положение

      максу хватает пары минут, чтобы понять, что он только что сделал, и, резко развернувшись, броситься назад.       но кристины не хватает, чтобы его дождаться.       он только успевает увидеть, как бурцев затаскивает согнувшуюся девушку в здание. *       на следующий день кристина на парах не появляется.       и через день тоже.       даня, порядком уставший от переживаний за подругу, с которой не может связаться, выходит на улицу после философии, и даже софья, молча стоящая рядом, не может справиться с его отвратительным самочувствием и абсолютным раздражением ко всему.       она знает, что произошло. сама сидела тогда возле кошелевой, пыталась заставить её сделать хотя бы глоток воды и вытирала слёзы с её лица, только ничего не помогало. и даня, стоящий перед ней на коленях, тоже.       хотя, если по-хорошему, что произошло на самом деле, не знает даже он.       бурцев в бессильном отчаянии снова набирает номер подруги, но та не берёт.       — дань, с ней точно всё будет хорошо, — говорит авазашвили. — ей просто нужно время.       даня только кивает.       наверное.       мимо проходит максим, которого даня успевает остановить, схватив за руку. он почему-то думает, что анисимов может что-то знать о кристине, хоть и понимает, что вероятность крайне мала.       — что,.. — макс резко оборачивается, и на его лице отражается такая злость, что бурцев не от страха, но от неожиданности тут же убирает руку. — а, это ты. чего?       софья почему-то цепляется за руку дани и смотрит на него так, будто хочет что-то ему сказать, но не может.       то ли слов не хватает, то ли смелости.       она бросает на максима странный взгляд, который заставляет его напрячься.       — ты не общался с кристиной последние два дня? — спрашивает бурцев, заранее зная, какой ответ его ждёт.       максим не разочаровывает.       — нет, а в чём дело?       — она не ходит на пары и не отвечает на звонки, — говорит парень, как-то болезненно сморщившись. — ты не заметил?       — я... — выдавливает макс, — мне было не до этого.       но и данил, и софья замечают, как он бледнеет разом. проводит рукой по лицу, после чего она безвольно падает вниз.       несколько секунд он просто смотрит в сторону, скривив губы, затем достаёт из кармана пачку сигарет и, бросив парню короткое «извини», уходит, на ходу засовывая в рот сигарету и поджигая.       — странно это всё, — вырывается у дани.       софья вздыхает.       — дань, я его в компании трущёва видела несколько раз уже и не уверена, что это не связано, — говорит она и ловит на себе взгляд бурцева, в котором мгновенно такое отчаяние отражается, что она и не сомневается: он всё понял.       главное — чтобы правильно.       — он же не... мог, — парень сглатывает. — боже...       бурцев снова набирает кристину, потом резко сбрасывает, смотрит на софью. она поднимается на носочки, и её руки обвиваются вокруг шеи парня.       — дань, — шёпотом говорит она.       но он знает, что за этим уже ничего не последует.       он коротко прижимает её к себе в ответ, затем отстраняется и, кивнув софье на прощание, срывается с места. бежит к метро, оставляя позади максима, который стоит возле университета, прижавшись лбом к холодной стене.       всё становится хуже, когда он понимает, что исправить уже ничего нельзя.       а потом — кто вообще виноват в случившемся.       и это точно не макс. *       — кристин, — он врывается к ней в квартиру, едва она успевает открыть дверь. — кристина...       она отступает и выглядит при этом напуганной.       он замирает прямо на пороге, нервно оглядывая девушку, пока та переминается с ноги на ногу, стоя перед ним.       раздаётся только тихое:       — что, дань?       даня отворачивается.       кристина вся бледная, у неё синяки под глазами и на коленях, и она, когда руки заламывает, тут же шипит тихо от боли, потому что у неё на ладони ожог, едва покрывшийся корочкой, но краснота во все стороны расползлась.       — как ты себя чувствуешь?       кристина несколько секунд просто смотрит на друга, а потом слёзы начинают медленно стекать по её щекам, появляясь из ниоткуда практически.       бурцев подходит к девушке и обнимает её за плечи. он уже не нуждается в объяснениях, но кристина и не готова их давать.       — ничего же не закончилось, крис. ты знаешь? — шёпотом спрашивает он.       она только качает головой, сильнее прижимаясь к парню.       они так и стоят на пороге, будто им так легче. не двигаются, только крепко прижимаются друг к другу, пока кристина тихо всхлипывает, спрятав лицо на груди бурцева.       слова здесь излишни, и она оба это понимают.       дверь так и остаётся распахнутой, пока из двери напротив не появляется молодая девушка, соседка кристины, и дане не приходится обернуться на звук. после этого он закрывает за собой дверь и сбрасывает с ног обувь.       когда они садятся на пол в комнате кристины, слова всё ещё не нужны. снова прижавшись к нему, девушка закрывает глаза и думает только том, какая же она, чёрт возьми, дура.       — всё будет нормально, — звучит её голос в звенящей тишине, которая тут же поглощает эту фразу. потом уже кажется, что никто ничего и не говорил.       — я знаю, — шёпотом откликается даня.       он замечает, что телефон кристины лежит на тумбочке возле кровати. понимает, что она видела каждый входящий звонок, читала все его сообщения, но, глядя на неё такую слабую, с трясущимися руками, понимает, что даже если бы она захотела, ей бы не хватило сил ответить, как сейчас не хватает на то, чтобы что-то сказать.       он понимает, что нужно было прийти раньше, и чувствует себя настолько виноватым перед ней, что простое, короткое, но такое никчёмное «прости» вырывается у него само собой.       — что? — встрепенувшись, кристина поднимает голову и смотрит на даню с непониманием.       — прости меня, крис, — говорит он. — я так перед тобой виноват.       она улыбается.       но даню так тошнит от этой сочувственной улыбки, которой он не заслуживает.       — всё в порядке, ты ни в чём не виноват, ты же знаешь, — отвечает она и кладёт голову ему на плечо.       но даня знает, что виноват, и кристина имеет полное право прямо сейчас вытолкать его за дверь и заставить перед ней на коленях ползать, вымаливая прощение за свою самоуверенность, за то, что позволил себе решать за неё и тем самым подвёл её к той боли, от которой кошелеву теперь разрывает изнутри.       он это, блин, так отчётливо чувствует.       он себя за это ненавидит так.       — всё будет нормально, — зачем-то повторяет она, словно старается в это поверить, но не может.       — я знаю. *       — как себя чувствуешь? — спрашивает даня, слегка касаясь плеча подруги.       кристина не видит смысла притворяться, пытаться выдавить из себя улыбку и выглядеть так, словно чувствует себя лучше.       это не так, и даня это точно знает.       она только качает головой, давая понять, что не хочет отвечать. говорить о том, что она чувствует, вслух ещё более бессмысленно.       оплатив обед, она поднимает поднос и идёт к столу, который уже заняла софья.       только ей уже какой день кусок в горло не лезет, потому что мыслями она, кажется, до сих пор в том дне. до сих пор думает об этом, не понимает, мучается и безумно его ненавидит.       даня садится напротив софьи, рядом с кристиной.       — приятного аппетита, — говорит он, наблюдая за тем, как кристина равнодушно ковыряется в тарелке.       она только кивает.       авазашвили с плохо скрываемым раздражением бросает ложку на стол и складывает руки перед собой. смотрит на кристину. та поднимает голову и вопросительно вскидывает брови.       но от софьи сочувствием даже не веет.       — кристин, тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь? может, просто не стоит так на этом зацикливаться? особенно когда это происходит... не в первый раз, — она закусывает нижнюю губу, всё-таки боится задеть девушку.       но делает это.       — соф, зачем ты... — не выдерживает даня.       — я просто не могу смотреть на то, как она съедает себя изнутри, постоянно думает об этом, прокручивает в голове... и не говори, что это не так! — вырывается у авазашвили, когда в ответ она ловит лишь усталый вздох кошелевой.       крис поднимает взгляд на бурцева, который, болезненно сморщившись, прячет своё лицо в раскрытой ладони, второй рукой схватив под столом руку кристины.       девушка вырывает руку.       — раз начал рассказывать, так рассказывал бы всё, — только и говорит она, игнорируя взгляд авазашвили. — ты всё знаешь.       — что? о чём ты? — не понимает софья.       бурцев только головой качает, прося её замолчать.       кристина хочет уйти, но даня её удерживает. просит остаться, боится, что она уйдёт, опять пропадёт отовсюду и ему снова придётся волноваться о ней, чувствовать себя виноватым, хотя он и не переставал, кажется.       — крис, прости, — выдыхает софья. — мне не стоило... — она прерывается, понимая, что ей и сейчас, наверное, не стоит ничего говорить.       кристина игнорирует.       — когда мы будем доделывать проект? — абсолютно буднично интересуется она, садясь на место.       но дане противно от этого её натянутого выражения лица, как будто всё замечательно, просто как обычно. особенно после этого непонятного разговора.       он нутром чувствует, как кристина злится на него.       теперь ему точно есть за что извиняться.       но он молчит, понимая, что сейчас как минимум не время. не место. да и вообще... он бездумно тыкает вилкой в кусок курицы в тарелке.       — можем завтра после пар остаться, если ты... если вы можете, — софья бросает короткий взгляд на бурцева.       — я могу, — тут же отзывается он.       — я тоже.       софья выдавливает улыбку. допивает сок и поднимается, чтобы уйти. кивает дане и кристине только, мол, на парах увидимся.       навязывать свою компанию сейчас не хочется.       — я тоже всё, — говорит крис, поднимаясь сразу после того, как софья выходит из столовой.       — но ты почти ничего не поела... — со слабым возражением в голосе замечает даня.       — я не хочу, — отрезает девушка и выходит из-за стола, забрав поднос. сделав несколько шагов, она оборачивается на даню, который на неё уже не смотрит, опустив глаза в тарелку, в которой, честно говоря, тоже не особенно убыло.       кошелева вздыхает, а потом резко дёргается, чувствуя, что кто-то неосторожно задел её плечом.       переводит взгляд на этого человека, после чего поднос из её рук с грохотом падает на пол.       она выпадает из реальности, когда макса снова видит так близко рядом с собой, на то короткое мгновение, которое прерывается звуком бьющейся посуды.       крис почти сразу опускается на корточки, трясущимися руками начиная нервно собирать осколки на поднос.       максим опускается вместе с ней.       кристина не успевает никак отреагировать, потому что перед ними почти сразу вырастает женщина с совершенно недовольным лицом и с тряпкой в одной руке. делает им повелительный взмах в сторону выхода.       и девушка, тут же вскочив, убегает из столовой, пользуясь этим.       едва она переступает порог и оказывается в коридоре, как слёзы начинают ручьём стекать по щекам. рядом возле окна стоит авазашвили, перечитывая конспекты к семинару. видит кристину и, встрепенувшись, тут же бросает свои вещи на подоконник, подлетая к девушке.       — что случилось? это ты поднос уронила? крис, боже, это ерунда...       кошелева только головой мотает, потом отталкивает софью и бежит по коридору в сторону женского туалета, понимая, что сейчас не успокоится так просто.       в дверях она сталкивается с алиной, в глазах которой на мгновение мелькает испуг.       её рука дёргается к лицу, но алина, будто спохватившись, тут же опускает её. заметив это движение, кристина невольно обращает внимание на синяк, темнеющий на скуле девушки.       кристине хватает буквально секунды, чтобы понять.       — господи, — вырывается у неё. она зачем-то тянется к чусь. — алина...       — не трогай меня! — огрызается та, отталкивая кошелеву так же, как крис минуту назад оттолкнула от себя софью.       руки кристины безвольно падают.       алина уходит по коридору почти бегом. *       даня крепко прижимает к себе девушку, заставляя её уткнуться лицом ему в грудь и наконец перестать возмущаться.       хотя в тот момент она наконец-то показалась ему живой.       может, действительно, просто нужно быть с ней рядом?       что бы она там ни говорила.       — крис, скажи, ты точно в норме? — снова спрашивает он, слегка отстраняя подругу от себя.       — да точно, — она шмыгает носом. — всё хорошо, правда. дань...       — что?       кристина вздыхает.       — соф, может, и права в чём-то, — признаётся она. — мне нужно было это как-то пережить, а это, на деле, должно быть куда проще, чем... чем я думала.       — я... не понимаю, — осторожно говорит бурцев.       — ну, то, что случилось... — крис нервно сглатывает, и даня понимает, что ей до сих пор больно сказать об этом вслух, — это же не конец света. подумаешь... нужно просто отпустить.       парень слабо улыбается.       — да, конечно, крис. нужно просто отпустить. всё так, — он снова обнимает её.       теперь руки кристины сами обвиваются вокруг его талии и, совершенно добровольно уткнувшись в него, она тихо добавляет только:       — к тому же... ничего и не было.       даня усмехается ей в макушку, заставляя вздрогнуть.       кристина знает, что врёт. даня тоже.       для такой, как она, было всё-таки слишком много. было, чёрт возьми, доверие, была привязанность, были слепые тактильные ощущения, и была теплота.       было много, и всё это «много» кристина, к несчастью, себе позволила.       макс просто делал что хотел. и неизвестно ещё, как он всё это переживал.       поэтому и отпускать тоже придётся ей.       — ладно, — она отступает. — я пойду, да? завтра увидимся.       — конечно, — обещает даня.       чуть улыбнувшись кончиками губ, кристина машет другу рукой и спускается на первый этаж. идёт к турникету, шаря по карманам в поисках пропуска и проходит мимо охранника, устало провожающего её взглядом       надо просто пережить.       она выходит из университета, повторив про себя эту фразу ещё несколько раз. и это ещё не произведённое действие становится будто бы всё легче.       да конечно, получится.       она не может сдержать усмешки.       снова от всех закрыться и не подпускать к себе? легко. она всю жизнь тренировалась.       наверное, жить с этим было бы куда сложнее.       — кристина?       ноги начинают подкашиваться в ту же секунду.       кристина надеется, что ей показалось.       макс подходит сзади крадущимися шагами. погода в этом году в ноябре сухая, и едва ли его выдали бы какие-то звуки, кроме звука его собственного голоса, если бы он захотел.       его ладонь ложится на плечо девушки, и ещё пару дней назад этот жест был бы для неё самым привычным и тёплым.       сейчас — нет.       она резко оборачивается, сбрасывая его руку, и молча смотрит на него, виновника всех своих бед и причину слёз.       только за спиной кулак сжимает крепко, так, что ногти в ладонь впиваются, лишь бы в этот раз сдержаться. просто он больше не заслуживает видеть её эмоции.       и кристина позволяет себе только злость и раздражение, хоть и пытается прикрыть их напускным равнодушием. не выходит.       — кристин, давай поговорим, — он хватает её за руку, боясь, что она тут же уйдёт.       только вот они оба знают, что это её не удержит.       — пусти, — выдыхает она, пытаясь вырвать руку.       макс качает головой.       — кристин, пожалуйста... прости.       «прости».       у кристины мутнеет в глазах. одно «прости», и словно дамбу эмоции прорвало к чёрту.       она резко дёргает рукой, пытаясь освободиться.       — пусти! пусти! пусти!       кристина истерично повторяет это «пусти» ещё много раз, пока ладонь макса не закрывает ей рот.       — кристин, ради бога...       она вырываться начинает изо всех сил. кусает его ладонь, заставляя отдёрнуть руку и зашипеть от боли, и вся мечется в его руках, пока он пытается её удержать.       потом вскрикивает слишком громко, когда макс руку крепче, чем нужно, сжимает на её плече, дёргая на себя.       и от неожиданности он тут же отступает, ослабив хватку.       ей достаточно.       она сначала пятится, глядя ему прямо в глаза, а потом, когда анисимов как-то медленно подаётся в её сторону, разворачивается и бежит в сторону метро, перебегая дорогу прямо на красный.       машины оглушительно сигналят.