Теория закомплексованности

      Когда Феликс ушла, Данте наконец мог подумать о том, что его волновало, заняло приличную долю мыслей.       Как сбить спесь с Ромео и поставить того на место?       Нет, идеи, конечно, уже возникали. Одна лучше другой. Сейчас же «созрело» некое подобие плана, которое могло сработать, даже будучи не проработанным до самых мелочей. Только это была, скорее, игра в угадайку, ведь вес Данте в нём — весьма мал и от него мало что зависело. Нужен хороший кандидат для осуществления задуманного.       Стук шариковой автоматической ручки по столу — единственный звук, который раздавался в спальне бубнового короля. Хотя он сидел здесь не один.        — Вот серьёзно, вам больше нечем заняться, кроме как пить? — Данте оторвал взгляд от своей открытой записной книжки и повернулся к Габриэлю — тот вполне удобно устроился на кровати, однако его лицо всё равно было весьма недовольным и очень серьёзным (что не удивительно, учитывая его характер и… Неустойчивое ментальное состояние).       — Может и есть чем, — ответ не заставил себя слишком долго ждать. — Но так всё выглядит… По-домашнему, что ли. Не так официально. Более открыто и дружелюбно. Ты же знаешь, я далеко не сторонник позёрства.       — Ага, знаю, — тут же отозвался Габриэль. — А ещё я знаю, что ты любитель выпить чего-нибудь покрепче, и никогда не откажешь себе в этом удовольствии. Алкаш херов.       Ему не нравилось, что Данте, его король, пристрастился к спиртному. Ему не нравилось спиртное в принципе. И не только потому что хотелось его попробовать, но было нельзя из-за лекарств, которые принимал бубновый валет, нет. Подобное он переносил достаточно легко и без напряга, ведь никогда не пил и даже не собирался. Его попросту не тянуло. Не хотелось.       Нелюбовь к алкоголю была вызвана беспокойством за своего короля, и Данте это прекрасно понимал, буквально чувствовал, пусть даже Габриэль не показывал своей привязанности к нему. Он доверял ему, и бубновый король об этом знал.       — Ну почему сразу «алкаш»? — сказал Данте, стараясь, чтобы его голос звучал более-менее дружелюбно или, хотя бы, был нейтрален по тону. Хотя, надо признать, его на самом деле не очень-то и обидели слова Габриэля: он уже привык к тому, что все постоянно или частенько зовут его то пьяницей то алкашом (просто надо же было как-то поддержать диалог). А когда привыкаешь — становится всё равно. — У меня же есть и другие черты. Разве нет? Почему сразу же нужно указывать именно на это?        — Потому что ты и есть алкаш. Самый настоящий. И не нужно, блять, быть семи пядей во лбу, чтобы сложить «два плюс два» и сделать выводы, — чуть раздражённо парировал Габриэль. Бубновому королю показалось, что его и так небольшие глаза стали немного уже (из-за того что их сощурили то ли от недовольства, то ли ещё от чего, по какой-то другой причине). — Ты любишь алкоголь и выпить. Раз. Два — ты пьёшь довольно часто и очень много. Вывод — передо мной самый настоящий алкаш.       «Алкаш» смолк. Он не особо-то любил спорить, тем более что перечить его валету в подобных вопросах бесполезно — всё равно что воздух сотрясать. Так что продолжать диалог — как ему подумалось — не имело смысла. Вообще.       Он вновь застучал ручкой по столу. Глаза же переместились на страницы записной книжки, после стали пробегать текст, написанный весьма аккуратным и разборчивым почерком, который Данте очень тщательно вырабатывал в себе.       Это были заметки. Заметки обо всех клонах, кроме него.       Но заметки необычные. С психологической точки зрения, и никто (даже Ник с Габриэлем) не знал об этом его маленьком, но весьма странном увлечении. Увлечении следить за всеми и вносить записи, разбирать нутро любого, чуть ли не заглядывая в самые потаённые уголки души. И ему это нравилось. Нравилось собирать информацию о тех, с кем приходилось делить своё существование в Карточном Мире.       Практически каждого он видел, как открытую книгу. Знал все их бзики и что к ним привело. Едва ли не читал мысли.       А Ромео был раскушен почти что сразу: даже не требовались рассказы Феликс обо всём «хорошем», что творил или говорил её король (скорее — недокороль, поправил себя Данте), когда она оставалась с ним наедине или в его владениях. Ведь лицемерие и двуличность буквально сочились с каждой фразы червового короля и только дурак (а может и очень наивный человек, например, кто-то вроде Куромаку) этого бы не заметил.       Для таких людей — которые не вызывали ничего, кроме отвращения, — у Данте было одно простое слово для описания. Мразь.       Поэтому Ромео следовало остановить, призвать к ответу или вывести на чистую воду. Именно поэтому бубновому королю хотелось остановить того, призвать к ответу или вывести на чистую воду. Хотя бы ради того, чтобы Феликс (а вместе с ней, возможно, и Хелен) смогла вздохнуть спокойно. Чтобы ей стало легче.       Чтобы сбить эту чёртову спесь с главы червовой масти.       Но один он не справится — нужен ещё кое-кто. Нужна помощь. Потому что все советы Данте, все слова поддержки (как бы глупо и абсурдно это не звучало) делали Феликс только хуже, пусть даже сначала она улыбалась или у неё просто поднималось настроение. В итоге Фел всё равно вгонит себя в ещё большее подобие депрессии, а свою боль будет скрывать за показушным поведением, неуважением к мнению других, пререкания с остальными, чем-то вроде агрессии и многим другим, что перечислять было бы слишком долго. И бесполезно.       Его сердце обливалось кровью, когда он видел подобную картину. Хотелось остановить её, но тело будто парализовало или у самого бубнового короля не было желания вмешиваться (парадокс, но вдруг). Вот из-за подобных ощущений Данте не «удавалось» успокоить Феликс сразу.       Но, возможно, со всем этим справится кто-то другой. Кто-то, знакомый с «проблемами» Фел не понаслышке или испытывает похожие затруднения. Но кого бы взять?       Клео и Куромаку точно не подойдут. Это однозначно. Зонт слишком несерьёзная и ненадёжная (не считая того, что место нахождения её страны и её самой не известно). Да к тому же Феликс она очень сильно раздражает. У Хелен свои проблемы, свои заморочки, так что на помощь от неё вряд ли стоит надеяться (червовые всегда были очень недружными). Какая помощь, если не пройден какой-нибудь интересный квест? Габриэль и Ник относятся к Фел с неким недоверием — бубновый валет так и вообще ненавидит. Значит, остаются только пиковые.       Так. Пиковые. Пиковые… Кто-то, близко и лично знакомый с «проблемами» Феликс… Кто-то, кто смог бы понять, что она чувствует. Что у неё на душе. Погодите.       Взгляд остановился на одной записи. Записи о Вару под номером сорок пять, последней на данный момент, что посвящена пиковому валету (да, их нумеровали. И чем больше номеров у записей, посвящённых тому или иному клону — с тем клоном он общается больше всего).       «Склонность конспиролизировать все происходящие вокруг явления. Возможен параноидальный синдром и синдром дефицита внимания.»       Синдром дефицита внимания… Данте на секунду призадумался. Вару…       И тут его словно осенило. Ну конечно! Вару! Это же так просто, но гениально и вместе с тем до жути банально и очевидно. Именно валет пик ему-то и нужен. Данте сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу в порыве эмоций или не выкрикнуть что-то по типу «Вот оно!». Гэбриэль тогда бы точно решил, что он умалишённый, тоже страдает шизофренией (а они оба по собственному опыту знали, что обострение галлюцинаций — ни капли не весело и не смешно. Терять связь с реальностью, пусть даже временами и ненадолго, страшно) или чем-нибудь похожим. Задумал что-то странное, а может даже опасное.       Данте быстро встал со стула, закрыл блокнот с записями и открыл одну из задвижек, откуда через пару секунд вынул совершенно новенький, аккуратный, довольно маленький, но объёмный ежедневник. Тут же сунул их к себе в карман под заинтересованным взглядом своего валета.       — Ты куда это собрался? — обратился он к нему. Габриэль всегда с настороженностью и скепсисом относился к практически любой затее короля бубен. — Ещё и так быстро.       — По делам. В королевство Вару, — ответил Данте, направляясь к двери.       — По каким ещё делам? — недоверие с раздражением так и сочились из фразы бубнового валета.       Глава бубновой масти остановился и повернулся к лицом к собеседнику.       — Государственным, Гэб. Государственным. А ты что подумал?       Данте, мягко говоря, очень не любил врать (а лжецов так вообще презирал), но сейчас ложь была оправданной — Габриэлю не стоит знать о его настоящей причине визита пикового валета. Ведь не ясно, как бы он отреагировал на всё это, на то, что его король задумал, учитывая, что он терпеть не может Феликс.       — Что ты опять какую-то фигню придумал и собираешься притворить её в жизнь, — в голосе не было ни капли жалости. Просто сухая констатация факта, по крайней мере так показалось.       — А я разве когда-то творил фигню? — не без удивления спросил король бубен.       — Когда пьян — да.       Данте довольно легко вздохнул и, решив, что разговор немного бессмысленный и ни к чему не приведёт, а время, как известно, не резиновое, заторопился. Он вышел из комнаты, затем покинул здание, где жил (назвать тот маленький двухэтажный дом замком язык не поворачивался) и направился к государству Вару.