Ночь

      Вельзевул тихо подвывает, свернувшись в комок на кровати. Гавриил пытался её укрыть, но одеяло сбилось в ноги и уже наполовину сползло на пол, и теперь девушке было холодно, однако от тепла мутило ещё больше. Если такое вообще было возможно.       Шум в ванной стихает, и Гавриил вместе с пластиковым тазиком возвращается в комнату. Он садится на корточки перед кроватью, чтобы его глаза оказались на уровне глаз Вельзевул.       — У тебя спирт есть? Или водка? — спрашивает тихим шёпотом. Она качает головой, в глазах непонимание. — Температуру лучше сбить.       — А таблетками не?       — Куда тебе ещё… — вздыхает и садится на край.       Вельзевул не сдерживает истерического смешка, и в уголках глаз скапливаются слёзы; тело больше не поддаётся контролю. Вельзевул заходится в безудержных рыданиях, почти конвульсивных, из горла вырывается хриплый вой, от которого тысячи игл пронзают сердце раз за разом. Она прижимает колени к груди, хочет вонзить ногти в кожу, но пальцы совсем не слушаются, руки будто не принадлежат ей. Она так не хотела этого, так не хотела!       Желудок сводит спазмом, и Вельзевул едва успевает наклониться, как её снова выворачивает. Вода, остатки не переваренных сухарей, которые Гавриил заставил съесть полчаса назад, и горько-кислый желудочный сок, обжигающий глотку. Вельзевул сплёвывает и шмыгает носом; сопли растекаются над верхней губой, и девушка жалобно скулит. Ей хочется вспороть себе кожу, разрубить грудную клетку, лишь бы не чувствовать себя настолько жалкой и беспомощной.       Гавриил аккуратно вытирает её лицо платком, убирает прилипшие ко лбу пропитанные потом волосы. Он поддерживает её голову, заставляя сделать хоть пару глотков воды.       — Нужно вызывать врача, Вельзевул. Тебе нужно в больницу, иначе… — он осекается. Хотел сказать «ты умрёшь», но именно в этом и был смысл. Вельзевул хотела умереть.       Время от времени ей казалось, что всё получилось, потому что последние сутки были похожи на Ад. Успокаивающие слова Гавриила нисколько не действовали, и он заткнулся в первые двадцать минут. Он сидел с ней уже четырнадцать часов, а Вельзевул всё рвало и рвало и постоянно тянуло в сон. Гавриил спать ей не давал, слишком боялся, что девушка могла больше не проснуться.       — Отвянь со своими врачами, — бурчит, переворачиваясь на другой бок, и сдавленно стонет. Тьма под закрытыми веками кружится и плавает. — Вообще отвянь.       Гавриил качает головой и снова уходит в ванную. Когда возвращается, суёт Вельзевул градусник. Она не противится, и это пугает его больше, чем если бы она упиралась. Слава Богу, хоть температура начинает падать самостоятельно, после скачка под тридцать девять. Гавриил целует девушку в висок, надеется, что всё будет хорошо.       У него до сих пор волосы стоят дыбом, и внутри всё перекручено, что самому в пору блевать. Гавриил к ней домой заглянул внезапно, хотел просто спросить как дела, а Вельзевул лежала на кровати, словно спала, только дыхания почти не было и пульс едва ощущался, в мусорке валялись пустые упаковки из-под снотворных и анальгетиков. Гавриил понял, в чём дело, сразу, но осознать до сих пор не мог; сердце болезненно сжимается в груди и ноет.       — На кой чёрт ты со мной возишься?       Вопрос Вельзевул вводит Гавриила в ступор, но он не долго думает над ответом.       — Потому что не хочу, чтобы ты умирала.       — Но я хочу, — говорит твёрдо. На Гавриила не смотрит, сверлит взглядом собственную руку. — Понимаешь? — в голосе сквозит отчаяние, а потом она злобно усмехается. — Даже моя собственная жизнь не принадлежит мне. Они все думают, что могут ею распоряжаться, гадить, как у себя дома, а потом просто уходить. И я такая же. Почему ты не даёшь мне прекратить всё это?       Вельзевул через силу, со стоном, садится, прижимая колени к груди; плотно смыкает губы и дышит через нос глубоко.       — Потому что ты выбрала неверный способ. Есть множество других вариантов решения проблемы…       — Я, я тут главная проблема!       Гавриил вздыхает, качает головой.       — Даже если так, самоубийства не должно быть в твоём списке.       — Утырок.       — Просто забочусь о тебе, — возражает и отводит взгляд.       Вельзевул злится, так сильно злится, и у Гавриила нет сил разделить с ней эту злость, понять её. Ему хочется защитить девушку, только защищать придётся от неё же самой. Так сложно, так долго, и он готов попытаться сделать её мир лучше, хочет подарить ей свой, где всё спокойно и упорядочено. Гавриил осторожно касается плеча Вельзевул в успокаивающем жесте: «Пожалуйста, поверь мне, что ты со всем справишься!»       — Ты не оставишь меня в покое, верно? — шепчет Вельзевул, потупив взгляд.       — Верно. Я не оставлю тебя.