Я тебя поддержу / I'll Be Your Keeper

Как человек, который любит готовить, Персефона подумала, что содержимое холодильника Аида могло бы быть и побогаче. На верхней полке лежали остатки сливочного масла, недопитая бутылка Шардоне, пачка молока сомнительной безопасности, давно увядший пучок петрушки и два яйца. Нашлась еще открытая коробка пищевой соды, спрятанная в глубине. Даже ящики с продуктами были пусты. Персефона думала, что, по крайней мере, увидит печальные, испорченные овощи, но даже этого не было. Зато имелось впечатляющее разнообразие приправ. Это никак не могло помочь девушке решить её задачу, но она с интересом рассматривала некоторые странные коробочки и бутылочки, скользя взглядом по этикеткам. - Ладно, я знаю, что он много работает, но разве он не ест у себя дома, иногда хотя бы? Она прислонилась к кухонному столу, хмуро глядя на окна от пола до потолка, которые затянула изморозь. Дождь прекратился, солнце уже вышло, но с земли поднимался густой туман. На улице, судя по всему, стало очень холодно. Персефона встревожилась. И не потому, что нашла холодильник пустым. Было несколько тем, о которых Персефона старалась не думать. Например, о том, как она почти тащила шатающегося патрона из машины в дом. И о том, как возилась с ним в спальне: снимала мокрую одежду, укладывала его в постель, на подушки. Не думала также о том, что старалась быть вежливой и не подглядывать, но всё равно мельком увидела его голые грудь, живот, длинные мускулистые бедра. И уж точно Персефона постаралась забыть, что эти виды заставили ее желудок сделать что-то вроде сальто. Она его раздела, понимая, что так Аиду будет намного удобнее. От лихорадки он горел и сильно потел. Персефона не хотела, чтобы он перегревался или обезвоживался. К тому же одежда Аида здорово промокла от пота и дождя, и не годилось укладывать его в постель таким образом. Она не думала ещё и о том, что произошло, когда набросила на него одеяла. Как Аид протянул руку и прижал горячую ладонь к её щеке. Как он дрожал, медленно и резко дышал. А её сердце заикалось. - Кор ... Кора, это ты? Ты не сон? - прошептал он. - Шшшш, да, я не сон. Теперь отдыхай. - Не ух-уходи, - он прохрипел, и его голос дрожал от боли и чего-то еще. Взгляд его туманных глаз просто разбил Персефоне сердце. Нежно, очень нежно она опустила его руки вниз и вновь накрыла Аида одеялами до самого горла. - Все в порядке, я не уйду. Обещаю: буду здесь, когда ты проснешься. В минуту нежности, а может быть, и храбрости, она осторожно поцеловала его в горячий лоб, и где-то далеко земля загрохотала от раскатов грома… Персефона, конечно, ни о чем таком не думала. Нисколько. «Что ты делаешь? Он не захочет видеть тебя в своем доме, когда проснется! Что он скажет, когда поймет, что ты его раздевала? Подумает, конечно, что ты извращенка! Глупая деревенская девчонка! Глупая, глупая деревня…» Было что-то приятное в том, что она несколько раз ударилась головой о стойку. Это помогло собраться с мыслями. Персефона прикинула, что оставила Аида в спальне всего двадцать минут назад. Насколько вероятно, что он проснется именно тогда, когда она побежит в магазин? Она ведь обещала быть рядом, когда он проснется. Аид нуждался в заботе, но Персефона считала, что лучше будет, если она для начала сварит ему суп. Она не хотела слишком долго отсутствовать. Вдруг ему станет хуже? срочно понадобится помощь? В конце концов, она же обещала не уходить... Если бы Персефона могла трезво обдумать все свои чувства, то придумала бы хороший план. Но сейчас всё, что могла сделать Богиня Весны – это попытаться не тормозить. - Прекрати! У тебя голова забита ерундой. Он был в лихорадке. Точно не понимал, что делает и что бормочет. Наверное, принял тебя за кого-то другого. Он, вероятно, просто... — Персефона прервала спор с самой собой, сделала самый глубокий вдох, на который была способна. Затем досчитала до десяти и выдохнула. Ладно. Надо было ехать в ближайший магазин. Она натянула на плечи все еще мокрое платье и схватила ключи от машины Аида. «Я слетаю в магазин и вернусь до того, как он проснётся. Может быть, он не будет потом злиться, что я тут хозяйничаю, если я сварю ему суп... кроме того, он здесь совсем один, кто-то должен о нём позаботиться… и я хочу, чтобы этим кем-то была я…» Внутреннее напутствие сделало свое дело, на данный момент. Цербер, который с большим интересом наблюдал за копанием Персефоны в холодильнике, получил несколько похлопываний по голове. - Присматривай за хозяином, пока меня не будет, мальчик. Я скоро вернусь… * Она вернулась, нагруженная пакетами с продуктами. И теперь была такой же мокрой, как тогда, когда уходила. Ненастье всё продолжалось, но уже не было сильных и морозных порывов ветра. Просто лил сильный дождь. В добычу Персефоны входили лекарства от простуды, несколько пачек с влажными салфетками, мази для груди, успокаивающие кашель, и ингредиенты для овощного супа с лапшой, который Персефона сама любила. Она еще не забыла про собак Аида и всем купила разные лакомства. По пути еще заехала в дом Артемиды, где захватила бутылку масла эвкалипта, коробки с домашним травяным чаем и банку меда. - Где Цербер? Ау? Наверно, пошел к хозяину в спальню. Такой хороший мальчик, - усмехнулась Персефона. Разложив на кухне все необходимое и найдя кастрюлю, разделочную доску и нож, она задумчиво постучала пальцами по столешнице: - Ну... может, стоит быстренько заглянуть к нему? Просто убедиться, что он спокойно спит… Она оставила дверь спальни приоткрытой на случай, если Аид её позовет. Может быть, она принимала желаемое за действительное, учитывая то, что его жилище было таким огромным, что трудно было бы услышать что-либо из одного крыла в другом. Но приоткрытая дверь заставила Персефону чувствовать себя лучше. Если бы что-то действительно пошло не так, Цербер, конечно, дал бы ей знать. Она взяла чистое полотенце, смочила его в холодной воде и прокралась по коридору к спальне. Аид, к счастью, всё ещё крепко спал, завернутый в кокон из одеял. Было что-то милое в его больших босых ногах, торчащих из шелка, ведь обычно он был таким собранным. Переживая свой экзистенциальный кризис, Персефона сейчас наблюдала за ним, возможно, дольше, чем это было необходимо, но только потому, что никогда прежде не видела его таким тихим и мирным. Цербер дремал рядом с Аидом, животом вверх, задрав лапы в воздух. Хозяин и пёс представляли собой весьма милую картину. Это всё давило на сердце Персефоны так, что она не могла понять, откуда столько тепла в груди. Серебряные волосы Аида растрепались от сна, он дышал теперь глубоко, но с легкими хрипами. Даже в лихорадке он был очень красив. «Хватит пялиться… и думать, что у тебя красивый босс… ну, что с тобой не так? – Персефона внутренне застонала. - Давай, прекрати думать о его лице! Положи полотенце ему на голову и иди, займись чертовым супом!» Она подкралась к кровати и осторожно, очень осторожно положила мокрое полотенце на пылающий лоб больного. Аид заворчал что-то во сне и подтянул ноги, чтобы свернуться в клубок, потом снова затих. В этот момент Персефона почувствовала, что дрожит. И дело было не только в её грязных мыслях. Одежда девушки неловко липла к телу, и двигаться было неудобно. Торопясь вернуться в дом Аида, она совершенно забыла взять себе сменную одежду. Персефона осмотрелась. Кроме той двери, через которую она вошла, имелось еще две двери. Одна из них, должно быть, вела в гардеробную, потому что в спальне не было никакого комода или шкафа. Она посмотрела на спящего, словно он мог подсказать ей, что делать, а потом – на Цербера. Но псина тоже видела сны и не могла помочь девушке. « Конечно, он не будет возражать, если я просто...» Нервно подпрыгнув, она открыла первую дверь. Оказалась в большой ванной с шикарной сантехникой. Персефоне не терпелось окунуть замерзшие ноги в горячую воду и расслабиться, но она застеснялась. Аид ведь тоже мог сюда войти, пока она будет мыться. Такой конфуз ей не был нужен. Выйдя из ванной, она открыла дверь гардеробной и проскользнула внутрь… * Нарезая лук для супа, Персефона старалась не думать о непринужденной домашней кухне Аида. Чеснок шипел на сковородке, в оливковом масле, другие овощи – в сливочном на дне кастрюли, которую она нашла. За окном всё сыпал дождь, но, похоже, он из осеннего превратился в летний. Надев одежду Аида, Персефона почувствовала тепло в животе и дрожь в ногах. Она выбрала белую рубашку и пижамные шорты из гардероба. Их нужно было хорошо затянуть на талии, чтоб они не свалились. На самом деле у Аида, по большей части, были только белые рубашки, и когда Персефона надела одну, то шорты совершенно скрылись из виду. Иметь что-то теплое и сухое на себе было таким облегчением. Мурашки побежали по всему телу девушки. Пальцы на её ногах тоже замёрзли и занемели, поэтому она вытащила еще для себя пару плотных черных носков. Собираясь уходить, увидела себя в зеркале шкафа, и от отражения у нее перехватило дыхание. Крошечные голубые цветы и веточки сыпались с волос Персефоны легким дождем. Ее кожа покраснела, волосы растрепались и стали кудрявыми от влаги, рубашка была расстегнута сверху и чуть помята, глаза широко раскрыты в слабом свете. Она выглядела... выглядела… Непрошеная мысль была из тех, которым нельзя было давать волю. «Тебе должно быть стыдно! Перестань вести себя, как похотливый подросток! Твой босс болеет, и ему не нужно, чтобы ты торчала в спальне и пялилась на него...» - упрекнула себя Персефона, не отрывая взгляда от своего отражения. В комнате было жарко, когда тепло растеклось по ее животу, запульсировало между ног. - Возьми себя в руки! – прошипела она на себя. – Ты должна просто позаботиться о нем! Он уже говорил, что тебе доверяет! Смущенная и одновременно возбужденная, Персефона покинула спальню Аида, волоча за собой цветы и отросшие пряди волос. Стоя на кухне, она ощущала возбуждение, похожее на аромат духов, но окрашенное волнением от предстоящей работы. Аид уже много раз проявлял заботу о ней, так что теперь у нее, наконец, появился шанс отплатить ему тем же. Напевая, она всыпала овощи в бульон, занялась лапшой. Звяканье посуды и собственное тихое мурлыканье не позволили Персефоне услышать шаги. Это Аид, завернутый в одеяло и сопровождаемый сонным Цербером, притащился в кухню…