A part of your soul ties you to the next world Or maybe to the last, but I'm still not sure But what I do know, is to us the world is different As we are to the world but I guess you would know that Please don't go, I want you to stay I'm begging you please, please don't leave here I don't want you to hate for all the hurt that you feel The world is just illusion trying to change yo VNV Nation «Illusion © Это как вспышка сверхновой — особый случай. Ещё один выбор, но сколько их было, не счесть. Очевидно, ты — не причина, чтоб мир был лучше, Но ты — причина, что мир вообще ещё есть. Просто не уходи. К черту ненависть, боль, тревогу. Всё вокруг — лишь иллюзия жизни в вечной борьбе. Пока ты обречён на служение дьяволу/богу, Я постараюсь случиться Солнцем в твоей судьбе. -Lisyona-
— Детей нужно эвакуировать из школы! Люпин первым нарушил гробовое молчание, силой отрываясь от переплетенных пальцев и оглядывая собравшихся: живых и мертвых. Портреты почивших директоров Хогвартса с изумлением и плохо скрываемым любопытством взирали на собравшихся колдунов и ведьм, изредка перешептываясь между собой. Большая лестничная башня ещё не принимала у себя столько гостей разом. Среди собравшихся были Наземникус Флетчер, Тонкс, Люпин, Грозный Глаз, Кингсли, Билл и Артур Уизли, Флёр, Макгонагалл и две ведьмы, которых Гермиона видела впервые: Гестия Джонс и Эмелина Вэнс. Основной «костяк» Ордена всего за три часа откликнулся на вызов Альбуса Дамблдора, слушая тяжелые, каждое весом в тонну, слова доклада Северуса. Последнего доклада из стана врага. Гермиона впилась в Римуса немигающим взглядом, пытаясь сконцентрироваться и не смотреть на Северуса. Этот день казался ей нескончаемым. После того, как они совместными усилиями с Мадам Помфри доставили Нарциссу в Больничное Крыло, Снейп вероломно сдал своих студентов на попечение медсестры, без лишних слов испарившись, не перекинувшись с ней и парой слов: его ожидал Альбус Дамблдор. Хотя выглядели они и впрямь не очень: перемазанные в крови, смертельно уставшие после сильного эмоционального всплеска, гриффиндорка и слизеринец почти без боя сдались на милость белоснежных кроватей и умиротворяющего бальзама вперемешку с зельем сна без сновидений. Находчивой старосте удалось первой покинуть лазарет, применив весь свой дар убеждения на Мадам Помфри, заверив последнюю, что на ней ни царапины, в отличии от Малфоев. Колдоведьма проработала в Хогвартсе не один год и наслушалась разных речей от прытких студентов, но девушку всё же отпустила, заявив, что директор наказал ей «выписать ученицу и велеть той явиться к нему в кабинет в шесть вечера», чего мадам Помфри, конечно же, решительно не одобряла, о чем говорили её укоризненно сжатые губы, но противиться распоряжениям директора она не имела права. Так девушка оказалась на внеочередном собрании Ордена Феникса в компании своих двух лучших друзей, чувствующих себя детьми, что пробрались на взрослую вечеринку. Впрочем, весельем здесь и не пахло. Гермиона смотрела на Люпина во все глаза с надеждой на то, что он скажет что-нибудь ещё, гнетущая тишина не только давила на неё каменной плитой, но и давала пугающий простор для самобичевания. Стоило ей подумать о том, что это она стала причиной сегодняшней встречи, сразу становилось невыносимо, словно кто-то облил её помоями, а испуганные глаза друзей обжигали не хуже пощечин. Думать о том, что её мужчина чуть не погиб было сродни ощущению падения в пропасть, и девушка ловила себя где-то посреди этого пути, жадно хватая воздух и заставляя себя цепляться за землю, впиваясь в неё ногтями, чтобы не потерять концентрацию, не подвести никого своей невнимательностью. Снова. — Ай, — тихо зашипел Рон, и Гермиона моргнула, наверное, в первый раз за несколько минут, чувствуя дискомфорт в пересохших глазах. Оказывается, она впилась в ногтями в предплечье своего друга. Её тихое «прости» и его понимающий кивок потонули в густом басе Кингсли Бруствера. — Нельзя, Римус. Школа — это образовательное учреждение. На каких основаниях мы объявим эвакуацию? Угроза нападения Волан-де-Морта? Сейчас весь Магический мир находится под такой угрозой. В домах родителей не безопаснее. — Бездействовать мы тоже не можем, — возразил Артур Уизли, доставая платок из нагрудного кармана, промакивая им голову. — Никто не говорит о бездействии. Нужно согласовать всё с Попечительским Советом, без них у нас руки связаны, — предложил Кингсли. — В Попечительском Совете есть нежелательные лица, — твердый голос Снейпа заставил Гермиону вздрогнуть и дал ей возможность вполне легитимно перевести взгляд на говорящего. Размышлять о том, как этот удивительно волевой человек стоит на ногах, не хотелось. — Ты о Персефоне? — Дамблдор воззрился на своего шпиона, отрываясь от странного артефакта с вращающимися планетами. — О ней в том числе. — Забини не является сторонницей Лорда, мы проверили ещё летом, до назначения её на занимаемую должность, — Кингсли нахмурился, оглядывая Профессора ЗОТИ. — У тебя есть иная информация? — У меня есть опыт общения с этой женщиной. Забини из тех опасных людей, которые на стороне собственных интересов. То, как она распорядится полученной информацией, слишком сильно качнет чашу весов. Нельзя рисковать. К тому же, мы не можем ручаться и за других членов Совета. — Иногда нужно доверять людям, профессор, — вмешалась Тонкс. — Орден не обладает такими людскими ресурсами, какими могут похвастаться Пожиратели Смерти. Нас отлавливают и убивают по одному, и каждая эта потеря отрывает значительный кусок от нашего немногочисленного сопротивления. Эдвина убили недавно прямо посреди бела дня в Лондоне, а меня чуть не схватили Яксли и какой-то мальчишка, когда я покидала Мунго после приема целителя. — Должно быть Ринг, — задумчиво протянул Снейп, глядя куда-то в сторону. — Ты уверена, что сам Яксли напал на тебя? Член Внутреннего Круга редко выполняет подобные поручения. — Что, Снейп, дружка защищаешь? — фыркнул Грюм, но был перебит Нимфадорой. — Точно Яксли, я этого надменного урода ни с кем не перепутаю, — выругалась колдунья. — Нападение на женщину на неприлично позднем сроке беременности, вот так благородство. У этих людей нет никакого понятия о чести, и мы оказываемся в затруднительном положении. Нельзя держать в неведении Попечительский Совет и Мракоборцев. Да-да, Грюм, неусыпная бдительность, я помню, — женщина поморщилась, махнув рукой своему наставнику. — И хорошо, что помнишь, — скрипучий голос Аластора Грюма, словно карканье вороны, раздался из правого угла. Маг опирался на свою трость, в то время как магический глаз вращался с невероятной скоростью, неустанно наблюдая за всеми в этой комнате. — Никому нельзя доверять. Мы все помним, как идиот Долиш пытался шпионить за нами. — Долиш — кретин, — с чувством кивнула Нимфадора. — И всё же, он — мракоборец, хоть и под Империо, — вкрадчиво заметил Снейп, заставив Кингсли, Грюма и Тонкс поморщиться от неприятной мысли, что их отдел не так уж непогрешим, как им того бы хотелось. — Нападение на Хогвартс было целью номер один до моего разоблачения. Мы не можем быть уверены, что теперь Лорд не изменит свои планы. Он рассчитывал на легкую победу, полагая, что директор будет устранен к тому времени, к тому же, он рассчитывал на меня. — Ну да, ты же у нас такой сильный маг, что Лорд теперь в нору забьется и будет дрожать от страха, — каркнул Грозный Глаз, игнорируя опасно прищуренные глаза профессора ЗОТИ. — Нет, детишек эвакуировать никак нельзя. И дело здесь не только в безопасности, но и в целесообразности. Старшекурсники уже совершеннолетние или на пороге своего взросления. Это маги, численное преимущество и сила, с которой придется считаться. Да, один на один им не выстоять против Пожирателя, но толпой… — В Хогвартсе обучаются приблизительно три сотни детей, Аластор, и уследить за тем, чтобы какой-то второкурсник не просочился на поле битвы в случае нападения, мы не можем. Это безответственно, — Гермиона с удивлением отметила, что ТАКОГО Люпина она еще не видела. Мягкость и умиротворенность, свойственные этому человеку, ушли, уступив место решимости и… злости? — Ты переиграл в преподавателя, Римус, — фыркнул мракоборец. — Ты тоже был преподавателем. — Ты путаешь, Люпин, — вмешался Снейп, неотрывно следя за Грюмом. — Наш опытный морской волк был НАСТОЛЬКО сильным магом, что дал Пожирателям Смерти скрутить себя и просидел на дне своего чудо-сундука весь учебный год. Разве он не вправе считать, что дети справятся со взрослыми колдунами лучше него? — Ты бы сдох, если бы не вставил это в разговор. Кстати про Пожирателей Смерти. Удивительно, Снейп, как ты всё время выходишь сухим из воды. Тебя даже Волан-де-Морт прикончить не смог. Не находишь это подозрительным? Знаешь, как мы называли это во время Первой Чистки? Потенциальная угроза выше потенциальной выгоды. Тонкс тихо ахнула, с недоверием глядя на своего наставника. — Довольно, — вмешался Кингсли, но на этот раз его авторитета было недостаточно для подавления конфликта. — Такие как ты, Грюм, относятся к людям как к мясу на кости, и эта ваша идеология вытекает из вашей трусости, — шипел Снейп. — Я приму за комплимент то, что ты считаешь меня опасным. — Я считаю тебя нестабильным, не льсти себе. — Все знают, что не тебе говорить о стабильности. У Ордена не было большей головной боли, чем ты и твои эксцентричные выходки. Под определение потенциальной угрозы ты не попадаешь, скорее, что-то про старую мебель, что выбросить жалко. — Северус, — осек Кингсли. — У Грозного Глаза есть причины не доверять профессору, — всё же вступилась за старого мракоборца его протеже, задумчиво глядя на непоколебимо прямую выправку Северуса Снейпа. — Это удел двойного шпиона, но нам нужно забыть об этом и не тратить силы на разногласия. Враг только этого и ждет. Давайте признаем, что мы напуганы сейчас, потому что слишком полагались на наши глаза и уши в стане Вселенского Зла. И еще… Нимфадора пылко продолжила говорить, но её речь потонула в шуме, природу которого гриффиндорка не до конца осознавала. Девушка вцепилась в стул, а в душе её словно открылась черная зияющая дыра. Сердце билось где-то в горле, а ребра распирало, словно внутри надулся огромный воздушный шар. Кровь прилила к голове и её шум вместе с канонадой в сердце разбивали напускное спокойствие на тысячи осколков. Ей был неприятен Грозный Глаз, что в открытую выказывал неприязнь Северусу, Тонкс, которая, наверное, как и большинство бывших студентов слизеринского декана, не испытывала никаких теплых чувств к её мужчине, и даже Римус, Кингсли, директор вызывали в ней отторжение тем, что не заступились, не пытались противопоставить что-то той антипатии, что была направлена на Снейпа, словно на человека, разрушившего их надежды и планы. О, ей было что сказать всем этим людям, что так беспечно воспринимали эту жертву как нечто само собой разумеющееся, в упор не видели опасность, которой подвергался Северус, не ценили отвагу и силу духа, которую он проявлял каждый день в этой войне.«Хм. Знаешь избитое выражение «свой среди чужих, чужой среди своих»? Так вот, Гермиона, я всегда был чужим среди всех. Ты никогда не была на собраниях Ордена. При Альбусе многие стесняются высказывать своё мнение, хотя покойник Блэк не упускал случая верещать громче Беллы, что я предатель, а все вокруг слепые. Уверен, что и ты сама со своими друзьями часто подвергала сомнению мою преданность»
Только сейчас девушка поняла, что именно пытался донести до неё мужчина. И невозможность выпалить жгущие изнутри резкие слова словно наносила ей раны где-то глубоко внутри. Гермиона Грейнджер — студентка, которая оказалась на собрании Ордена Феникса по воле случая. Её защита заденет его за живое, это она тоже понимала, но легче не становилось. — Кто-нибудь из вас сражался с Волан-де-Мортом? — раздалось вдруг слева от неё. От Гарри веяло спокойствием и силой. Может быть, поэтому волшебники не сказали ему ни слова. — Кто-то говорил с ним один на один? Этот животный страх перед осознанием чистой силы, что словно льется по венам Тома Реддла, может заставить даже самых высокомерных чистокровных магов из аристократии преклонить колени и не оказывать сопротивления, снося пытки и унижения, — гриффиндорец замолчал на несколько секунд, погружаясь в думы. — Четыре раза я встречался с ним, не имея нужных сил и знаний, чтобы навязать борьбу, но каждый раз мне было уготовано избежать неминуемой смерти. Идти каждый раз на поклон этому чудовищу, осознавая все риски, я бы не смог, — прямолинейно и простодушно признался Избранный. — Я не всегда был справедлив к Профессору Снейпу, но то, что вы вменяете ему в вину, попросту несправедливо, потому что никто из вас не был на этом месте и… Спасибо вам, Профессор. Голос Гарри Поттера немного дрогнул, когда он несмело встретился с черными, как бездонные колодца, глазами. Съежившись, словно ожидая порцию язвительных слов или презрения, парень совсем не ожидал, что в наступившей гробовой тишине он услышит: — Пожалуйста, Поттер. Слух возвращался к ней вместе с привычным цветом лица. То тепло, что испытала Гермиона к своему лучшему другу, та благодарность, что вытеснила тьму из её души, то приятное удивление от осознания, насколько крепкий мост построили эти двое в силу обстоятельств в такой короткий срок, словно стальные заплатки залатали дыру, из которой расползался холод по всему телу. Милый Гарри. Тот единственный, кто, несмотря на статус студента и юношеский возраст, имел какую-то удивительную внутреннюю силу, присущую истинному лидеру, кому не смели перечить даже опытные колдуны. Казалось, первый шок прошел, и собрание пришло в оживление. Тему разговора поспешили сменить, возвращаясь к более предметным вещам. — Образовательный процесс не должен быть прерван, — чуть помедлив, высказалась профессор трансфигурации. — Война может длиться годами, но наша задача — обучать новое поколение магов в стенах этого замка. Здесь творится история, и наша цель — обеспечить максимально безопасные условия для студентов. К тому же, Профессор Дамблдор с нами, а это значит многое. — Я согласен с Профессором Макгонагалл, — Билл задумчиво уставился в пламя камина, пока языки пламени причудливо отражались в его глазах. — Волан-де-Морт понимает, что может потерпеть неудачу, если в бою с нами будет директор. Мы должны предусмотреть разные варианты развития событий, чтобы встретить любой поворот судьбы достойно, но поддаваться панике нельзя. — Если мы не можем доверять различным структурам, то мы можем доверять преподавателям Хогвартса, — решительно кивнула Флёр. — Не все они члены Ордена, но преданность школе стоит для них на первом месте. Думаю, что они готовы поддержать план эвакуации на случай нападения, и помочь в его реализации. — Вы все правы по-своему, — Альбус Дамблдор взял слово, решительно отодвигая от себя замысловатые артефакты собственного производства и полностью посвящая себя обсуждению дальнейшего плана. — Планы Тома Реддла нам неизвестны, а нападение на школу находится под сомнением. Дети должны продолжать обучение, но мы усилим меры защиты. Для Волан-де-Морта не секрет, что мы в курсе всех его текущих планов, а значит мракоборцы могут быть оповещены, и я договорюсь со Скримджером, чтобы он выделил нам людей для патрулирования. Походы в Хогсмид будут отменены, как и плановые и внеплановые поездки детей домой. Мы с преподавателями обеспечим пути отхода в случае нападения и разработаем алгоритм действий для эвакуации младшекурсников. Думаю, Мистер Уизли, Мистер Поттер и Мисс Грейнджер решительно выступают за то, чтобы позволить старшим курсам сражаться в случае необходимости, — директор слабо улыбнулся, встретив ожидаемую категоричность на их лицах. — Но, Альбус! — Минерва, мы не можем им запретить. Это их право согласно закону. Аластор, возьми мракоборцев на себя, — Грюм только кивнул. — Кингсли, ты ведь вплотную общаешься с Попечительским Советом, если мне не изменяет память. Совместными усилиями вы обеспечивали безопасность школьников на зимних каникулах. Подай это как идею о продолжении симбиоза между отделами. Нет ничего странного, чтобы озаботиться мерами для экстренной эвакуации в военное время: родители учеников будут только рады узнать, что их дети не станут заложниками этих стен. Нимфодора права — сейчас нам нужны союзники, как никогда. С вами тремя мы поговорим завтра. Мисс Грейнджер и Профессору Снейпу нужна медицинская помощь и покой, а то Мадам Помфри никогда мне не простит то, что я не обеспечил вам должного ухода, хоть и взял это под свою личную ответственность. Гермиона поймала себя на мысли, что сегодня многие раскрылись для неё с новой неожиданной стороны. Вечно добродушный директор сейчас не казался старцем, что разглагольствует о преимуществе перечных пчелок перед тараканьими усами. Сейчас он являл из себя букву закона магического мира, лидера, способного увлечь за собой даже самые изощренные умы и попросту стратега, без тени улыбки разрабатывающего план дальнейших действий. Его голос был так же обволакивающее мягок, но что-то выдавало: его решения обсуждению не подлежат. — Нам придется видеться чаще, чем раньше, — обратился директор к собравшимся. — Том перешёл в наступление, и хоть существует вероятность, что битва так и не состоится… — Дамблдор прервался, взглянув поверх очков-половинок на Северус Снейпа. — Ты считаешь иначе? — резкий кивок был ему ответом. — Как скоро? — Скорее, чем мы думаем, — ответил Снейп и потер переносицу. Первый признак усталости, что он продемонстрировал за сегодня. — Лорд не любит менять планы, к тому же он не делает ставку всегда на одного человека. Уверен, что помимо меня есть те, кто будет стремиться исполнить его волю. Этот локомотив уже нельзя остановить. Лестрейндж говорил о нападении так, словно это полностью решенное дело. — Это достаточно, как его, ну, пессимистично, дружище, — не к месту хохотнул Наземникус и съежился, заслужив два уничтожающих взгляда от Грозного Глаза и Снейпа. — Предпочитаю рассматривать худший вариант, — проворчал Снейп, неожиданно найдя поддержку у старого мракоборца. — Поддерживаю, — все так же ворчливо отозвался Грюм, уставившись магическим глазом куда-то в потолок, словно мог разглядеть затаившихся врагов где-то под сводами башни. — Поддерживаю и я, — подытожил Дамблдор. — Северус, останься. Нам нужно обсудить некоторые детали. Остальные могут расходиться. Прошу не привлекать к себе лишнего внимания и уходить с определенным интервалом, дабы не беспокоить любопытных студентов. Думаю, с них и начнем, — улыбнулся директор школы, и Золотое Трио быстро сообразило, что их мягко выдворяют. Сегодня они стали частью собрания, на котором не присутствовали никогда ранее. О большем не стоило и мечтать, поэтому повторять дважды не пришлось. — Вот это да, — потрясенно проговорил Рон, спускаясь с друзьями по винтовой лестнице. — Снейп сражался с Сами-Знаете-Кем! И выжил! Видать, проклятие, висящее над его должностью, вступает в силу к маю, — пошутил он, но не встретил должного отклика у гриффиндорцев. — Только сейчас начинаешь понимать и ценить то, как сильно все полагались на информацию, добываемую профессором, — отрешенно заметила Гермиона. — В одном я с ним согласен — битве быть. Я чувствую это, — мрачное предсказание Гарри Поттера заставило веснушки Рона побледнеть. — Шрам? Ты снова чувствуешь его эмоции, Гарри? — Нет, Рон, этот канал связи надежно блокируется Волан-де-Мортом. Я просто знаю, и всё. Эти нападения и тычки с обеих сторон должны привести к эскалации. Война должна начаться. Директор — это слабость Тома Реддла, ему пора доказать, что он не боится ничего и никого. Профессор Дамблдор контролирует слишком много сфер влияния. — Я согласна с тобой, Гарри. События не могут просто остановиться. Всё движется словно по спирали, и эта пружина не может сжиматься вечно, она должна выстрелить. К тому же, — взгляд Гермионы стал обеспокоенным, — директор — не единственная слабость Того-Кого-Нельзя-Называть. Ты — его главное бельмо на глазу, Мальчик-Который-Выжил. Гермиона опустила взгляд на свои дрожащие руки. Ей определенно было не хорошо. — Герм, ты в порядке? Ты вся бледная и дрожишь, — Рон выглядел обеспокоенным, переглядываясь с лучшим другом, негласно принимая общее решение. — Давай-ка отведем тебя к Мадам Помфри. Ты сегодня многое пережила и слишком рано покинула Больничное Крыло. Хороший сон и чашка травяного чая должны помочь, — увещевал младший Уизли. — Так мама всегда говорит. — Ты и впрямь выглядишь плохо, — вмешался Гарри, видя, что подруга собралась протестовать. — СЕГОДНЯ ты уже ничем и никому не поможешь, — зеленые глаза встретились с карими, и девушка понимала, что имеет в виду Поттер. Северус всё ещё у директора и вряд ли будет способен сегодня вести диалог, мечтая об отдыхе. Идея ждать его в подземельях была соблазнительна и вместе с тем нестерпима. К тому же, вернется он явно не скоро. — Хорошо, — сдалась Гермиона Грейнджер. — Я, наверное, попрошу у Мадам Помфри бодроперцовое зелье, а то меня знобит, — к радости мальчиков заявила староста. — Ведите, — обреченно вздохнула она под синхронные широкие улыбки своих друзей. В конце концов, был человек, которого она бы хотела навестить сейчас.***
Мадам Помфри встретила её радушно и выдала нужное зелье, заставив, впрочем, остаться на пол часа, дабы убедиться, что оно подействовало и девушке действительно стало лучше. Гермиона не сопротивлялась, решив заодно разузнать у Драко подробности его злоключений. Она была похожа на наркоманку, мечтающую получить новую порцию боли, возвращаясь в своих мыслях в тот злополучный день, когда Драко помог разгадать ей загадку Герпия Злостного. Конечно, гриффиндорка прекрасно понимала, что нельзя предусмотреть всё, невозможно держать под контролем каждую деталь в их вечном круговороте событий, но легче не становилось, как бы она не пыталась себя убеждать. Северус — её лекарство, но оно сейчас ей недоступно, и вот она пришла за… Зачем? — Не успела, Грейнджер. Я сваливаю отсюда, — Драко сидел в брюках и рубашке на больничной койке, усмехаясь ей своей привычной полуулыбкой. И только тревога, то и дело пробивающаяся наружу, давала понять, что это всё показное, но делиться своими переживаниями с ней Малфой намерен не был. — Ты ещё и вернулась сюда. Я думал, ты висишь на шее у крестного и причитаешь что-то своё, женское. — Я бы очень хотела причитать, но он пока занят, — девушка нахмурилась, оглядываясь по сторонам. — Мы в Больничном Крыле. Ты мог бы не кричать так громко, а то нас могут услышать. — Не переживай, госпожа староста, Больничное Крыло на удивление пусто. Тут только мы и моя мать, — глаза блондина метнулись к ширме рядом с его кроватью. — Как она? — Спит, — коротко отрезал слизеринец. — Пока мы тут отсыпались, Снейп приходил и позаботился обо всем. Сейчас ей нужно хорошенько отдохнуть. Сегодня от меня тут нет толка, а эти стены наводят тоску, — с отвращением заметил Драко. — Хочу помыться, чтобы почувствовать себя человеком. — Джинни наверняка себе места не находит, — Гермиона с удивлением отметила, как блондин стушевался. — Она ведь знает, что ты здесь? — Я не стал говорить ей, что иду к Лорду. — Но почему? — Не хотел, чтобы она переживала, к тому же переживал сам до тошноты. Всё произошло слишком быстро сегодня, я был занят подготовкой к встрече. Создавать дополнительные воспоминания было бы попросту неразумно. Сейчас пойду замаливать грехи, — впрочем, выглядел Малфой очень довольным от предвкушения скорой индульгенции. — Будешь причитать о своём, мужском? — не удержалась от шпильки Гермиона, улыбаясь. — План был именно такой, — в тон ей отозвался Драко. — Ты хотела со мной о чем-то поговорить? «Да». — Нет. Беги, Ромео, а я должна отбывать свое наказание еще минут пятнадцать, пока жар от перцовой настойки не сойдет на нет. Она с улыбкой наблюдала, как Драко аккуратно заглянул за ширму, чтобы убедиться, что Нарцисса Малфой благополучно спит, а после слишком быстро для «надменного слизеринского принца» покинул палату с позволения Мадам Помфри. Улыбка, впрочем, быстро угасла. Видя воодушевление на лице блондина, грриффиндорская староста не решилась возвращать друга в пучину боли и страшных воспоминаний. Гермиона решила вариться в этом котле сама. Озноб всё никак не проходил, и пришлось признать — она не заболела, её недуг лежит в совершенно другой плоскости. Поднявшись на ноги, словно признавая поражение, девушка собралась покинуть лазарет вслед за Малфоем, когда услышала вполне бодрое: — Мисс Грейнджер, можно вас? Робко заглянув за ширму, гриффиндорка с удивлением моргнула, увидев Нарциссу Малфой, царственно восседающую на больничной койке, облокотившись на небольшую стопку подушек. Даже нелепая ночнушка и стерильно белые простыни смотрелись иначе, подчиняясь этой невозмутимой женщине с идеально прямой спиной. Урожденная Блэк смотрелась нереалистично в больничном интерьере. Было ясно как день, что пять минут назад она абсолютно точно не была спящей. — Вы не спите, — Гермиона была недовольна тем, что эта фраза прозвучала отнюдь не вопросительно, а утвердительно. — Знаю, Мисс Грейнджер. «Ну вот и поговорили», — хотела сказать староста, но удержалась. Миссис Малфой заставляла её чувствовать себя не в своей тарелке. — Я имею в виду, что Драко… — Не хочу, чтобы он видел меня в этом, — отвращение в её голосе было выверенным и безукоризненным. — Моему сыну и так досталось сегодня, я даже не представляю, что именно он перенес, — не без гордости заметила колдунья, — поэтому не захотела сейчас обрушивать на него материнскую заботу и расспросы, которые могут подождать и до завтра, — Вот как. Получается, они, не сговариваясь, обе решили избавить Драко от треволнений. — Думаю, Мисс Уизли сейчас будет очень кстати. — Драко повезло с ней, Джинни очень хорошая, — выпалила Гермиона и поморщилась вновь. Рядом с Нарциссой она несла что-то несуразное и была крайне недовольна собой. Девушка готова была поклясться, что это настоящий талант этой женщины вести такого рода разговоры с пристрастием, когда выпаливаешь всё, как на духу. — Хорошая — это не профессия. Так говорил мой отец. «Хороший» — это пустое определение, но то, что вы «болеете» за свою подругу, я оценила. Однозначно талант. Сказать целое развернутое предложение, но не сказать ничего — дорогого стоит. — Я позвала вас, чтобы поблагодарить. Это называется долг жизни, Мисс Грейнджер. — Не стоит… — В Магическом Мире это очень серьезное обязательство, — прервала её Миссис Малфой, и девушке показалось, что ей указали на её место, как маглорожденной. Возможно, Нарцисса рассудила так же. — Гермиона, — девушка вздрогнула от удивления и внезапной смены тона на несколько градусов теплее, — Вы проявили сегодня благородство, доброту, заботу и смекалку. Благодаря вам затея моей сестры, — губы блондинки дрогнули в вымученной улыбке с примесью горечи, — закончилась провалом. Вижу, вам любопытно. Что же, думаю, я вполне могу отплатить вам в некоторой степени, уняв вашу потребность в ответах, — улыбнулась женщина, заставив Гермиону порозоветь. — Я получила послание от сына в виде телесного патронуса. О да, Гермиона не ошиблась в этот раз точно. Нарциссу Малфой распирало от гордости, и скрыть этот факт она попросту не могла, да и не считала нужным. — Хорек? — Простите? — Патронус. Мне любопытно как он выглядел. — Это был. павлин, Мисс Грейнджер. Секундная пауза, и обе женщины засмеялись, разрядив обстановку. — Не то, чтобы это было самым приемлемым для меня вариантом, но, поверьте, красота оперения заворожила меня, несмотря на текст послания, — голубые глаза лучились теплом. — Драко сказал собираться и ждать Северуса и Добби, нашего бывшего домовика. Сказал, что они придут за мной. Я сразу поняла, что всё пропало, — на Гермиону вновь смотрела серьезная сосредоточенная Леди. — Для нас, Малфоев. Если уж я стала объектом их внимания, то ничего хорошего нашей семье это не сулит. Уже через пять минут я была готова покинуть родные стены, чтобы пуститься в бега. Всё необходимое я прихватила с собой, — Леди Малфой кивнула в сторону небольшого серебристого клатча, аккуратно водруженного на стопку с одеждой на прикроватной тумбочке. Девушка готова была поспорить, что вместительность этой изящной вещицы могла бы посоперничать с её бисерной сумочкой. — Северус появился вместе с эльфом в моей гостиной, но выглядел очень скверно. Кажется, он потерял сознание. Простите, — Гермиона поняла, что больно прикусила щеку с внутренней стороны и Нарцисса заметила её напряженность. — Белла пыталась вразумить меня, но я уже давно сделала выбор и подготовила себе альтернативный вариант, который не включает в себя… — Нарцисса замешкалась, подбирая слова. — Боль, пытки и испытания? — О, я не была бы так уверена, Мисс Грейнджер. Все ещё впереди, — нахмурила идеальные брови блондинка. — Скажем так, я не захотела покориться судьбе и пойти по пути наименьшего сопротивления. В конечном счете, только мой сын имеет значение, и я хочу для него самого лучшего. В данный момент Драко будет лучше здесь. Ненадолго в палате повисло молчание, но оно не доставляло дискомфорта. Каждая из них задумалась о будущем, таящем прямую угрозу для всего, что было им дорого. — Он имя ваше повторял, — Гермиона вскинула голову, встречаясь с внимательным взглядом серых глаз. — Северус. В беспамятстве он бормотал лишь ваше имя, Гермиона. Вы были для него маяком, светом, целью, к которой он стремился вернуться. Ваша любовь придает ему сил, делает по-настоящему опасным для врагов. Я сначала скептически отнеслась к вашим отношениям, не сочтите меня несовременной, вы больше годитесь в невесты Гарри Поттеру, а не Северусу Снейпу, но сегодня я увидела то, что мой друг вряд ли когда-то смог бы донести до меня словами. Это настоящее чувство, квинтэссенция накопленных за долгие годы сдерживаемых эмоций, цените это, потому что ни один мужчина не даст вам того же. Знаю, Сев сложный… — Неправда, — решительно прервала её Гермиона, выпрямляясь на стуле. Почему-то новость о том, что человек из близкого окружения её мужчины принял её за хорошую партию неожиданно придала ей сил и уверенности. — То есть, да, Северус многогранная личность, простота в данном случае лишь показатель недалекого ума, а он умнейший человек, которого я знаю, и он тоже придает мне сил. Очень хотелось моргнуть под пристальным взглядом умных изучающих глаз Нарциссы Малфой, но гриффиндорка выдержала это испытание с честью. — Я должна отдохнуть, — неожиданно заявила Миссис Малфой, и Гермиона только сейчас заметила, как женщина откинулась на подушках. Сегодня был тяжелый день для всех. — Не сочтите это за дерзость, Гермиона. Я бы хотела как-нибудь еще поговорить с вами, вы очень занятная девушка. Будете рядом с Северусом, помогайте ему, подарите то, что можете только вы — тепло и всепрощение. Сев сыграет ключевую роль в этой войне, я знаю, в стороне он не останется. За всей своей проницательностью он так и не разглядел, что он не второстепенный персонаж, а главный герой. К несчастью, герои слишком уж часто погибают смертью храбрых, а в наших с вами интересах не допустить этого. Спокойной ночи, Мисс Грейнджер. Гермиона моргнула несколько раз, глядя на безмятежное лицо Нарциссы Малфой, которая, казалось, мгновенно погрузилась в сон, стоило ей договорить и поставить точку в их беседе. Теперь природа дружбы Северуса с этой женщиной стала ей куда понятнее: проницательная, умная, хваткая и не терпящая лишней болтовни, Леди Малфой вполне представлялась ей в её воображении той самой женщиной, что без труда заставляла людей говорить всё как на духу. Не желая дольше оставаться в Больничном Крыле, девушка почти перешла на бег, чувствуя непреодолимое желание быть в Подземельях, даже если ей придется ждать Северуса до глубокой ночи. Стоило двери мягко закрыться за гриффиндорской старостой, как Нарцисса вновь вынырнула из своего лже-сна, что-то обдумывая. Её глаза метались бесцельно, а губы шевелились в одной ей известных расчетах. Леди Малфой делала последние ставки, осознавая, что на кону стоит жизнь её семьи, и ей нельзя было просчитаться, её «ставка» должна была прийти к финишу первой и, желательно, живой. Северусу Снейпу нужно было выиграть эту войну, а девочка достаточно умная, чтобы оказать ему поддержку. — Если только он допустит это, Мисс Грейнджер, — в пустоту комнаты сказала она, наконец-то позволяя себе провалиться в глубокий сон.***
— Не молчи, пожалуйста, Джин. Драко оторвался от созерцания пола, сидя на небольшом диване, широко расставив ноги и опустив голову, словно его подташнивало. Выговариваться Джинни было одновременно и сложно, и естественно, словно так и должно быть. Обнажаться перед этой удивительной девушкой было попросту необходимо, не боясь показать свои страхи и слабости, зная, что Уизли примет это без колебаний и сомнений. Сейчас же девушка застыла рядом каменным изваянием, а веснушки особенно ярко выступали на её побледневшем лице. Он ждал, что она будет ругать его за то, что оставил её в неведении, причитать из-за того, какой опасности он подвергся, ждал слез жалости от особо красочных и запоминающихся минут боли, но ему стоило помнить, что его сильная девочка умеет мыслить за пределами стандартных сценариев. Вот и сейчас, прожив с ним каждую минуту этого нескончаемого дня, Джинни без слов прильнула к нему. — Наверняка, это очень страшно, — полушепотом то ли спросила, то ли утверждала девушка. — Уйти, не сумев попрощаться, встретить неизбежное и отдаться на волю судьбе без сопротивления. — Звучит не по-геройски, — попытался пошутить блондин, но в горле предательски пересохло. — Звучит так… страшно. Не могу даже отругать тебя на чем свет стоит и затопить своими переживаниями, потому что умираю от страха за то, как мы близки были к тому, чтобы все закончилось, — у Драко по телу побежали мурашки. Именно эта мысль набатом стучала у него в голове, когда первое Круцио достигло цели. — Потерять тебя, даже в самой сухой и общей фантазии — словно легкие вырвать через горло, — Рыжая прикрыла глаза и прижалась к его правому боку еще сильнее, словно ручной котенок в поиске тепла. Воображение Малфоя быстро нарисовало ему хваткие лапы тьмы, что сгущались за тонкой гранью света неярких факелов и мрачной, поглощающей свет, кромешной темноты непроглядных углов комнаты. — Звучит эгоистично, но зато честно: слушая твою историю, я подумала первым делом о себе. Что было бы со мной, не стань тебя? Как просыпаться утром, а главное зачем и для чего? Ну вот, а обещала себе не проронить и слезинки, — тихий всхлип с извиняющейся улыбкой до странного стали именно тем, что положило началу таяния ледников Драко Малфоя. Та тяжесть, тот новоприобретенный груз пригвоздили его к земле не хуже пушечного ядра на цепи, а эта девочка не знала, что за сокрушительную силу несут в себе ее слова, ее сияющие бездонные глаза и дрожащие нежные руки, обвивающие его талию так неожиданно сильно, словно он — последний оплот и маяк для этой гриффиндорки. — Я снова влюбилась в Героя, ну что же это такое, — посетовала Уизли, но, взглянув на него снизу вверх, поспешила добавить. — Выходить к врагу на бой с палочкой в руке — это смело и отважно, но насколько велика разница, когда тебе отведена роль сдать оружие и явиться к врагу на милость судьбы, всей душой желая жить и победить… Драко Малфой, ты, со своим вполне себе большим эго, почему-то не видишь очевидного — ты Герой. Не самый шаблонный и каноничный, но Герой. Мой. Тот, которого я полюбила впервые и, кажется, безвозвратно. Мне страшно, потому что ты стал мне ближе, чем брат, отец и мать. Мне страшно, что я не переживу, если эта война заберет тебя. Мне страшно быть полной страхов, Драко. Он пытался осмыслить ее слова, старался осознать их вес и попытался не бояться утонуть в том вихре эмоций, что бушевали в нем сейчас. Джинни Уизли может и не умела говорить витиевато на сорок минут, но то, как точно и прямо били ее слова, было обезоруживающе и пугающе щемяще. Драко как-то вмиг осознал, ради чего все эти метания, за что он борется, почему предает порой установленные идеалы, а главное — перестал стыдиться этого. Как бы он не высмеивал любовь, она ответила ему со всей жестокостью, разделив мир на до и после. Можно сколько угодно говорить о долге перед семьей, о желании выжить, о своих интересах и морали. Но, в конечном итоге, была она, его Джиневра. И этого было достаточно. Достаточно, чтобы стать для нее тем самым пресловутым Героем со своей изломанной моралью, способным на все, лишь бы быть с ней рядом. Любви оказалось достаточно, чтобы беспрекословно положить свою жизнь на ее алтарь. Драко рывком приподнял свою Рыжую, чтобы усадить к себе на колени, лицом к себе, зарываясь в ее бесконечно прекрасную копну рыжих волос и вдыхая, первый раз за этот долгий день, воздух полной грудью. «Ты не представляешь, что сделала для меня, Уизли». — Ты не представляешь, что сделала для меня, Уизли. — Я просто люблю тебя. «А я тебя». — А я тебя, — вторил Драко своему внутреннему голосу и испытывал что-то похожее на эйфорию от того, что, возможно, впервые в жизни его внутренний голос совпадал с тем, что вырывалось из его рта. Впервые он настолько открыт, как никогда раньше, и это их заслуга, заслуга существования этой пары. Платиновый Дуэт. Ее нежные губы, легко, словно обещание, прижавшиеся к его губам, стали тем самым последним оружием в борьбе с его ледниками, без труда растопив его сомнения и страхи. «Мерлин, Уизли, я сдохну без тебя». — Я сдохну без тебя, Рыжая. Ты знаешь? — ее кивок заставил его рассмеяться и украсть еще один, более глубокий, поцелуй, который он с сожалением оборвал. — Ты даже не представляешь, какие реакции вызывают у меня твои слова, — очень серьезно заявил слизеринец, обхватывая ее лицо ладонями, чтобы читать и наполняться любовью этой девушки, глядя в удивительно живые карие глаза. — На самом деле, я чувствую, — очень серьезно заявила Джинни и заставила его засмеяться. Искренне. — У кого что болит, любимая. Нет, Уизли, у меня на тебя всегда стоит, — ухмыльнулся Малфой, стоило румянцу затопить ее бледное лицо. Так-то лучше. — Люблю, когда ты смущаешься. — Я догадалась, — хмыкнула девушка и вновь прильнула к нему, тесно прижимаясь, словно боясь отпустить. — Что же будет дальше, Драко? Он обдумывал ее слова несколько минут в уютной, не давящей на перепонки тишине между ними. — Ты спрашиваешь в масштабах Магической Британии? — уточнил Малфой, но Джинни удивила его и тут. Пора бы перестать удивляться, но это было выше его сил. — Нет, я спрашиваю про твою семью. Что теперь с вами будет? Куда бежать? Что делать? На чьей стороне выступать? Где затаиться? Это был сложный вопрос, но самый животрепещущий и для него. Пусть он и не успел поговорить с матерью, но решение существовало только одно. Сегодня они оба сделали выбор, очевидный для Темного Лорда. — Отец сейчас в недосягаемости для Лорда, и это хорошо. Ему нужно оставаться в стороне от этого дерьма. Мы же с мамой теперь беглецы, — Драко хмыкнул и обнял её покрепче, чтобы отогнать щупальца холода, которые было двинулись куда-то к сердцу. — Можем, конечно, двинуть к друзьям в Европу, — он почувствовал, как Джинни вздрогнула, — но я не оставлю ни тебя, ни школу. Я же теперь Герой, надо как-то поддерживать имидж новоприобретенного статуса. Ладно, на самом деле, я для себя всё давно решил, а сейчас, когда сторона стала ясной и четкой для всех, мне даже проще выступать против… знакомых. Например, родная тетка всё сделает, чтобы сжить меня со свету и колебаться она не будет. Она и родной сестры не пощадила, — слизеринец нахмурился, вспоминая, как сегодня чуть не потерял мать. — Крестный и Грейнджер сработали отлично, — чуть тише заметил он. — Разве я мог бы оставить их сражаться? Разве смог бы быть далеко от тебя? Нет, я давно знал, что буду сражаться за Хогвартс, за нас с тобой. Только в мире, где больше не будет власти Темного Лорда, мы с тобой реальны, и за эту реальность я готов отдать жизнь, — просто заключил он. — Мама это тоже понимает, и никуда не уедет от меня, как бы я ни просил. — Вы уже говорили об этом? — вскинула голову Джинни. — Нет, но есть вещи, которые понятны нам без слов. Моя мать очень умная женщина, она слишком хорошо меня знает. Уверен на девяносто девять процентов, что она останется здесь ожидать битвы. — Ты думаешь… Думаешь, битвы не избежать? — взволнованные карие глаза поймали его в плен, и Драко пришлось взвесить каждое слово. — Ему нужен Поттер, ему нужен Дамблдор, ему нужен Снейп, нужна треклятая школа. Школа сейчас то место, куда свелись все дорожки с надписью «тупик» в конце пути. У Лорда нет другого пути, его армия придёт. — Но ведь Сам-Знаешь-Кто всегда боялся Дамблдора. — Это верно. Я и сам ломаю над этим голову, но на кону стоит слишком многое. Огромное количество последователей стоит за его спиной и следит за каждым его шагом, ловят каждое его слово. Ему придётся рискнуть всем, чтобы не потерять авторитет в глазах приближенных. Может быть, он даже останется в стороне от этого, насколько сможет, но школа должна стать его оплотом силы и власти. Про твои планы я даже спрашивать не буду, — с легкой горечью усмехнулся блондин, и Джинни порозовела, но уверенно встретила его взгляд. — Вся моя семья будет сражаться, я не буду стоять в стороне. — Знаю. Поэтому и люблю. Думаю, не только я и ты останемся в школе. Уверен, львята не покинут Хогвартс. — Отряд Дамблдора точно останется, — пропустила колкость мимо ушей Джинни. — Старшие курсы уже в том возрасте, когда им нельзя запретить сражаться, даже по закону. Я останусь, пускай меня будут силой выволакивать отсюда. Обещай, что не будешь препятствовать мне в этом, Драко. Обещай мне. Он отметил про себя это решительное выражение лица и опасно поблескивающие глаза, запечатлевая в памяти любимые черты. Наверняка ей было невдомек, насколько сильно он уважал в ней ту силу, что она излучала. Он бы никогда не посмел погасить этот огонь, к которому сам так опрометчиво метнулся и грелся в лучах её обжигающего тепла. — Драко? — ах да, видимо, он совсем задумался. — Я собираюсь сказать что-то очень романтичное. — О. — Да, а ты все портишь. — Я вся во внимании. Не каждый день такое увидишь, — её улыбка сбивала и в то же время дарила чувство легкости и непринужденности между ними. — Я передумал. Просто, когда все начнётся — мы должны быть рядом. Я прихватил для тебя кое-что из редких вещиц тёмного и страшного склепа Малфоев. — У вас и в самом деле есть склеп? — её изогнутая бровь была бездарной пародией на его мимику, что развеселило его еще больше. — Я тебя там закрою и не пущу на поле боя. Ладно, держи. Это Сквозное зеркало. Так мы сможем общаться друг с другом, — блондин протянул гриффиндорке одно небольшое зеркало с кованой ручкой, обвитой искусно высеченными стеблями с цветами, которому явно было несколько веков. — Чтобы связаться со мной, ты должна громко произнести мое имя. Я буду носить его в кармане и оно нагреется, как ваши зачарованные монеты, которые вы использовали для Отряда Дамблдора. Ты сможешь не только увидеть меня, но и услышать. Никогда с ним не расставайся, мы не должны потерять друг друга в хаосе, который обязательно начнется. Мне будет спокойно, если ты будешь в моем поле зрения. Теперь девушка выглядела по-настоящему напуганной, да и сам Драко чувствовал себя так же. Сейчас, когда они обсуждали план действий, битва уже не казалась чем-то далеким и нереалистичным, она стала явью, прямиком из самого страшного сна. — Кто-то со Слизерина… — Я не знаю, — честно ответил Малфой и поморщился. Он и сам не раз думал о том, кто из его друзей предпочтет эвакуацию и приходил к неутешительной статистике: почти все. — Забини, возможно, если его мама́ не дала других указаний, а так ни у кого нет веских причин оставаться и сражаться против цвета семей, что выгравированы на гербах нашего факультета. Думаю, ты понимаешь. — Понимаю, — Джинни не собиралась шутить над этим. Не собиралась она и осуждать. — Держись Гермионы, когда все начнётся. Ну, ты же понимаешь, она может быть скорее ближе к Подземельям, чем к Башне Гриффиндора. Мне так будет спокойнее. Найди меня, а если надо, освободи меня, если братья запрут меня где-нибудь, — мрачно пошутила девушка. — Я не смогу жить дальше, если не буду там, рядом с вами, в гуще событий. Видит Мерлин, мне есть за что сражаться. — Платиновый Дуэт? — Платиновый Дуэт. И это прозвучало как клятва между ними, как незримое обещание выступить единым фронтом наравне, не пытаясь идти на жертвы и включать благородство. Это было заявление не расставаться ни в жизни, ни в смерти, ни в горести, ни в радости, ни сейчас, ни когда-либо потом.