Fire

      Звон колокола доносился с глубин сознания, вскоре его сменил более отчетливый хор детских голосов. Глаза распахнулись, и взгляду предстал ежедневный, но такой новый вид. Дети, носящиеся по комнате, пока другие только потирают глаза. Шелли пробежала мимо, а затем запрыгнула на кровать Нормана и пыталась залезть ему на плечи.       Анна поднялась. Минуту она сидела замороженная, наблюдая за утренней жизнью, и, чуть оттаяв, оглянулась, словно видела комнату впервые. Ничего не отличало утро от других, о реальности вчерашнего вечера напоминал лишь влажный след на подушке. Девочка перевернула ее другой стороной и принялась заправлять кровать, действуя как будто по поломанной программе. Сознание никак не могло охватить то, что узнало, оставляя даже не растерянность, а полную пустоту. Спасала лишь привычка, заставившая поехать по ежедневным рельсам: достать ленты, спуститься к умывальнику и готовить завтрак. Запустился обычный день, о странности происходящего напоминали лишь непослушные ватные ноги. Они еще медленнее преодолевали ступени и заставляли побаиваться о равновесии.       Вокруг все было как в тумане. Дети, как всегда, лезли в объятия. Их силуэты не сразу восприняли глаза. Когда Анна все же увидела радостные лица, приветствующие ее, руки сами потянулись и крепко обняли маленьких друзей. Девочка не обделила их любящей улыбкой и, сама не сразу заметив, над чем-то вместе с ними посмеялась. Действуя машинально, она опомнилась уже в кладовой, в упор смотря на банки с солениями.        — Доброе утро, Анна, — от хлопка по плечу тело прошибло током.       Слова отказывались покидать горло, оставляя приветствие без ответа. Казалось, даже угроза жизни сейчас не могла заставить ее обернуться и посмотреть на него. Слава богу, в руках не было тарелок. Их не раздавшийся треск смешался со звоном в голове, но стоило ему стихнуть, она сразу поняла, к чему был намек.       Контуры банок прояснялись. Девочка наконец-то почувствовала, что проснулась. Неизвестно откуда начали появляться силы, давая возможность взять себя в руки и собраться.       Сделав вдох, она подняла корзину с булочками и с привычной улыбкой понесла ее на стол. Сбоку послышался плач. Мама. Стоя у кастрюль, нежно гладила Эйгена по голове. Холодный туман вдруг рассеяло непривычное чувство — смесь тепла и яда, от которого какое-то время пришлось отходить.       Столовая вновь наполнилась детьми. Анна смотрела на тарелку, не в состоянии заставить себя что-то съесть. Хорошо, сегодня были сладкие булочки, которые все очень любили — найти желающего лишней порции не составило труда. Незаметно передавая еду, Анна глянула, не смотрит ли мама. Рука застыла в воздухе, когда Конни с удовольствием съела кусочек сыра с маминых рук. Перед глазами всплыл календарь, где кроваво–красным было обведено «двенадцать» — завтра.       Мысли снова проснулись, поднимая в голове бурю. В памяти всплывало, что сказал Рей. Монстры, убийство, отправка. «На съедение демонам». Даже сейчас подобная фраза звучала фантастически. Однако все нечеткие факты сводились к одному твердому выводу — Конни умрет. И это случится завтра.       Завтрак закончился, а с ним и злосчастные тесты, настало время прогулки. Дети бегали и сидели на траве. Устроившись внизу холма, где было тише, Анна смотрела, как колышутся кроны дальних деревьев. Выходит, мама устраивает ужасные вещи, как минимум убийства, а им лжет об усыновлении. Невообразимо, но пугает то, что это многое объясняет. Никто не шлет письма, и эта изоляция. От нее давно было не по себе. Девочка не жаловалась, не хотела беспокоить маму, но неизвестность мира за воротами давила на нее. В приюте все было не так, как в книгах. Пускай это лишь литература, истории, что-то всегда было не так, и сейчас это отчетливо ясно.        — Ааа! Я первая, — со склона скатились малыши, и Алиссия схватилась за рукав рубашки. — Анна, сделай веночек.        — Нечестно! Давайте играть вместе, — отозвались остальные.        — Мы же договорились, я добежала первая, — она еще крепче обняла руку.        — Алис, может попозже? — мягко улыбнулась Анна, поглаживая по кудрям подружку. Вдруг в памяти всплыло, как мама так же успокаивала Эйгена, и в руках разлилась слабость.        — Ну нет. Я хотела поиграть с Реем, а он отправил меня к тебе. Я тоже хочу косички. Ты же все равно просто сидишь тут.       По телу прокатилась волна холода. Краем зрения Анна заметила у дерева его фигуру и, почувствовав на себе прожигающий взгляд, поняла.        — Нельзя? — по просящим глазам Алиссии было видно, что, несмотря на желание, она смирится, если услышит «нет».        — Хорошо, иди сюда, — девушка усадила перед собой оживившуюся подружку, и радостно обернулась к остальным, — сейчас заплету, а скоро начнутся прятки, и мы все вместе побегаем.       Перебирая непослушные золотистые кудряшки, она продолжала разбираться в мыслях. Нужно действовать. Конни собираются убить, надо найти способ помешать этому. Может, предупредить ее? Нет, не поможет. И сама Анна вряд ли сможет остановить это. Необходима поддержка взрослых. В конце концов, ненормально, что убивают детей, другие люди должны помешать этому. Возможно, по вине изоляции, об этом пока не знают. Нужно рассказать и привести подмогу, пока не поздно.       Дети выглядывали из-за кустов, следя за Томой, что убежал искать в другую сторону. Пока они посмеивались над другом и собственным мастерством, Анна тихонько прошла в лес. Там дальше невысокий забор. Если выйти за него, возможно, удастся найти помощь. Это единственный способ связаться с людьми и спасти Конни. Главное, чтобы мама не поймала, но она далеко, а в прятках нет ничего подозрительного. Никак не узнает, что кто-то зашел за ограду.       Пробираясь через ветки, девушка вдруг услышала шаги и спряталась за деревом. Нельзя попадаться Томе или придется вернуться и потерять шанс уйти незаметно. Как назло звук усиливался — человек явно двигался прямо по направлению к Анне. Однако вместо воды, мимо неторопливо пробегал Норман.        — Привет, — он притормозил, заметив подругу, и девочка облегченно вздохнула, — не очень хорошее место.        — Да, как раз ищу другое, — приветливо улыбнулась она.        — Молодец. Ты стала лучше играть в последнее время, — похвалив, Норман, задумчиво посмотрел куда-то вдаль.       Вдруг сзади раздался шорох.        — Прячься обратно, — поддавшись духу соревнования, он побежал дальше, скрываясь за деревьями.       Вскоре показался Тома и, поискав неподалеку, снова пропал. Наконец, дорога снова была свободна. Впереди уже виднелся холм. Поднимаясь по его склону, девочка чувствовала, как напрягается все внутри. Сейчас она нарушит правила, чтобы спастись из скрытого кошмара. Мама, убийства, монстры, чем бы они ни были. Перед глазами вырастали прутья ограды. На нее невозможно было смотреть без опаски. Такая низкая, легко перелезть, а дальше ничем не отличающийся лес. Мама говорила там опасно, хотя ничего даже не намекало на это, но, возможно, поэтому возникало столь сильное чувство подвоха. Казалось, стоит сделать шаг на другую сторону, как случится нечто ужасное.       Анна отгоняла эти мысли, собирая мужество. Нужно спасать Конни, сейчас не до мистических предрассудков, но… Если мама хотела изолировать их от мира, почему? Почему ограда такая низкая? И почему никто снаружи никогда не забредал сюда из любопытства или по ошибке? Есть ли люди там впереди? Как далеко? А что, если лес длиной в километры, и до них не дойти и за день? Но кто-то постоянно привозит еду, и наверняка мама не одна держит весь приют. Они знают о происходящем? Как вообще люди допустили подобное?       «Помощи снаружи можно не ждать.»       Значило ли это, что люди не догадаются о происходящем сами, или…        «Она выращивает нас здесь, чтобы отправить на съедение монстрам.»       «Тот мир еще враждебнее.»        — Что происходит?.. — выдохнула Анна, ноги сами попятились от ограды.       Это не могло быть так просто. Рей, зная обо всем, не сбежал. Поэтому? Девочка не понимала, что именно, но была уверенна, ужас вокруг гораздо сложнее. Нельзя поступать опрометчиво, испортить все — непозволительный риск, на кону жизни. Всеми силами она старалась сложить информацию, но единой картины все не получалось. Одно «если» цеплялось за другое, все больше уводя в туман. Беспомощность душила.       Почему важнейшая задача выпала именно ей? Той, кто никогда не справлялась с ними. Это дело бы подошло гениальной троице. Может, рассказать им? Но тогда Рей…       Схватившись за ветку, Анна заметила, как кружится голова. Нужно было убрать давление или просто сойдет с ума.        — Попалась! — из ниоткуда налетел Тома, заставив сердце уйти в пятки.       Анна вздрогнула, не скрывая испуга:        — Как ты тихо… подкрался.        — Я сама скрытность! Всегда будь начеку, — он важно поднял большой палец вверх.        — Это Нэт научил тебя такое лицо делать? — девочка слегка ущипнула его за щеку.        — Нэта я тоже уже поймал, — отмахнувшись, Тома довольный убежал вниз по склону.       Значит, пора возвращаться. Пока Анна неторопливо шла между деревьями, в голове все гремел вопрос: что делать дальше? На него виделся лишь один ответ — искать.       Лес расступился, выпуская на холмы луга. Следующее время девушка внимательно присматривалась ко всему, что окружало ее всю жизнь: территории, дому, остальным детям, правилам и, конечно, маме. Каждая деталь хранила кусочек этой тайны, открываясь только теперь. Решетки на окнах, сквозь которые и руку не просунуть. Числа на шеях, словно товарные номера. Все, что было в доме, весь простор, что окружал на улице — все было для одного. Мама не просто убивала их, а выращивала с этой целью. Однако, несмотря на вырисовывающуюся картинку, ни решетки, ни числа не проливали свет на возможность спасения. Анна осмотрела территорию, обошла комнаты по несколько раз, заглянув в каждый шкафчик, и не увидела ничего, что могло помочь. А что именно она надеялась найти? Девушка и сама не знала, не представляла, как быть, но не могла сидеть на месте. Надеялась, что решение прояснится, стоит только увидеть, стоит только понять что-то еще. Должно же быть что-то. Поэтому она продолжала, пусть приходила уже не раз к этому месту или мысли, продолжала, потому что не могла остановиться.

***

      Лунные лучи проходили сквозь решетки и растворялись в свете желтых фонарей столовой. Ужин закончился. Дети постепенно расходились из-за стола, приступая к уборке, а Анна сидела на месте, глядя на поблескивающие решетки. Нужно было помочь унести посуду, но она была не в состоянии подняться. Остальные справились так быстро, слишком быстро. Казалось, это только приближает момент. Конни сейчас собирается наверху. Это должно было произойти, Анна знала это, но за два дня так и не смогла поверить. Последние штрихи были закончены, и время натянулось, словно струна. И вот она оборвалась — Гильда позвала всех выйти в прихожую.       Стресс как будто зарядил тело электричеством. Пусть и таким способом, девочка была рада глотку необходимых сил и старалась впитать все, что сможет. Глубоко вдохнув, она последовала за друзьями. Сама не заметила, как удалось перенять их печальные улыбки. Конни с мамой спускались, и в комнате раздавались их шаги по деревянной лестнице. Панику сменило медленное биение сердца, такое тихое, что казалось, вот-вот остановится, но главное — улыбка не сходила с лица. Казалось, снаружи и внутри сейчас живут два разных мира.       Темный пиджак, красивая плоская шляпа, из-под которой торчали хвостики, Конни выглядела так хорошо. Обнимая зайку, она смущенно потянулась к маме, и та кивнула, погладив ее по спине. Девочка повернулась к семье, произнося скромное прощание, а глаза уже наполнялись слезами. К ее всхлипам присоединились Дон с Эммой, и остальные сочувствующе умилялись им, кроме него. Рей смотрел на всех совершенно спокойно, по его непроницаемому взгляду невозможно было сказать, что он чувствует.       Скольких он уже проводил? Холод притворства сменила странная горькая, но оживляющая боль. Даже один раз выдержать тяжело. Как долго Рей живет с этим? Потому ли у него такой одинокий вид?       Отвлеченная мыслями, Анна обернулась, когда мама уже уводила Конни. В памяти отпечаталось мгновение ее грустной улыбки, перед тем как закрылась дверь. Воцарилась тишина, которую лишь слегка нарушали всхлипы. Взгляд все еще не отрывался от двери, а в теле наконец-то разлилась сковывающая слабость.       Негромко беседуя, дети расходились. В толпе девушка невольно встретилась взглядом с Реем и почувствовала облегчение, не найдя в нем упрека. Значит, все-таки справилась. Мальчик прошел мимо, и Анна посмотрела вслед. Убегать или бояться его все равно не было сил. Что бы еще ни происходило, сейчас она хотела лишь необходимого сна.       «Надеюсь, передо мной это будет последний.»       Среди гула в голове отчетливо всплыли его слова, и вдруг показалось, что за ними скрывается смысл куда значительнее. Всего на секунду зажглось осознание чего-то невероятно важного, и так же быстро угасло, задавленное усталостью. Крупица тайны вновь затерялась, но в сердце все еще отдавался эхом ее отчаянный крик, молящий скорее увидеть эту ужасающую истину. Однако он растворился еще до того, как автопилот привел к кровати, оставляя лишь неясный тревожный осадок. Все развеял сон. В сознании тлела мысль, что Анна еще горько об этом пожалеет.