В лесу стояла тишина. Унесенный ветром листок в беззвучном вальсе приземлился между деревьями. Ловя его едва слышный шорох, Анна выглянула из убежища. Момент просил действовать. Вынырнув из-за кустов и глуша хруст веток, девочка проскользнула по тонкой заросшей тропинке. Ветер холодел на щеках от набранной скорости, но она не позволяла ему заглушать остальные звуки, даже немного. Не теряя бдительности, Анна уверенно направлялась к другой части леса, где было не так опасно.
Быть пойманной при передвижении — необходимый риск, когда речь идет об учебе. Так говорил Норман. Это время, чтобы попробовать все, что может не получиться. Возможно, для пряток звучало слишком серьезно, но только не для нее. Девушка оглядывалась с внимательностью солдата, на чьей совести была безопасность семерых. Неожиданно к ее тихим шагам прибавились другие. По телу словно разошлось электричество. Анна резко затормозила, поняв, в каком неудачном месте ее застал вода. Все еще надеясь на шансы скрыться, она развернулась назад. Оглядевшись на бегу, выбрала повернуть к массивным кустам, где легко было затеряться. В голове собирался импровизированный план: спрятаться — она хорошо умеет передвигаться тихо; пока Норман будет искать, проскользнуть на другую сторону зарослей; а затем бежать со всех ног. Его задержат густые ветки, что даст фору — заключалась цепочка.
Однако к моменту, когда Анна только вбежала в заросли, Норман уже был рядом. Мысли замедлили передвижение. Прятаться стало бесполезно, оставалось лишь…
Напролом через ветки, девушка прорвалась на ближнюю тропу и побежала так быстро, как только могла. Норман нагонял с каждым шагом, но она неслась, хватаясь за каждый следующий сантиметр. Так сильно, что, когда до спины вдруг дотронулась рука и свела стремление на нет, это полностью вывело из равновесия. Оказавшись словно в невесомости, Анна запуталась в собственных ногах и полетела на землю, размазывая траву на пути.
— Эй, ты как? Не ушиблась? — обеспокоенно подбежал друг, явно не ожидая такого исхода.
Не в силах говорить от одышки, девочка кивнула, жадно хватая воздух. По удивлению и даже некой тревоге во взгляде Нормана стало ясно, что скупым согласием не обойтись. Отбросив желание развалиться на земле от истощенности, девочка с усилиями поднялась в сидящее положение и постаралась улыбнуться. На лице разливался почти жгущий румянец, а перед глазами поплыло от резкого подъема. Однако дело надо было закончить. Наблюдая за реакцией друга, Анна оживленно посмеялась так, что на секунду и сама поверила, что всего лишь упала, веселясь в игре.
— Точно все хорошо? — перенял улыбку Норман, протягивая руку.
— Беги-беги. Я только отдышусь, — отказалась она, удивляясь, как от сжатого в груди дыхания так спокойно прозвучали слова.
— Да ничего, я все равно всех поймаю.
В мыслях успела промелькнуть зависть его уверенности.
— Нет, все хорошо, — мотнула она головой, делая вид, что собирается подняться.
Разумеется, это была ложь. Чувствуя, что сейчас уже не выдержит, девушка с облегчением смотрела, как сапоги друга отдаляются в беге. Стоило тому скрыться за кустарниками, как она рухнула на землю и, раскинув руки, стала восстанавливать дыхание. Такое тяжелое, что сейчас в полной мере чувствовалось, как на легкие давят кубометры атмосферы.
Наконец-то жадные глотки сменились ровными вдохами. Тело как будто воскресало. Поднявшись, Анна словно после пробуждения осмотрелась. Лес, окружавший ее пять минут назад, казался совсем другим местом. Надо же, к чему может привести неосторожная пробежка.
Из груди вырвался выдох облегчения. Ведь дело могло обернуться гораздо хуже. Норман и его настойчивость. А что, если бы прервали игру? Повели к маме? Несомненно, поднялось бы беспокойство. В сравнении с возможным исходом, отлежаться на траве казалось большой удачей. От пустоты простирающегося вокруг леса на душе была легкость. В некоторые моменты так приятно осознавать, что ты наедине с собой и ненужных вещей никто не заметит.
Насладившись перерывом и хорошенько потерев ушибленные колени, девочка вернулась к остальным, кого успели поймать. С поляны навстречу вышла Гильда, и между подругами быстро завязалась беседа ни о чем.
— Чего здесь стоите? Вас уже поймали? — вдруг вклинился Дон, выходя из-за деревьев.
— Привет, Дон, — чуть тише ответила Гильда.
Только сейчас Анна заметила, что они так и остановились у леса, увлекшись разговором. Кажется, все, кроме Эммы, уже собрались на месте, что значило одно. Пока девочка бегло осматривала друзей на холме, Дон подошел ближе и продолжил.
— Кстати, Анна, слышал, ты серьезно захотела научиться салкам, — он широко улыбнулся, указывая на себя большим пальцем. — Могу научить тебя паре трюков.
— Звучит интересно, — улыбнулась Гильда.
Услышав в предложении «научить», Анна тут же перевела внимание на мальчика.
— А то! Слушайте! Начнем с того, что всегда нужно… — важным тоном он начал свой рассказ. Чем-то сейчас напомнил Нэта: видимо, учить девочек ему действительно нравилось.
Анна внимательно слушала речь, но вскоре поняла, что от прошлой та ушла не далеко. В принципе, Дон говорил полезные вещи, только вот за две недели Норман рассказал о них в подробностях. Причем сделал это не раз — даже она хорошо запомнила обговоренное.
Самое странное было в том, что Дон это знал, ведь многое объяснялось при нем. Действительно странно. Все же, пусть новое усваивала долго, даже Анна не нуждалась в субъективном пересказе, так как благодаря удобной системе, уже разобралась с теорией. Чего уж говорить о Гильде. И потому было решительно непонятно, почему подруга так внимательно следила за каждым словом импровизированной лекции.
Вдруг на краю зрения мелькнуло что-то рыжее. Анна развернулась и увидела, что Эмма с Норманом уже вернулись и теперь проводили работу над ошибками.
— Простите, но мне нужно узнать кое-что, — мягко извинилась девушка, с нетерпением направляясь к точке обсуждений.
— Так, а что? Давай разберемся, — крикнул Дон вдогонку, но Анны рядом уже не было. — Вот ведь Норман.
— И что дальше? — вернула внимание Гильда.
— А, да…
С предвкушением подбегая к другу, девочка готовилась услышать полезные замечания. Однако про ранний инцидент она не забыла, потому, всем видом старалась показать энергичность. Оказалось, что учить остальных Норман уже заканчивал. Когда последние малыши вдруг агрессивно погнались за Томой, кто неизвестно в чем провинился, Анна поняла — пришла ее очередь.
— Теперь ты?
— Да! — девушка с энтузиазмом пересказала суть сегодняшних действий. Она старалась анализировать каждый шаг, как и учил ее друг. Опыт стоил всего внимания.
— Хорошо, — одобряюще заключил Норман, и Анна почувствовала, как явно радость написана у нее на лице. — Видишь, благодаря повторению теперь ты можешь ориентироваться куда быстрее. Когда знаешь ситуации, долго думать не нужно — решения уже известны. Так что главное, продолжай в том же духе. С каждым разом будет получаться все лучше.
И вправду, она и не заметила, как пережитые раз за разом варианты отпечатались в голове и больше не вызывали былого шока. Не проработай она все их заранее, никогда бы не дошла до плана так быстро, как сегодня. Дни по крупицам собирались в навыки, и Анна не могла сдержать радости, видя, как, пусть и медленно, но накапливается результат. Добросовестно выслушав остальные советы, девушка уже собралась уходить, но у друга еще было что сказать.
— Вижу, тебя заинтересовала игра, — начал он, — но переусердствовать тоже будет ошибкой.
— Знаю, больше не буду так, — неловко улыбнулась Анна, надеясь, что на этом вопрос закроется.
Норман ответил своей коронной улыбкой и слегка наклонил голову.
— Хорошо. Да, раз мы дошли до планов, стоит научиться и предугадывать действия противника. Кстати, в этом тебе хорошо поможет Рэй. Давай сходим к нему и по…
— Подожди, — как можно спокойнее выдавила Анна. — Может, сами? Мне очень нравится, как ты объясняешь. Если не против…
— Конечно. Тогда давай обсудим это позже, — он приподнял голову, словно вглядываясь вдаль. — Молодец, что стараешься, только больше не нужно так летать.
— Кто летает? — внезапно раздалось сзади.
Девочка аж вздрогнула, когда со спины ее неожиданно обняла Эмма. Вот уж кому полеты были не страшны. От подруги как всегда веяло теплом. Анна с радостью ответила на сердечное приветствие и обняла ее руки, чувствуя себя настоящей младшей сестрой.
— Как успехи? Умнеете с Норманом, стратеги?
— Начинаю ориентироваться по ситуации, — радостно, но с неким смущением сказала девочка, зная, что этот навык ни больше ни меньше, чем самое начало.
— Умница, — погладила по волосам подруга, проводя рукой по косам. — Бегать тоже лучше начинаешь. Скоро научу тебя и по деревьям лазать.
— Да, Анна очень старается, — слегка отсутствующе произнес мальчик, прикованным взглядом наблюдая за ее действиями.
Щедрая похвала за почти детские заслуги вызывала смущение. Его только добавило то, как очарованно на них смотрел Норман. Анна отвела взгляд, начиная краснеть и, к счастью, он этого не заметил. Повезло же сейчас стоять между ними. Желая избежать неловкости, девочка попыталась выбраться из объятий, но подруга начала игриво тискать ее, явно не замечая ситуации. От щекотки подступал смех, пришлось поддаться забаве и стараться не замечать завороженного взгляда мальчика. Вдруг хохот подруги стих:
— Ого! Это что у тебя? — в ее звонком голосе растянулась вязкая и до боли знакомая жалось, когда Эмма указала на разбитые колени девочки. Вернувшись в реальность, Норман последовал примеру и опустил взгляд, после чего в нем отразилось удивление.
Кровь. Анна проверяла, ее не было. Должна была пойти именно сейчас! Теперь-то чувствовалось, как она стекала к сапогам тонкими полосками. Девочка сглотнула. Как же хотелось, чтобы рану прикрывала юбка, но она не прикрывала, и уже было поздно.
— Анна! — расстроено потянула Эмма, нагибаясь к коленям. — Как же ты так?
— Надо было догадаться все же так упасть, — с сочувствием сведя брови, Норман задумчиво опустил взгляд.
— Нет, все хорошо.
Анна слышала, как глухо теряются собственные слова.
— Ничего, пойдем домой. Пусть мама все обработает, — подбадривая, повела за руку Эмма.
— Да, идите, кровь лучше скорее остановить.
— Не болит?
— Нет, Эмма, все хорошо, — пыталась она, но оправдания словно и не достигали реальности, звуча в каком-то ином пространстве.
— Ну пойдем, доведу тебя.
Девочки торопились к дому, спускаясь по более пологой части склона. Казалось, даже ее Эмма выбрала специально. Все: от улыбки до того, как аккуратно она вела за руку — все выглядело таким излишним и по-детски преувеличенным. Анну будто засасывало в сюрреалистичный мир, сотканный из этого вязкого чувства. Оно заволакивало мысли. Окутанная им, она чувствовала, как уменьшается на глазах. Рукава начинают свисать, доставая до земли, а ноги заплетаться и уставать.
«Это же царапина».
Мгновенно отвлечь от стягивающего душу чувства могла лишь угроза — сейчас все станет еще хуже. Когда девочки подходили, их заметила Сестра Крона и теперь явно шла в направлении подруг. Стоило сообразить, чем это закончится, вдруг очень захотелось деться куда угодно, но вырваться из этой ситуации. От одной мысли, что сейчас Анна попадет в руки почти незнакомой и невероятно пугающей взрослой, в горле застревал ужас.
Взгляд беспомощно забегал по сторонам в поисках путей отступления, но с приближающейся Сестрой ситуация все больше казалась безвыходной. Почувствовав себя окончательно загнанной в угол, Анна замерла внутри, продолжая лишь на автомате двигаться прямо в руки врага. Какова же была ее радость, когда из-за двери вдруг показалось такое родное лицо.
— Мама! Анна поранилась, — выкрикнула Эмма, проводя подругу мимо оглянувшейся Кроны.
Давно Анна не была так счастлива просто стоять с ней рядом. Можно было буквально почувствовать окружающую Маму ауру безопасности. И вдруг появилось такое желание ее крепко обнять, но девушка осталась неподвижной.
Вскоре она уже сидела на кровати медпункта, наблюдая, как Мама нежно обрабатывает рану. Она заболела только сейчас и теперь ноюще жгла, однако виду подавать не хотелось. Перед глазами то и дело всплывали жалостливые взгляды друзей. Сегодня Анна снова увидела их. Она держалась, узнав тайну, держалась все остальное время, а в итоге все испортила царапина. Во рту все еще был противный привкус этого чувства.
Норман обычно так мило улыбается, Эмма восхитительно жизнерадостна, но в такие моменты их вида Анна не выносила больше всего. В памяти снова всплыл тот день, его нежное весеннее солнце и еще не иссушенная роса. Надо же было поскользнуться и упасть, едва отбежав от дерева. Раньше не было так обидно, но теперь она осталась одной из старших, а ее все так же продолжают, как ребенка… Может, Анна и вправду не выросла? Остановилась и не может двинуться дальше с тех пор, когда учиться и расти получалось само собой. Это наказание? За то, что воспринимала как должное; за то, что решила, что сможет быть, как они?
— Анна, — послышался голос Мамы, — не обижайся, ребята заботятся о тебе.
— Да, я знаю, — тихо согласилась девочка. Самое обидное в том, что это правда, возразить было совсем нечего. Все желают ей лучшего и стараются помочь. Осторожничают, как с хрупкой стекляшкой. Обидно, но Анна знала, что именно ей и является, что внутри она была такой же слабой, как и на вид.
— Вот и все, — Мама заглянула на колени, на которых белели пластыри, — не волнуйся, крови было больше, чем раны. Немого посиди, пока ссадина успокоится, и сможешь вернуться к друзьям.
Анна проводила Маму взглядом, пока та не закрыла дверь. Каждый раз как впервые восхищало — она видит все, что на душе, и так осторожно с этим обращается. Только теперь за этой мыслью всегда следовала следующая — это безумно опасно. На контрасте с ее заботой скрытая сторона еще больнее впивалась в мозг, поэтому Анна предпочитала не думать об этом, не вспоминать, что кроется за добротой. И все же иногда с легкостью на сердце отмечала — только в ее взгляде она никогда не видела этой унизительной жалости. Ну, или почти «только»…
Почему-то вдруг почувствовав прилив мужества, девочка решила не дожидаться пока рана успокоится и, игнорируя слабое жжение, направилась обратно к друзьям. Однако уже у двери оно напомнило о себе нарастающей болью, что с каждым шагом врезалась в колени. Девочка остановилась в коридоре, сжав губы, уговаривая себя не заплакать. На ресницах собрались едва заметные слезинки, но, задержав дыхание, Анна заставила их послушно раствориться.
Ничего не поделать, Анна со вздохом доплелась до лестницы и села на пустующие ступени. Расслабленные ноги постепенно успокаивались, а голова тем временем слегка опиралась на деревянные прутья. Девушка с удовольствием вдохнула их запах. Откуда-то совсем издалека доносились задорные голоса. Игры шли полным ходом. Казалось, в это время в доме нереально кого-то встретить, но девочка помнила, какой обманчивой может быть эта мысль. Среди парящих между прутьев пылинок рисовались воспоминания, и на лице незаметно теплела улыбка.
***
Темнота. Даже светлым днем ее можно было найти в этом месте. Уютный полумрак всегда царил под лестницей, скрывая все от чужих глаз. Место хранилось на крайний случай, но сейчас именно он и был. Тихо всхлипывая и стараясь окончательно не сбить дыхание, Анна обняла колени и унимала текущие ручьем слезы. Они то и дело набегали на глаза. Поначалу девочка растерянно утирала их, но поток все так же стекал на рубашку. Бросив попытки, она просто застыла, наблюдая, как непрерывно бегут соленые капли. Это было почти странно. Анна уже так давно не плакала. Плохой балл, подумаешь — часто ведь бывает. Бывает, вот только после падения результат рано или поздно шел вверх. Девочка ждала неделю, каждый день уговаривая себя, что вот сегодня получится, сегодня все придет в норму. Однако фитиль надежды уменьшался на глазах, и этим утром он догорел. Восемьдесят. Восемьдесят три, могло ли быть еще хуже? Мама уделяла ей время. Зря получается? Все это зря?!
Очередная волна слез прокатилась по щекам. Девушка закрыла рот рукой, чувствуя, что больше не может сдержать разъедающую горечь. Она душила изнутри мертвой хваткой и переливалась через край. В ушах раздавался собственный плач. Мама не злилась, она ничего не сказала, только улыбалась, как и всегда. Но как теперь смотреть ей и всем остальным в глаза? Разве не старшей сестрой Анна должна становиться? Разве не показывать пример? Из памяти на нее смотрели до боли родные лица тех, кто нашел свой дом. В какой-то упущенный момент из малышки, которую все защищали, Анна стала одной из старших. Ребята… Они просто ушли, оставив ей место, которое она не может занять. Мишель была сильной. Ее лицо всегда украшали яркая улыбка и пронзительный взгляд. Мишель ладила со всеми, терпеливо учила и помогала. Может, без ее заботы стало так тяжело? Нет! Анна теперь старшая. Это она должна заботиться о друзьях. Тогда почему что бы ни делала, ей не сдвинуться с места? Почему у нее больше общего не с находчивой и сильной Мишель, а хрупкой малышкой Конни?.. Что же?.. Как…
Мысли путались, растворяясь в слезах. Перед глазами расплывалось яркое пятно света, упавшее на паркет с ближайшего окна. И вдруг в его отблеске появилась тень чьих-то сапог. Анна вздрогнула, осознав: ее все-таки кто-то услышал. Не в силах остановить всхлипы, она лишь наблюдала, как с ритмичным звуком шагов из-за лестницы возникает расплывчатая фигура.
— Рэй?! — вскрикнула она, в ужасе силясь остановить слезы, чтобы рассмотреть выражение его лица.
Мальчик и сам был удивлен подобной картине.
— Что ты тут делаешь? — из чистого отчаяния она выкрикнула первое, что пришло в голову.
— Книгу отношу, — смотря на девочку в неком оцепенении, он поднял книгу, чью темно-зеленую обложку Анна была готова в тот же миг возненавидеть.
Секунды молчания казались вечностью, и хотелось, чтобы она не заканчивалась, чтобы не приходилось ничего придумывать и говорить. Сердце впитывало каждое мгновение перед неизбежным.
— А ты что? — он слегка нахмурился, и в спокойном тоне проступило беспокойство. — Анна, что случилось?
Не успел Рэй договорить, как внутри что-то щелкнуло — девочка неожиданно для себя потешно рассмеялась, а на лице сама собой расплылась светлая улыбка.
— А я ничего, — неподдельно весело сказала Анна сквозь слезы. — Это я от счастья плачу, — и улыбнулась так ярко и широко, как не получалось уже давно.
Спустя секунду пришло осознание, как глупо она поступила. Такая очевидная ложь вырвалась попросту на автомате.
— Что за ерунду ты несешь? — еще более растеряно сказал мальчик.
Больше не в силах смотреть ему в глаза, Анна закрыла лицо руками, пытаясь просто отдалиться и забыть обо всем вокруг. Внутри словно сработал переключатель. Сейчас уже ничего не исправить, а сил держаться совсем нет. Пусть все вопросы и последствия будут потом. Все равно уже бессмысленно убегать. Хотелось лишь дать волю чувствам, что грозили разорвать изнутри.
Закрыв глаза, она забылась в слезах, стараясь не замечать шагов друга. Девочка глушила любые мысли о нем, не желая еще большей боли в этот момент. И вдруг из этого транса вывело легкое прикосновение к спине. Рэй сел рядом и приобнял ее за плечо, чуть сжав руку. Нахлынувший шок тут же сменило тепло, такое уютное и светлое. Анна сама не поняла, как к ней неожиданно вернулся дар речи.
— Я тесты полностью… проваливаю, — сквозь всхлипы начала она. — Маму разочаровываю. Мишель не на это рассчитывала. Хочу помогать семье, как они, но у меня не получается быть сильнее, и…
Слова как будто закончились, просто иссякли. Тяжесть, что рвалась на свободу секунду назад, растворилась в последних звуках. Вот так быстро и легко ее не стало. В одно мгновение груз на душе уменьшился в разы. В ней словно заполнилась дыра, о которой Анна даже не знала, и только сейчас почувствовала, как необходимы были ей эти безмолвные объятия.
Остальные слезы добегали под грустную, но полную облегчения улыбку. А когда закончились, девочка встала и вместе с другом вышла из-под лестницы. Успокоившись, мысли начинали охватывать произошедшее, от чего звуки снова застревали в горле, но передавшаяся с теплом смелость все же заставила выдать искреннее «Спасибо!».
Рэй пошел вверх по лестнице, а Анна, потирая глаза, уже настраивалась снова присоединиться к друзьям. Теперь это будет совсем не сложно. Направляясь к двери, она предвкушала веселье игр и радость вновь быть среди остальных.
— Пошли в библиотеку, — раздалось так неожиданно, стоило ей сделать шаг в коридор.
Рэй стоял на ступенях, в ожидании повернувшись к ней. Все удивление сводилось на нет его спокойным взглядом. Он выглядел так, будто предложение звучало совершенно очевидно, и Анна уже сама начинала в это верить.
— Библиотеку?
— Ты же сказала, у тебя учеба хромает. Ну, пойдем, разберемся.
Почему-то в услышанное все еще не верилось. Не могло же такого быть! Только что ведь сидела под лестницей, не зная, что и делать, так что поддержка Рэя стала приятным сюрпризом, лучшего исхода и желать нельзя было, но теперь…
Девушка прошла вперед. Пока ситуация не укладывалась в голове, ноги сами повели к лестнице, но управлять ими внезапно стало сложно. Вдруг понадобилось следить, чтобы не споткнуться. Анна смотрела вперед, не подавая виду, и отгоняла волнение, рассматривая подсвеченные пылинки. Подняв голову, она встретилась взглядом с другом и заметила на его лице едва уловимую улыбку. В дневном свете глаза отблескивали зеленым, а раньше Анна думала, что они просто черные. Сердце неожиданно замерло. Почему-то эта незначительная деталь показалась настолько красивой, что внезапно нахлынувшее чувство заставило обескуражено застыть на месте. Щеки залило краской, и девочка тут же опустила взгляд в пол, всей душой благодаря судьбу, что к тому моменту Рэй уже отвернулся, проходя вперед. Девочка следовала за ним, считая ступени, и не могла перестать улыбаться.
В воздухе все еще как-то пьяно летали пылинки, пока на лестнице все тише раздавались шаги.
***
Анна подняла голову с твердых прутьев. Внутри все еще разливались отголоски этого тепла. Из-за них на лице незаметно гуляла улыбка. Сдвинув печаль и усталость, она украдкой заняла их место, пока девочка не замечала, и даже сейчас продолжала теплеть на губах.
Однако приятный туман сменяли более земные мысли. Колени уже не беспокоили и в подтверждение тому послушно сгибались, не вызывая боли — только легкий дискомфорт от стягивающих пластырей. Девушка поднялась со ступеней и пошла к двери, настраиваясь снова присоединиться к друзьям. Внутри что-то екнуло. Дежа вю. Скрепя сердце она обернулась на пустующую лестницу. То ли от пасмурного дня, то ли от времени года, но сейчас на ней не было того пятна света.
Рэй. Больше никогда она не сможет на него так посмотреть.
Дверь с легким скрипом отворилась, выпуская девушку на свет луга. Дети носились вдалеке белыми точками. От наблюдения за ними в сердце царила нежность. Эта картина всегда приносила умиротворение. Как бы плохо ни было, как бы ни хотелось скрыть все в себе, Анна никогда не могла долго быть одна. Не из-за одиночества, нет. Казалось, без друзей она просто исчезает. Когда не улыбается им, не помогает малышам, не участвует в играх. Девушка перестает существовать. Убери роль Анны — и это сотрет ее с картины маленького и в то же время неохватного мира. Семья — воистину единственное, что держало ее живой. И сейчас, подходя все ближе, она снова почувствовала, как воскресает душа рядом с ними. Это мир, в котором Анна жива. Он простирался перед ней, играя теплыми красками. Алиссия кружила в хороводе Криса. Фил с Шелли затейливо бежали по своим делам, пока за ними беспомощно семенила Джемима. А Лани с Томой и вовсе увлеклись игрой известной лишь их фантазии, растерянный Нэт явно не предполагал, во что ввязался.
И в этой гармонии он, как всегда, сидел под излюбленным деревом и листал книгу, краем глаза наблюдя за детьми.
— Рэй, — немым шепотом вывела Анна, — я сохраню их.
Наконец-то, когда Анна смотрела на него, мысли больше не путались, а боль не захлестывала с головой, лишь чуть ноюще покалывала в сердце. Сознание прояснялось — это была горькая правда, и спорить с ней бесполезно. Рэй — шпион этой жестокой машины убийств, от которой девочка должна всех спасти. Враг, которого она должна обхитрить. Но сама Анна не сможет, здесь нет сомнений. Единственный, кто справится - это…
Взгляд впился в парочку, весело возвращающуюся на холм. Норман. Он умен, рационален и наверняка бы придумал, как быть. Несомненно, смог бы намного больше, чем Анна. Но, если рассказать, Рэй раскроет их. Разве она может рисковать еще и жизнью друга? Нет, его смерти она никогда себе не простит. Ни за что…
Мысли зацепились бы дальше, но девочка с неосознанной неприязнью отметила, что к ним приближается Сестра Крона. Пусть пока та была вдалеке, чутье подсказывало, что взрослая не просто проходила рядом: она направлялась прямо к центральному дереву. Преодолевая нежелание быть рядом, Анна подошла к Гильде и собравшимся на холме — не знать, что задумала Крона, было бы куда хуже. Однако с каждым ее шагом к сердцу подступала непреодолимая тревога. В какой-то момент девушка серьезно испугалась за лежащего на траве Тому. Казалось, массивные сапоги Сестры вот-вот раздавят его. Словив себя на желании со всех сил кинуться спасать мальчика, Анна усилием воли остановила руку, которую уже потянула вперед.
— Играть в салки, кажется, весело, — неприятно ударило по ушам, но это было ерундой в сравнении с последовавшим предложением.
Анна хотела попятиться, но не смогла. Пронизавший тело ток заставил ледышкой замереть на месте. Она не знала, почему взрослая вызывала ужас одним лишь присутствием, и узнавать сейчас совершенно не собиралась. Одно было понятно — теперь убегать предстоит не от Нормана, а от страшащей до дрожи в коленях Сестры. И словно в подтверждение на ее лице расплылась леденящая душу улыбка:
— Попытайтесь… сбежать от меня.
