***
Минут через двадцать лихой езды они остановились около огромного раскидистого дерева, возле которого стоял колодец. — Колодец? Ого, натуральный? — сказала уже вставшая с байка Эмма. — Не хочу хвастаться, но я говорю только правду, — снимая шлем, сказал Август. — Горло обычно смачивают вином или виски, — сказала Эмма, хотя знала, что она в любом случае не стала бы пить. — Были планы напиться? — спросил с усмешкой писатель. «Я уже один раз надралась…» — уныло подумала Эмма, вспоминая ночь смерти Грэма и чем она для нее закончилась. — Нет. — В другой раз, — уверенно сказал он. Эмма улыбнулась. — Да, вы оптимист. После пары минут бесстыдного флирта он рассказал ей, что об этом колодце даже есть легенда. Слушая, с какой уверенностью он рассказывает ее, словно он и вправду верил в волшебное озеро, исполняющее желания, она не могла не заметить, что этим он был жутко похож на Генри. Хотя Эмма, естественно, ему не поверила, даже несмотря на то, что рассказчик из него и вправду отменный. Она даже решила ему подыграть и сделала глоточек «чудодейственной» воды, надеясь, что она ничего не подхватит. В конце концов он был очень милый. И у него было чувство юмора. Какой же женщине это не понравится? И все же она не была одной из них. Он был веселым и симпатичным, и она могла бесстыдно флиртовать с ним часами, но она не хотела его. А ведь раньше именно такой тип парней привлекал ее… «Кажется, некий ростовщик с темными хитрющими глазами отбил у меня симпатию к любым другим парням», — обреченно подумала Эмма. Выпив еще по стаканчику водички (точнее, он пил, а Эмма только делала вид, потому что все же опасалась, вдруг там может быть зараза, которая не нужна ни ей, ни ее ребенку), они еще немного поболтали и поехали обратно в Сторибрук.***
На следующее утро Эмма проснулась довольно рано из-за очередного приступа тошноты, а когда вышла из ванной, застала расстроенную и заплаканную Мэри Маргарет, с которой вчера так и не поговорила. А когда Эмма спросила, что случилось, та ей рассказала, что Дэвид солгал Мэри Маргарет и на самом деле не рассказал Кэтрин о них двоих, что вызвало вполне оправданный гнев со стороны Кэтрин. Которая пришла в школу и наорала на Мэри Маргарет в середине переполненного школьного коридора. «Так я и знала…» — подумала Эмма, отнюдь не обрадованная тем фактом, что ее предчувствия насчет Дэвида сбылись. Немного успокоив подругу, чье сердце столь безжалостно разбили, Эмма пошла собираться на работу. Выйдя из квартиры, Эмма направилась к своему верному, но засыпанному листьями «жуку». Потихоньку, стараясь не наступить в лужу, она начала скидывать листву, как вдруг увидела возле одного из задних колес чемодан. И не просто чемодан, а тот самый, в котором Генри хранил свою пропавшую книгу. Подтянув его к себе ногой, Эмма присела и открыла крышку, где и лежала «пропажа», при виде которой она не смогла сдержать улыбки, помня, как она обещала ребенку во что бы то ни стало вернуть ее. Поднявшись и крепко прижав к себе книгу, Эмма немного растерянно огляделась. Ну не сам же этот чемодан сюда пришел… Так и не найдя ничего подозрительного, она села в машину и поехала в школу к Генри.***
Приехав на место, Эмма почти сразу увидела Генри, сидящего на лавочке. Подойдя, она упала на скамейку рядом с ним и сказала: — Класс, реальная игра, «РонПараноиды», да? — Да, мама подарила, — подняв на нее глаза, сказал Генри. — Я тоже девчонкой в нее рубилась, — призналась ему Эмма и начала подсказывать: — Легче, кисть не зажимай. Но этот раунд остался не за Генри. Тот печально вздохнул и повесил голову. — Мама забирает меня, минут через пять, — с грустью сообщил он ей. — Тогда я по-быстрому, — сказала в предвкушении Эмма и открыла сумку, в которой принесла книгу. — Просто хотела кое-что вернуть. И вручила Генри его книгу. Увидев которую, он не смог сдержать восторга и начал расспрашивать, откуда она у нее. От вида его счастливого лица Эмма не смогла сдержать собственной улыбки. «А ведь скоро у меня будет еще один такой человечек», — нежно подумала Эмма, впервые понимая, что ей как-то нужно в ближайшее время сообщить Генри, что он станет старшим братом. И чем скорее, тем лучше, потому что рано или поздно ее беременность всплывет наружу, и ей обязательно нужно рассказать ему первой, чтобы этого не сделал кто-нибудь другой. Когда радостный Генри сказал, что находка книги — это знак грядущих перемен, она не могла не подивиться порой чересчур сильной проницательности этого ребенка, пусть даже пока он еще не знал, что одна из таких перемен ближе, чем он думает. И, попрощавшись с мальчиком, Эмма пошла прочь.***
Этот день был спокойным в Сторибруке, и поэтому в обед Эмма решила съездить домой и проведать Мэри Маргарет, которая отпросилась с работы, потому что не хотела идти в школу, боясь сгореть со стыда после сцены, которую устроила на глазах у всех жена Дэвида. Войдя в квартиру, Эмма сразу увидела свернувшуюся калачиком Мэри Маргарет, которая лежала спиной к ней. «Дэвид Нолан, ну ты и мудак», — зло подумала Эмма, переживая за порой наивную учительницу. Тихо сняв куртку, она подошла к кровати и спросила: — Хочешь поговорить об этом? — Не хочу, — напрочь убитым голосом ответила ей Мэри Маргарет. Эмма в растерянности застыла. Утешение кого-либо никогда не было ее коньком, поэтому в этой ситуации Эмма была просто беспомощна. — Хочешь, я уйду? — не зная, что еще сказать, спросила она. — Не хочу, — тихо пробормотала Мэри Маргарет. Эмма, не зная, что еще делать, просто прилегла рядом с ней, обняв руками живот, надеясь, что ее молчаливое присутствие утешит ее несчастную подругу.