Ночь

      Вельзевул пробовала со сливами. В ларьке за углом продавались крупные, сочные и очень сладкие сливы. В этом-то и была их основная проблема, как и мандаринов: они все были очень сладкими для демона, который совершенно не умел противостоять соблазну, особенно когда этот соблазн брызжет тебе в рот, капает с подбородка на стол и дразнит нос своим ароматом. Поэтому все фрукты были тут же были съедены. А вот с помидорами пошло лучше. По крайней мере, Вельзевул их не ела, а спелые плоды вполне успешно выдерживали на себе эксперименты. Потому что поцелуи тоже входили в разряд тех соблазнов, перед которыми демон устоять не могла.       Сначала она очень долго уговаривала себя, что не совершает ничего странного, постыдного или недостойного. Это же абсолютно нормально, что она пытается совершенствоваться! Хотя это не про демонов. И поцелуи тоже не про демонов. И тяга не разочаровать своего парня-архангела совершенно тоже не про них. Поэтому в овощной Вельзевул заходила с самым серьёзным и строгим лицом, на которое только была способна. В конце концов, она Лорд Ада, Повелитель мух, Владетель ложных богов, за ней стоят Легионы Проклятых, какого чёрта она не может сделать то, что хочет? Пока она дошла до дома, несколько плодов сморщились и покрылись плесенью и были съедены в первую очередь, потому что покупки и споры с самой собой — это нервы.       Сначала рука дрожала, а мякоть помидора заляпывала половину лица. Вельзевул определённо что-то делала неправильно. Она очень старалась увидеть в надкушенном овоще — или ягоде, у Дагон что тогда, что сейчас, был отвратительный почерк, как и память — две губы, которые было необходимо поцеловать. Что это вообще значит? Вельзевул точно знала, чтобы зубы использоваться не стоит, знала, что нужно коснуться своими губами чужих и чуть-чуть надавить, возможно, приоткрыть рот, а потом сжать губы… У помидора тёк сок и мялась мякоть, куда уже сильнее? Невероятно странная манипуляция!       Вельзевул пробовала снова и снова, пытаясь подражать тем плавным движениям, что она подглядела у смертных и демонов со второго круга. Вероятно, следовало бы для лучшего результата поговорить с Асмодеем, но это было уже слишком. Факт о Лорде Ада — палка о двух концах, репутацию жестокого руководителя никто не отменял, как и того факта, что искусство обольщения Вельзевул дано не было. Не её стезя, поэтому приходилось насиловать несчастные помидоры. Чтобы не было слишком неловко, демон зажмурилась, сосредотачиваясь на непонятной технике.       — Вельзевул? — раздался удивлённый голос Гавриила совсем рядом. Вот же чёрт!       Демон в испуге широко раскрыла глаза и застыла, не отрывая овоща ото рта, исподлобья взглянув на незваного гостя. Хотя это был общий дом и их общая кухня… Румянец стремительно разливался по лицу Вельзевул, окрашивая её в тот же цвет, что и треклятый помидор. Она даже не знала, что может так покраснеть! Она медленно отняла руку ото рта, слегка причмокнув губами, чтобы не накапать соком на брюки: в какой-то момент она села за столом боком.       — Только попробуй что-нибудь с-зказ-зать, — прохрипела она от смущения, стараясь испепелить архангела взглядом.       — Даже не думал.       Гавриил улыбнулся как-то по-особому умилительно, снисходительно и понимающе — грёбаные ангелы с их нежными чувствами! — наклонился к Вельзевул и накрыл её губы своими, придерживая голову демона своей рукой. Румянец Вельзевул стремительно пополз по шее, прячась под ворот блузки, уши и щеки заполыхали адским огнём, и она сквозь бешено трепетные удары сердца очень отчётливо поняла: Гавриил — не помидор. У него есть нос, который мешался, так что голову пришлось наклонить, и что теперь делать с чётко обозначившимися тонкими губами, демон не совсем понимала. Сжать, надавить, приоткрыть рот… Она чувствовала, что Гавриил целуется точно так же: неуверенно и неумело, нечаянно касаясь своим языком её зубов. А ещё она чувствовала сладкий привкус мандарина и не могла сдержать такой же умилительно-снисходительно-понимающей улыбки.