Blossoming

— Прости меня за это, — неловко улыбнулась Фролова, сжимая ладони меж коленей, — Я просто немного перенервничала, что ли? Я не должна была… — Алиса, — осуждающе произнес парень, — Еще раз извинишься за то, что делают, вообще-то, все люди, я тебя покусаю. — Я должна испугаться? — О, да, — зловеще произнес Трофимов, — У меня мощные челюсти. — Звучит очень по-гейски. — И ты туда же, — притворно возмутился Саша, качая головой. — Вы тут надолго? Вернее, до скольки мне можно остаться? — До скольки хочешь, — пожал плечами блондин, — Мы сегодня до утра, наверное, — теплые и внимательные глаза одноклассника вновь обратились на девушку, — Ты не хочешь возвращаться домой? Та с ответом немного помедлила. — Меня мачеха попросила не приходить, — на слове «мачеха» внутри что-то неприятно сжало. Слишком пренебрежительное определение для того, кем Жанна успела стать для нее в последние дни. Было явное ощущение «неправильности» этого слова, — Я, наверное, потом в круглосуточный мак пойду посижу, поем. Или прогуляюсь. Наш город красивый ночью. — Пф, еще чего, — фыркнул Саша, — Останешься у нас, нечего по улицам таскаться, на котлеты украдут, — девушка тихонько рассмеялась, припоминая, что ее мама говорила так же, — Я как раз хотел круассаны печь. — Ты еще и готовишь? Точно нет профиля на Баду? — Ну, хах, — парень в смущении почесал затылок, — Мне моя тетя говорит, что я неплохо готовлю. Не имею ни малейшего понятия, правду она говорит или нет. — Думаю, в качестве готовки врут только девушкам. — Почему? — Ну, знаешь, — неопределенно пожала плечами Алиса, — Мальчишкам, если и врут, то про их физическую подготовку. А вот девочкам лапшу на уши насчет всего вешают. Родители просто пытаются не ранить свое дите. — По-твоему это глупо? — Ну, спорный вопрос. С одной стороны, надо поддерживать того, кто тебе дорог. А с другой, я скажу, мол «милая, у тебя все супер», она перестанет стараться, а потом кто-нибудь жестоко ее опрокинет. Короче, двоякая ситуация. — Пидорас и Алиса, — послышался насмешливый голос Гончарова с балкона. Ребята синхронно вскинули головы, а Саша заодно и средний палец, — Вы долго зад морозить еще собираетесь? Во-первых, надо репетировать, а во-вторых, кто-то обещал нас накормить! — Да сейчас мы придем, не вопи! Его в качестве сигнализации можно использовать, — уже тише произнес Трофимов, поднимаясь со ступеньки и открывая дверь, — Дамы вперед. — Благодарю, — копируя манеру одноклассника, ответила девушка, бесшумно скользя в дом. Примерно до полуночи все протекало спокойно. Ну, относительно. Ребята пили колу, смеялись, парни пытались репетировать, но стоило сказать хоть одно лишнее слово, как песня перетекала в непрекращающуюся демагогию. Под конец так и неудавшейся репетиции, у Макса недурно так поехала крыша. Пока он носился по всему второму этажу с гитарой, вопя что-то на манер лягушки, нечаянно вывалил кучу вещей из открытого шкафа. Раздался дикий грохот и несколько матерных воплей Гончарова. Никто не стал особо медлить: все тут же помчали к месту происшествия. Блондин обнаружился лежащий звездочкой под грудой непонятных шмоток. Он активно отплевывался от меха какой-то шубы, которая упала ему в аккурат на лицо. — Блять, — выдал под конец уже отчаявшийся парень, — Я ебал сральник в этом доме. — Его ты наводишь, — услужливо подсказал Сережа. — Поэтому я ебал его, а не вас. Помогите, а, — его рука показалась из завалов вещей; блондин сделал призывной знак, мол, хватайте и тащите. — Блин, шуба – класс, — поднимая тяжелую серую красавицу с тушки Гончарова, прокомментировал Саша, — Надену ее на следующий концерт. — Пф, придурок, — беззлобно фыркнул гитарист, на что Трофимов вытряхнул пыль из вещи прямо ему на лицо, — Да иди ты нахуй, фу! Блин, а-а-а, да что за штука так давит, — парень, злобно фырча, начал расшвыривать одежду, пока не откопал баллон дешевой краски, что упала ему прямо на пузо, — О, красная, класс. — Ой, блять… — тихо произнес барабанщик, уже разворачиваясь к выходу. — Стоять, пидор! — завопил Гончаров, резво подскакивая и несясь за убегающим Сережей. — Что происходит? — вопросила Алиса. — Сережа учился на парикмахера, — меланхолично отозвался Кирилл, облокачиваясь на дверной косяк, — Макс любит менять имидж, и часто припахивает к этому Серегу. — Ты идиот, ты понимаешь, что придется вскрывать всю эту тару?! — И что? — А с остальной краской что делать?! Ты же лысый почти! — Попрошу, — возмущенно отозвался Максим, — У меня потрясающая роскошная шевелюра! И мы будем красить не одного меня тогда! — А кого еще? — фыркнул барабанщик, — Больше придурков не наблюдается. Гончаров злобно запыхтел и, повернувшись к Саше, только было открыл рот, как тот тут же протестующее замотал головой. — Даже не надейся. Я в прошлый раз еле отмылся. Максим закатил глаза, но тут же перевел маньячный взгляд на длиннющие платиновые волосы Алисы. Девушка заметила это, и тут же начала пятиться. — Иди в жопу. — Алисочка… — Нет! Пошел вон! Я в тебя чеснок кину! Или шубу! — Ну, Али-и-с! — Нет, нет и еще раз нет! — Ну пожалуйста! — взмолился блондин, делая щенячий взгляд. Девушка — в который раз уже? — закатила глаза и посмотрела на баллон краски. Судя по упаковке, это был насыщенный красный от, пусть и дешевой, но относительно неплохой фирмы. День выдался откровенно паршивым. И с чего бы ей было краситься в столь яркие оттенки? Хотелось просто слиться с… Стоп Давно ли она стала такой? Резко будто окатило холодной водой. На секунду Алиса подумала, что бы она сделала, например, года два назад? Она бы, не долго размышляя, схватила тюбик и выдавила на голову, потому что экспериментировать — это круто. Все, что девушка считала приемлемым, хотела попробовать. Покрасить половину головы в один цвет, а другую половину в другой? Пф, конечно, но оттенки выбирает она! Начать петь песни с подругой, будучи абсолютно трезвой, среди дня? Да без проблем! Ночевать на крыше, чтобы под пиццу и Sam Smith’а встретить рассвет? Погнали, только плед захвачу! А что насчет того, чтобы разрисовать собственный стол? Окей, магазин с акрилом всего в километре! Вот, что похоже на Фролову. На человека, что обожал жизнь и совершал мелкие безумства, просто, что бы повеселиться, чтобы кайфовать. И плевать, сидишь ты третий день дома или гуляешь второй день, заходя домой лишь ради сна. В любой ситуации она могла повеселиться, потому что ей хотелось, потому что она любила жизнь. А что сейчас? Что это сейчас? Внутри все перевернулось, будто сделали огромную встряску. Она вспомнила себя, вспомнила слова Жанны, Саши и лучших друзей. Пора прекращать это самоуничтожение. Довольно. Так захотелось саму себя просто заставить вылезти из той выгребной ямы, в которой она оказалась благодаря комплексам, ненависти, ссорам родных и прочим прелестям саморазрушения. И Алиса потянула. Взяла и потащила за волосы из песчаной ловушки. Никто, наверное не заметил, как ее глаза вспыхнули раздражением, жизнью, уверенностью. Она внимательно посмотрела на краску, прикусывая щеку изнутри. — Черт с тобой, тоже хочу пожар на голове! — криво ухмыльнулась Алиса.

***

 — О, да, — стонал Гончаров, откидывая голову назад, — Да…еще…вот так…о-о-о. — Милый, тебе не подрочить заодно? — заботливо осведомился Саша. — Фу! — смухортился рыжий. — Ну, в принципе… — Только, блять, прикоснись к своему ремню, я быстро парикмахерскую прикрою! — прошипел Сережа, нарочно утягивая шевелюру парня. — Ай-ай-ай, да понял я, понял! — аж подпрыгивая пропыхтел Макс, — Даже пошутить не дают, изверги. — И кончить. — И не говори, Алис. — Да я вам обоим помочь могу, в принципе… — О, Боже, и с этими людьми я живу. — Вот так в моем брате проснулась путана, — грустно заключил рыжий, смахнув воображаемую слезу. — Да он еще девственник! — хохотнул гитарист. — Эй! — Доказано, что те, кто шутит больше всего пошлых шуток, на самом деле ничего из этого не делали! — с умным видом прокомментировал Гончаров, вскинув указательный палец. Учитывая, что у него на голове была красная мешанина, а все тело окутывал розовый плед, с такого же цвета слониками, выглядела данная картина весьма комично. — Если ты так сказал, еще не значит, что это доказано, — поднимая очки и потирая болящие от напряжения глаза, устало выдохнул Саша. Он явно порывался зевнуть. — А-а-а, — нагло протянул парень, закидывая ногу на ногу, — Боится, что Фролова узнает, что наш малыш девственник? Алиса поперхнулась воздухом. Барабанщик заботливо похлопал ее по спине рукой без перчатки, взглядом извиняясь за словесный понос друга. — Макс, — оскалился блондин, — Соси член. — Если только твой, дорогой! — посылая тому поцелуйчик, рассмеялся парень, — Эй, почему прекратил? — возмутился он, когда руки, массирующие ему голову, внезапно исчезли. — Не ты тут один красишься, — авторитетно заявил Сережа, — Мадам, — парень заботливо накрыл девушку какой-то старой простыней в мелкий голубой цветочек, — Надеюсь, тебе не жалко свою одежду. — Я верю в твою аккуратность. — М-м-м, льстите мне? — улыбнулся блондин, — Учись, придурочный. — Э-э-э, — возмутился Макс, — Я тоже умею льстить. И вообще, давно ли это стало полезным качеством? — О-о-о, — стон вырвался прежде, чем Фролова успела его проконтролировать. Она тут же жутко покраснела, стиснув зубы, — Простите, — пропищала она. — Я правда так хорош? — рассмеялся барабанщик, — Вот так надо льстить, понял? — Ладно, тут я бессилен. Блин, кофе хочу, — заканючил парень, очевидно от скуки, — Сашенька-а-а-а. — М-м-м? — Свари кофейку. И сам вон зеваешь. — Окей, сейчас. Кто-то еще хочет? — Братишка, мне нальешь? — Тебе как обычно? — Да. — А мне можно? — тихо и немного смущенно произнесла девушка, все еще краснеющая за то, что произошло минуту назад. — Конечно, какой пьешь? — А какой можно? — У нас кофеварка, так что любой. — Капучино нет? — У нас его завались, — направляясь на кухню заявил Трофимов. — Фу-у-у, — сморщился Гончаров, — Этот кофе такой же неполноценный, как если бы я дрочил и не кончил. — Еще одна вещь, которую я бы хотел забыть. — Но зачем вы его покупаете, если не пьете? — Потому что он идет в наборе, — пожал плечами рыжий, — Не выкидывать же его. Вот теперь ты все и выпьешь. — Вы сейчас пригрозили алкоголику рюмкой водки, — хрустнув пальцами, довольно сказала девушка. — Так, сидите минут двадцать-тридцать, поняли? — возникая перед лицами Макса и Алисы, хлопнул в ладоши парень, — Потом пойдем смываться. Не трогать руками! — громко воскликнул он, глядя, как рука Гончарова направляется к голове, — А то будешь ходить с красными пальцами неделю. Пигмент стойкий. Я за тостами, Кирилл, ты за главного. — Что за приколы? — надулся Фро, хмурясь. — Как видишь, размер имеет значение, — ухмыльнулся Трофимов, продолжая листать книгу. — У меня больше, чем у тебя, рыжик. — Я про рост, идиот, — закатил глаза гитарист, поправляя квадратные очки в тонкой оправе. — Дурная трава в рост клонится, — как бы невзначай заметил Гончаров, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику стула. — В отличие от тебя, я нигде не нагибаюсь и не прогибаюсь. — Да я топ, вы достали! — Спорный вопрос, — хмыкнула Алиса. — Это еще почему? — Чем более ехидный человек снаружи, тем больше он милый ежик внутри. — Спасибо за милого ежика, конечно, — не сумев сдержать улыбки, сказал парень, — Но Саша куда более милый и софтовый, чем я. — Значит вас ебет кто-то третий, — пожала плечами Фролова. Парни расхохотались. — Разве что жизнь. — И Дарья Викторовна. — А она-то тут при чем? — удивился Гончаров. — Она весьма скептично относится к крашеным волосам. Ты не замечал? — Эм, нет. — Странно, — поджала губы девушка, — Каждый раз, когда я красилась, она пощшучивала. Я думала, это из-за химикатов на голове и прочей ерунды. — Я не знаю обрадует это тебя или нет, но я думаю, что дело не в волосах. — Что ты имеешь ввиду? — У Даши спецефичное отношение не к покраске волос, а к тебе. — Оу, — неопределенно выдала девушка. Ей вмиг сделалось неприятно и как-то не по себе. Что она такого сделала, что не понравилась своей учительнице. Она, конечно, опаздывала, но ко всему остальному относилась с должным вниманием и рвением. Ее пятерка была впоне заслуженной, — А почему я ей не нравлюсь, ты не знаешь? — С чего ты взяла, что ей не нравишься? — фыркнул Макс, — Я бы сказал совсем напротив. Ты ей импонируешь. — Теперь у меня к тебе вопрос, с чего ты взял? — хмыкнула Алиса, внутренне сомневаясь, что может кому-то нравиться. Такая мысль сразу подверглась критике в ее сознании, по-крайней мере, если она правда хотела выбраться из той ямы, в которой оказалась. — Она не общается с тобой пренебрежительно, — начал перечислять парень, загибая пальцы, — Пошучивает не злобно, а как-то, ну, по-дружески что ли? Не занижает отметки. Хотя, она этого не делает и тем, кто ее бесит. Хорошая женщина. Короче, я уверен, что ничего ужасного она про тебя не думает. Поверь, в ее голове ты обычная девчонка, без рогов, зеленой кожи, клыков и прочей упырьской прелести. Алиса на это лишь улыбнулась, но ничего не ответила. — Когда есть такое чудовище, как ты, остальные меркнут, — своим спокойным и меланхоличным голосом отозвался Кирилл. Иногда ей казалось, что он не шутит совершенно. И все, что он говорит, произносится на полном серьезе. Его лицо совершенно не меняется, тонкая нить губ даже не изгибается в подобии улыбки, мускулы на лице не напрягаются, а скулы не ходят ходуном от испытываемых эмоций. Его взгляд, не отсутствующий, но спокойный, не броский, обводит твое лицо, словно волны огибают скалы, медленно разбиваясь о них в штиль. Фролова отстраненно заметила, что их группа – натуральное собрание противоположностей. Как магия в «Аватаре»: Сережа – земля, как самый уравновешенный, даже можно сказать, как отец для всех. Саша непредсказуемый, порою холодный, а порою открытый и доброжелательный, как вода в океане. Макс настоящий факел: яркий, непокорный, взрывной. Кирилл, как воздух, он спокойный и незаметный, но без него нельзя. Внутренне Алиса хихикнула от такого своеобразного сравнения. — Иди. В сраку, — членораздельно и громко проговорил Гончаров, вырывая девушку из собственных мыслей, — Я ангел посланный вам. Красивый, добрый… — Скромный, — поворачиваясь к парню, сказала уже не блондинка. — В точку! — Хэ-э-эй, — из-за поворота показался Саша с четырьмя кружками, где дымился кофе. Его аромат моментально окутал всю комнату, готовясь пропитать собой одежду, стены и воздух, — Я приготовил. Саша раздал всем кружки, предварительно поставив свою на столик. — Спасибо, — улыбнулась Алиса, принимая прекрасный напиток. Она мельком оглядела чашку и ее брови тут же взметнулись наверх. Это была обыкновенная кружка, которую купили в Фикс Прайсе или в магазине по типу этого, но то, как ее оформили выглядело чудесно. На ней был логотип группы, который изобразили из костей, что обвивали изящные ветви сирени и сакуры. Она повернула посуду чуть правее и разглядела надпись, оставленную красивыми витиеватыми буквами: «С любовью». Алиса перевернула ее вновь лицом к себе. — Это фанатская кружка? — Как и большинство вещей, которые у нас есть. Алиса вопросительно уставившись на Макса, отпивая просто божественный кофе. — Лично я не был в магазе со шмотками год, — пожал плечами тот, — Нам столько вещей дарят, я помню как-то даже трусы подогнали. Кх, — подавился смешком тот, очевидно вспомнив одну пикантную подробность, — Они все были с персами мультиков на самом интересном месте. — Мне подогнали лифчик, — улыбнулся в кружку Саша. Кирилл молча встал и направился в сторону шкафа, откуда недавно вывалилась лавина скомканных в одну кучу вещей. Что-то громыхнуло, проскрипело, и меньше, чем через полминуты Трофимов вернулся с самой мазохистской обувью на свете. В его руках болтались огромные лакированные ботфорты, на нечеловеческой шпильке. — Я клянусь, — о Боже, на его лице промелькнула улыбка? — Я без понятия зачем мне это подарили. Это ведь даже не мой размер. — А какой там? — с любопытством вопросил Гончаров. — М-м-м, тридцать девятый. Хочешь примерить? — Давай, только подержишь меня? А то я упаду, — поправляя простыню, чтобы не спала и не испачкала одежду краской, вопросил парень. — Ну, тащись сюда. С минуту Макс пытался натянуть на себя эти ходули, отчаянно цепляясь за плечо рыжего. Он прыгал на одной ноге, а потом в один миг стал выше Кирилла. — Пиздец, — многозначительно изрек он, немного покачиваясь от неустойчивой обуви, — Ну, че, заказывали проститутку? — парень, имитируя соблазнительность, двинулся в сторону Трофимова, выгибая поясницу так, что можно было подумать, что она вот-вот сломается, — Котик, доставай кошелек, — садясь рядом на диван, проворковал он. — Зачем, ты мне бесплатно дашь, — нахально улыбнулся блондин. Гончаров перекинул через него ноги с этими огромными ботфортами (Алиса была абсолютно уверена, что ими можно убивать), сделал до жути соблазняющее лицо и призывно облизнул нижнюю губу. — Го секс? — улыбнулся он. — Не хочу прерывать, но краску пора смывать, — сквозь улыбку проговорил Сережа. — Не в этот раз, дорогой, — посылая блондину поцелуйчик, проговорил Макс, слезая с его колен и снимая ботинки, — Жуть, от них так ноги болят. Как вы на них ходите? — уже обращаясь к Алисе, вопросил он, расстегивая заедающий замок. — Не знаю, я не хожу, — пожала плечами девушка, аккуратно поправляя съезжающее покрывало. — Только сами не смывайте, — надевая перчатки, сказал блондин, — Я вам помогу. — Спасибо, папочка! Барабанщик тяжко вздохнул и направился в сторону ванной.

***

— А сейчас можно? — Нет. — А сейчас? — Да блять, не вертись ты, надоел! — …а сейчас? — Гончаров! — прикрикнул на него Сережа, — Посиди спокойно, а то как вша на гребешке. — Там просто стул со штырем попался, — хохотнул Саша, наблюдавший за попытками друга посмотреть на результат. У Макса руки росли из задницы, потому его сушить принялся сам барабанщик, который уже, видимо, пожалел, что решился на это дело. Фро вечно не сиделось на месте, он крутился вертел головой, чем доводил пока еще терпеливого парня. Из ванной попеременно раздавались звуки фена — Сережа доверил девушке посушить голову и уложиться самой. — Если ты не успокоишься, я тебя побрею налысо! И брови сбрею! — совсем разгорячился блондин, — А…а…а потом пересажу волосы с мошонки на голову, понял?! — Воу… довел же я тебя, дядь, — пыл гитариста тут же поумерился, а в комнате стало подозрительно тихо, так, что слышались негромкие шаги со стороны ванной. — Эм, Сереж? Кажется она не взялась до конца, но можно так оставить? — в проеме показалась Фролова, неуверенно появляющаяся из-за поворота. На нее тут же перешло все внимание, до этого прикованное к Максиму. Очевидно, краска легла не так крепко, как изначально рассчитывалось, потому, вместо пожара, получился очень нежный и приятный цвет. Будто взяли спелый персик, добавили немного красного и разбавили нежно-розовым. Краска легла идеально ровно, чем еще больше усилила эффект. Девушка немного потопталась и заправила волосы за ухо, смущенная столькими взглядами и воцарившимся молчанием. — Ну, что скажете? — Вау… — тихо, почти себе под нос выдохнул Саша, что кажется, даже Фролова его не расслышала. Да и он не заметил, как хитро на него посмотрел Максим. — Алиса, это просто восхитительно, — довольно и немного манерно воскликнул Сережа, откладывая расческу и подходя ближе к девушке, — Очень хорошо, — он прочесал пальцами ее длинные волосы, осторожно перекладывая их на плечи, — И волос мягким остался, ну, это хорошо, он у тебя не пористый, так что это было ожидаемо. — Спасибо, — уже порядком красная, в цвет шевелюры, улыбнулась Алиса. — Эй, это нечестно! — по-детски надулся Гончаров, однако девушка заметила смешинку в его глазах, — Хотел быть красивым я, а в итоге Примадонна тут ты. — Я с удовольствием передам тебе корону. — Я пошутил, спокойнее. Тебе очень идет. Буду молиться, чтобы краска у меня легла так же. Похоже, Алисе действительно очень шел этот цвет, поскольку даже Кирилл сделал комплимент тому, что получилось. Впрочем, где-то до трех утра они занимались тем, что пытались сначала уложить Гончарова, а затем отмыть огромные пятна краски. Этот недотепа разлил остатки цвета на светлый ламинат. Выглядело все так, будто в доме была поножовщина. — Рукожопый, — злобно бурчал Сережа, безуспешно возя по полу тряпкой. Кажется, девушка впервые видела Максима виноватым, потому что тот нервно почесывал свою ярко красную макушку и грустно глядел на друга. У Алисы был огромный опыт выведения подобных пятен, поскольку сама она была особа не из аккуратных. — Саш, — девушка позвала парня, который примостился на диване рядом, — У вас есть ацетон? Или, может, спирт? — М-м-м, ацетон где-то был, — вставая, произнес тот. Через минуту он вернулся с маленькой бутылочкой, где плескалась синяя жидкость. — Спасибо, — протягивая руку, улыбнулась девушка, — Сереж? — немного покрасневшее от усердной работы лицо барабанщика, повернулось к ней, — Я уберу, — она мягко забрала тряпку из его рук, тут же капая на нее жидкостью для снятия лака. Естественно, с помощью ацетона пятно медленно, но верно стало стираться. Несмотря на кофе и сбитый режим сна, после такого муторного и долгого дела Алиса совсем вымоталась. Она с глухим стуком плюхнулась в немного просевшее кресло и ее глаза тут же слиплись. Сон подступал нещадно и Фролова широко зевнула, мило причмокнув. — Спать хочешь? — как из-под толщи воды раздался голос Трофимова. — Да, немного, — моргая, дабы согнать дрему, проговорила девушка. — Может, в кровать ляжешь? — Это предложение? — постаралась отшутиться девушка, уже по-настоящему теряя связь с внешним видом. — А ты хочешь? — так же весело отозвался одноклассник. — Я просто немного посижу, — вновь зевнула, — И спать перехочется. Проснулась она где-то в семь утра от вибрации телефона в кармане. На ней лежало большое милое покрывало, нереально мягкое, пахнущее пылью и кофе. Вкусно. Девушка сонно моргнула и огляделась: за столом рисовал Саша, сгорбившись над листом бумаги, на диване рядом храпел Макс, из прохода было видно, что еще кто-то — скорее всего Сережа — спал на большой кровати, а с кухни доносилось шипение масла на сковороде, запах выпечки и яичницы. Алиса присмотрелась: на столе у одноклассника стояла тарелка со свежими круасанами. Сам он, сгорбившись и поправляя лампу на гнущейся ножке, что-то очень старательно выводил. Девушка тихо поднялась, закутавшись в покрывало, и подошла к Трофимову, решив посмотреть, что он рисует. Вышло, похоже, слишком тихо, потому что парень немного испуганно столкнулся с ней взглядом. — Прости, я не хотела пугать… — Ничего, я просто когда рисую, немного теряю связь с внешним миром. Доброе утро! Будешь? — он протянул ей тарелку с еще тепленькой выпечкой, вновь оборачиваясь к своей работе. — Спасибо, — улыбнулась она, закутываясь потеплее в плед — в комнате было открыто окно, — Что рисуешь? — Небольшие наброски комикса, — задумчиво ответил парень, и Алиса поняла, что лучше его сейчас оставить одного. Она в последний раз окинула стол любопытным взглядом, отмечая красивые стилизованные рисунки людей и исписанные и исчерканные аккуратным почерком листы бумаги. Похоже, над песнями парень работал тоже тут. Девушка не смогла подавить в себе приступ благоговеяния, вызванный любовью к творчеству этой группы. Здесь писались ее любимые песни, их писал ее одноклассник, вот так, сгорбившись над столом и поправляя лампу на скрипучей ножке. Алиса вновь опустилась в кресло, утопая в чарующей, утренней атмосфере дома.

***

Фролова, аки беременная, вползла в квартиру, наперевес с пакетами еды. Кое-что было куплено по просьбе Жанны, кое-что для Дианы, которая должна была скоро прийти. В доме было ожидаемо пусто и тихо. Кажется, родители решили на пару дней испариться отсюда, дабы не натыкаться друг на друга. Что ж, для Алисы это было только плюсом, спокойные дни не повредят никому. Она оставила пакеты на стульях в кухне и прошла в комнату, дабы переодеться во что-нибудь удобное. Все время, пока она была в школе и пока шастала по магазину, она думала. Так много, что мозг начинал закипать и плавится под мощным напором мыслей. Возможно, прозвучит эгоистично, но думала она о себе. О том, почему ненавидела свое тело, почему каждый раз мысленно унижала себя буквально за любое действие. Она шла и задавалась вопросом: «В чем причина? В чем твоя гребанная причина? Почему ты так к себе относишься? Самой не надоело? Страдать-ненавидеть-страдать-ненавидеть-плакать-ненавидеть-страдать. Стираться из мира, будто тебя никогда и не было, тухнуть как догорающая свечка или быть луной в мире, где солнце никогда не заходит за горизонт. Это тебе так нужно?» Она словно смотрела на себя со стороны, внимательно рассматривая каждый миллиметр, будто под микроскопом. Странное ощущение, но оно дает тебе понять, что иногда стоит посмотреть на то, кем ты стал со стороны, придирчиво и ревниво, чтобы избавиться от недостатков, которые приобрел. Когда кофта и штаны комом полетели в шкаф, а любимое полотенце и новое нижнее белье оказалось в руках Алисы, она двинулась в душ. Уже будучи во всем чистом, она начала искать пригодную одежду во всем хламе, что скопился в ее вещах. Только Фролова собралась одеться, как боковым зрением она зацепила свое отражение в зеркале. Девушка запнулась всего на секунду, но затем резко развернулась лицом к самой себе, с вызовом вглядываясь в гладкую поверхность. Взгляд заскользил медленно, словно мед растекался по коже. Щиколотки с выпирающей косточкой, икры с тонкими и едва заметными светлыми волосками, а на правой был маленький шрам от падения с велосипеда. Бедра. Небольшие неровности кожи и ее цвета, небольшие покраснения от горячей воды в душе. Пальцы сами коснулись тоненьких белых шрамиков, именуемых растяжками. Они убегали прямо под кромку трусиков там и обрываясь. Несколько родинок на внутренней стороне бедра. Живот. Самый обыкновенный, с небольшим количеством жира в самом низу, родинками вокруг пупка, под грудью и на ребрах, которые виднелись из-за природной стройности Алисы. Грудь. На ней тоже растяжки, и, кажется они немного не симметричны, правая чуть больше левой. Но она все равно красива. Руки. Достаточно тонкие, с длинными пальцами и самыми обыкновенными ногтями. Алиса пошевелила ими, чувствуя, как с них будто сошла тонкая корочка льда, по ним прошелся тонкий, электрический импульс. Она перевернула ладони внутренней стороной, вглядываясь в тонкие сплетения нитей. Провела большим пальцем по указательному, зацепив того ногтем. Глаза тут же метнулись на плечо с родимым пятном. На ключицы и шею с родинками, которые как и веснушки на лице раздражали. Затем лицо. Тонкие губы — как же бесило, что их почти нет на лице! — вздернутый носик, яркие голубые глаза и тонкие светлые брови. А еще яркие потрясающие волосы. Хм, кажется, она красивая?