Trouble-Drabble

      Скоро все изменится.       Сизый дым наполнял воздух в библиотеке. Россия развалился на старом деревянном стуле, закинув ноги на читальный столик. В груди надсадно ныло, и он пытался заглушить это противное чувство бездонной тоски чем только мог. Сколько боли. Сколько страданий вокруг. Куранты отбили, шампанское было пролито, кровавые пятна от вина навсегда расползлись на скатерти. Напоминания о совершённых когда-то ошибках. Он так устал, ему так больно. Его разрывает на части изнутри. Что-то движется, шумит, ходит ходуном. Что-то неумолимо просыпается и растет. Грозит вот-вот взорваться. Он закрывает глаза и вздыхает. Пусть никто не верит, пусть люди злобно посмеиваются сейчас и ненавидят того, кто их взрастил – он сделал свое дело, и будет двигаться дальше. Несмотря на удары со всех сторон, Россия не остановится, потому что у него нет другого пути. Всем остальным странам на него давно плевать – и слава богу, собственные люди делают ему больнее, им всем нужно разобраться в себе. Они злы, алчны, эгоистичны, жестоко равнодушны и к себе, и к другим. Это не может продолжаться вечно – рано или поздно их же злоба ударит по ним вдвойне больнее. Никакой божественной кары – лишь чистый закон природы. Сила действия равна силе противодействия. Ничто не останется без ответа. Боль в груди растет, узел в животе затягивается сильнее с каждым днем. Сколько еще ему предстоит мучиться, прежде чем мир придет в равновесие? Прежде чем урок будет усвоен, и они наконец поймут, что делать? Добро должно быть без кулаков. Но чтобы научиться использовать его мирно, сначала приходиться применять силу. Обезьянка учится на своих ошибках. Россия воет. Сжимает рубашку на груди и зажмуривается от боли, кривится, рвано хватает ртом воздух. И остается на месте, неподвижной скалой. Библиотекарь где-то там, за стенкой, занят обслуживанием посетителей, которых нет. Это место – холодное, пустое, без отопления, из одних только бетонных стен, стекла и дерева; никто не нарушает его покой. Вот уже долгие годы Россия неподвижно сидит здесь, терзаемый внутренней болью, тоской, горечью. Он стонет и воет, как раненый зверь. Ему мерещатся звуки войны за окнами. Пристанище книг. Хранилище воспоминаний. Пыльные фолианты, в которых хранятся кусочки мира, прошлого и будущего, настоящего и нереального. Приходят какие-то люди, приносят еще больше томов. Библиотекарь послушно и молча, без единого вздоха, составляет библиографические списки, пополняя бездонную коллекцию истории. Здесь только он и Россия. Россия не знает даже, кто перед ним, рядом с ним всё это время: мужчина или женщина, старик или ребенок, живой или мертвый. Они все застряли на границе между жизнью и забвением. Между нынешней, прошлой и будущей ролью. Русский сидит здесь так долго, что давно потерял счет времени, которого не существует. За какие грехи? Для какой цели?.. Тихие едва разборчивые голоса пророчат ему что-то. Говорят с ним, утешают, попрекают, констатируют. Взваливают на него груз ответственности за весь мир. Россия не просил всего этого. Поэтому оно стало его судьбой. 30 декабря 2022 года – памятная дата. В этот день его навестит отец. Никто не обещал, но русский знает это наверняка: тот не пропустит такой возможности. Его любовь и его страх. Его ночной кошмар и наваждение. Его скорбь и слёзы. Будет еще больнее от его присутствия – уж лучше не видеть, не слышать больше никогда. Его работа закончена, он сделал всё, что мог и что было нужно. Россия не дождется любви от кого-то другого – будь то отец или его народ. Он должен полюбить себя сам – ведь иначе этого не сделает никто. И только после этого можно будет переходить на следующий уровень. Время пришло, часы пробили двенадцать – и всё тело скрючилось от боли. Библиотекарь за стенкой молчал. Слушал рыдания целой страны, слушал проклятия, медленно перекатывающиеся в мольбу о пощаде, и ждал, пока они смолкнут. Вместо них должно прийти осознание. Едва русский замолчит – и он сможет увидеть то, что было скрыто от него всё это время. Но сейчас он должен плакать. Страдать в полном одиночестве за всё, что было совершено и только предстоит. Как-то в двери библиотеки ломился Китай – смотритель прогнал его без сожалений. После этого тот сильно заболел – то было своеобразное «наказание», чтобы страна занялась собой и не лезла к соседям. Даже если он хотел помочь – то была бы медвежья услуга, последствия от которой сделали бы русскому куда хуже. Он должен остаться один на один со своими монстрами, прежде чем стать оплотом мира и процветания. Он должен пройти через самую жестокую боль, прежде чем воскреснуть и повести за собой остальных. Это время придет. Рано или поздно, с чужим вмешательством или без. Ждать осталось недолго, учитывая, сколько времени Россия носился от одного огня к другому, пытаясь разобраться с этой жизнью. Его метания заняли столетия, уж выждать пару десятков лет этот мир способен.