Неожиданное утешение

Утро дня, когда должны были пройти дебаты, было таким же пасмурным, как и настроение Эммы, так помимо этого, уже приехав в мэрию, она лишь чудом успела добежать до уборной, где ее вырвало, вероятно, от нервов, но, слава богу, никто не заметил этой краткой отлучки, иначе, она уверена, это бы дошло до Реджины, которая неминуемо отпустила бы на этот счет какую-нибудь колкость. Уже сидя за кулисами трибун, где вот-вот должны были состояться дебаты, Эмма снова вернулась к мыслям, которые мучили ее всю последнюю неделю, насчет того, что же ей делать, и все же решила, что должна рассказать всем о том, что сделал Голд, разоблачив его перед горожанами, когда придет ее время выступить с речью. Каждые несколько секунд она выглядывала из-за занавески, оглядывая растущую толпу и краем уха слушая, как Арчи репетирует приветственную речь. Тут среди собравшихся в первом ряду Эмма увидела Генри, который, заметив ее, ободряюще улыбнулся. Слегка улыбнувшись ему в ответ, Эмма услышала приближающиеся шаги и, отвернувшись от зала, увидела, как к ней подошла Мэри Маргарет, вручив ей карточки с речью и бутылку воды. — Я проиграю, — не удержавшись, пессимистично сказала ей Эмма. — Да что ты говоришь, все только и говорят о твоем героизме, — улыбнувшись, начала успокаивать ее Мэри Маргарет. — Нет, Генри прав, мне Реджину при ее методах не взять, вот увидишь, — сказала она и сделала глоток воды, чтобы хоть немного успокоить вновь накатившую на нее тошноту. — А все упирается в то, чтобы взять Реджину? — сложив руки на груди, спросила Мэри Маргарет. Вздохнув, Эмма снова выглянула в зал, посмотрела в сторону, где сидели Генри с Реджиной, и сказала: — Эх, просто… — так и не договорив, она замолчала. — …дело в Генри? — спросила Мэри Маргарет. — Хочу, чтобы он понял, что добро — это тоже сила, — печально сказала Эмма, продолжая смотреть в зал. — Зачем эта победа нужна ему — понятно, но зачем эта победа нужна тебе? — спросила Мэри Маргарет, внимательно смотря на нее. — Потому что… хочу доказать, что герои побеждают, а если я… не герой и не Спаситель, то кто я вообще в его жизни? — все так же печально сказала она и, видя, как Мэри Маргарет с пониманием посмотрела на нее, добавила: — Ну вот как-то так. — Как-то так, — повторила с улыбкой Мэри Маргарет. Отдернув уже в который раз занавеску, Эмма опять посмотрела на Генри, но тут краем глаза она увидела, как в зал вошел Голд, как всегда собранный и безупречно выглядящий. Словно почувствовав, что она наблюдает за ним, он резко взглянул на нее своими темно-карими глазами, которые — она могла поклясться — на краткий миг наполнились сожалением. «Или это была всего лишь уловка, — нахмурившись, подумала Эмма, — чтобы я передумала разоблачать его», — и, отпустив эту многострадальную занавеску, скрылась за кулисами.

***

— Что ж, настало время определиться, и мы просим об одном — выслушать выступающих непредвзято, ээ, и голосовать сердцем, и, не тратя лишних слов, представляю вам кандидатов: Сидни Гласс и Эмма Свон, эммм, мистер Гласс, ваше слово, — сказал Арчи Хоппер, которому досталась роль ведущего этих дебатов, вызывая Сидни к трибуне, чтобы тот сказал речь, которую для него явно написала Реджина, судя по тому, как она одними губами повторяла ее слово в слово. Наконец, когда он закончил, к трибуне вызвали ее. Эмма встала со стула и, идя к трибуне, на секунду встретилась взглядом с Голдом, но почти сразу отвернулась, боясь, что может передумать, и начала говорить: — Ни для кого не секрет, что у меня «темное» прошлое, но про него все дружно забыли из-за моего, кхм, «героизма», но дело в том, что… пожар был подставой. В зале после ее слов послышался неверующий ропот горожан. — Мистер Голд вызвался помочь мне выиграть гонку, но я понятия не имела, что он устроит пожар. Улик против него нет, но это он. И самое ужасное в этой… истории то, что вы ее приняли за чистую монету. Такая победа мне не нужна, — договорив свою «речь», она увидела, как мистер Голд встал со своего места и почти в полной тишине, в которой лишь раздавался тихий стук его трости, направился к выходу из мэрии. Все собравшиеся провожали его своими молчаливыми взглядами. Эмма не была исключением, она наблюдала за ним всю его дорогу до дверей. Едва он вышел, Эмма отошла от трибуны, и ушла со сцены. После дебатов она отправилась в закусочную выпить чего-нибудь покрепче. «Это у меня уже прям традиция», — не без иронии подумала Эмма, сидя за стойкой. Ход ее мыслей нарушил голос подошедшей Руби. — Мммм, еще? — с сочувствием спросила она. — Обязательно, — со вздохом сказала ей Эмма, услышав, как открывается дверь в закусочную. Обернувшись, чтобы посмотреть, кто пришел, Эмма увидела Генри. — Привет, Генри, — поздоровалась Эмма с ним, когда он подошел. К ее удивлению, мальчик не выглядел расстроенным, но еще больше она удивилась, когда он открыл рюкзак и молча протянул одну из тех раций, которые она ему тогда дала, пытаясь поднять настроение после смерти Грэма. — Это за что? — немного нахмурившись, спросила она у Генри. — Бросить вызов мистеру Голду не всякий сможет, — садясь на стул, стоящий рядом с ней, сказал Генри. — Ну, если он преступник, — опустив ненадолго глаза на рацию в своих руках, сказала Эмма. — Ты настоящий герой, разоблачительница, — сказал довольный Генри, пока Руби ставила перед ним стакан молока. Тут он наклонился и заговорщически прошептал: — Рано было ставить крест на операции «Кобра». Услышав это, Эмма слегка улыбнулась, радуясь, что ребенок окончательно не загрустил, как она боялась. Вдруг в закусочную вошла Реджина вместе со своим верным псом Сидни на буксире. — Так и знала, что вы здесь, со стаканом… и моим сыном, — ехидно сказала Реджина, подойдя к ним и посмотрев на Генри пристальным взглядом. — Хотите меня оштрафовать? — спросила Эмма. — Нет, напротив, составить вам компанию, — сказал Сидни. — Мне? Не знаю, а как же банкет, чествование победителя, — спросила Эмма, смотря на внезапно поникшее лицо мадам мэра. — Это вопрос не ко мне, скорее уж… к вам, — сказал Сидни. Тут недовольная Реджина молча протянула изумленной Эмме значок шерифа и сказала: — Мои поздравления… Шериф Свон. — Нет… Что?! — воскликнул Генри. — Отрыв минимальный, но народ, похоже, решил поддержать шерифа, который не спасует перед мистером Голдом, — с фальшивой улыбкой сказала мадам мэр. Очевидно, люди в Сторибруке были очень впечатлены тем, что у нее хватило мужества встать и разоблачить мистера Голда, даже без доказательств. Тот факт, что она была готова сказать хоть что-нибудь против него, оказал глубокое влияние на весь город. — Вы шутите? — все еще не веря в происходящие, спросила Эмма. — Она? Никогда, — вмешался Гласс. — Друг из мистера Голда не бог весть какой, а вот враг… из него отменный, и боюсь, теперь даже ваши предыдущие связи с ним вам не помогут, — еще шире растянув свои губы в ехидной улыбке, сказала Реджина и, пожелав ей удачи, ушла. Но не обратив внимания больше, чем обычно, на ехидство Реджины, даже учитывая ее очередной тонкий намек на ее так называемые связи с Голдом, Эмма, проводив ее взглядом, повернулась, чтобы посмотреть на Генри, чья мордаха сияла гордостью. Он смотрел на нее как на настоящего героя. Она была так счастлива снова видеть этот взгляд в его глазах. Едва мадам мэр ушла, к ней подошла Мэри Маргарет, Арчи и остальные вошедшие в закусочную горожане, чтобы поздравить ее с победой. Эмма с радостью принимала поздравления, понимая, что уже давно не была так счастлива, как в этот вечер, и поэтому, решив отодвинуть в глубь сознания прочие мысли о том, как именно она получила эту победу и что ее ждет завтра, просто наслаждалась теплой атмосферой и приятной компанией.