Глава 3. Банк памяти
Сквозь толстую пелену практически могильного сна слышался стук. Металл бился об металл, и все сознание жаждало тишины. Липкие веки сковали глазницы, зрачки будто бы заваливались вовнутрь, а боль и мигрень давали о себе знать в первую очередь, когда нервные окончания начали приходить в чувства. Эти звуки, смешанные с разговорами и тарахтением, были похожи больше на грохочущую газонокосилку, на которой каждый третий четверг месяца ездил местный садовник. Возле дома матери. Возле ее дома всегда ездил садовник, и он всегда останавливался, чтобы подстричь отвратительные, редкие и засыхающие, как его мать, квадратные кусты. Женщина всегда выходила в любом халате, который открывал вид ее варикозных ног, на лице в семь утра было слишком много макияжа, и этот «садовник» получал пятьдесят баксов в нагрудный карман футболки. Он всегда задерживался возле дома семьи Айеро больше, чем должен был. Газонокосилка тарахтела на улице пятнадцать минут и тридцать секунд под звуки влажных шлепков тел на кухне. Вывалившись из воспоминаний, Фрэнк услышал еще один громкий стук по металлу, а затем яркий свет, будто бы из фонарика, рассек веки, заставляя жмуриться. Айеро попытался сделать вдох, но ощущение полного отсутствия сна сковывало все тело, будто его парализовало. Удар по руке. Холодный металл по бедру. Фрэнк мгновенно открыл глаза, а легкие резко расширились, хватая воздух, будто бы в последний раз. — Подъем! — грубый и слегка сонный голос Джефа резал уши, царапая барабанные перепонки. Фрэнк интуитивно закрыл лицо руками и отвернулся, пытаясь дышать, пока может. Этот кошмар не закончился. Это был не сон. — П-пожалуйста, — он не понимал, что происходит. Мужчина, в свою очередь, выключил фонарик на телефоне и сделал еще один удар, в этот раз по другому бедру. Удары были сильные, а рука ужасно тяжелой, — Хватит, я уже проснулся! — Я сказал подъем! И на этих словах Фрэнк вскочил с другой стороны кровати, пытаясь выпрямиться. Все тело уже трясло мелкой дрожью, а глаза в ужасе метались по грязной комнате. Та же комната, в которой он отключился вчера. Босые ноги наступили во что-то липкое и парень посмотрел вниз, замечая тонкий слой застывшей крови, а также свою абсолютную наготу. Оттуда обезумевшие глаза метнулись на плечи и предплечья, замечая криво приклеенные пластыри, глубокие порезы и еще кое-что. Когда взгляд опустился на грудь, Джеф напротив него начал смеяться, да так, как глумились подростки в старшей школе. Мужчина достал сигарету и закурил. Руки тряслись, и в горле образовался ком, вся верхняя часть тела болела от глубоких проколов, но это место просто жгло. Бренд на теле. Огромная буква G. Его пометили, будто скот. Первым инстинктом хотелось попытаться это стереть, но Фрэнк быстро передумал, надеясь, что рана не заражена и заживет без шрамов. Он постарается, чтобы она зажила без шрамов. — Джерард долго с этим возился, по-моему, хорошо вышло, — парень выдохнул дым в этой крошечной комнате прямо в лицо Фрэнки. Айеро сделал слабый вдох и с ужасом подумал о том, что, если этот кошмар не закончится, то скоро от него будет пахнуть, как от трупа. — Я не привязан. Что все это значит? — голос слегка дрожал и Фрэнк волновался, в особенности из-за металлической трубы, которую Джеф крутил в руке, а отчасти из-за сигареты, которую могли тушить об него. — Одевайся, тебе надо тут все отмыть. — Ах… — хаотичный разум пытался найти выход каждую секунду. Фрэнк подобрал мятую и грязную от крови одежду с пола, а точнее — только джинсы. Футболка и белье были разрезаны пополам. За ними он нацепил кеды на босые и липкие ноги, потому что носков нигде не было видно. — Вот тряпка, — розоватого оттенка дешевый кусок ткани прилетел во Фрэнка, — а вот вода, — пренебрежительным тоном сказал Джеф, указывая на металлическое ведро, от которого разило все той же хлоркой. Парень посмотрел на часы и затушил сигарету о поручень кровати, и что-то в его взгляде стало слишком нервным, когда он наконец-таки разглядел стрелки циферблата в этом полумраке. — Господи, вчера все вышло не лучшим образом, но каким-то чертом ты собрал так много бабла, что тебя решили оставить. Плюс, этот идиот просто с ума сошел. Кстати, о нем… — еще один удар трубой по краю кровати, пока Джеф набирал что-то в телефоне. Фрэнк присел, начиная мочить тряпку в ведре и начал хаотичный мыслительный процесс: «Я до сих пор в этом кошмаре. Изрезан, изнасилован, с трудом могу дышать, легкие горят. Меня избили с утра, и мой голос осип от тех криков. Начало утра Фрэнка Айеро?» Сколько адреналина могло влиться в кровь? Казалось, бесконечное количество. Ноги будто бы налились свинцом, а вместе с ними и руки. Несмотря на свое не очень плотное телосложение, Фрэнк все еще не оставлял надежд сбежать. Он был уверен, что отключит этого засранца одним гребанным ударом. «Ты хочешь выбраться из этой нищеты? Драй полы. Мой их. Сейчас получишь зубную щетку вместо швабры! Грязный засранец, и где тебя только черти носят. Ты должен быть тут всегда. Не смей поднимать головы!» — Опять черти его где-то носят, ничего удивительного, — последовала неловкая пауза, Фрэнк слегка выпал из происходящего, абсолютно не понимая, где он находится, и несколько секунд держал руки в ведре. Бежать. Бежать. Бежать, — Эй, пацан! Я с тобой разговариваю. — Да? — Да! Ты еще и дерзишь. После вчерашнего! Возможно, ты не понял, но ты никогда не уйдешь отсюда, и ты сдохнешь здесь, как скотина, — на его лице заиграла улыбка. Явно представлял, сколько денег дают на трансляции за смерть. — Послушай, у тебя уже дрожат руки, это нормально. Мы тут такое творим с «людьми»! Они стреляют себе в коленную чашечку по одному приказу! Действительно есть, чему дивиться. У тебя есть что-то, что приносит больше денег, чем другие, поэтому жить ты будешь долго. Если ты будешь сопротивляться, то желание жить у тебя отпадет, и довольно быстро. Никто не будет тебя спасать от смерти, и ты наверняка перережешь себе глотку. Джеф сделал затяжку, а Фрэнк не мог поднять глаза и с ужасом водил тряпкой в разные стороны по полу, понимая, что хочет сделать, и на что у него хватает смелости. В глазах становилось мутно, а желудок начинало выворачивать ничем. — Хотя, — глупо оттопырив мизинец, мужчина задумался, — возможно, если ты будешь приносить очень много денег, тебя придется уберегать от смерти. Возможно, люди будут любить вечно сопротивляющегося, кто знает? Однако, если ты все же перестанешь сопротивляться, то умирать тебе захочется намного меньше. Некоторые даже получают какое-то ненормальное удовольствие. Пара недель со мной, и ты превратишься в машину извращений, детка. Его монолог раздражал, Фрэнк тер пол и чувствовал, как его сейчас вырвет. Кровь собиралась тугими спиралями, и страх, сидящий в подкорке сознания, был лишь слегка разбавлен этой абсолютно бесполезной информацией о его положении. Руки болели, болела задница, болели ноги от ударов, болела голова, болело горло, болела скула от пореза, болели глаза, болела гребаная, черствая душа. Все мутнело и сознание давало сбой, но он все еще чувствовал решимость сбежать или убить тут всех. «Что он будет делать, если появится кто-то еще? Если тут появится Джерард? В какую сторону бежать после двери? Что я буду делать на улице в мороз? Что, если, пока я буду убегать, меня подстрелят, словно лесную дичь? По крайней мере, они уже меня заклеймили как животное». — Вообще, я думаю, у тебя большой потенциал. Ты вообще видел свои влажные губы? — он усмехнулся и с придыханием вздохнул, — Оттирай быстрее, у меня тут не весь день, чтобы за тобой следить. — Я ничего не вижу. У меня плохое зрение, — оно было отличным, — Лампа работает плохо, а в свет коридоре горит тусклый. Раз уж дверь приоткрыта, открой ее шире, — голос звучал сипло, будто бы не принадлежал ему, но мозг работал на сто двадцать процентов, и Фрэнк был готов в любой момент рвануть с места. — Не вытвори ничего, отсюда все равно нельзя убежать, — Джеф медленно подошел к двери и со скрипом приоткрыл ее, как вдруг Фрэнк подскочил, преодолел крошечную комнату в два шага, с силой приложил голову мужчины о стенку и шагнул в коридор. — Черт тебя дери, засранец! «Недостаточно сильно. Недостаточно сильно!» «Узкий длинный коридор со множеством дверей! Двери!» Панический взгляд по сторонам, пока за его спиной слышался громкий болезненный стон: слева коридор вел к двойной широкой двери, а справа к маленькой и узкой, но на ней была тонна замков. С полной уверенностью, что за двойной дверью его ожидает множество людей, а замки могут быть заперты, Фрэнк мысленно подкинул монетку и ринулся направо. Тело с силой впечаталось на перекладину поперек двери, а раненое плечо стукнулось о металл. Замков было много, их было слишком много. О, как же Фрэнк сейчас хотел весить на сто килограмм больше, его бы не остановила такая дверь, он бы вообще сюда не попал, его бы просто не унесли! — Да ты дрянь, стой! Там некуда бежать, сколько раз тебе говорить! — голос приближался, и спустя три четверти секунды за волосы Айеро с силой дернули, повалив на пол. Фрэнк заметил окно в продолжении коридора. На нем не стояло решеток, а стекло выглядело старым и пожелтевшим. Еще бы одна секунда, и он бы выпрыгнул через него. Из груди Джефа раздался облегченный вздох, а Фрэнк тихо заныл. — По крайней мере, ты попытался. Слушай, я никому не скажу, но в следующий раз, — парень понизил голос и поднес палец к губам, намекая на то, что нужно было вести себя тихо, — В следующий раз тебя за такое убьют. И когда я говорю убьют, я не говорю, что тебя застрелят. Кто-то из команды любил отрезать пальцы по фалангам, сечешь? Ты вообще слышал крики вчера? Ты глухой? Может, ты тупой? Джеф с легкостью поднял Фрэнка и потащил, с силой сжав руку и вдавив пальцы в раны. Сознание иногда блокировало очень многие вещи, как, например, сейчас. Словно нечеткое и тонущее на дне реки животное, его слабо сформированная личность терялась в этих стенах. Страх заполнял легкие, и все мысли возвращались к приему наркотиков и тому, как бы хорошо было сейчас снова быть не в себе. Фрэнк не чувствовал себя. Лишь обложка от человека, которому медленно, но верно, становится все равно на то, что с ним произойдет. Неудачный побег? Всего лишь подтверждение тому, что он умрет здесь. Двери сливались воедино, и обволакивающее теплое осознание того, что он все это заслужил, просачивалось в мозг. Все это место было похоже на бесплатную дозу со стопроцентным летальным исходом. Плечи болели, как и гравировка первой буквы имени Джерарда. Постепенно воспоминания о вчерашних событиях начали возвращаться, и первыми из них были странные ощущения от наркотика. Они делали приятно. Было больно, страшно, и он помнил свой животный страх, но этот дофамин, приливавший в мозг, отметал все на второй план. Фрэнк сделал заключение, что это было что-то сильное, но сам он никогда такое не употреблял, однако душа зависимости тихо шептала: «попроси еще». Следом за этим последовали мысли о том, как он сюда попал. Он вспомнил утро, поход в магазин, продажу таблеток и Майки Уэя, который каким-то самым несчастливым образом оказался с ним. — Мне больно! Отпусти, я буду идти сам! И скажи мне, где… Где Майки?! — Фрэнки дернулся, и Джеф нехотя отпустил уже довольно грязные волосы Фрэнка, а затем отвел взгляд в сторону. — Я не должен тебе ничего говорить. Ты что ли не слышал крики вчера, еще раз повторяю? — Кто кричал?! — Ты тупой? Просто признайся, ты тупой? — в голосе звучало раздражение и насмешка одновременно, а руки мужчины слегка тряслись и сжимались в кулаки. — Я не… Просто скажи мне, что с ним! Прошу тебя! И я постараюсь не сопротивляться, — Фрэнк сам не понял, зачем это сказал, но рычагов давления на человека, у которого в руке была железная труба, у него не было. Все заявления про его тупость было разумно оставить без внимания. — Майки убили. Это был заказ. Его убили. Это были его вопли, — последовала неловкая пауза, а затем Джеф стукнул трубой по металлической двери крошечной комнаты Фрэнка, кивком указывая на тряпку с ведром. Громкий звук выбил из мыслей, и Айеро дернулся, в этот раз стараясь послушно встать на колени на грязный пол, снова погружая алую ткань в воду с хлоркой. — Как же… я же так ему и не сказал. Чертов Уэй! — Фрэнк бормотал вслух, с силой вытирая липкий и мерзкий от его и чужой крови пол. — Что именно? Ну, ты можешь потом… — Джеф округлил глаза, а затем прикрыл рукой рот, будто бы боялся обронить какое-то слово, на что Айеро лишь кинул полный отчаяния взгляд, — не важно. «Важно». Так проходят минуты. На оттирание комнаты в девять квадратных метров уходит больше времени, чем могло казаться. По ходу дела Фрэнк начал находить это довольно медитативным, если бы не раны на теле, а также два отрезанных пальца, что он нашел в щелях пола, которые его довольно-таки сильно напугали. «Они ненастоящие. Они ненастоящие, Фрэнки. Все те, с кем ты общаешься, к кому ты прикасаешься, они все ненастоящие. Повторяй себе это каждый раз, когда я приказываю тебе отречься от них». Засохшие черные конечности не были похожи на реальные. Джеф все это время сидел в изножье кровати, а найденные пальцы засунул в карман. По его виду было заметно, что он устал. Постоянные потирания предплечий, сонный вид. Спустя полчаса сигареты сменила белая дорожка кокаина, и после этого криков от его надзирателя прибавилось. Фрэнку досталось трубой по руке за полы, которые были буквально залиты хлоркой, и он тихо заскулил, сжимая все свое существование в анабиоз. Из коридора послышался знакомый голос, а вместе с этим грохот другой металлической двери вдали коридора, легкое посвистывание. — Эй, иди сюда! — в голосе наблюдателя уже ясно прослеживалось нетерпение. Через секунду в дверном проеме появилась сначала кучерявая шевелюра, а за ней улыбающийся и слишком веселый человек с горящими глазами. — Что у нас тут? О, ты жив! Что за нелепые кривые пластыри на твоем теле? — затем парень перевел глаза на Джефа и поморщился, явно заметив белую пыль под носом, — Рэй уборщик прибыл! Но, я смотрю, здесь уже все убрали. Фрэнк вытаращил глаза, он не мог припомнить лица, пушистых волос или белый комбинезон, но вот голос он запомнил точно. — Рэй уборщик?! В голове звучали все диссонансные аккорды на перегрузе. Это имя и этот человек были ему откуда-то знакомы. — Да, он еще пока поживет. Ты упадешь, когда узнаешь сумму, — недовольный надзиратель встал над горбящимся на полу Фрэнком, — Значит так, покажешь ему тут что да как, а лучше обработай раны, если сможешь. Этот придурок вчера загонял ножи практически до самых костей, я себе не представляю, что у него в голове творилось. И… Фрэнк? Айеро лишь резко повернул голову в его сторону. — Фрэнк, если ты попытаешься сбежать, то Рэй, ответственный за тебя, умрет. Я знаю, тебе, может быть, плевать и на него, и на меня, ведь все мелкие наркоторговцы -эгоистичные скоты, — он сделал затяжку еще одной сигаретой, и черноволосый парень лишь подумал о том, как его раздражают эти длинные сказки Джефа, — Как там твоя мама, Торо? — Она в порядке, — в голосе парня отдавали нотки металла, но он улыбался, как и раньше. — Какая там стадия рака? — Джеф! Прошу тебя, не начинай снова. — То-то же. Развлекайтесь, мальчики, а я пошел готовиться. На этих словах Джеф вышел быстрым торопливым шагом. Как только он скрылся за дверью, Фрэнк хотел было открыть рот, но промолчал, лишь тихо охнув от боли в спине. Рэй казался непричастным. Будто бы его насильно заставляли тут находиться, плюс этот специально подстроенный театральный разговор о его больной матери. У Фрэнка были вопросы о том, было ли это ложью, но он заранее знал, что спрашивать бесполезно. «Твоя мать смертельно больна, поэтому ты не можешь найти нормальную работу и драишь полы в красной комнате?»«Конечно нет! Я делаю это, потому что мне нравится!»
Фрэнк нахмурился, составляя все варианты такого диалога в своей голове, но ни в одном из них Рэй не казался ему целиком невиновным, и в итоге он пришел к выводу, что лучшим доказательством будет время. Однако, уставшее и спокойное лицо кучерявого располагало к себе. Меньше всего Фрэнк хотел искать выход через кого-то из этих больных ублюдков, но, если бы не было выхода, Рэй бы был тем самым, кому Фрэнк бы мог довериться. Он был уверен, что этот парень никогда не поднимал руки ни на кого, будто бы он убирал дом престарелых, а не сцены кровавого насилия. — Т-ты дал мне совет вчера, — тихо проговорил черноволосый парень и в последний раз отжал тряпку, — Я думаю, он мне помог. Если бы не ты, я был бы мертв. В глазах Торо была только жалость, но он тут же отвернулся. — Слушай, из меня отвратительная нянька, я не могу… Не могу больше для тебя ничего сделать, парень. В один из этих дней ты попадешь под горячую руку, в один из этих дней ты потеряешь себя и больше не вспомнишь свое имя. Я не люблю к вам привязываться. Фрэнк лишь понимающе кивнул головой и осторожно встал, держась за облезшую стенку. Спина ныла, а вместе с ней и отвратительные дырки в руках. С губ сорвался болезненный стон. — Да уж, не удивительно, что ты выжил. Такие голосовые данные, — у Рэя правда была широкая улыбка, и Фрэнк на мгновение подумал, что это его чертов ангел-спаситель, который поможет ему отсюда выбраться, — Пойдем, я тебе тут все покажу. Вновь выйдя в коридор, Айеро начал замечать, что на улице уже смеркается. Сколько он проспал в отключке? — Сразу говорю, что в той стороне выход, — парень указал на дверь, увешанную замками, и Фрэнки решил промолчать, что уже успел проверить их на прочность, — Там скрытый электронный замок помимо физических, но кроме этого, все здание окружено забором, да и находится оно довольно далеко от цивилизации. В общем, добираться сюда одна боль в заднице. Завороженный взгляд был прикован к этой чертовой двери, и Айеро с трудом мог понимать, как Рэй может так спокойно говорить о таком месте, будто бы он приходил убирать больничные палаты к престарелым. — Далее, возле двери коридор, он ведет по кругу — помимо пяти камер на этой стороне, там еще пять камер с другой стороны. В общем их десять, но в одной, находится туалет. Единственный тут. Напротив нас общая «спальня», если это так можно назвать. Обычно тут лежат те, кто скоро сгниет. Что-то в добром тоне этого уборщика отдавало желчью. Невозможно было работать в таком месте и не прогнить. Рэй тихо, но со скрипом приоткрыл дверь в комнату с маленьким решетчатым окном под потолком. В полумраке были слышны тихие шорохи и стоны, будто бы кто-то медленно умирал. Приглядевшись, Фрэнк заметил лишь три кровати, но очертаний тел было намного больше. — М-мистер, это Вы? М-мы как всегда готовы! Пожалуйста, скажите, где он! — из мрачной комнаты на полусогнутых ногах к ним шла девушка, черные волосы налипали на лицо, а рот был странно полуоткрыт. Стоял шум, будто бы люди в помещении начали просыпаться по будильнику. Огромная масса из тел выла, начиная свое существование, Фрэнк слышал голоса, и, как только глаза привыкли к темной обстановке, к горлу подступил рвотный рефлекс. Бесконечные тела, которым не хватало конечностей, багровые руки и ноги, посиневшие от ударов, бинты, перевязанные суставы, гипсы, девушки и парни, все были смешаны в огромный ком боли. Это было похоже на круг ада из Божественной комедии, и Фрэнк онемел. Дыхание снова перехватило, и он на секунду вновь почувствовал, будто задыхается. «Страхи превращаются в мечты, мы жаждем того, чего боимся. Не так ли, сын?» — Еще не время. Я не знаю, где он, — голос Рэя казался безучастным, а его выражение лица стало отстраненным, будто бы его подменили в одну секунду, — Вам нужно привести себя в порядок, осталось совсем немного. Из угла комнаты донесся вопль, и вместе с ним заплакали другие люди: — Только не другой глаз, пожалуйста, только не другой глаз! Умоляю, Джерард, хозяин, Джерард, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — голос резко перешел на хрип, — пожалуйста, пожалуйста, умоляю, пожалуйста. Пожалуйста! Затем послышался глухой стук, и крик прекратился. Рэй прикрыл дверь и снова улыбнулся Фрэнку. — Я вижу, у тебя нет слов, но, уверяю тебя, в ближайшие пару дней из десяти людей останется, наверно, всего лишь четыре! Там был большой заказ, сам понимаешь, — он звучал удрученно, будто бы ему было жаль этих людей, но больше было жаль себя за то, сколько ему придется убирать, — За двойной дверью находится своего рода столовая, осталась от старого здания. Кормят обычно раз в день или два, если повезет. Больная экскурсия по детскому летнему лагерю смерти. — А здесь? — Фрэнк указал на дверь справа от «спальни». — Хм, тебе не надо знать. — Ну, а вот здесь? — и парень показал пальцем на дверь слева от «спальни». — Здесь, ну… Я думаю, тебе тоже не следует знать, если честно. Понимаешь, я просто не могу тебе рассказывать, я бы правда очень хотел, малыш Фрэнки, но… Последняя дверь, на которую показал Айеро, с шумом открылась, будто бы ее пнули ногой, и из нее, слегка пошатываясь и шмыгая носом, вышел Джерард. Запах пота, курева, медикаментов и чего-то сладко-цитрусового — так пах тот, из-за кого кричали люди нечеловеческим голосом. В ноги Фрэнка вновь налился свинец, и картины со вчерашней ночи всплывали в голове в хаотичном порядке. Самым отвратительным было чувство… удушья от воды, которое возвращалось снова. Один мануальный переключатель под черепной коробкой, и дыхание остановилось. Истошная необходимость перестать дышать, перестать существовать. Глазницы, казалось, сейчас вывалятся от неопределенности. Смотреть на него? Не смотреть на него? Смотреть на Рэя? Провалиться под пол? Закатить глаза и ослепнуть? Что делать? Руки слегка начало трясти, и Фрэнк сделал крошечный шаг назад. — Привет, Джерард. Выглядишь, как дерьмо, — Торо был как всегда добр во всех своих изречениях, несмотря на выбор слов. Казалось, никто не замечал, как Фрэнк изменился в лице в тот момент. Сжатая челюсть до боли в суставах. Еще два шага назад, и спина прислонилась к стене, а взгляд был вновь прикован к заветной двери в конце коридора. Невозможно оторвать, невозможно не смотреть, будто бы дуло пистолета, направленное между глаз, Джерард был необратимым. Тварь, разминающая пальцы, которыми трогала его вчера. Мерзкое отродье. Ни грамма человечности за глазами, ни капли сострадания, эмпатия — пустой звук. Мысли плясали в голове на репризе, а глаза хаотично перемещались с Рэя на Джи. Еще один судорожный вдох, будто бы он был последним. — Спасибо, ты то хоть явно смог выспаться. Я смотрю, ему понравилось вчера с водой. — Я ничего не знаю об этом. — Как тебе «G»? — Ты знаешь мое мнение по этому поводу. — Ты тут единственный вменяемый собеседник, Рэй. — Не могу сказать так же в ответ, Джерард. Огонь пылал в легких, будто бы раскаленное солнце медленно катилось вдоль диафрагмы, впиваясь языками в побитые ребра. Вокруг горла обвивалась змея, сдавливая ребра и медленно, слишком медленно и методично готовясь к укусу. «Не пытайтесь извлечь яд самостоятельно. Их добычей становятся в основном небольшие млекопитающие, но также могут стать маленькие птицы, лягушки, другие маленькие животные,включая
других
змей.
У нас есть две ядовитые змеи в Нью-Джерси. А теперь запомните, как выглядит полосатый гремучник.» Фрэнк обнаружил, что закрывает рот рукой, и, одернув ее, практически крикнул: — Почему ты не убил меня?! — отчаянное желание того, чтобы весь этот кошмар прекратился любым путем, одолевал Айеро сильнее, чем он хотел это признать сам себе. Из всех дней, что ему не хотелось просыпаться, этот был самым нежеланным. На глаза проступили слезы, и он со злостью заметил наигранно-жалостливое выражение лица у Джерарда. — Я тебе расскажу, — он выглядел заинтересованным и слегка коварным. Как если бы змеи могли реагировать на красную тряпку, в его несимметричной улыбке виднелся принятый вызов. Вкрадчивый и слишком интимный голос вмиг вернул во вчерашний день. — Выкладывай, — язык пытался выговаривать каждую букву уверенно, а тело насильно было поставлено в менее жалкую сжимающуюся позу. — Хотя, может, тебе надо показать? — за пару шагов он преодолел расстояние между ними, схватил Фрэнка за раненое плечо и толкнул в следующую камеру. Торо отвернулся, уходя куда-то вдаль коридора, его безучастие разбивало последнюю теплящуюся надежду. — Рэй, Рэй! Подожди, ты куда? Пожалуйста! — напуганный Фрэнк хватал ртом воздух, и все, казалось, вот-вот повторится. В этой крошечной комнате воздух был совсем спертым, будто бы давление тошнотворного запаха грязной крови и испражнений всасывалось в легкие насильно. Под потолком висела красная лампа, и тусклые черные волосы парня напротив отбрасывали острую темную тень на его странные черты лица. На губах играла слабая ухмылка, а глаза горели. Джерард все подходил ближе, всматриваясь в глаза Фрэнку, пока оба не оказались у стены. — Ты… Так стонал, — с придыханием сказал Джерард, в то время как в одной руке под алым светом вновь блеснуло острие ножа. Было ли правильным заткнуться? Фрэнк не имел никакого понятия, и Джи его пугал больше всех в этом кошмаре. Его руки скользили по оголенному торсу, очерчивая кровавые корочки ран, настойчиво касались лица, надавливая на порез щеки. — Ау… — Фрэнк поморщился, отводя взгляд. Холодный металл на кости бедра. — Хочу, чтобы ты задержался тут подольше, Фрэнки. Твое сознание такое хрупкое, — «не правда», — подумал про себя Айеро, — и я хочу его заполучить. На сколько тебя хватит? Месяц, два, полгода? Я надеюсь, тебе начнет это нравиться. Тот блеск в твоих глаза вчера, когда ты кричал «нет, нет, нет!», думаешь, я его не заметил? Понравился наркотик? Фрэнк метнул взгляд на этого безумца, выудившего его самые смутные предположения на поверхность. Он все также по-прежнему пытался не выдавать свою паническую тревогу. «Дай мне эту дозу». — Дыши уже, Фрэнки, — и Джи, наклонившись к шее, с шумом выдохнул прохладный воздух, заставляя всю спину покрыться мелкими мурашками. Один глубокий вдох, и он жадно провел носом и губами по шее вверх, касаясь кожи за ухом. Влажная горячая рука легла на пах Фрэнка, и этот чертов орган предательски отреагировал на тепло и желание. Сердце стало пропускать удары, Фрэнк с трудом сделал один вдох, с ужасом наблюдая, как его насилуют ни за что, пока он стоит, будто замороженный. — Ты не нужен никому здесь, кроме меня, — прохладное дыхание Джерарда оказалось слишком близко к губам, и их глаза на секунду пересеклись. — Сумасшедший ублюдок. Одна усмешка, и Джи прижался своими губами к губам Фрэнка, жадно и бесцеремонно облизывая, с силой надавливая, пытаясь углубить поцелуй. Рука с ножом вплела пальцы в волосы, Джерард с силой потянул за пряди, вырывая болезненный стон и крик, и в этот момент он вновь прижался к нему, проталкивая язык слишком глубоко в рот. «Если прикажешь, я буду целовать тебя в ответ». Эти мысли подрывали последнее самообладание и отметали наворачивающийся лавиной страх, и следом за ними рука Джерарда на его члене стала сжимать его сильнее. В голове мутнело. Поцелуй был слишком откровенный, Фрэнк никак не отвечал на него, все пытаясь переждать момент, когда этот извращенец перестанет тереться об него всем телом, слишком быстро считая секунды. Но он должен был признать одну вещь. Часть его трескающегося сознания желала, чтобы он не имел ни единой возможности выбраться из этого положения. — Джи! К тебе пришли! — голос из коридора вырвал Фрэнка из очередного анабиоза, и он слабо оттолкнул Джерарда. Тот в свою очередь лишь облизнулся, не сводя глаз со своей странной жертвы. — Кнут и пряник — это идеальный ключ к тебе, верно, Фрэнки? — тихо и с улыбкой прошептал парень и удалился в коридор. — Иду! Фрэнк наконец сделал вдох, вытер тыльной стороной ладони рот и поправил джинсы. Столь долгожданная возможность спокойно вдохнуть. Казалось, будто бы прошел час, хотя это длилось буквально пару минут. Все нутро понимало, что это лишь стандартные психологические манипуляции, что именно так ломают жертв насилия, принуждают их подчиняться, что это все перерастает в зависимость, а за другие свои мысли Фрэнку хотелось с силой удариться лбом об стену. «Сдаться! Потерять себя!» Как о таком вообще можно было подумать? Нужно дать ему отпор, показать, что он лучше сдохнет с гордостью, чем… Чем что? Получит еще одно сладкое и лживое, но столь запретное и желанное ощущение, что он вдруг, случайно, кому-то нужен? Даже если эта нужда заключалась лишь в корыстных целях, манипуляциях, лжи? Скрип дверей, замков, крики и слабые вопли вновь пронизывали стены, пока обожженное солнце каталось из стороны в сторону по диафрагме, вызывая легкую изжогу от гнилого запаха. Тонкие пленки голодных тканей желудка медленно отслаивались от тела, превращая чувство страха в реальную тошноту. Все казалось нереальным, реальность никогда так не смазывалась. Обхватив голову обеими руками, Айеро сделал два круга по комнате, как вдруг его нога уткнулась во что-то мягкое. Туша валялась на полу. Уже подгнивающий труп, который был, очевидно, причиной всей этой вони. Он понял, что все это время ходил по огромной луже крови и судорожно выдохнул. — О боже… боже… — пригнувшись, Фрэнк обхватил рот и нос, пытаясь не блевануть, и стал рассматривать дальше. Все тело было изрезано в вертикальную полоску. Ему было трудно сказать, но, кажется, некоторые органы отсутствовали. Самым мерзким и ужасным было то, во что уткнулась его нога: на полу рядом валялся клин и молоток, а черепная коробка была вскрыта, обнажая бледный, гниющий, розовый мозг. — Господи, что тут произошло… — кошмар, казалось, не собирался заканчиваться. Фрэнк не мог поверить, что это могло быть обыденностью и что Джерард не знал о теле за их спиной. С силой дернув дверную ручку и сдержав рвотный позыв, Фрэнк вышел в коридор, как вдруг, взгляд приковала полуоткрытая входная дверь с замками. Из нее на улицу высовывался Джерард, и, облокотившись на косяк, говорил с кем-то. Было заметно, что он смотрит на человека примерно своего роста, и Фрэнки абсолютно забыл об очередном ужасе в той красной комнате, голову тут же заняли мысли о побеге: «Это посторонний человек? Почтальон? Кто-то, кому можно крикнуть и попросить о помощи?». Но вслед за этим он вспомнил, что все здание, по словам Рэя, обнесено забором. Айеро боялся подходить ближе, но подслушать хотелось безумно, поэтому он напряг слух настолько, насколько было возможно. — Это было в последний раз! Я тебе обещаю, мы найдем кого-нибудь еще. — … говорил! — голос звучал довольно пискляво, и Фрэнк не мог узнать его с такого расстояния. — Ну не сердись, пожалуйста! Я приеду на выходные, клянусь! — … завтраками кормишь! — Слушай, осталось потерпеть совсем немного… Пожалуйста… Все будет в порядке, не переживай! Или, хотя бы, все точно наладится. Ты разве не в восторге, что теперь тетушка Мэгг, скорее всего, слезет с этого? Джерард звучал так спокойно. Его тон словно изменился, и Фрэнк будто бы слышал другой голос, и этот акцент Джерси прорисовывался ярче. — … закончится?! — Да, и помни, что я скучаю по тебе. Увидимся скоро, ладно? Джи зашел обратно и закрыл дверь, а Фрэнку так и не удалось разглядеть, с кем же он разговаривал. На острых чертах лица Джи и зверском выражении лица буквально десять минут назад теперь играла довольная, и зачарованно мягкая улыбка. Продолжая улыбаться и тихо напевая под нос какую-то глупую песню, Джерард посмотрел на наручные часы и стал прикидывать что-то в голове. Сказать, что было странно видеть его таким, было ничего не сказать. Будто бы человека подменили, либо он был серьезно болен на голову. Фрэнк поймал на себе его взгляд, и он тут же изменился, словно на долю секунды уличенный в смятении. — Джи, иди сюда, помоги оттащить в холодильник! — Фрэнк вздрогнул от резкого голоса за спиной. Джеф открыл дверь камеры, в которой он только что находился, и встал над трупом, недовольно уперев руки в бока. Спустя мгновение в дверях появился Джерард, и, только увидев с чем они имеют дело, тут же сильно нахмурился. — Это сделал ты? — тихо и как можно более спокойно спросил Фрэнк, обращаясь к этому безумцу. В ответ лишь самодовольная ухмылка. — Конечно, кто же еще! — Джеф стал хватать тело за ноги, кивком показывая Джи брать его за руки, — Джи–потрошитель! — Мне нужно выпить, скажи, что у нас еще хоть что-то есть! Ох, ну и запах! — комментарий о том, кто это сделал, он почему-то пропустил мимо ушей. — Смотри, Фрэнки! Сейчас мы тебе покажем, что происходит с теми, кто не слушается и постоянно пытается убежать! Джерард подмигнул и улыбнулся, прищуриваясь от наслаждения своей зверской рутиной. В голову приходило много мыслей, одной из которых был вариант сбежать, и на сорок пятом месте «вам помочь донести?». Двое мужчин тащили довольно тяжелое тело, Фрэнк мог поранить их обоих, зарезать, выбить то стекло у входа и использовать его как оружие. Он мог сделать абсолютно все, но не стал. Вываливающийся, словно желе, мозг, приковывал внимание и выворачивал наизнанку кишки, пока парни тащили тело в сторону входной двери. — Рэээ–эй! — закричал Джеф куда–то в пустоту, — Тут все дерьмо вытекает! Иди делай свою работу! С трупа стекала кровь, где-то по дороге вывалился кусок кишок, а на полпути половинка мозга упала из головы, и Джерард с не менее комичным и незадачливым видом засунул ее обратно голой рукой. — В этой комнате холодильник, а также, — Джи кивнул в сторону огромного котла, больше похожего на трубу, к которому сделали крышку, закрывающуюся будто скороварка под давлением, — большой чан с щелочью! — Если будешь плохим мальчиком, мы тебя туда живьем посадим, и кожа и кости твои растворятся у тебя на глазах, пока ты будешь вариться заживо, — Джеф улыбнулся, и парни закинули тело в чан, а затем надели маски и стали подавать воду и химикаты по трубкам. Фрэнк отвернулся и еще раз посмотрел на окно, которое в этот раз было так близко. Мысли о побеге превращались в пустое поле в анкете, которое не надо было заполнять. Зачем ему нужно было бежать? Чтобы умереть? — И за сколько оно растворится? — голос звучал совершенно измотанным. — Может, часов шесть под давлением, может меньше, всегда по-разному. Он чувствовал себя в мясорубке. Будто бы попал в круг ада, и все здесь казалось обыденным. Это никогда не закончится, в этом месте это все никогда не заканчивалось. Фрэнк встретился взглядом с Джи, который лишь вопросительно вскинул бровь. Эта предательская улыбка выглядела как спасение от жизни. «Страхи превращаются в мечты, мы жаждем того, чего боимся. Не так ли, сын?»