Ночь

      — Это глупо, Гавриил.       Вельзевул отодвигает чашку, освобождая место для торта. Он вышел немного кособоким, шоколадная глазурь перемешалась с ванильной и стекла на тарелку, оголяя неровные края коржей. Один из них подгорел в самом центре. Кто же знал, что должность демона Чревоугодия не дарует тебе талант в кулинарии, а ангелов вообще на кухню пускать нельзя?       — Зато весело. И вкусно, — архангел скептически оглядывает торт, вертит его, рассматривая бока. — Должно быть вкусно.       Вельзевул смеётся, вытирает капли глазури с тарелки пальцем и облизывает его. Подгибает под себя ноги и садится на пятки, чуть нависая над столом. Это первая весна в мире, который больше не летит к своему концу, и Гавриил решил устроить из их маленькой традиции представление. Только демон не может отрицать, как мило выглядит их домашняя вечеринка на двоих, и не может сдержать тёплой улыбки. В вазочке рядом с тортом красуется белыми лепестками подснежник.       — Во всяком случае, мы можем просто пойти в магазин, — она пожимает плечами.       — Нет, — Гавриил хмурится, но совсем недолго. — Свечи нужны?       — Да! Если решил праздновать так, то давай по всем правилам.       — То есть, если я нацеплю тебе колпак на голову, ты не будешь против? — улыбается Гавриил, кругом расставляя по торту только что чудеснутые свечи.       — Дурак. Только у тебя свечек не хватит. Люди обычно свечи в виде цифр берут, если дата большая, — советует демон, нагло слизывая глазурь уже с самого торта.       — Прекрати, — Гавриил хлопает её по руке и качает головой. — Кто-то недавно ругался, что у женщин возраст не спрашивают.       Он мельком глядит на смущённую Вельзевул с тёплой улыбкой. Тыкает разноцветные свечи сначала не впопад, следя, чтобы демон не съела торт раньше времени, а теперь пытается вывести какой-то рисунок. Получается что-то среднее между звездой и спиралью, и Вельзевул уже добирается до коржа.       — Зажжёшь?       Вельзевул важно потирает ладони, выпрямляет спину и кончиками пальцев касается фитиля первой свечи, затем второй, третьей. Хрупкое пламя отражается в её глазах, играет тенями на лице и лукавой улыбке. Она насчитывает тридцать три свечи и видит в них пентаграмму.       — Садись уже. Если по правилам — надо задуть. И желание загадать.       Гавриил садится напротив, зачем-то тоже на пятки, и ему приходится чуть отодвинуть стул, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом Вельзевул. Она выключает свет, погружая кухню в совершенно волшебную атмосферу. Огоньки — маленькие звёзды, светят только для них. Демон тянет руку через стол и накрывает ею ладонь Гавриила.       — А песенку петь будем? — щурясь, спрашивает Вельзевул и давит в себе смешок.       — Если хочешь.       Гавриил говорит совершенно серьёзно, смотрит Вельзевул прямо в глаза, без слов и касаний делясь с ней своей любовью, своим теплом.       — С днём рождения тебя, — начинает она, тоже вполне серьёзно, но всё равно улыбаясь.       — С днём рождения тебя, — продолжает архангел.       — С днём рождения, солнце, с днём рождения тебя, — поют они вместе, тихо, едва произнося слова и не разрывая зрительного контакта. Они молчат какое-то время, разглядывая лица друг друга. «Я люблю тебя», — читается в их взглядах.       — Три, четыре, — так же шёпотом отсчитывает Гавриил, набирая побольше воздуха. Они задувают все свечи одновременно, фыркая и смеясь, загадывая одно желание на двоих.       Ещё один год улетает вместе с их дыханием и тонкой струйкой дымка, ещё один год приходит вместе со смущёнными улыбками и мыслями, ещё один год, который они проведут вместе абсолютно счастливые.       Ни ангелы, ни демоны никогда не справляют свои дни рождения, потому что их создали задолго до того, как появились Солнце и Луна, чтобы отмерять день и ночь, до того, как появилось понятие о времени. Но в этом празднике Гавриил находит что-то особенное, что-то важное. Раз в год он приходит к Вельзевул с первым подснежником, ещё не до конца распустившим свой бутон, и поздравляет её с днём рождения. Она вздыхает, вертит в руках цветок, целует Гавриила в губы и улыбается, долго-долго. Они наблюдают за звёздами, что создавали вместе давным-давно, и надеются, что когда-нибудь мир вернёт себе прежний покой и чистоту.