Trouble-Drabble

«Эй, США, США, мы ведь с тобой лучшие друзья, верно?..» Они с детства были не разлей вода. Несмотря на все различия и схожести, на споры и обстоятельства. По крайней мере, так было когда-то. США обернулся, взглянул на него так, будто первый раз увидел, но через мгновение в глазах промелькнуло узнавание. Улыбнулся своей приветливой улыбкой, которой улыбался всем. Россия замер, так и не донеся руку до его плеча. Слишком далеко. Не дотянуться. «Ну конечно». Больше не пытаясь ни за кем гнаться, Россия просто стоял и смотрел, как образ Америки исчезает в легкой дымке сна. Образ его бывшего лучшего друга. «Ты всегда был лучше меня, – это осознание пришло слишком поздно. Тогда только, когда мир заставил его принять эти простые истины, оставшись наедине с собой. – Я до последнего верил, что мы равны и сможем навсегда остаться вместе. Но ты всегда был на голову выше, на шаг впереди. Всем вокруг это было ясно как день. Всем, кроме меня». «Только и годишься, чтобы ходить за кем-то, как пес, виляя хвостиком». «Только и можешь, что надумывать себе небылицы». Нет ничего вечного. Все когда-нибудь превратится в труху прямо на его глазах. И он будет вынужден справляться с этой болью в одиночку. Проиграет. Россия знал это настолько твердо, будто то было высечено проклятием на его ладонях. Еще с самого детства. …Беспринципный ублюдок. Эгоистичная мразь. Аморальный лицемер, каких свет не видывал. Несчастный-несчастный-несчастный. Даже после стольких лет. Каждую ночь ему снилась одна-единственная причина всего этого дерьма в разных формах. Предательство, в котором некого винить. Которое нельзя назвать предательством. И все-таки он был предан. Предан, как пес. США все еще улыбался ему при встрече. Он все еще думал, что они друзья. Или хорошие знакомые. Что все в порядке. Для России США был мертв. Он видел перед своими глазами его посиневший труп каждый раз, как они сталкивались в коридорах и на улицах. Его внутренний ребенок разделился на два: один искренне и без лицемерия желал счастья своему лучшему другу. Второй проецировал на образе своего врага ненависть к самому себе и избегал, как мог, рисуя в голове самые страшные сцены. Его улыбка казалась натянутой. Морщинки вокруг глаз – неискренними. Весь Америка был сделан из фальши и предательства, как шоколадка из какао. Горький, отдающий гнилью шоколад. Таким он казался и мог казаться лишь русскому, и некого было в этом винить.