Fire

      Девочка вздохнула, пытаясь рассеять давящее чувство, и замерла — на нее в упор смотрела пара пронзительных фиолетовых глаз.        — Анна, солнце, у тебя такой печальный вид. Что случилось?        — Нич…       Нежно погладив по щеке, мама приподняла голову девочки, вынуждая смотреть ей в глаза.        — Я же вижу, когда ты грустная. Что такое? Я мама, люблю тебя и никому не дам в обиду. Так что можешь спокойно рассказать, обо всем, что беспокоит. Верно? — она прищурилась, расплываясь в улыбке, и нагнулась еще ниже. — Анна, тебя ведь что-то тревожит?        — Да… — не в силах соврать, ответила девочка, лишь спустя секунду осознав, что сказала.        — И что же это? Не волнуйся, я всегда поддержу тебя, ты ведь знаешь, — и провела большим пальцем по щеке.       Анна невольно улыбнулась. Даже зная о ней правду, почему-то слышать это было так приятно. Стоило увидеть ее заботливое лицо, и последние дни словно стирались из памяти.        — Мама, — не выдержав, всхлипнула Анна, падая в ее объятия, и почувствовала, как начинает плакать.        — Ну-ну, тише, — приговаривала она, гладя девочку по волосам. — Что тебя так расстроило? Обещаю, мы все исправим.       В груди неприятно заныли чувства, которые, казалось, остались в прошлом, вместе со всей жизнью до того рокового вечера.        — Я ничего не могу, — прошептала девочка, не узнавая собственный голос. — У всех баллы растут со временем, а у меня, как ни стараюсь, получается только хуже. Я так радовалась, когда они поднялись в пять лет, но с тех пор, кажется, все просто остановилось. Потому что за четыре года средний балл едва на двадцать вырос. Меня уже все обогнали. Лани, Тома, а Фил и вовсе одаренный, пусть ему и четыре.       Мама с удивлением посмотрела на воспитанницу, но тут же снова с улыбкой прищурилась.        — Дорогая, почему баллы волнуют тебя так сильно? Ты достаточно хорошо учишься. Высокие результаты это, конечно, прекрасно, но я всегда говорила, что люблю всех вас, независимо от них. Есть другая причина, не так ли?        — Нет! — выкрикнула Анна, шокировав саму себя. В словах звенела искренность. Хотя и знала, что от баллов зависит жизнь, сейчас это откровенно казалось неважным. — Потому что… Прости, мама. Ты надеялась на меня, а я не смогла. Когда в детстве мои результаты быстро росли, ты хотела, чтобы я стала, как они, но… я подвела тебя. Эмма, Норман, Рей, они превзошли все ожидания, а я осталась на месте, позади. И теперь…        — Анна, — вдруг объятия стали настолько крепкими, девочка почувствовала, как от мамы исходит невероятно приятное тепло, и зарылась в ее фартук. — Анна, я горжусь тобой. Ты всегда стараешься помочь и мне, и всей семье. Тщательно подходишь к любому делу. И разве не к тебе бегут дети, когда им плохо?        — Но мы четверо были… — продолжала всхлипывать девочка.        — Мы все одна семья. Ты тоже очень умная, но не нужно быть самой-самой, чтобы тебя ценили. Мы ведь любим всех малышей, пусть они еще не могут всего же, что и старшие. У каждого есть то, чем уникален именно он, и у тебя тоже. Внимательная и заботливая. Разве этого мало?       Невероятное, почти опьяняющее тепло разливалось в сердце. В глубине души Анна понимала, что кроется за ее улыбкой и словами, но эти мысли будто глушились где-то на краю разума. Особенно теперь, когда зловеще-серьезный тон испарился, оставив лишь нежность. Прямо сейчас не хотелось их слышать и просто крепко обнимать ее — маму — родную, добрую, которая всегда так любила и заботилась о ней, обо всех.       Двое простояли так какое-то время. Мама ласково гладила девочку, а она наслаждалась каждой секундой. Как ни жестоко, но даже в самом ужасном была хорошая сторона. Осознав, что сейчас уже не могла молчать, уж лучше раскрыла это. Какая-то часть по-настоящему хотела открыться, и до боли давно. Теперь, когда навалившиеся проблемы перевесили старые страхи, Анна наконец-то смогла. Она искренне все рассказала. Хотя раньше даже не представляла возможным. Смогла. И в мгновение стало безмерно легче.       Вытерев две мелкие слезинки, когда мама выпустила из рук, она улыбнулась, не помня, когда могла так сделать это в последний раз. Не с поддержкой, не пытаясь успокоить, не как нужно, а легко и как есть. Слегка печально, но с искренним счастьем и благодарностью.        — Мы придумаем, как тебе улучшить результаты, — она снова погладила по щеке, — но скоро ужин.        — Да! Пойду помогу, — радостно вспомнила Анна и, нацелившись на лестницу, вдруг заметила внизу черную макушку.        — И не переживай.       Девушка кивнула и нарочно медленно пошла вниз, давая ему время уйти. Неловкой встречи хотелось по возможности избежать. Интересно, он их подслушивал? Разумеется, не Анне было осуждать.       Подождав, пока Рэй уйдет, она спокойно направилась к столовой. Даже по прошествии дней мнение о нем девочка не сложила. Эти мысли все еще слишком пугали или скорее ранили. Учитывая все то, что навалилось, как гром среди ясного неба, тяжело было и без этого. Однако постепенно осознание все же приходило. Мозги по крупицам впитывали информацию, картина прояснялась. И тогда становилось по-настоящему страшно. Но пока что Анна с радостью спешила к столовой, думая — хорошо, если Эмма с Гильдой там, иначе нужно будет разбирать беспорядок.       Такими легкими казались шаги, в груди все еще было тепло. Лестница и полы вновь запахли деревом, а тусклый свет мягко освещал коридор, в конце которого слышалось счастье.

***

      Футбольный мяч летал из стороны в сторону, иногда проносясь так близко, что заставлял вздрагивать и резко тормозить на месте. Дон с Нэтом перекидывали его, стоя по разные стороны от кучки детей и стараясь попасть. Анна с остальными разбежались по краям отведенного участка и переводили дыхание за те секунды, что Нэт поднимал отлетевший мяч. Передышка быстро кончилась, и все кинулись в разные стороны. Вдруг оказавшись в самом центре перестрелки, Алиссия только увернулась раз, как сзади снова просвистел ветер. Теряя равновесие, девочка закричала, в панике размахивая руками и начиная смеяться. Заметив происходящее, Анна попыталась утащить ее с линии огня, но этому не помогала ни тянущая назад Джемима, ни крайне заразный смех. Мяч пролетел перед самым носом — затормозить пришлось так быстро, что земля ушла из-под ног. Вместе с парализованной хохотом Алиссией девушка растянулась на траве. Проигрыш уже не интересовал, они обе тряслись от смеха не в силах пошевелиться.        — Так не интересно, — надула губки Шелли, — почему с нами не играет Норман? Закончил уборку, и все равно его нет.        — Наверное, занят чем-то, — отмахнулся Дон, пытаясь покрутить на пальце неудобный мяч для футбола. — Сдался тебе Норман. Давай дальше играть. Черт, и куда Эмма голубой утащила?       Такое неуважение к святому девочку явно возмутило. Скрестив руки, она нахмуренно отвернулась, стараясь не заплакать.        — Шелли, — успокаивающие погладила по плечу Анна, — Норман гуляет с Эммой. Подождем его, а пока поиграй с нами, хорошо?        — Не хочу! — совсем расстроено она помотала головой. — Вы не умеете так! Норман никогда глупо не падает, и с ним интересно.        — Эй! А ну извинись перед Анной, — рассердился Дон.       Вместо этого малышка побежала к лесу, пытаясь скрыть, что заплакала. Не думая, Анна пошла за ней. Мимолетную потеху словно ветром сдуло. Шелли, конечно, была немного вредненькой, но и она редко вела себя так. Видимо, очень соскучилась по другу.       Спускаясь к лесу, девушка почувствовала, как быстро на сердце вернулась ноющая тяжесть. Все изменилось в последнее время. Разум убеждал, что случилось это лишь для нее — мир перевернулся после неприятного открытия. Однако Анна все больше замечала, что изменения затронули всех, особенно старших. Уборка, новоприбывшая взрослая, а главное необычная отстраненность. Казалось, это чувствуют только они с Шелли и Гильдой. Даже после того разговора подруга с грустью смотрела в сторону Эммы. Шелли помладше и не знает, как выразить, но тоже понимает — что-то не так. Эммы с Норманом долго не было из-за уборки, но и, освободившись, они как будто были не здесь. Постоянно вместе уходили в лес, даже Рэй оставлял излюбленное место и шел с ними.       Необычно, странно. Эти двое всегда проводили время с детьми, ей то хорошо известно. И сейчас они скучают, пусть и не все осознают, отвлекаясь играми. Так хотелось исправить это. Если Анна что-то и могла, то это поддерживать остальных. Это то, что у нее по-настоящему получалось, и девушка не могла не радоваться, когда видела возвращающиеся на лица улыбки. В них был тот самый — особенный смысл. Ее вес, ее роль, ее вклад, что скреплял с семьей.       Немного пройдя по лесу, девушка вдруг поняла, что потеряла Шелли из виду, и оглянулась. Еще секунду назад впереди мелькала ее светлая фигура, а теперь Анну окружали только кроны пушистой зелени. Листья невесомо подрагивали, забирая весь свет. В лесном полумраке простиралась глухая тишина. Девочка некоторое время бродила в ней, ища малышку, а потом остановилась у большого камня. Нигде поблизости ее не было. Может, уже вернулась? Или ищет Нормана дальше в лесу. А в любом случае, что Анна ей скажет? Сейчас даже с собой поладить не может. Мир действительно понемногу крошился с тех пор…       Вздохнув, девочка прислонилась к булыжнику. Это напомнило, что она так и не сходила за резинкой, что потеряла тогда — в последний счастливый день, — но отойти от опоры в лице камня казалось невозможным. В мысли словно проникал его сырой холод. Мир крошился, и она не знала, как это остановить. Приют нуждался в Эмме и Нормане. Потому что они могли, они были словно столпами, поддерживающими атмосферу счастливой, и всех сил девушки не хватило бы для их замены. Сделав шаг, она решительно помотала головой, мол, хватит, это не поможет. Однако мысли отказывались прекращать поток. Потеряв авангард, они бросили в бой тяжелую артиллерию, что так долго ждала своего часа.       Проводят старшие с ними время или нет, а есть ли разница, если это место — машина убийства? Если все они рано или поздно все равно…       Интересно, что обо всем этом думает Рэй? Что он вообще думает? Заключил договор с мамой и участвует в этом чудовищном деле. В голове и близко не укладывалось, как? Следит за детьми и говорит, что получает свою выгоду, пусть и не представить, что могло окупить подобное. Загадка его действий была полностью покрыта мраком, однако сквозь его завесу все больше веяло противной сыростью, которую девушка надеялась никогда не почувствовать — подлость предательства. Она отдавалась ядовитой горечью на языке.       Поток подобных мыслей стал словно разъедать изнутри и девушка переключилась на менее мерзкие размышления. Рэй стал много времени проводить с Эммой и Норманом, и почему-то не верилось, что в лес друзья уходят играть. Странно, но теперь становится ясно, что за кулисами что-то происходит. Однако, что именно, известно лишь Рэю…       Погруженная в мысли, Анна соскользнула на землю. Только что подавляемые тревоги вылились в мысли, и осталась голая пустота. Она словно сидела на дне океана — в ушах звенела его глухая тишина. Безысходность, под черной толщей ее воды было так сложно дышать. Однако единственное, что не давало оборваться связи с реальностью, даже сейчас едва заметно звучало в голове.       Опершись на камень, девочка встала на ноги и начала неспешно двигаться обратно к друзьям. Бледность постепенно сменяла энергия, приходящая с размышлениями о семье. Шелли наверняка скоро успокоится, лучше дать ей время, а потом все уладить. Пусть остальные пока не скучают. Бесспорно, сейчас очень кстати было бы взять книгу и тихонько посидеть в стороне часик-другой. От одной мысли на лице появлялась улыбка. Анна не скрывала гордости, что так полюбила чтение, пусть и в силу жестоких обстоятельств. Даже такой ужас принес частицы добра. "Однако дела не ждут, я нужна друзьям", — сказала себе девушка и резко остановилась, заметив перед собой белую фигуру.        — Здравствуй, Анна, — мило, как умеет только он, улыбнулся Норман, — почему одна гуляешь?        — О, я Шелли искала, — вернулась в реальность девушка. — Ты не видел ее?       Судя по всему, Шелли его точно не видела.        — Нет, а что, тебе нужны подсказки? Или что-то случилось?        — Ничего, — мягко пресекла тему Анна. — Я думала, ты с Эммой и Рэем.        — А они ушли вперед, пойдем и мы к остальным. Мы с ребятами хотели кое-что предложить.        — И что это? — негромко поинтересовалась Анна, следуя за другом.        — Научить всех играть в салки, — слова мгновенно отозвались теплом в сердце. — Хорошая ведь идея? Анна, за чем ты следишь в игре?       Неожиданный вопрос поставил в тупик. У нее были свои методы, но собрать их вместе оказалось не так просто. Девушка задумалась, и Норман помахал рукой, мол, не спеши. Ненадолго повисла тишина, в которой лишь ритмично отдавались шаги.        — Наверное, чтобы заранее знать куда бежать. Уходить от мест, где ловят в первую очередь, не оставлять следов.        — Следов? Хорошо.        — Да, я больше рассчитываю на прятки, чем на бег. Он не очень получается. Вообще плохо ориентируюсь на ходу, поэтому спокойнее придумать маршрут заранее и не попадаться. Обычно, если замечают, игра тут же проиграна. Когда надо убегать… Не могу быстро сообразить на месте.       Норман внимательно послушал и, казалось, уже все взвесил.        — Понятно, а что получается лучше всего?        — Лучше всего? — удивилась Анна, щурясь на свет луга. На этот раз и не представляла, что назвать.        — Да. Важно использовать сильные качества, так что вспомни, в чем хороша. Увидимся, — улыбнувшись, он побежал к вышедшим навстречу детям, и девушка с удовольствием наблюдала, с какой радостью к нему бросилась Шелли. На душе воцарялась небывалая легкость, но от прекрасной картины отвлек прикоснувшийся к ноге мяч.        — Анна! Теперь ты выбиваешь, — закричал Фил издалека.       Девочка подняла голубой мяч, который явно подходил для этой игры лучше, чем их футбольный, и поспешила к друзьям. Среди них с боевым видом разминалась Эмма. Разминая плечо, она отпрыгнула от кучки детей и стала в готовности. Анна заняла противоположную сторону и, перекинув подруге мяч, невесело отметила, что к ней игроки подошли практически вплотную, опасаясь атак Эммы.        — Я вас и там достану, — азартно выкрикнула та, запуская мяч в толпу. Казалось, новая игра и ей пришлась по нраву.       Дон еле увернулся, явно не благодаря судьбу за свой знатный рост. Кто-то аккуратно последовал его примеру, а кто-то и вовсе с криком кинулся прочь. Веселье подогревалось. Удивительно, как легко все перенимали запал рыжего солнца. Тяготящая минуту назад слабость так быстро растворялась во всеобщей радости. Дети носились, уворачиваясь и хохоча, пока девочки обменивались пасами, по очереди нанося удары. Вскоре на поле остались лишь Дон с Лани. Оба так ловко перебегали, что ни одна атака их не достигала. Сбоку сформировалась группа поддержки и болела за всех одновременно.        — Ха! Попробуйте попадите, — ухмыльнулся Дон, оказавшись совсем близко к Анне, уже готовый уклоняться от ее «подачи».       В глазах застыло удивление, когда мяч пролетел принципиально мимо. И, не успел мальчик среагировать, как он тут же вернулся ударом по плечу и отлетел прямо в спину убегающему Лани.        — Победа! — Эмма восторженно подлетела к Анне, отбивая двойной хлопок в ладоши.       В этот момент так отчетливо чувствовалась сладость успеха — и успеха каждого, кто поучаствовав, все еще улыбался, прыгая на траве. Она искренне праздновала вместе со всеми и не сразу заметила, как сзади подошел Дон. Мальчик, казалось, что-то хотел сказать, но так и не заговорил.        — Еще! Еще раз! — с энтузиазмом кричали дети.        — А то! Да…        — Эй, — перебил голос со знакомым тихим недовольством.       Анна чуть вздрогнула, когда рядом вдруг оказался он.        — Рэй, ты к нам? — обрадовалась Эмма, но, наткнувшись на его взгляд, все поняла. — Ладно, — протянула она, выходя вперед остальных детей, что пришли с братом. Улыбнувшись, девочка с горящим взглядом произнесла: «Теперь все убегаем от Нормана, за мной. Бе-е-ежим!»       Рэй махнул стоящему на холме другу, и толпа понеслась к лесу.       Даже запыхиваясь, Анна с непритворным удовольствием старалась поспевать. Это чувство окрыляло. Группа навеселе летела через лес, следуя за Эммой, которая специально держалась их, не разгоняясь. Среди детей буквально сияла радость, ее тепло можно было почувствовать в воздухе. Это огонь, который разожгла Эмма. За ней все бежали с ярчайшими улыбками, радые просто быть рядом. И Анна в том числе. Она чувствовала, как это солнце сжигает всю безысходность и боль, как вместе с сестрой воскрешается смысл, утерянный в последние дни. Словами не описать, как это было необходимо. И сейчас, жадно вдыхая счастье, Анна поняла, как мало продержалась бы без него. Как скоро безысходность бы сломила ее, если б не Эмма, Норман, если бы не семья.       В этот момент, проносясь с детьми мимо кустов и деревьев, девушка обещала себе, что никогда не предаст и никогда не оставит в беде. Что бы ни случилось, она положит все силы ради них. Семья — единственное, что поддерживало ее на ногах всю жизнь. Она сделает все, ведь без ребят ее самой и не существует. Наслаждаясь оживляющим единением, Анна повторяла про себя обещания, еще не зная — то, что заставит жестоко нарушить их, поджидало за ближайшим углом.