Неожиданное утешение

Там, к сожалению, Белль тоже не оказалось, но, как выяснилось, она там была, как с большой неохотой все же призналась Руби и даже согласилась после уговоров Дэвида помочь им найти ее. Около десяти минут они следовали за Руби к библиотеке, но там она сказала, что запах Белль и еще какого-то человека ведет ее в другую сторону. Еще недолго побродив, она с сожалением сказала, что запах оборвался. Но Голд не расстроился, ведь оборвался он прямо рядом с цветочным магазином отца Белль. «Возможно, все это время с ней было все в порядке и она сама вернулась домой, — думал он. — Но все же я должен убедиться в этом». Дэвид и Руби смотрели, как Голд подошел к двери, и, переглянувшись, вошли вслед за ним. Когда они вошли, Мо как раз вышел из задней комнаты и глубоко нахмурился, едва завидев Голда. — Что ты тут делаешь? Вон отсюда! Мо посмотрел на Дэвида, опустив взгляд к поясу, где висел значок шерифа. Затем снова поднял глаза и указал на Голда. — Арестуйте этого человека! Он прямо нарушает свой запретительный судебный приказ! — Где Белль? Я просто хотел узнать, все ли с ней в порядке, — внешне спокойный, сказал Голд. — Мы просто беспокоимся, — сказала Руби. Она немного помедлила, вероятно, чувствуя нарастающие волны гнева, исходящие от Голда. Его поза была напряженной, и он так крепко сжимал трость, что костяшки пальцев побелели. — Не беспокойтесь! — рявкнул Мо, который еще утром пожалел о своем опрометчивом решении пойти к Голду, ведь если бы он этого не сделал, того сейчас не было бы здесь. — Она в безопасности. Голд сделал пару шагов вперед. — Я лишь хотел поговорить с ней, — чувствуя, что что-то не так, сказал Голд, твердо решив, что не уйдет, пока не увидит Белль. Мо с яростью посмотрел на него: — Ты уничтожишь Белль точно так же, как уничтожаешь все остальное. Но я этого не допущу. Голд пошевелился; Дэвид внимательно следил за ним на случай, если он вдруг сделает какое-нибудь резкое движение. Хотя он был инвалидом, он мог двигаться быстро, когда хотел. — Я и пальцем никогда ее не трогал! И я… — гневно сказал Голд, который было хотел сказать, что он уже расстался с ней, но не успел. — Я должен был это сделать! — вдруг, словно оправдываясь, завопил Мо, перебивая его. — Я должен был сделать так, чтобы она не вспомнила о тебе! — Что ты сделал? — с дурным предчувствием сквозь зубы спросил Голд, указав на него пальцем. Но тот, поняв, что сболтнул лишнего, замолчал. — Отвечай! — рявкнул на него Голд. Стоящий неподалеку Дэвид затаил дыхание, а его правая рука зависла около кобуры пистолета. Он знал, что эта ситуация не закончится хорошо. — Вы оба, успокойтесь, — старался говорить спокойно Дэвид. — Я не хочу никого из вас отправлять в камеру… Или в морг. — Тебе и не придется, Прекрасный, — тон Голда дал Дэвиду понять, что тот старается держать себя в руках. — Как только он, — указав на Мо, — скажет нам, где она. — Никогда! — воскликнул Френч. — Она забудет тебя, и точка! И тут он все понял. — Ты хочешь послать ее через городскую черту, — шокировано сказал Голд, не понимая, как Мо может быть настолько жесток по отношению к своей единственной дочери. — Что? — сказал Дэвид, выйдя вперед. Он встал рядом с Голдом и сердито посмотрел на Мо: — Это правда? Мо посмотрел на них обоих и медленно кивнул:  — Да. Это единственный выход. — И как же вы намереваетесь это сделать? Вы же знаете, что у нас есть патрули на линии Сторибрук, чтобы убедиться, что никто случайно не пересек черту? — спросил Дэвид, выводя Мо на улицу. Но прежде чем он успел что-то сказать, Голд бросился вперед, прижав Мо к стенке фургона, рядом с которым они как раз встали, выйдя из магазина, и прижал трость к его горлу. Он наклонился к его лицу. — Почему? Тебе что, совсем не жаль свою единственную дочь? Дэвид оттащил Голда, при этом крича:  — Остановись! Так он нам ничего не скажет! Голд попятился, слегка задыхаясь, а когда он снова посмотрел на Мо, он уже куда спокойнее сказал:  — Где она? Но тот поджал губы и молчал. Тут Дэвид заметил на его руке странное пятно. Он сузил глаза, когда понял, что его рука была грязной, но это была не почва для горшков. Грязь на его руке была очень заметной и могла быть получена только в одном месте. — Шахты, — пробормотал он. — Что? — переспросил Голд, проследив за взглядом принца. — Шахты, — уже громче сказал Дэвид. Он посмотрел на Мо. — Ты был внизу, в туннелях. Некоторые из них ведут за черту города. Мо ничего не ответил, когда Дэвид снова толкнул дверь фургона, затаскивая его внутрь. Он забрался следом и толкнул его в спину, когда Руби последовала за ним. Ключи уже были в замке зажигания, и Руби схватила их, включая двигатель. Голд сел последним и закрыл дверь. — Поторопись, — сказал ей Голд, когда она отъехала от тротуара. — Мы и так уже потеряли слишком много времени. Боюсь, мы уже могли опоздать.

***

К счастью, они успели вовремя и спасли Белль от ее участи, точнее, спас Румпельштильцхен, вовремя перехватив с помощью магии вагонетку, в которой была Белль. — Спасибо тебе за то, что ты только что сделал, — сказала она, будучи полна решимости не поддаваться эмоциям при виде него. — Всегда пожалуйста, — слегка качнув головой, сказал Голд, чувствуя облегчение оттого, что они вовремя успели спасти ее, но… это все. Даже когда Френч много месяцев назад украл чашку и он чуть не забил его насмерть за это, в нем было больше эмоций по отношению к тем воспоминаниям, которые она олицетворяла, точнее, к человеку из этих воспоминаний, а сейчас… Было лишь облегчение и дружеская симпатия к Белль, словно он помог старому другу, которого давно не видел. Все это время молчавший Дэвид с удивлением наблюдал за столь… холодным, что ли, воссоединением вроде как возлюбленных. — Не смей говорить с ней! — пройдя мимо Голда, сказал Мо и подошел к дочери. — Пойдем со мной, Белль. Идем домой. — После того, что ты только что пытался сделать со мной? — воскликнула Белль, не веря, что ее отец мог подумать, что она пойдет с ним после того, как он похитил ее и хотел лишить памяти. А ведь когда попрошайка возле библиотеки, куда она пришла узнать, не открыта ли она, похитил ее, она так испугалась! Она испытала краткое облегчение, увидев отца, когда с нее сняли мешок, но только на мгновение, потому что потом тот начал бредить — по-другому она назвать это не могла — что-то насчет Румпеля, что он ей непременно навредит и все в таком духе. Она, конечно, пыталась ему объяснить, что тот расстался с ней и что он вообще полюбил другую, но отец ее не слушал. Потом ее вообще запихнули в машину и привезли сюда, чтобы, как она с ужасом узнала, лишить ее памяти, и это все собирался сделать с ней родной отец! — Белль… — пытался взять ее за руку Мо, но она сделала от него шаг назад. — Нет! Ты больше не будешь решать, что я делаю или как себя чувствую. Ты делал это достаточно долго и больше не сделаешь. С этого момента я сама принимаю решения, и никто другой. — Но… — запинаясь, пытался что-то сказать он. Покачав головой, Белль прошла мимо всех и пошла по туннелю, слезы угрожали покатиться у нее из глаз, но она больше не хотела плакать. Она сказала именно то, что должна была сказать, и не собиралась об этом сожалеть. Подойдя ближе к выходу, она услышала позади себя шаги. — Подожди, — окликнула ее Руби. Белль обернулась, удивленно моргая. — Руби? — Я просто подумала… Что после того, что ты только что пережила… Я подумала, что ты не должна быть одна. Немного помолчав, Белль тихо сказала: — Спасибо. Руби посмотрела в сторону входа, потом снова на Белль. — Может, тебя подвезти обратно в город? — Нет. Не знаю. Мне даже идти-то некуда, если честно, — растерянно пробормотала она. — Ну… помнишь мое предложение насчет комнаты в гостинице? Оно еще в силе, — ободряюще улыбаясь, сказала Руби и, дружески толкнув ее в плечо, поманила в сторону своей машины. Белль неуверенно улыбнулась в ответ и пошла за той к ее машине.

***

Вернувшись домой в тот день, Голд долго думал, чем бы помочь Белль и как скрасить ее существование после того, что с ней едва не сделал собственный отец. Она больше не была его любовью, но он все еще считал ее дорогим другом и хотел ей как-то помочь, к тому же в нем жило сильнейшее чувство вины по отношению к ней из-за того, что если бы тогда, почти три десятилетия назад, он не забрал ее в качестве прислуги в свой замок в счет уплаты за помощь ее королевству в войне с ограми, она бы не испытала столько горя и боли, сколько выпало на ее долю из-за этого. Наконец он все же придумал, чем ей помочь, и корил себя, что сразу до этого не догадался. С утра пораньше Голд отправился в закусочную, чтобы попросить у одной определенной волчицы небольшой помощи в осуществлении его задумки. По пути туда он размышлял о том, что произошло в шахте, где он задержался, чтобы посмотреть, не сможет ли он найти какие-нибудь улики, которые привели бы его к похитителю Белль, уверенный, что Мо не смог бы это провернуть. И он был прав, найдя там до боли знакомую красную шапку. При виде нее кровь в его жилах буквально превратилась в лед. И воспоминания, которые он долгое время давил в себе, буквально ожили перед его глазами. Мнительный человечек, мечтающий о бессмертии. Волшебный боб. Стычка с ненавистным пиратом. Мила. Ее смерть. И снова пират, чью руку он отрезал, считая, что в ней был боб, который мог привести его к сыну. Крюк, который его обманул и украл боб себе, как и его жену за много лет до этого. Ярость и ненависть по отношению к этому пиратишке буквально разрывали его на части, и от одной мысли, что он может быть здесь, в Сторибруке, его глаза застилала красная пелена. Но чтобы узнать точно, ему для начала нужно найти владельца этой шапки. Пока он предавался мыслям о Крюке, он не заметил, как добрался до закусочной. Войдя внутрь, он с трудом подавил эти мысли и вернулся к тому, за чем он сюда шел. — Доброе утро, что я могу для вас… — весело начала Руби, но при виде него ее голос затих, и она нахмурилась. — Чего ты хочешь? Голд приподнял бровь. — Что так грубо, дорогуша? Хотя мне без разницы. Во всяком случае, я пришел попросить вас об одном одолжении. — Каком еще одолжении? — насторожилась она. — Ничего такого, из-за чего стоит так скалиться, — насмешливо сказал он. Та хмыкнула, поняв намек, и воровато оглянулась, чтобы больше никто, не дай бог, этого не услышал. — Отлично, — сказала Руби. — И чего ты хочешь? — Белль. Я хочу убедиться, что она в безопасности, и помочь ей обрести что-то, что ее утешит после вчерашнего, — сказал Голд. — Ну, какая забота… — съязвила она, но увидев его прищуренный взгляд, подняла руки в знак примирения. — Ладно… Но я делаю это для нее, а не для тебя. — Это мне и было нужно, — сказал он и вытащил из кармана конверт. — Передай ей это. — А разве у меня есть выбор? — пробормотала Руби. — Что это? — Это просто ключ, — закатил глаза он, смотря, как она чуть ли не обнюхивает конверт. — От чего? — От библиотеки, она всегда любила книги, так пусть теперь это место станет для нее тихой гаванью в этом пугающем ее мире, к которому она еще не привыкла, — искренне сказал Голд. — Я передам, — поразившись его заботе о ее новой подруге, пообещала Руби, сжав конверт. Он только качнул головой в знак благодарности и с чувством выполненного долга пошел к выходу из закусочной. А вот теперь можно заняться поисками владельца этой уродливой красной шапки…

***

— У меня не получится, я вообще не умею лгать, — возмущалась Аврора уже битый час, топая по тропе. «Господи, да когда же она уже угомонится», — думала Эмма, жуя кусочек жареного кролика, которого еще ночью поймала Мулан. Он был пресный и довольно отвратный на вкус, но ей надо было есть хоть что-то, чтобы поддерживать силы, как свои, так и ребенка, которого она носила. Ее голова еще с ночи так и не успокоилась, а эта леди совсем не помогала. В конце концов, она тоже устала, она была зла, она была беременна, и она просто дико хотела соленых анчоусов и мороженого вместо этого мерзкого мяса… В общем, она была на взводе. — Это не совсем ложь, — так же устало, как и чувствовала себя Эмма, сказала Мэри Маргарет, — Ланселот и вправду погиб героем, а Кора в самом деле сбежала. — Ну, а остальное оставь нам, — просто желая тишины, сказала Эмма, еле тащась за всеми. — Ни к чему сеять лишнюю панику. Тут Мулан затормозила. — Стойте, — тихо сказала она, подняв левую руку. Она посмотрела на башню, которая возвышалась над входом в лагерь. — Сторожевая. У нас всегда есть часовые, охраняющие вход. Аврора, задыхаясь, смотрела на пустую башню. Эмма ощутила, как дрожь пробежала по ее спине, чувствуя, что что-то действительно было не так. Она чувствовала запах дыма, угасающие клубы которого висели в сыром утреннем воздухе. Кроме того, здесь царила жуткая тишина, лишенная звуков жизни, которые всего несколько дней назад приветствовали Мэри Маргарет и ее саму. Мулан вытащила свой меч и сказала: — Оставайтесь поблизости. Аврора последовала за Мулан, но Эмма задержалась, обменявшись встревоженными взглядами с Мэри Маргарет. По выражению лица матери она поняла, что та тоже что-то почувствовала. Они последовали за двумя другими женщинами в лагерь и побежали, когда Мулан начала бежать. Они остановились, когда увидели побоище на месте лагеря. Выжженные остовы зданий все еще тлели, повсюду лежали тела. — О боже, — выдохнула Эмма, оглядываясь вокруг. Мулан тихонько всхлипнула и огляделась вокруг, явно потрясенная увиденным. Аврора тронула ее за плечо, и они долго стояли молча. Наконец Мулан глубоко вздохнула и сказала: — Мы должны попробовать найти выживших. — Что-то я не уверена, что мы их здесь найдем, — тихо пробормотала Эмма. Мулан и Мэри Маргарет все же решили осмотреть территорию, начав с хижин. Эмма наблюдала за ними, но не могла найти слов, чтобы остановить Мэри Маргарет. Она не хотела оставаться наедине со всеми этими мертвецами и Авророй. Та, казалось, была вспыльчива и быстро находила виноватых, не выясняя ситуации. Эмма никогда особенно не любила таких людей, поэтому настороженно относилась к этой мадам. Она была готова поспорить, что та и за эту резню возложит вину на них с матерью. Эмма подняла глаза, когда Мулан и Мэри Маргарет вышли из хижины через несколько минут. Пока они шли, Мулан расстроенным голосом говорила: — Я не могу поверить. Наша земля… Здесь мы были под защитой… В безопасности. Так как же огры попали сюда? — Это сделали не огры, — уверенно сказала Мэри Маргарет, с ужасом смотря на тела вокруг. — Это Кора. Их сердца, — указывая на ближайшего мертвеца, сказала она, — они были вырваны. Это ее магия, извращенная и бесчеловечная. Мы должны остановить ее! Эмма, смотря на то, куда указывала ее мать, и понимая, что она права, почувствовала, как земля под ее ногами стала качаться, словно волны в океане. «Что-то мне нехорошо…» — смаргивая мушки перед глазами, подумала Эмма, хватаясь для поддержки за ближайший предмет, которым оказался сломанный столб. Мулан тем временем с трудом сглотнула и сказала: — Мы опоздали. Она их убила. Она убила их всех поголовно. — Но мы должны остановить ее, пока она не причинила вреда кому-нибудь еще! — резко сказала Мэри Маргарет, но, заметив краем глаза бледную и держащуюся за столб Эмму, обеспокоенно нахмурилась и, быстро подойдя к дочери, спросила: — Эмма? Ты в порядке? — Д-да, мне просто надо немного постоять, — сосредоточенно дыша, сказала Эмма. Тут она услышала какой-то шум из-под груды обломков. Казалось, что будто кто-то двигался под ними. Она увидела руку, торчащую из-под обломков, и ее сердце подпрыгнуло. — Эй! Эй! Смотрите! — махнула она в ту сторону, все еще не решаясь отойти от столба, за который держалась. Мэри Маргарет и Мулан подбежали к тому месту, куда указала Эмма, и начали разбирать завал. — Он жив! — крикнула Аврора, когда Мэри Маргарет перевернула тело, и все увидели, что это был темноволосый мужчина, завернутый в плащ. — Все в порядке, — успокаивающе сказала Аврора. Он заслонил глаза от солнца и начал умолять:  — Пожалуйста… Пожалуйста, помогите мне! — Теперь ты в безопасности. Мы не причиним тебе вреда, — мирно сказала Мэри Маргарет. — Спасибо, — выдохнул он. — Спасибо вам… Эмма внимательно посмотрела на него. У него была короткая борода и голубые глаза. «Он был довольно красив», — довольно равнодушно заметила Эмма. Именно тогда она заметила, что у него была только одна рука, и она была уверена, что запомнила бы его, если бы увидела даже мимоходом. Что-то в нем показалось ей странным, и она нахмурилась. Он чем-то напоминал ей некоторых из ее бывших бойфрендов, тех, которые у нее были до того, как кое-кто отбил у нее любовь к подобным парня, в общем-то, как и ко всем представителям мужского пола. Тем временем этот субъект поднялся с помощью Авроры и ее матери на ноги и начал рассыпаться в благодарностях. «Да, у меня определенно дурное предчувствие насчет этого парня… — все более уверенно думала Эмма, так и продолжая обниматься со столбом. — Определенно».

***

После разговора с Вейлом, которого Дэвид встретил в закусочной и наконец-таки дал ему в его наглую морду за роман с его женой, он поехал за Генри, чтобы, как и обещал, отвезти его в конюшню и научить кататься на лошадях. — Приехали, — сказал Дэвид, выходя из грузовика, который он припарковал около конюшен. Генри за его спиной только зевнул в ответ. Дэвид повернулся и сделал ему знак рукой. Он усмехнулся и сказал: — Да брось… Чего зеваешь? Тут не школа. Так что… Генри вздохнул. — Я не мог выспаться. Дэвид остановил его и положил руку ему на плечо. — Генри… Понимаю. Я тоже по ним скучаю. Идем. Они снова двинулись в путь, и Генри обратил свое внимание на конюшни. От них пахло сеном, лошадьми и кожей. Белая краска на стенах облезла от времени, а красные двери в стойлах обшарпались. Со стен свисали разнообразные лопаты, веревки и шланги, а под ними были сложены тюки соломы. — Ты представь, — сказал Дэвид, игриво обнимая его, — как обрадуются Эмма с Белоснежкой, когда вернутся домой и обнаружат, что ты стал настоящим рыцарем. Они завернули за угол и остановились у ряда конюшен. Несколько лошадей стояли, высунув головы из стойл, и Генри смотрел на каждую из них. Ему было интересно, которая из них его. — Поздоровайся со своим конем, — сказал Дэвид и посмотрел на серо-черную лошадь не в первом стойле, а во втором. Конь выглядел большим и мощным, и сердце Генри воспрянуло. — Разве он мой? — воскликнул он и направился к лошади. Это было довольно симпатичное животное. Дэвид щелкнул языком, а затем сказал:  — Этот твой. Генри обернулся и увидел Дэвида около первого стойла. Там стояла бело-коричневая лошадь. — Правда? — спросил Генри. Дэвид кивнул и сказал, поглаживая лошадь: — Да. — Ииии… можно покататься? — с предвкушением спросил Генри. — Нет, сегодня не катаемся, — ответил Дэвид. — Почему? — сказал Генри и нахмурился. Он протянул руку и почесал животное за щекой, его грива была довольно приятная на ощупь. Он казался довольно спокойным и, вероятно, останется таким до тех пор, пока Генри будет обращаться с ним должным образом. — Сначала нужно многому научиться, прежде чем ты прыгнешь в седло, — сказал Дэвид. — Например, чему? — спросил Генри. — Ну, — протянул Дэвид, заглянув в кабинку. — Каждое утро тебе придется чистить его стойло. Потом ты будешь расчесывать, чистить его и кормить. После школы по новой. И так каждый день, по два раза. Генри чувствовал себя немного обманутым. Все это было совсем не то, чего он ожидал. — Так я не наездник… А типа няньки. — Уход за животным, — поучительно сказал Дэвид. — Основа доверительности. Взаимопонимание конника и коня. — Понятно, — сказал Генри. — Но верхом-то когда начнем? — Конь сам тебе скажет, — ответил Дэвид. Он похлопал лошадь по холке. — Я пойду проверю, как там гномы. Проверю, как дела в шахте. И приду за тобой. После того как Дэвид ушел, Генри посмотрел на лошадь и спросил:  — Ты ничего не хочешь мне сказать? Конь только покачал головой и фыркнул.

***

Ему не понадобилось много времени на поиски того, кто помог Мо похитить Белль. Спустившись в подвал, Голд неторопливо подошел к привязанному к стулу человеку. — Вам, должно быть, интересно, — с ухмылкой спросил он, — зачем я привел вас сюда? И показал ему красную шапку, которую нашел в шахтах. — Вот что я нашел, — сказал он, все еще с ухмылкой глядя на мужчину перед ним, чьи глаза еще больше забегали, когда он увидел предмет в его руках. — В шахтах. Мистер Сми. После чего аккуратно положил ее на связанные руки сидящего перед ним человека. — Простите, я… я… — начал испуганно бормотать Сми. — Нет, — указав на него пальцем, тем самым прерывая его блеяние, сказал Голд. — Извинения мне не нужны. Мне нужна информация. Про вашего работодателя. — Что хотите расскажу вам про Мо… — обрадовался было Сми, но Голд снова его перебил. — Да не про Мо, — отмахнулся он, — а про капитана. Мистер Сми весь затрясся. — Где он? — потребовал Голд, наслаждаясь страхом в его глазах. — Д-да, я не знаю, я не видел его в Сторибруке, честно. Когда грянуло проклятие, он… Оно его не коснулось, — дрожащим голосом сказал Сми. — Тогда где он? — сквозь зубы выдавил Голд, склонившись над своим пленником. — Говори! — Он там остался, это все, что я знаю, — испуганно воскликнул Сми. Услышав от этого дрожащего ничтожества о том, что Крюк каким-то образом смог избежать проклятия и все еще находится в Зачарованном Лесу, Голд только и мог, что думать об одной-единственной вещи. Эмма. Эмма, которая тоже застряла там! В одном мире с этим пиратом! «Если он хоть пальцем ее тронет, я миры разорву, но найду его и убью!» — в холодной ярости думал Голд, сжимая трость, отчаянно желая что-нибудь разбить, в идеале голову Крюка.