The first spring rain

— Я тебя не понимаю, — озадаченно говорит Сокджин, помешивая сахар в своем кофе. — Я так и думал, но тебе и не надо понимать, забей, мне просто нужно было выговориться, — отвечает Юнги и закрывается руками в свои волосы, слегка оттягивая черные пряди. Уже прошла неделя с течки парня, которая длилась долгие и мучительные пять дней. Все это время он провел в глухом одиночестве, почти не ел и в основном лежал на кровати, прижимая к себе свитер Хосока, который, увы, больше не хранит его запах и весь провонял ромашками. Все эти пять дней в голове Юнги был лишь один альфа, образ которого он старательно пытался выкурить, но все попытки заканчивались безуспешно из-за чего он принимал все больше и больше блокаторов, плюя на то, что это может повлиять на его здоровье, лишь бы избавиться от скручивающей все органы боли в животе, и заснуть крепким сном. Все эти пять дней его рука несколько раз тянулась к мобильному, чтобы набрать тот самый номер, и столько же раз ее отдергивал. Запрещал. Нельзя показывать свою слабину. Нельзя позволить сущности завладеть разумом и пасть на глазах альфы. Юнги лучше сдохнет, чем попросит того, кого сам же прогнал приехать и удовлетворить его омежьи потребности. Вот и расплачивался за свою упертость и страх, оставшись со своей болью и мыслями наедине. За весь этот период он ничего дельного не придумал. Как он будет смотреть Хосоку в глаза? В которых наверняка будет куча вопросов, на которые точно не сможет ответить. Что он скажет альфе в свое оправдание, когда они встретятся? Уж точно не грустную правду, которую Чон не поймет и назовет омегу глупым. Во всяком случае, так думал Юнги. К его счастью, за все это время, они с Хосоком ни разу не пересеклись. Если сначала, омега относился к этому с неким равнодушием, то теперь, его это начинает немного волновать, ведь альфа даже не заезжал в кондитерскую за своими любимыми пирожными. Неужели избегает Юнги? Но зачем? Если кто и должен это делать, то точно не Чон. Может, завал на работе? А может, решил наконец-то отстать от бредового омеги с больным братом? Раньше, Юнги этому был бы только рад, но не сейчас. Не сейчас, когда в его груди начало зарождаться маленькое семечко надежды, которое посеял альфа. В голову закрадывается больная мысль, что возможно, Хосоку нужно было только тело Юнги, а когда второй выставил его за порог дома, бросил эту затею. Но тогда созревает вопрос. Для чего он так долго возился с Мином? Зачем нужна была эта забота, гулянки, просмотры фильмов? Он ведь мог просто трахнуть Юнги в их самую первую встречу у себя дома без каких-либо усилий. Но этого не произошло. И омега путается. Впервые в жизни его кто-то так сильно волнует, помимо членов семьи. Этот альфа так внезапно ворвался в его разрушенный мир, который сам же и помогал восстановить по крупицам. Помогал. Но где же он сейчас? Юнги запутался. На работу он приходит мрачнее тучи: на голове птичье гнездо, под глазами темно-синие мешки от недосыпа, потому что омега постоянно думает то о брате, то об этом никчемном альфе. Сокджин устал смотреть на такого Юнги и решил узнать, что с ним произошло. Мин, поняв, что от блондина так просто не отвертеться, начал повествовать свою не самую радостную историю. Конечно, Сокджин не мог понять такое поведение Юнги, ведь Мин с Чоном были знакомы уже больше двух месяцев и за это время они смогли хорошо друг друга узнать. Но суть в том, что Юнги не назвал самую главную причину. Никому никогда не говорил. Ему не нужны сожалеющие взгляды. Он сам со всем разберется. Всегда разбирался. — Все же, — настаивает Сокджин. — Я думаю, ты мне что-то не договариваешь, — говорит он, сощуривая глаза и пристально смотрит на Юнги, считывая с его лица эмоции. Но тот даже мускулом на лице не пошевелил. — Мне кажется, я тебе и так много лишнего рассказал, — спокойно говорит омега, откидываясь на спинку стула. Внутри у него все мигом струной натягивается, в горле резко пересыхает, и омега мысленно радуется, что Сокджин не умеет читать чужие мысли. Ведь снаружи, Юнги выглядит равнодушным. — Я покурить, — бросает он и быстро покидает помещение, не желая слушать новый поток вопросов Кима. Теплый ветерок сразу начинает ласкать бледную кожу. Омега прикрывает глаза и вдыхает свежий воздух поглубже. Сегодня он хочет погулять в лесу. Ему нужно подумать. Юнги достает помятую пачку и выуживает оттуда последнюю сигарету. Упаковка отправляется в мусорный бак, стоящий возле входа. Раздается тихий щелчок зажигалки и омега делает первую глубокую затяжку, выпуская серое кольцо, которое тонкой струйкой поднимается в небо. Юнги за этим с интересом наблюдает и вдыхает новую порцию никотина. Прямо сейчас, он хочет стать этим самым серым дымом и раствориться в воздухе. Он настолько задумался, что не заметил, как к кондитерской подъехала машина, из которой вышел высокий альфа. — Юнги? Омега вздрагивает и переводит взгляд на человека, нарушившего тишину. — Намджун? — он поднимает одну бровь. — Какая приятная встреча, что здесь делаешь? — Ну это я должен спрашивать, — альфа захлопывает дверь автомобиля и подходит к парню. — Я с работы. Дорогу, по которой я обычно езжу домой, перекрыли, поэтому, пришлось ехать этим путем. И тут я увидел парнишку, похожего на тебя, решил проверить, как оказалось, это и правда ты. Так, что ты здесь делаешь? — Работаю я здесь, — отвечает он, стряхивая на землю пепел. — Так вот, где ты работаешь, — задумчиво тянет Намджун, оглядываясь по сторонам. — Довольно тихий райончик. Людей не так уж тут и много, должно быть, посетителей мало? — Я бы так не сказал, — пожимает плечами омега. — Во всяком случае, прибыль есть и мне этого вполне хватает. — Я рад, — улыбается альфа. — Главное, - что в деньгах ты не нуждаешься. — он переводит взгляд на входную дверь и кивает в ее сторону головой, — Я пройду? — Спрашиваешь, — омега выбрасывает окурок и потуже затягивает пояс на фартуке. — Конечно, — он открывает дверь и заходит в кондитерскую. Намджун следом. — Добрый вечер, — сразу говорит альфа, увидев молодого омегу за столом. Сокджин мигом подскакивает с места и начинает рассматривать посетителя, которого видит впервые. — Добрый, — тянет омега, переставая пялиться на мужчину и продолжает: — Выбирайте, что хотите, а мне нужно отойти, — прощебетал он и утаскивает в сторону Юнги. — Это твой знакомый? — шепотом спрашивает он, не сумев скрыть любопытство. — Ага, а если точнее, мой лучший друг и брат, — кивает омега. — Почему ты раньше о нем не говорил? — тихо спрашивает Сокджин, косясь на альфу. — Я не любитель разглашать все про свою семью, — с нотками раздражения в голосе отвечает Юнги и подозрительно смотрит на омегу, приподняв одну бровь. — Тебе понравился хен? Сокджин, я думал, ты приличный омега. — Конечно нет, Юнги! — чуть громче положенного вскрикивает Сокджин, пораженный таким вопросом парня. — Мне нравится Хену, просто, я впервые вижу, чтобы к нам приходили такие красавчики, помимо Хосока. Как его зовут? — А не пойти ли тебе и самому у него спросить? — Ну ты и зануда, Юнги, ладно, приступай к работе, не буду мешать, — отстает Сокджин и, похлопав омегу по плечу, скрывается в подсобной. Юнги тяжело вздыхает, прикрыв глаза, и подходит к Намджуну. — Ты что-нибудь выбрал, хен? — Да. Заверни мне вот эти круассаны, пожалуйста, — говорит альфа, указывая на булочки. — Хорошо, — омега обходит его и идет за витрину. — Тебе сколько? — На твое усмотрение. — Как скажешь, — пожимает плечами Юнги и, набрав несколько штучек круассанов, подходит к кассе. — С тебя две тысячи вон. — озвучивает цену омега и, положив булочки на стол, принимает у Намджуна бумажную купюру. — Ты во сколько заканчиваешь? — интересуется альфа, взяв пакет. — В восемь. — Так поздно? — Мне нормально, — спокойным тоном говорит парень, сев за ближайший столик. Намджун садится рядом. — Сейчас не зима, темнеет только в десять, поэтому, можешь не переживать, хен. Ты сейчас куда? — Собирался к Чимину заехать, — отвечает альфа, зачесав пятерней спавшую на глаза челку назад. — Поэтому и спросил, подумал, может тебя прихвачу. Юнги переводит взгляд на настенные часы, которые показывают только шесть часов вечера. Он разочарованно выдыхает, надув губы, как маленький ребенок: — Сегодня не получится, я заканчиваю только через два часа. — Это не проблема, — вдруг говорит Сокджин, стоявший в дверном проеме, на которого мигом обратили внимание. — Я могу тебя пораньше отпустить. Ты сегодня хорошо поработал. — Хорошо, спасибо, Сокджин, завтра, я все обязательно отработаю, — радостно заявляет Юнги, снимая с себя фартук. — Иди уже, — отмахивается омега, провожая взглядом парней. Намджун на прощанье лишь кивнул головой, в знак благодарности. — А я так и не узнал его имя, — цокает Сокджин, убирая фартук, который Юнги в спешке оставил на стуле.

***

Оранжевый диск солнца потихоньку скрывается за макушками стеклянных высоток. Темно-зеленая ламборгини мчится по центральной дороге. Лучи вечернего солнца ложатся на машину, переливаясь и отливая салатовым цветом, привлекая внимание простых прохожих и маленьких детей. В салоне авто играет спокойная фоновая музыка, не перекрикивая рычащий движок, ласкающий слух Хосока. С водительской стороны полностью опущено окно, впуская теплый ветерок, играющийся в ярко-рыжих волосах альфы. Он крепко держит кожаный руль двумя руками, сосредоточенно следя за дорогой. На правом запястье, в лучах солнца, блестят брендовые часы, которые не скрывают рукава бледно-голубой рубашки, закатанные по локоть. Хосок плавно поворачивает, заезжая в тихий переулок. Он проезжает несколько метров и тормозит возле нужного здания. Со стороны водителя плавно захлопывается дверь, а яркие фары затухают. Альфа пятерней зачесывает волосы и проходит в кондитерскую. — Привет, Джин-и, — улыбается своей безупречной улыбкой мужчина. — Вечер добрый, Хосок, — приветствует альфу Сокджин и не может скрыть ответной улыбки. — Давно тебя тут не было. — Да, у меня был завал на работе, — виновато говорит Чон, садясь возле омеги и кладет на ладони голову. — Как вы тут с Юнги без меня, скучали? — игриво интересуется альфа. — Лично я - да, а вот твой омега - не знаю, — пожимает плечами Сокджина, пиля свои ноготочки. — А где он? — уже серьезно спрашивает альфа, оглядывая помещение, а от улыбки и след простыл. — Вот ты пока работаешь, днями и ночами, твоего драгоценного Юн-и какой-нибудь альфа себе заберет. — Точнее, Джин-и, точнее, — уже закипает Хосок, не понимая, на что намекает этот омега. Неужели, за эту неделю, пока альфа занимался свои бизнесом, на стороне Юнги появился кто-то другой? Да быть того не может, этот омега не такой. — Сегодня к нам приходил очень симпатичный альфа, который, по словам Юнги, оказался его хорошим другом. Правда, жаль, что я так и не узнал его имя, — разочарованно выдыхает Сокджин, выпячивая нижнюю губу, не отрываясь от своего занятия. — У тебя ведь есть альфа, насколько мне не изменяет память, — немного хмурится Хосок. — И ты туда же, — закатывает глаза омега. — Почему вы не верите в дружбу между альфой и омегой? Мы ведь с тобой живое тому доказательство, Хосок. А новый знакомый, никогда не помешает. — Кого ты имел ввиду под «вы»? — Тебя и Юнги. — Где он, ты так и не ответил, — напирает альфа, прожигая взглядом Сокджина. — Уехал он с этим альфой. К брату Юнги. Я не вслушивался в их слова, так что точно не могу знать, — отвечает омега, игнорирую взгляд Хосока. Альфа просто молча сидит, переваривая поступившую информацию. Юнги не рассказывал, что у него есть, так называемые, друзья. Кроме Чимина, он не про кого больше не говорил. Может, у омеги до этого был альфа? А Хосок просто взял и ворвался в их личную жизнь? Да нет, это ведь бред. Юнги бы его сразу отшил, что и сделал. Этот омега любым путем бы оборвал все связи с Чоном. Но он поддерживал контакт и был не против проводить время с альфой. Тогда в чем причина? Что-то не складывается. Хосоку лучше все разузнать у Юнги. Пускай омега сам ему все объяснит. Но ведь, так тоже неправильно. У них ведь с Мином ничего нет, и Юнги ему ничего не должен. Но сердце разрывается от нехватки информации. Это ведь его омега. Его полевой цветок. Какого черта у Юнги есть еще какой-то альфа? Если это и правда друг, то Хосок должен о нем знать. Он должен знать, что с омегой все хорошо, что он в надежных руках. Да кого альфа обманывает? Самые надежные руки для Юнги, будут руки Хосока, и только. Сердце пропускает еле ощутимая боль. — Мне пора, — со стальными нотками в голосе говорит альфа, направляясь к выходу из помещения. Сокджин на несколько секунд тушуется от такого тона Хосока и робко спрашивает: — А пирожные не будешь...— тихо договаривает он, а в ответ послышался лишь хлопок двери.

***

За окном льет проливной дождь, капли которого стучат о поверхность окна, покрытого изнутри решеткой. Юнги слушает успокаивающий звук и смотрит на брата, лицо которого красиво отливает бронзовым цветом в свете прикроватной лампочки. Врачи говорят, что Чимин хорошо ест, состояние не ухудшается. Но и на поправку никак не идет. Юнги и этой информации достаточно. Он ежедневно утешает себя мыслью, что брат жив, что да, пусть он и функционировать нормально не может, он он дышит. А Мину больше и не надо. Только бы Чимин дышал. Не оставлял его. А с остальным, Юнги как-нибудь справится, тем более, он не один. Рядом сидит Намджун, который в очередной раз читает Шекспира. Кажется, «Сон в летнюю ночь». Юнги не особо увлекается чтением, и не запоминает названия книг, но конкретно эту, он запомнил. Потому что Намджун только это произведение и читает. Каждый раз. И омега думает, что альфа, небось, уже всю книгу наизусть выучил. — Почему ты всегда читаешь ему «Сон в летнюю ночь»? — прерывает Намджуна Юнги, с нескрываем любопытством смотря на альфу. Тот потирает уставшие от напряжения глаза и откладывает книгу в сторону. Он ничего не отвечает. Смотрит на Чимина и молчит. — Если не хочешь отвечать, я пойму, — уже хотел отвернуться омега, но его останавливает голос альфы: — Я читал ему именно это произведение, когда он лежал у нас в больнице, — спокойно отвечает он. — Ему очень нравилось и он внимательно меня слушал, я подумал, что, возможно, если начну ему читать и тут, то что-то пробужу в нем, но, как видишь, толку от этого никакого, — безрадостно улыбается альфа, переводя взгляд на окно. — Не говори так, — вдруг раздается тихий голос Юнги. — Он все слышит, Намджун. Пожалуйста, не думай, что все зря. Чимин поправится, обязательно, — убеждает он себя, и альфу. — Он сильный и не бросит меня, не бросит нас, — омега поднимает взгляд на альфу и встречается с его кофейными глазами, в которых виднеется такая большая боль, сострадание, груз вины. Но ведь Намджун ни в чем не виноват. — Мы справимся, хен, — приободряет альфу Юнги, цепляя на лицо улыбку и быстрым движением руки смахивает такие ненужные сейчас слезы. Намджун ничего не отвечает, он лишь кивает головой, а омега надеется, что этот жест означает, что альфа все понял. Так и есть. Юнги хочется верить. Но с каждым днем, в глазах альфы потухает надежда, вместе с исчезнувшими искорками в глазах Чимина. Сколько омега тут уже лежит? Скоро второй месяц пойдет, а результатов никаких. Но ведь Намджун читает, значит, он все еще верит. Где-то глубоко внутри него живет такая маленькая, но ощутимая надежда, которая кричит, что все наладится. И альфа ее слушает. Надежда и вера - единственное, что остается в их случае. Дождь за окном прекращается, а Чимин все так и смотрит отсутствующим взглядом на какую-то несуществующую точку в стене. — Прошу, Намджун, не прекращай ему читать, — умоляет Юнги, смотря на шею брата, где виднеются еле заметные шрамы от царапин, нанесенных самим Чимином и которые останутся клеймом на чистом теле. — Не перестану, — отвечает альфа, беря в руки книгу и открывая страницу, на которой остановился, продолжая читать. Когда время приема посетителей заканчивается, альфа и омега покидают здание больницы, вдыхая полной грудью теплый вечерний воздух. — Намджун, — зовет Юнги, на что альфа отвечает тихим «м», оповещая о том, что слушает. — Можно, я сегодня у тебя переночую? — неуверенно спрашивает омега, рассматривая носы своих кроссовок. Ему жутко неловко об этом просить, но в пропитанную пустотой квартиру уже нет никакого желания возвращаться. Его все равно там никто не ждет. — Конечно, — так легко отвечает Намджун, а Юнги облегченно выдыхает, шепча тихое «спасибо». — Пойдем, время уже позднее, ты устал, — кивает альфа в сторону своего авто. Омега послушно садится на пассажирское сиденье, пристегивает ремень и наблюдает за ночным видом. Больше недели назад, он так же сидел рядом с Хосоком. Только было другое время, и ехали они в больницу. Юнги вспоминает рыжие волосы, в которые так и хотелось, закрыться пальчиками; такой красивый профиль, манящий, от которого было трудно отвести взгляд; эту заразительную улыбку, которая спасала серый день омеги. Юнги не замечает, как его немного пухлые губы растянулись в улыбке. Он скучает. Так сильно скучает. Хочется прижаться под каким-нибудь предлогом к телу альфы и дышать его свежим запахом хвои. Хочется держаться за руки с Хосоком, у которого такие теплые ладони, Юнги бы никогда такие не отпускал. Хочется верить, что хотя бы немного он что-то значит для Чона. Впервые омега хочет быть нужным какому-то альфе. Все эти чувства для Юнги в новинку. Он никогда ничего подобного не испытывал. Как же он хочет, чтобы рядом оказался папа, который сможет дать какой-нибудь совет, поддержать добрым словом. Юнги мигом прогоняет грустные мысли, следя за тем, как меняется пейзаж за окном.

***

Возле подъезда с громким визгом тормозит зеленая ламборгини. Из нее спешно выходит альфа, захлопывая за собой дверь и проходит в дом. Он поднимается на нужный этаж и несколько раз стучит по входной двери. Но за другой ее стороной стоит гробовая тишина. Хосок повторяет свое действие еще несколько раз, убеждаясь, что омеги нет дома. На часах девять часов вечера. В психиатрической больнице он Юнги не встретил, а в квартире его нет. Альфу мигом настигает паника. Он набирает уже в который раз номер омеги, который все еще недоступен. Хосок не знает, что делать. Где может быть Юнги. Что с ним? Как себя чувствует? Сердце разрывается от неизвестности. Альфа ведь не только о друге хотел спросить, но и предупредить, чтобы омега не ходил ближайшую неделю в лес. Опасно. Он знает, что Юнги любитель подышать свежим лесным воздухом, поэтому и переживает. Альфа громко выдыхает, понимая всю свою беспомощность и размер ситуации. Юнги нужно найти. Срочно.