта, скалистые окрестности побережья, куда вывозили сирот из приюта, включая Тома Реддла, а также озерный край, местонахождение которого нам поведала Мисс Грейнджер. И, так как у нас образовался некий конклав, то я решил вынести на обсуждение план наших дальнейших действий. Нам придется взять за истину то, что три крестража найдены, один уничтожен в Тайной Комнате, и два других нам не известны. Седьмая часть, какой бы хлипкой она не была, теплится в теле Тома. — Так чего же мы ждем? — вновь не удержался Рон под тяжелый явственный вздох Профессора Снейпа. — Мы не можем доподлинно знать, чувствует ли Волан-де-Морт что-либо, когда погибает крестраж. Нет никаких гарантий, что в случае успеха с одним из крестражей, Том не будет уведомлен об этом сразу же. Пока что Гарри уничтожил один крестраж, но в то время у Волан-де-Морта не было «телесной оболочки», поэтому он узнал об уничтожении дневника только со слов Люциуса Малфоя. В комнате воцарилась напряженная тишина, пока её обитатели обдумывали эти слова. — В случае успеха с одним крестражем, мы рискуем открыть все карты перед Тем-Кого-Нельзя-Называть, — задумчиво протянула Гермиона. — Найдя один — потеряем все остальные. — Мы не узнаем, пока не попробуем, — заметил Гарри. — Быть может, на поиски оставшихся крестражей уйдут недели, а может и годы. Нельзя оставлять их на своих местах. Что помешает Волан-де-Морту их перепрятать? — Вся эта затея — риск, но иначе зачем мы здесь? — риторически спросил Снейп, — Если нам даны три переменных, то мы можем попробовать ударить сразу по нескольким флангам. — Но это ничего нам не гарантирует, — прошептала Гермиона. — Нет, — подтвердил Снейп, — Не гарантирует. Думаю, озеро можно оставить про запас и заняться проверенными местами, раз уж вы работаете над ними какое-то время, директор. — Это разумно, — кивнул Альбус Дамблдор, становясь серьезным. — Я обещал ничего не предпринимать, пока Мисс Грейнджер не будет вне опасности. Думаю, что завтра мы можем попробовать навестить Хижину и Пещеры, разбившись на небольшие группы, как оговаривалось ранее, — Гермиона постаралась проигнорировать испепеляющий взгляд Гарри. Теперь он видел всё в другом свете. — Почему бы вам, сэр, не возглавить наш отряд во всех поисках? — немного резче, чем того требовали обстоятельства, спросил Гарри, одаривая Снейпа недоверчивым взглядом. — Потому что за директором следят, — хмыкнул Снейп, не давая Дамблдору ответить, — Ваше отсутствие не может оставаться незамеченным. — Всё верно, Северус, — кивнул Дамблдор. — Я знаю по меньшей мере двух-трех человек, которые пристально наблюдают за моими перемещениями, а также несколько людей из Попечительского совета, которые явно находятся под Империо. — Но если вы знаете… — в замешательстве протянул Рон. — Иногда лучше оставить всё как есть, чтобы иметь определенное преимущество, — заявила Гермиона, покраснев под добродушным взглядом старца. — Именно так, Мисс Грейнджер. Зная своего врага в лицо, мне проще лавировать меж ловушками и препятствиями. Однако, было бы слишком опасно совершать эти вылазки так часто, как мне бы хотелось. От этого мне очень радостно, что я могу поручить заботу о вас Профессору Снейпу. Я дам вам координаты для аппарации завтра, думаю, Северус, ты сможешь создать нужное «алиби» для всех присутствующих, — улыбнулся директор, обращаясь к невозмутимому профессору. — Конечно. Вы все наказаны за неподобающее отношение к преподавателю, если вас спросят. Явитесь на отработку в… — Снейп вопросительно посмотрел на Дамблдора. — В десять утра, — подсказал директор. — В десять утра, — подтвердил Снейп. — Если завтра всё пройдет успешно, и мы будем счастливыми обладателями двух крестражей, то что нам с ними делать? Будем ли мы уничтожать их, или подождем момента, когда найдем все? — спросила Гермиона, ловя себя на том, что нервно покусывает нижнюю губу. — Уничтожить крестраж может что-то поистине разрушительное: Адское Пламя, сильнейшие редкие яды… — начал перечислять Профессор Дамблдор. — Я проткнул Дневник Тома Реддла клыком василиска, — заметил Гарри. — Василиск — практически полумифическое создание, не удивительно, что его яд такой разрушительный. Как нам повезло, что его скелет всё ещё находится в тайной Комнате, — фыркнул Северус, — Главное, не забудьте парселтанг, Поттер. — Не обязательно спускаться в Комнату, — миролюбиво вмешался Дамблдор, почуяв зачатки ссоры, — Меч Гриффиндора всегда можно найти в моем кабинете. Это древнейшая гоблинская работа, — пояснил директор собравшимся, — Он вбирает в себя то, что его закаляет. — А я проткнул им василиска, — полувопросительно добавил Гарри. — Именно так, мой мальчик. Готов поспорить, что мы имеем в нашем арсенале прекрасное орудие для уничтожения темномагических артефактов, — довольно кивнул Дамблдор, словно человек, выигравший в лотерею. — Если же я не прав, то поступим согласно плану Северуса и спустимся в Тайную Комнату, — добавил директор с легкой улыбкой. — Как же нам быть с оставшимися неизвестными? — Гермиона не могла подавить дрожь. Их планы были настолько шаткими, что не внушали ей, человеку, привыкшему к фактам и анализу, доверие. — Увы, как я ни старался, я так и не смог найти ещё какие-либо места, значимые для Тома, — сокрушенно покачал головой Дамблдор. — Хогвартс, — хмуро заявил Гарри, заставив всех присутствующих обернуться к нему. Столь явное внимание немного смутило Избранного. — Школа всегда была его настоящим домом, — пожал плечами Поттер, отводя глаза. — Неосмотрительно прятать крестраж прямо под носом у Профессора Дамблдора! — возразила Гермиона. — мы все знаем, что Тот-Кого-Нельзя-Называть всегда боялся вас, сэр, — добавила она. — Оставить искомое на виду — самое изящное решение. Я бы так и поступил, — пожал плечами Северус, — Но я уверен, что вы уже рассматривали эту возможность, директор. — Я проверил школу в первую очередь. Однако это равносильно блужданию в темноте. Тайны Хогвартса невозможно постичь одному человеку. Вполне вероятно, что Том сумел найти место, куда бы я не смог попасть. — Что-то вроде Тайной Комнаты, — предположил Рон. — Только змееуст мог попасть в неё, а это редкая способность. — Вы провели целое лето, исследуя Комнату, — вспомнил Снейп. — Да, — признался директор, — Я питал большие надежды относительно Комнаты, но тщетно. Тем более, Волан-де-Морт хотел, чтобы Комната была когда-либо обнаружена. Прятать крестраж там было бы попросту самонадеянно. На самом деле, я подумал, что ты, Северус, мог бы пролить свет на оставшиеся крестражи, — задумчиво добавил Дамблдор. — Каким образом, Альбус? — Мы уже стали свидетелями того, что Волан-де-Морт доверил один из крестражей своему соратнику в надежде, что он его сохранит. Я уверен, что Люциус понятия не имел, насколько ценной вещью он обладает. Поэтому нельзя игнорировать этот факт, стоит рассмотреть другие доверенные кандидатуры, что думаешь? — То, что Волан-де-Морт доверился Люциусу — само по себе нонсенс, — задумчиво кивнул Снейп, нахмурившись. — Потому что он никому не доверяет? — уточнила Гермиона. — Потому что Малфои никогда не были на первом месте, — профессор бросил вопросительный взгляд на директора. — Я тоже подумал об этом, — подтвердил Дамблдор подозрения зельевара. — Ты рассказывал мне, что Малфой всегда был у власти, но не мог занять лидерские позиции. — Но Малфой возглавлял этим летом операцию в Министерстве, — возразил Гарри, — Выглядел он при этом однозначным лидером, которому подчинялись все остальные. — За неимением лучшего, — фыркнул Снейп, — Лестрейнджи всегда были по правую и левую руку: Беллатриса и Рудольфус. Малфой же всегда преследовал свои цели и защищал, в первую очередь, свои интересы. Лестрейнджи же истинные фанатики. Летом Люциус остался у руля, потому что супружескую чету Лестрейнджей только-только вытащили из Азкабана. Рудольфус даже не смог принять участия в самой операции, так как тюрьма подорвала его здоровье. — Бедняжка, — едко заметил Поттер. — Вам ли не знать, Поттер, какое действие оказывают на людей дементоры, — не остался в долгу Снейп, — Впрочем, вы у нас мальчик ранимый, с чуткой и нежной душевной организацией. — То есть, кто-то из Лестрейнджей может хранить у себя крестраж? — пресекла гриффиндорка дальнейшие прения. — Я бы поставил на Беллатрису, — нахмурился Гарри, уставившись в огонь камина. Гермиона же с болью подумала о том, какие воспоминания проносятся сейчас в голове её друга, ведь только этим летом Мадам Лестрейндж убила Сириуса. — Северус? — спросил Дамблдор, словно диалог шёл только между ними. Девушке никогда прежде не доводилось наблюдать за их «профессиональными» отношениями. И сейчас она видела, как много Северус Снейп может пролить света на тёмные и неточные участки этой истории. — Сложно сказать. Если нам нужно найти местонахождение двух неизвестных крестражей, то один из них вполне может принадлежать Лестрейнджам, не могу знать, кому именно. Белла, конечно, самая переданная сторонница, но Рудольфус — мозг всей «верхушки». Плюс нельзя списывать со счетов того же Долохова. Одним словом, мы снова ищем иголку в стоге сена, — раздражённо закончил Снейп. — Этот стог на самом деле можно перебрать по соломинке, — мягко заметил директор, — Ориентир — это уже половина дела. Я могу попросить тебя..? — Рискнуть и начать задавать любопытные вопросы Внутреннему Кругу? — язвительно спросил Северус, приподнимая бровь. — Конечно, можете, директор. Иначе зачем я здесь? Скоро намечается приём. С него и начну. Дамблдор удовлетворённо кивнул, а Гермиона покрепче сжала зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь про безопасность её Профессора. Вряд ли такое пройдёт незамеченным даже перед счастливо пребывающим в неведении Роном. То, с какой лёгкостью Профессор Дамблдор просил о подобной «услуге», и то, как спокойно и равнодушно соглашался на это Северус, давало понять, что эти стены слышали кое-что и похуже. Всё в ней кричало о том, что это неправильно, несправедливо. — Думаю, достаточно на сегодня. Завтра нас ждёт тяжёлый день. Советую всем набраться сил. Думаю, Том Реддл подготовил нам отменные приключения.***
Конец ноября выдался особенно ветреным, и студенты предпочитали теплые уютные гостиные факультетов и внутренние дворики замка открытой местности. Поэтому не было ничего удивительного в том, что двое лучших друзей смогли остаться наедине, расположившись под сенью раскидистого дерева рядом с обманчиво-спокойной гладью Черного Озера. Застегнув мантии под горло и укутавшись шарфами, гриффиндорская староста и Мальчик-Который-Выжил пытались согреться хотя бы изнутри, но неловкость, повисшая между ними в бесконечных вопросах, не оставляла надежды. Наколдовав большую стеклянную банку, Гермиона ткнула в неё волшебной палочкой, прошептав «Лакарнум Инфламаре», и в следующую секунду внутри заплясало голубоватое пламя, обдающее теплом примостившихся на траве друзей. Губы Гарри тронула улыбка. — Шестой год идет, а я все не выучу это заклинание. На первом курсе оно неплохо грело нас во время зимних прогулок. А ещё с его помощью ты подпалила мантию Снейпа на квиддичном матче, считая, что он заговаривает метлу, — взгляд зеленых глаз тут же помрачнел, — А теперь ты с ним… — Гарри явно пытался подобрать определение, чтобы описать их взаимоотношения, но не смог. Впрочем, Гермиона тоже не рискнула бы браться за это. — Я хочу, чтобы ты знал, — вздохнула Гермиона, набирая воздух, словно перед прыжком в ледяную воду, — В моей жизни всё идет наперекосяк, но есть то, в чем я уверена на все сто процентов. Первое: я влюблена в Северуса Снейпа, — выдала она самое страшное, стойко встречая его взгляд. — Это случилось не по моей воле, и, Мерлин упаси, не по его. Но это случилось, и я не могу жить теперь без этой части своей жизни, как без правой ноги. Он стал очень важным человеком для меня. Второе: я очень люблю тебя и Рона, — её голос немного дрогнул, когда она вспомнила язвительные комментарии Северуса на этот счет, — Вы для меня — настоящая семья, та, о которой и мечтать нельзя. И пусть вы оба не можете повлиять на мои чувства, но ваше мнение очень важно для меня, ваше одобрение и принятие — лучшая поддержка, которую я могу получить. Я просто надеюсь, что ты сможешь принять меня, Гарри, что ты не станешь меня ненавидеть, — выдала она как на духу и приготовилась ждать его решения. Казалось, что Гарри Поттер готовился не к этому, о чем явно свидетельствовал его растерянный вид. Впервые в жизни Гермиона не могла понять, о чем же он думает, и это здорово нервировало её. — Ненавидеть? — переспросил он, неверяще глядя на неё. — Я не могу тебя понять, но ненавидеть… Ты — лучшее, что есть в моей жизни. Ты и Рон. Ты всегда поддерживала меня, Гермиона, даже в те моменты, когда отворачивались все, включая лучшего друга. Ты верная, любящая, сильная, смелая. За что мне тебя ненавидеть? Я просто отчаянно хочу тебя понять, хочу переступить через это недопонимание, хочу, чтобы было так, как раньше. — Но всё так, как раньше! — Нет. Давно уже нет. Я честно пытался найти отправную точку, когда наша жизнь стала идти иначе. Я думал, может, Рон слишком много времени уделяет личной жизни? Может, ты слишком заигралась в таинственную девочку? А может быть, всё пошло не так, когда Орден и профессор Дамблдор не смогли обезопасить тебя и твою семью? Я раздражался на Рона и злился на тебя, — вздохнул Гарри, задумчиво постукивая по стеклу банки с волшебным «холодным» огнем. — И знаешь, что я понял? Дело во мне. Это лето встряхнуло нас всех после встречи с Пожирателями: Рон стал смелее и проще, ты так повзрослела, правда, в тебе решительным образом изменилась манера поведения, выбор темы для разговора, взгляд на многие вещи. Я малодушно считал, что я тоже изменился, но я застрял. Новость о том, что я и есть Избранный не сделала меня сильнее или храбрее. Я просто застыл, предаваясь скорби по Сириусу, упуская из рук друзей, идущих на два шага впереди, девушку, с которой хотел построить отношения и даже ещё одну девушку, — Гарри улыбнулся ей немного скованно, но так знакомо, что Гермиона наконец-то почувствовала тепло. Она вынесла главное — Гарри не бросит её. — Звучит так, словно я ловелас какой-то, — засмеялся он чуть смелее. — Я всегда это знала, Мистер Поттер, — важным тоном заметила она, пытаясь украсть ещё одну улыбку. — Но я не согласна с тобой. Никто не в порядке, Гарри. Я наивно считала, что война в мире Магии не коснется моих родных. Это оказалось не так, — чуть помедлив, добавила Гермиона, — Рон живет в постоянном страхе за братьев и родителей по ту сторону замка. Ты живешь с бременем, которое под силу только тебе. Мы можем не говорить о войне, но она уже живет внутри каждого из нас. Мы все взрослеем и меняемся. Ты не застрял, просто, возможно, ты — лучший из нас, — улыбнулась она смутившемуся Гарри. Да, теперь каждый из них был на своем месте. — Спасибо, — только и сказал Поттер, просияв ей в ответ. — Пообещай мне, что это всегда останется неизменным. Я люблю тебя. — Я люблю тебя, — вторила Гермиона, чувствуя в глазах непрошенные слезы. И в этом признании не было ничего, даже отдаленно напоминающего что-либо романтическое. — Что происходит между тобой и Снейпом? — вздохнул он, словно нехотя поднимая самый важный вопрос на повестке дня. — Когда это началось? Это было твое решение? Что ты собираешься с этим делать? Как это произошло? — парень осекся, перебивая самого себя. — Не хочу больше никаких секретов. И Гермиона повторила ему их странную историю, зародившуюся в момент, когда Снейп решил спасти ей жизнь. Рассказывать всё это Гарри было гораздо сложнее, чем Джинни, потому что в какие-то моменты его лицо озаряли то злость, то боль, то смятение. -… Не думай, что у нас всё совсем запущено, Гарри, — постаралась она «утешить» друга. — Я даже не могу сказать, что у нас отношения. Он — шпион, Пожиратель Смерти и мой преподаватель. Но нам нельзя иначе, Темный Лорд не дает нам альтернативы, — закончила староста свой рассказ. — Всегда он. — Что ты имеешь в виду? — Волан-де-Морт всегда вмешивается в течение жизни, ломая судьбы, сея смерть и разрушения. Как бы мне хотелось покончить с этим, Герм! — с жаром воскликнул Поттер, неосознанно взъерошивая волосы на затылке и приводя их в ещё больший беспорядок. — Только я не знаю как. — Прекрати брать всё на себя, Гарри Джеймс Поттер. Ты же знаешь, я не верю в пророчества, но если всё в этой жизни предопределено, то я знаю точно, что всегда поставлю на тебя. Пойми, я не выбирала себе этот путь, но я ничего бы не стала менять. — Гермиона! — пораженно выдохнул парень. — Отбросив то, что Снейп — темная лошадка, он старше тебя на двадцать лет! Он — отвратительный человек, отравляющий вокруг себя сам воздух, — и, заметив боль в её глазах, он тут же прикусил язык. — Что в нем тебе нравится? Я правда пытаюсь понять. Это был стандартный вопрос, который ей уже задавала Джинни. И Гермиона могла бы перечислять все его достоинства, расписывая их в красках. Но что это значит для двух врагов, привыкших ненавидеть друг друга? Взглянув на всё со стороны своего друга, Гермиона внезапно осознала всю зыбкость своих взглядов и суждений: на каждое хорошее слово о Северусе легко можно найти несколько весомых контраргументов. Он был действительно сложным человеком, нетерпимым, гордым, упрямым, саркастичным, не умеющим прощать, признавать собственную неправоту, выражать чувства и попросту несносным. Так за что она его..? — Я люблю его. Вот так просто, легко, без какого-либо усилия. Любить Северуса Снейпа было страшно, волнительно и, по меркам её окружения, неправильно. Вот только какая разница, если она давно всё решила и полюбила, без права на дезертирство? — Любишь, — повторил Гарри, пытаясь осознать это признание. — Черт. То есть, ты хочешь дом, семью, детей, три комнатных растения и кота? И всё это со Снейпом?! — Нет. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Хочу каждый вечер спорить с ним до хрипоты, а утром, просыпаясь, видеть его лицо. Я хочу защитить его, как бы глупо это ни звучало. Я хочу подарить ему мир, не требуя взамен ничего. Я готова заслонить его от любой угрозы, недоброго взгляда, встретиться лицом к лицу со своими друзьями и просить их принять мой выбор, внутренне содрагаясь от мысли, что это разрушит нашу дружбу. И это всё я готова сделать ради Северуса Снейпа. Мне плевать, что это неравные отношения, плевать на его прошлое и своё. Какая разница, если всё, что он делает — это оберегает меня. Большего и не нужно. — Ты ведь знаешь, что он может сделать тебе больно, обидеть, оттолкнуть. Что-то я не заметил в нем какого-то особого желания быть к тебе ближе, — каждое слово ранило её сильнее, чем хотелось бы. — Северус сопротивляется, спасает меня, — ухмыльнулась Гермиона, — отталкивает, пытается образумить. Вот только меня не нужно спасать, я не пропала, я не терплю бедствие, я нашла свою точку опоры. Сегодня утром он убеждал меня в том, что ты и Рон отвернетесь от меня теперь, узнав всё. Он считает, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, открывая ему сердце. Он даже предложил найти себе кого-нибудь! — Может быть, признаю это только в этот раз, Снейп — прав? — Нет, Гарри, как же ты не видишь?! Северус живет совсем не той жизнью: он ничего не знает о настоящей дружбе, в школе его преследовали насмешки, его отец ненавидел его, а мать презирала, Темный Лорд использовал его, а Профессор Дамблдор… — Что Профессор Дамблдор? — Ты что, не слышал сегодня? Да он делает то же самое, что и Тот-Кого-Нельзя-Называть. Разве это жизнь? Всё это в угоду великим целям и замыслам. Представь, каково это! — О, Гермиона, поверь, я понимаю, — подозрительно спокойно отозвался Гарри, и девушка прикусила губу, проводя параллели между ними. — Я не могу понять это, но я могу принять, ради тебя. Я никогда тебя не потеряю, в моей жизни было не так уж и много хорошего, чтобы я мог этим разбрасываться. И я буду защищать своё и никому не позволю разрушить эту дружбу, даже Снейпу. Тем более Снейпу. Где-то она слышала что-то подобное. На удивление, Гарри и Северус мыслили очень похоже. Естественно, Гермиона не скажет об этом ни одному, ни другому, иначе они упекут её в Больницу Святого Мунго. — Мне достаточно и этого, Гарри. Просто прошу тебя, попытайся взглянуть на него по-другому, без оглядки на прошлое, будь беспристрастен и честен с собой. Быть может, это поможет тебе понять, — попросила Гермиона, чувствуя волнение. — Это он меня задирает! Он начал меня ненавидеть. Я просто отвечаю ему взаимностью. И вообще, почему бы тебе его не попросить об этом? — вспылил Гарри. — Потому что он не станет. Даже ради меня. И поэтому я взываю к той стороне, которая способна на подобный поступок ради своей подруги, к той стороне, которая ещё не очерствела и не затвердела, подобно мраморному изваянию, — она знала, что это удар «ниже пояса», но это было чистой правдой. На мировую, если она когда-нибудь случится, придется идти Поттеру. — Ты стала настоящей слизеринкой, Гермиона Грейнджер! — воскликнул Гарри и не смог сдержать смешок, видя её смущение. — Впрочем, кажется, не всё потеряно. Дай мне время. Много времени. И не жди, что я буду радоваться за тебя. Я готов подумать об этом и принять это как данность. Если ты будешь счастлива, то о большем я и не прошу. — Когда-нибудь какой-то девушке очень повезет с тобой, — улыбнулась Гермиона, решив более не возвращаться к опасной теме. — Звучит очень жалко! — Но так и есть! — Сначала я думал, что это будет Джинни, — внезапно признался Гарри, заставив Гермиону тяжело вздохнуть. — Я всегда это знала. — Потому что ты — умница, — кивнул Гарри. — Ты же знаешь, что я крайне неуклюж во всем, что касается девушек, вспомни хотя бы прошлый год и мои неуклюжие попытки с Чжоу. Этим летом я жил почти всё лето в Норе и поймал себя на мысли, что думаю о Джинни чаще, чем положено другу семьи. Эта мысль долго росла во мне, получала новые витки развития, а потом… Крестражи. Профессор Дамблдор посвящает меня в курс дела, ведет со мной пространные беседы и выдает одну загадку за другой. Я чувствую себя в отстающих, не поспевая за ходом его мыслей, гадая, как многое из этого мне пригодится в решающей битве. — Думаешь, будет битва? — невольно вздрогнув, спросила Гермиона. — Уверен, причем скорее, чем всем нам кажется. Я… чувствую это, какая-то часть меня знает это. Только не смейся, я знаю, что напоминаю сейчас Трелони с её предсказаниями. Впрочем, смеяться Гермионе хотелось в последнюю очередь. — Это знание, бремя и неизвестность выросли передо мной так неожиданно, что я засомневался, стоит ли давать волю развиться чувствам к Джинни Уизли. Если бы речь шла о Чжоу, Парвати, Лаванде, да о ком угодно — это одно, а начать отношения с Джинни — это совсем другая ответственность. А вдруг завтра война? А если я в ней не выживу? Стоит ли обрекать на душевные страдания не только хорошую девушку, но и сестру своего лучшего друга, и дочь родителей, которые заботятся обо мне, как о сыне? Я решил, что нет. Слишком мало шансов выбраться из этого всего. Одному даже лучше. А в тот вечер, когда я застал вас со Снейпом, я стал свидетелем примерно такой же сцены между Джинни и Малфоем, и меня это ранило. А потом ещё и ты нанесла сокрушительный урон по моему самолюбию, — смущенно признался Гарри удивленной Гермионе. — Серьезно, ты так флиртовала, что даже я попал под эти флюиды, учитывая, что ты мне как родная сестра! Но дело было не в моих чувствах, я принял решение и давно отпустил какие-либо мечты о Джинни. Дело было в том, что вы могли позволить себе то, чего не мог я, и я почувствовал себя неуверенно. Чертовы слизеринцы, — добавил он, вызывая у гриффиндорки искренний и теплый смех. — Я знаю про Малфоя, Джинни рассказала, — призналась она. — Думаешь, мне стоит рассказать Рону? А может, поговорить с ней? Или лучше всего остаться в стороне, потому что это не мое дело? — Нет уж, это не моё дело, Гарри. Ты знаешь, что говорят о тех, кто подсматривает? — подначила она. — Теперь тебе придется жить с тем, что ты узнал, и я не буду тебе помогать, потому что ты всё равно меня не послушаешь, — Гарри только скорчил ей забавную страдальческую гримасу. — Я хорошо понимаю тебя, совсем недавно мне хотелось остаться совсем одной, чтобы не причинить боль. Но вы доказали мне, что я ошибалась. Никто не может быть счастлив в своем одиночестве. Наши чувства — это наша слабость, и в то же время – самая сильная поддержка в жизненных неурядицах. Какая бы дорога тебя не ждала, я и Рон всегда встанем рядом плечо к плечу, даже если я начну ходить в развевающейся мантии с хмурым видом, а Рон в спектральных очках с кучей мозгошмыгов. Мы — твои друзья, и ничто этого не изменит. Сегодня ты восстановил мою непоколебимую веру в это. — Спасибо, — искренне произнес Гарри, и они погрузились в уютное недолгое молчание, думая о своем. — Ты говорил о какой-то девушке. «…упуская из рук друзей, идущих на два шага впереди, девушку, с которой хотел построить отношения и даже ещё одну девушку», — процитировала Гермиона. — У тебя феноменальная способность запоминать любую мелочь. После бала и полутора «недо-свиданий» в виде чаепития в комнатах ассистентки Профессора Флитвика, я возомнил себе, что могу завладеть вниманием самой Флёр, — тяжело вздохнул парень, мрачнея. — Идиотская затея, которую я отбросил за невозможностью. Гермионе вдруг стало неловко. Когда они разговаривали по душам в последний раз? Почему она не в курсе переживаний лучшего друга? Гарри прав — они с Роном отдалились, закрылись в своих мирках. — Она тебе нравится? В смысле, действительно нравится? — полюбопытствовала Гермиона, судорожно пытаясь вспомнить их пару на балу. — Очень нравится. Она уверенная, добрая, умная, решительная, свободная. Да, ты знаешь, я никогда не встречал человека, свободного от условностей и мнения окружающих. Флёр просто эфемерная. Кто бы устоял? — попытался перевести всё в шутку Поттер, но не сработало. С Гермионой никогда не срабатывало. — Ты задаешь вопросы и отпускаешь замечания, которые не сделают честь ни одной девушке, Гарри Поттер. Тебе нравится девушка, она согласилась пойти с тобой, предпочтя тебя всей мужской части Хогвартса, она свободна от каких-либо сердечных привязанностей, и ты забываешь свой главный козырь… — Непроходимую тупость в вопросах отношений? — Не раскрывай все карты, парень. Ты — Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, Избранный по версии Ежедневного Пророка и второй в рейтинге самых сексуальных мужчин по версии Ведьмополитена за август месяц, — Гермиона не смогла сохранить серьезное выражение лица до конца своей тирады, видя изумление на лице обескураженного друга. — Кто же посмел меня обогнать? — притворно возмутился он. — Оливер Вуд. А что ты удивляешься? Он сейчас — восходящая звезда, самый яркий игрок Паддлмир Юнайтед. Ты, конечно, Избранный, но что это значит, когда речь идет о квиддиче? — ядовито заметила она под смех Гарри. — Гермиона Грейнджер — знаток квиддича. Я запомню этот день. — Нет, Гермиона Грейнджер — ярая читательница Ведьмополитена после их статьи обо мне, Викторе и тебе. — Да-да, разбивательница сердец. Уверен, с нынешним романом ты бы попала на первую полосу, — Гарри удалось даже не поморщиться на слове «роман», а Гермиона смогла сохранить безмятежное выражение лица. — Не заговаривай мне зубы. Флёр — умная девушка, раз Кубок Огня выбрал её среди всех студенток Шармбатона. Она старше нас, имеет определенный жизненный опыт, тебе не будет с ней так неловко, как было с Чжоу, для которой ваши отношения тоже были чем-то новым и непонятным. Превознося девушку за её внешние данные и создавая стереотипы о её недоступности, ты показываешь свою поверхностность. — Спасибо! — Говорю как есть. Отбрось в сторону её потрясающую внешность и статус вейлы-сердцеедки и смотри глубже, в самую суть. Поверь, это оценит любая девушка. Билл Уизли, например, тоже простой парень, но ведь сумел завладеть её вниманием безраздельно, что чуть до свадьбы не дошло, по словам Джинни, — напутствовала Гермиона и абсолютно серьезно заметила, — Никто не знает, сколько нам отведено. Я — яркое тому подтверждение. Мне просто повезло в этот раз. Не закрывай свое сердце, Гарри. Ведь, как говорит Дамблдор, твое умение любить делает тебя самым опасным орудием в борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть. — Наверное, мне нужно было услышать это раньше, — улыбнулся приободренный гриффиндорец. — Что-то совсем холодно стало. Пошли в замок. Может быть, чтобы не растерять решимость, загляну к Флёр, чтобы… Ну, сымпровизирую. — Этого я и боюсь. Ай! — засмеялась Гермиона, получая легкий тычок в бок и принимая протянутую руку, чтобы подняться с промозглой земли. — Ты сегодня переезжаешь в башню? — смутился Гарри, но, к его счастью, Гермиона положительно кивнула, направляясь вместе с ним к центральному входу. — Что ты думаешь насчет завтрашнего похода? — Я не знаю, Гарри, но ты и Рон идете с Профессором Дамблдором… — А ты со Снейпом. — С Профессором Снейпом, который является одним из самых могущественных волшебников нашего времени, — мягко поправила его девушка. — Он сможет уберечь меня от любой опасности. Тебе не стоит беспокоиться. — Думаешь, мы найдем их, крестражи? — Я надеюсь на это. Потому что каждый найденный крестраж приближает нас к победе. — И к твоей свободе, — Гермиона предпочла не комментировать это, не желая бередить чувства Гарри своими признаниями, что свобода от Темного Лорда никак не повлияет на её чувства к Северусу. — Разберись со своими чувствами, Гарри. Ты теперь в отстающих, мы с Роном тебе сто очков вперед дадим. — Привет, — раздался голос позади них, и гриффиндорцы дружно обернулись. Перед ними стоял Билл Уизли, одетый, как обычно, так, словно собирался на рок-концерт своей любимой группы: черные джинсы, белая футболка, черная куртка из кожи дракона и высокие сапоги в стиле милитари. Длинные волосы и серьга в ухе оставались его неизменными атрибутами. Джинни не зря обожала Билла, называя его «крутым» — выглядел он и в самом деле впечатляюще. — Привет, — нестройным хором поздоровались ребята. — Помнишь, я недавно говорила о том, что Билл Уизли — простой парень? Забудь. У тебя нет шансов, — прошептала Гермиона, уклоняясь от ещё одного тычка. — Какими судьбами ты здесь, в Хогвартсе, Билл? — Приехал к Дамблдору по делам Ордена, — понизив голос, добавил парень, — Заодно решил навестить Флёр, — приятное лицо на миг помрачнело, но Билл быстро взял себя в руки. — Мы только что попрощались у теплицы номер один. Как ваши дела? Приедете к нам на Рождественские каникулы? Гарри нечленораздельно пробормотал что-то одобрительное, а Гермиона пожалела о своей недавней шутке. Кажется, её друг принялся составлять сравнительный анализ и остался недоволен результатом. — Я ещё не знаю, может быть родители захотят провести время вместе, но, в любом случае, спасибо за приглашение. Гарри, ты вроде бы собирался к Профессору Стебль? — Да-да, собирался, — мгновенно подхватил Гарри. — До вечера, Герм. Было приятно увидеться, Билл. — И мне, — только и успел сказать старший Уизли вслед уходящему гриффиндорцу, — С Гарри всё хорошо? — Не может решиться на серьезный шаг с девушкой, — не стала что-то придумывать Гермиона. — Пойдём? Ты ведь к Профессору Дамблдору? Нам по пути. — Он — отличный парень, но скромный. Всё у него будет хорошо. Как ты? Родители очень переживают из-за всей этой истории с отравлением. — Спасибо, сегодня приняла антидот, так что всё плохое позади, — поспешила заверить она. — Не похоже на это, — серьезно заметил он. — Кто-то совершает покушение на убийство под носом у Дамблдора, не боясь последствий. Я бы поставил на Империо, но от этого человек за кулисами и та лёгкость, с которой он это провернул, кажутся ещё более зловещими. Вряд ли всё позади, — Билл улыбнулся старосте, качая головой. — Надеюсь, Профессор Дамблдор, как всегда, решит эту задачку в ближайшем времени. Гермиона никогда не общалась с Биллом один на один, так как он был нечастым гостем в Норе, устраивая свою личную жизнь. На деле же было понятно почему Джинни обожает старшего брата: острый ум, лёгкость в общении и прямолинейность говорили в его пользу. — Есть хорошие новости от Ордена? — полюбытсвовала Гермиона, но быстро поняла — Билл может казаться очень открытым, но лишнее не сболтнет. — По-разному. Не думаю, что я могу что-то рассказать без резолюции от директора. Мое дело небольшое — я стараюсь наладить контакты с гоблинами и зарубежными коллегами, благо, профессия располагает. — Быть ликвидатором заклинаний — это, наверное, очень захватывающе. Я читала брошюры по выбору профессии, пытаюсь понять, чем бы хотела заниматься после Хогвартса. Ты ведь был лучшим учеником школы? — Ну, не таким хорошим, как Перси. То есть, учился я отлично, СОВ и ЖАБА сдал на «превосходно», но отработок на мою долю выпадало достаточно, — хмыкнул он, входя вслед за девушкой в замок и окидывая его удовлетворенным взглядом. — Всё-таки, здесь царит особая атмосфера. Всегда приятно вернуться, хотя бы ненадолго. Так вот, я закончил Хогвартс и окунулся с головой в авантюризм и путешествия, выбрав, по мнению моей матушки, не самый спокойный образ жизни. Но я не жалел ни одного дня, — улыбнулся Билл и тут же помрачнел, — Ну, почти. — Наверное, такой род деятельности идет вразрез с личной жизнью, — задумчиво протянула Гермиона, поздно спохватившись. — Прости мне мою бестактность. Можешь не отвечать, — поспешила заверить она его. — Да ничего, не пытайся сглаживать углы, моя семья пытается делать это особенно подчеркнуто, — страдальческим тоном произнес он, — Я не кисейная барышня, выдержу. Мы с Флёр влюбились и провели чудесное время рядом друг с другом. Я — человек простой, хочу провести с девушкой всю жизнь — делаю предложение руки и сердца. Но Флёр испугалась, решила, что я хочу лишить её свободы и поставить её у плиты на кухне в виде красивого элемента мебели. — А ты хотел? — Нет, конечно, нет. Но вряд ли я смог тогда внятно объясниться. Уязвленное самолюбие и упавшая самооценка завершили начатое. Нельзя биться в одиночку. Отношения — это поле боя для двоих. Нельзя быть вместе после прямого отказа. Мы и не смогли. Вот, решил поговорить с ней, и сам не понял, для чего. Зато появилось чувство облегчения и надежда на то, что мы сможем стать друзьями. Не сейчас, но когда-нибудь, — его открытость и непринужденный тон подкупали. — Вы были красивой парой, — Гермиона не знала, что можно добавить. Билл строил беседу так, что на его рассуждения нельзя было проявить сочувствие, поддержку или высказаться сколь бы то ни было решительно. — Почему-то мне кажется, что всё, что я скажу, будет ужасной банальщиной. — Не зря ты считаешься умнейшей ведьмой своего времени. Не тушуйся, этим нужно гордиться, ты достойная приемница Уильяма Артура Уизли и Перси Игнатуса Уизли, — притворно важно сообщил он, пародируя брата. — Я не ищу сочувствия, просто стараюсь говорить, как есть, чтобы избежать искажения действительности. Но не будем обо мне. Лучше расскажи, как тебе работается с Профессором Снейпом. Дамблдор говорит, что ты стала практически его личной ассистенткой, — пояснил он удивленной девушке. Что же, очень удачное объяснение. — Мне нравится помогать Профессору, так я чувствую себя причастной, полезной Ордену, — попыталась обличить свою позицию в нейтральную фразу Гермиона. — Я понимаю. Снейп действительно классный мужик. Мне он нравится. Сказать, что она была удивлена — значит не сказать ничего. Ещё ни разу она не слышала положительных отзывов о Северусе Снейпе от тех, кому посчастливилось у него учиться. — Я тоже считаю его замечательным человеком, но мне казалось, что я одинока в этом, — с энтузиазмом заметила девушка. — Ему не обязательно быть приятным и всем нравиться. Я уважаю людей за свободу их выбора. Главное то, что он делает для Ордена, и какой ценой. Проявить неуважение равносильно признанию в собственной недальновидности. Детей мне с ним не крестить, дружбу не водить, а остальное – не так важно. Теперь портрет Билла Уизли был для неё более четким, наполненным, понятным. Но в то время, как в ней крепло понимание этого человека, весь остальной мир терял свою четкость. Последней её мыслью было то, что нужно было послушать Северуса и отсидеться в комнатах.***
— Она потеряла сознание. Я решил, это связано с побочным эффектом от тех лекарств, что она принимает, поэтому принес её к вам, профессор. Словно сквозь вату услышала Гермиона. — Ты всё правильно сделал, Билл, — Билл?! — Антидот нестабилен. Впрочем, это не опасно. Ты удачно проходил мимо. — Я приехал к Профессору Дамблдору и уже на пол часа опаздываю, к слову. Гермиона усилием воли открыла намертво слипшиеся глаза, чтобы обнаружить себя на диване в комнатах Северуса, который беседовал практически в дверях с Биллом Уизли. — Гермиона! Ну и напугала ты меня, — первым заметил её Уизли. — Тогда я могу со спокойной душой оставить её на ваше попечение, Профессор. Уж позаботьтесь о ней. — Всенепременно, — ехидно пообещал Снейп. — До свидания, Профессор Снейп, Гермиона, — махнул им на прощание Билл и поспешил на встречу с директором, надо полагать. Снейп проводил его задумчивым взглядом и развернулся к нарушительнице спокойствия, многозначительно закатывая глаза. Гермиона порой наслаждалась тем, что часть их общения не нуждалась в вербальных формулировках. — Мне следовало послушать твой утренний совет и не перенапрягаться, потому что я выпила несусветную дрянь, которая включает себя более пятидесяти составляющих, что повышает риск побочного эффекта в виде тошноты, слабости или головокружения, — отрапортовала староста, заставив его невольно хмыкнуть. — Именно так тебе и следовало поступить. Не лучшее время выяснять отношения с Поттером. Его нетерпеливый взгляд было сложно не заметить во время нашего экзотичного собрания, — пояснил он в ответ на её вопросительно поднятую бровь. — Сейчас ты расскажешь мне, что я был неправ? — проницательно заметил он с бесстрастным выражением лица. Девушка нахмурилась, мысленно возвращаясь к утреннему разговору. — Да, и с превеликим удовольствием. Ты думал, что Гарри не сможет смириться, но ты ошибся на его счет, впрочем, думаю, не в первый, и, уж точно, не в последний раз. Он совсем не похож на своего отца, Северус. Кажется, не стоило заходить с этой стороны, потому что его лицо стало вмиг жестким, а взгляд колючим. — Что ты знаешь о Джеймсе Поттере? — Ничего, — призналась она, — как и Гарри! Мне достаточно понять, что Джеймс Поттер был не самым приятным человеком, раз позволял себе и своим друзьям нападать на кого бы то ни было, пользуясь численным преимуществом и ощущением собственного превосходства. — Не смей… — Я не жалею тебя, Северус. Боги свидетели, что ты сильнее, чем любой среднестатистический человек. Ты не хочешь рассказывать, я не спрашиваю. В данный момент я защищаю друга, пытаюсь объяснить тебе его позицию. Вряд ли он примет тебя, а ты его. Мне достаточно того, что он может смириться с моим выбором ради нашей дружбы. А можешь ли ты? — Могу что? Признаться в любви к Поттеру? — раздраженно осведомился Снейп, одним своим тоном давая ответ на её вопрос. — Нет, конечно, нет. Можешь ли ты смириться с тем, что Гарри — мой друг, который всегда будет частью моей жизни? — Я — часть твоей жизни всего лишь по случайному стечению обстоятельств, поэтому тебе не нужно примирять меня со всеми твоими дружками и знакомить с родственниками, — выплюнул Снейп, а Гермиона мгновенно вспыхнула, словно спичка. — Ах, да, как я могла забыть. Ты же уже неделю избегаешь меня после той сцены на Астрономической Башне, а сегодня утром, без всяких предисловий, предложил помочь мне собрать мои вещи! — Ты живешь в этих комнатах по согласованию с директором и всем Попечительским Советом. Ты не можешь оставаться здесь после, это легко проверить. Представь, как отреагируют твои друзья, заметив пропажу. Вряд ли Поттер сможет остаться таким же благородным, — издевательски заметил он. — Или ты хотела, чтобы я торжественно вручил тебе все ключи и пароли, а может быть, мне следовало купить тебе тапочки, чтобы ты чувствовала себя, как дома? Воистину, Северус всегда знал, как сделать больнее. — Жду не дождусь, когда выберусь из твоих Подземелий! Я вот подумала, все те порывы, которые я называю благородными… А так ли это? Вся правда в том, Северус, что ты не можешь решиться. В один день ты рассказываешь мне, что мы не можем быть вместе, а в другой выдаешь восхитительные признания, говоря, что не можешь представить свою ежедневную рутину без меня. Два дня счастья и вмешательство Гарри. И вот ты опять полон сомнений, просишь меня обратить внимание на слова друзей, расширить свои горизонты и попробовать найти себе кого-нибудь вне школы, когда-нибудь. Ты просишь меня не надеяться на длительную продолжительность наших взаимоотношений. Но скоро я перестану находить это романтичным и не буду тебе возражать. Гермиона отчаянно хотела услышать опровержение своим словам, но достаточно хорошо успела изучить его характер. Он ни за что не станет её переубеждать, считая это недостойным своего внимания и усилий. Черт, как их разговор дошел до этого? — Я исполню твое желание и не буду тебя ни в чем убеждать, — холодно заметил он. — Ты вольна выбирать. И если ты предпочтешь падение, я не стану тебя отговаривать. Но если на этом пути ты растеряешь всех своих друзей и начнешь сожалеть — будет поздно, потому что я не благородный и не святой, а ты не дура и не наивная девчонка. Ты можешь приходить сюда в любое время, когда пожелаешь… — Ну нет, Северус. Быть может, ты прав, мне стоит походить, посмотреть, вдруг я что-то упускаю. Сыграем свои партии, обменяемся мнениями по поводу прочитанной книги и будем рьяно бороться за падение Темного Лорда. Ты волен выбирать. Я больше не сделаю и полшага к тому, чтобы обрушить стену твоих предрассудков. Какой смысл долбиться в стену, когда ты усердно выкладываешь кирпичи для второй. Ты не умеешь извиняться, это всегда делаю я. Сегодня мне хочется уйти в свою комнату и поговорить как-нибудь потом. Нельзя биться в одиночку. Отношения — это поле боя для двоих. И, опасаясь, что решимость покинет её, Гермиона направилась к двери, зная, что её никто не остановит, и, в полном смятении чувств, она отправилась в Гриффиндорскую Башню, чтобы предаться мрачным мыслям в одиночестве. Северус Снейп задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь, неторопливо перебирая пальцами. Достав из кармана сюртука приготовленный кусочек пергамента, на котором ещё с утра вывел размашистым почерком пароли от всех дверей своих покоев, он только досадливо поморщился, гадая, как их разговор дошел до этого. Кивнув самому себе, он выбросил несчастный клочок в огонь камина и отправился в спальню, чтобы впервые за долгое время заснуть в своей собственной кровати в полном одиночестве и вознаградить свою спину за старания и одержанную победу над Смертью. Вот только облегчения не последовало, и, впервые за много лет, одиночество показалось ему не благом, а тяжелой ношей.