Ночь

      Гавриил двигается резко, жёстко, крепче прижимая Вельзевул к себе. Она хрипит от боли в горле пополам с удовольствием, прерывисто втягивает жалкие капли воздуха. Она улыбается, наслаждаясь. Гавриил не держит её рук, и она тянется одной вниз, массирует клитор, и дёргается в предоргазменной судороге. Гавриил отталкивает её с разочарованным стоном, перехватывает запястья. Вельзевул недовольно выдыхает и смеётся. Концы веревки протягиваются по спине, стягивают запястья: одно движение и дышать Вельзевул не сможет. Не то чтобы ей это было нужно, но они играют в людей и это весело. Сегодня побеждает Гавриил, она поддаётся ему намеренно и провоцирует. Он хмурит брови на её выходки, растягивающие процесс, — напоказ, потому что заканчивать совершенно не хочется. В паху тянет почти болезненно, а Вельзевул сидит перед ним на пятках, довольная, смотрит с вызовом.       — Всё же нормально было, — ворчит Гавриил, Вельзевул только скалится:       — Тебе.       Он выгибает бровь, и внутри пробегает холодок: неужели он упустил? Но в глазах Вельзевул безумный огонь. Она сама склоняется к Гавриилу, касается губами головки члена, слизывая предэякулянт, и он придвигается ближе, держит Вельзевул за затылок. Ей не удобно, от ритмичных движений верёвка натирает кожу, будто режет, но от всего происходящего внизу живота и меж ног мышцы сжимаются тяжело приятно, расплываются сладостью. Вельзевул не останавливается, вытягивает из Гавриила рваные стоны. За сотни лет она прекрасно изучила, что ему нравится. Заглатывает член глубоко, до задней стенки горла, лижет языком и дразнится зубами, за что Гавриил стягивает её волосы больно, и Вельзевул знает, что позже достанется сильнее, замирает иногда в предвкушении, и Гавриил толкает уже сам, меняя темп, отчего Вельзевул кашляет, приноравливаясь заново. Она сжимает губы сильнее, перед тем, как Гавриил кончает. Тёплая сперма стекает вниз по пищеводу, Вельзевул слизывает остатки с члена, растягивает вкус на языке. Вяжет, а Вельзевул наблюдает, как закатываются глаза Гавриил, как он оседает на пятки, как медленно опадает член.       — Так нормально? — прорезает негу едким голосом.       — Вполне, — Гавриил расплывается в улыбке, поднимается с пяток. Он притягивает Вельзевул к себе, целует её крепко в губы, гладит по волосам. Она тянется к нему, верёвка врезается в шею, прерывая дыхание, сдавливает горло. Она стонет в поцелуй, Гавриил перемещает руки ниже: по плечами, вдоль позвоночника, оглаживает ягодицы и бёдра. У Вельзевул смазка стекает по внутренней стороне бедра, она дёргает призывно, прикусывает губу Гавриила. Он тычет рукой под рёбра.       — Сволочь, — еле слышно выдыхает Вельзевул, сгибаясь пополам, качает головой. Гавриил не отвечает: она сама напросилась. Она знает и утыкается лбом ему в грудь, изгибается. Плечевые суставы и запястья до омерзительного ноют. — Возьми нож и прекрати издеваться.       Он всё ещё молчит. Ласкает грудь, пощипывая соски. Слишком мелочно, и Вельзевул отзывается шипением. Гавриил оставляет на коже багровые засосы, резко контрастирующие с бледностью Вельзевул, проступающие мрачными синяками; кусает, но не до крови, и в следующий раз он поплатится за это. Сейчас он ложится, и шумно дышащая Вельзевул смотрит на него туманным взглядом. Он тянет её на себя, она переступает коленом через его голову, нависая над лицом. Не сдерживает прерывистого стона, когда Гавриил касается языком клитора, широко мажет по половым губам. Её ведёт и качает, ноги слабеют, а возможности опереться на что-то, зацепиться руками нет, и Гавриилу приходится обнимать её за бёдра, поддерживать в нужном положении.       Внутри неудобно пусто, и Вельзевул, забывая об игре, выдыхает:       — Пальцы, Гейб, прошу… — окончание фразы сливается со стоном.       Гавриил больше не намерен мучить и вводит два пальца во влагалище на всю длину, скользит ими медленно внутри, и Вельзевул рвано дёргается, пытаясь ускорить темп. Не выходит: долгожданный оргазм накрывает слишком быстро. Гавриил усаживает её себе на грудь, ловит взглядом довольную улыбку и тяжёлое дыхание. Она больше не пытается сделать ничего, что Гавриил не просил, и неудобное липкое пробирается внутрь него.       Он помогает Вельзевул слезть, садится сам и, прижимая её к груди, осторожно развязывает крепкие узлы верёвки. Вельзевул не шипит от боли, но суставы фаланг и плеч не работают нормально, кожа отекла фиолетовым. Гавриил мягко массирует пальцы, аккуратно приводит руки вперёд; Вельзевул внимательно следит за его действиями, восстанавливая дыхание. Жмётся к Гавриилу после, целует в губы смазано и долго и улыбается, расслабленная и нежная, уже совсем не думает о тяге к боли, своей и чужой. Гавриил не думает тоже, наслаждается теплом и лаской, что может отдать и взять.       Ведь всё дело в этих синяках и негнущихся пальцах, в кровоточащих порезах и дыхательной недостаточности, в рези на пике удовольствия и в тихом любовном умиротворении после. Им обоим это нравится до безумно заходящегося в трепете сердца.