Жизнь находит свой путь

Чарли забыла чертово молоко. До ужина она слонялась по дому без какой-либо цели, а потом случайно увидела, как лицо Рона сунулось в холодильник. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она на какое-то мгновение отключилась от реальности на коротком пути от свалки до дома и проехала мимо бакалейщика, не останавливаясь. — Я дал тебе список, — надулся Рон.  — Да, действительно, — Чарли почувствовала себя так, словно только что пнула щенка, и встала, чтобы помочь расставить тарелки и столовые приборы в качестве раскаяния. Отис хихикнул, глядя на нее. Она взглянула на микроволновые часы, но уже знала, что скоро восемь вечера и бакалейная лавка будет закрыта. Все ненавидели молоко на заправке. — Я возьму немного, пока мама не вернулась с кладбища. А завтра первым делом пойду куплю. — Я положу записку на твой руль, — согласился Рон. — Да, хорошо, — Чарли закатила бы глаза, если бы не была взрослой женщиной, отчим которой изо всех сил старался приготовить себе и ее младшему брату ужин. Или если бы она уже не потерпела неудачу, вооружившись списком, в котором был только один пункт. — Спасибо. Как всегда, Рон проводил в гараже как можно меньше времени. — Твоя мать хотела, чтобы я кое о чем рассказал вам обоим, — сказал он за ужином. — Мы рассматриваем дома в районе залива. — Вы переезжаете? — Чарли остановилась, не донеся вилку до рта. — Мы уже давно подумываем о переменах. Для всех нас! — Рон улыбнулся, как будто это был какой-то восхитительный подарок, которым он очень гордился. Чарли не сразу вспомнила, что многие родители, когда переезжали не брали с собой взрослых детей. Так что, да, убедиться, что дом был с тремя спальнями и мог вместить Чарли, было настоящим подарком. …Они собирались уехать? Оставить этот дом? Дом ее отца? — Разве это не здорово? Чарли улыбнулась, чтобы дать Рону то подтверждение, которое ему было нужно, и позволила Отису справиться с возбужденной болтовней. Она снова посмотрела на свою еду и сосредоточилась на том, чтобы положить ее в рот. *** Он никогда не найдет меня снова. Это было последнее, о чем стоило беспокоиться Чарли. Во-первых, Сан-Франциско, возможно, был самым близким городом к Брайтон-Фоллз, но жизнь там все равно заставляла Чарли каждый день подолгу ездить на работу и обратно. Погода тоже была другая-шел сильный дождь, а это означало, что Чарли придется принять меры, чтобы защитить свою машину от ржавчины. После года стабильного заработка ее бумажник был довольно толстым. Может быть, Чарли просто найдет квартиру поблизости с крытыми гаражами? Куда бы она положила все свои (папины) инструменты? Может быть, было бы лучше, если бы она просто согласилась на этот шаг на некоторое время и увидела, как бы все обернулось? Это единственный ориентир, который у него есть. Он не знает, где еще ее искать. Чарли должна была встать через пять часов, а она не могла заснуть. Бесцельно побродив несколько минут по дому, она, конечно же, направилась к своему гаражу. Как всегда, она просмотрела кассеты и выбрала желто-черную пленку, которой там не должно было быть. Потому что это была не настоящая кассета. Она нашла ее через несколько недель после исчезновения Би, и всякий раз, когда она раскрывала ее, над ней появлялась маленькая голограмма. Чарли не знала точно, что это было, но подозревала, что это был радар: куча кругов и мигающий огонек далеко в одном направлении. Большую часть времени он указывал на северо-восток, в направлении, в котором автоботы и десептиконы обычно появлялись на телевидении.   В глубине души она помнила, как называла Бамблби «своим лучшим другом». Она задалась вопросом, сказала ли она это Би так, как Отис сказал бы это своей собаке, где ты просто обнимаешь свое домашнее животное, гладишь, холишь и лелеешь, словно хочешь почувствовать ту самую связь, как с любым живым человеком; и как бы это не было горько и больно, но это было лишь только заменой. Неа. Чарли был почти уверена, что она имела в виду это по-человечески. Было немного странно встретить своего лучшего друга в начале лета, провести пару месяцев вместе, а потом никогда больше его не увидеть. Но у Чарли никогда не было много друзей, и, честно говоря, она не нуждалась в них. Мама и Рон, казалось, думали, что Чарли должно быть одинока, но Чарли решила, что это не так. Она отличалась от них. Она не нуждалась в людях вокруг себя, как они. Она предпочитала ограничиваться дружбой с другими механиками в мастерской. Не похоже, чтобы у нее было много общего с выпускным классом. Она определенно не соглашалась ни на одно из свиданий вслепую, которые пыталась устроить мама. Чарли полагала, что если Мемо задержится здесь достаточно долго и ни одна другая девушка не поймет, что он хороший человек, то она, вероятно, окажется с ним, но, честно говоря, это не входило в ее список приоритетов. (Чего бы только Чарли не отдала за одну только картину. Кодак. Полароид. Или еще что-нибудь.) Она вздохнула. Несмотря на то, что ее роль в миссии Бамблби была невелика, Чарли всегда будет чувствовать себя особенной, просто чтобы быть частью этого. Быть первым человеком, которого он встретил, человеком, который не испугался; человеком, который не вызвал полицию, не разрушил все, не убил его. Она помогла ему, починила его, поставила на ноги. Она ткнула пальцем в голографический проектор и невольно улыбнулась. Это было похоже на монитор сердцебиения. Что-то, что она могла проверить, время от времени, когда казалось, что ее мир рухнул, и время было потеряно, и ее сердце бешено колотилось, когда она пыталась понять, кто она такая. Вид этой маленькой мигающей точки всегда успокаивал ее. Она была на девяносто процентов уверена, что это личный сигнал Би, и что, пока он остается на радаре, он гарантированно будет жив. Я никогда не увижу его снова. Как и в каждую бессонную ночь до этого, Чарли аккуратно убрала пленку на место. Это был первый раз, когда она расстроилась из-за этого.   *** Три года ее ничто не беспокоило. В основном не думая об этом: никогда не волнуясь, никогда не испытывая ностальгии при виде ярко раскрашенного мускул-кара, и даже не моргнув глазом, когда Отис принес домой игрушечную модель Бамблби. Черт возьми, она едва ли видела достаточно, чтобы знать, что Хасбро неправильно поняла каждую оставшуюся деталь — за исключением, может быть, желтого. В этом нет ничего удивительного. Разве это не компания G.I. Joe? Реализм: не их конек. «Спасибо Джерри! Итак, давайте перейдем к новостям дня! Люди все еще говорят о большой шокирующей новостной истории, обнародованной вчера, Где борцы за свободу уничтожили одного из инопланетных захватчиков! Но без видеодоказательств, подтверждающих этот факт, Скептики советуют нам не делать…» Чарли поняла, что она слушает, и переключила станцию.  Хм? О, это намного лучше.   Она зевнула и начала пританцовывать на водительском сиденье, постукивая пальцами по рулю.    «♫Слова жестоки, Они разрушают тишину, Внезапно врываясь В мой маленький мир. Они причиняют мне боль, Пронизывают меня насквозь♫» Она свернула в продуктовый магазин, нашла место для парковки прямо перед входом и помахала рукой какому-то старику, которого ее мать хорошо знала, но имени которого Чарли никогда не могла вспомнить. *** То, что сейчас произошло, то что вызвало ее преждевременный кризис среднего возраста, дало Чарли понять, что значит «жить полностью в настоящем». Она в супермаркете, в каждой руке по пакету молока, а вокруг газет и таблоидов собирается необычайно большая толпа. Она смотрит на них, потому что клерк долго возится, а очередь длинная. Она читает «Энквайрер», журнал, известный своими историями о снежном человеке, русалках и черепахах, живущих в канализации Манхэттена. Время замедляется, и вдруг жизнь сжимается до одного мгновения, и ничего больше. Там, на обложке журнала, изображена картинка, которая вот-вот заставит все остальные информационные агентства в мире позеленеть от зависти. Это фотография той самой«разборки роботов».Только в верхней части страницы нет заглавных букв «Очередное столкновение с инопланетянами». Вместо этого заголовок Энквайрера звучит так: «Это военное преступление». Потому что на картинке изображен раненый робот в красно-белом, с символом Красного Креста на плече, и у него нет оружия. Его руки подняты в мольбе, когда солдаты и танки стреляют по нему. — Я медик! — робот цитируется блочными белыми буквами, — Я Автобот! Да что с вами такое, люди?! Молоко падает на землю и выливается из упаковки. Кассир кричит, чтобы привлечь ее внимание, но она ничего не слышит. Она покупает журнал в магазине, закрывается в корвете, судорожно сжимая пальцы, и делает глубокий, тяжелый, болезненный вдох. Чарли — никто. Она не герой. Она не солдат. Она не собирается бежать и бросать свою жизнь в какой-то безумной план, чтобы попасть в самую гущу войны, в которой она ничем не сможет помочь. Она просто какая-то случайная девушка, которая покупает машины для склада. Но в своем сознании она видит автобота-медика, видит, как он молит о пощаде. Затем его заменяет Би, снова пронзенный гарпунами сквозь нагрудник; только на этот раз Чарли нет рядом, чтобы умолять его встать и дать отпор. Зеркало заднего вида ловит ее взгляд, и в нем отражается лицо незнакомца. Чарли заводит машину и хватает рычаг переключения передач. Она поворачивается на своем сидении и обхватывает рукой подголовник, чтобы обернуться назад. Ей нужны все консервы в кладовке. Ей нужны ее инструменты — все до единого, все, что она сможет уместить в машине. Ей нужна пленка, которую Би оставил ей в гараже. Лучше бы его точка все еще была там.