***
Когда Дэвид был в шахтах и как раз разговаривал с Лероем о их прогрессе в поисках волшебной пыли, у него зазвонил телефон, который каким-то чудом все еще ловил сеть на такой глубине. Он вытащил его и увидел, что это был номер диспетчера. Он нахмурился и ответил, молча махнув на прощание гномам, и пошел на выход из туннелей. — Шериф слушает. И диспетчер сообщил ему о нападении на доктора Вейла и что Реджина Миллс была той, кто позвонил в полицию. — Сейчас буду, — сказал Дэвид, подходя к машине. Он оставил ключи в замке зажигания и повернул их. Двигатель завелся, и он включил передачу, сдавая назад, прежде чем повернуть к городу. Приехав в больницу, он тут же подошел к стойке регистрации и узнал, в какой палате лежит Вейл. — Что случилось? — спросил Дэвид, подходя к палате, возле которой стояла Реджина спиной к нему. Та повернулась к нему. — Почему на доктора Вейла напали? — Спросите у врачей, — сказала Реджина. — Нет! — рявкнул Дэвид, указав на нее пальцем. — Я спрашиваю у вас! Реджина возмущенно скривилась. — Я пришла поговорить с ним! И нашла в луже крови! Дэвид недоверчиво поднял бровь. — Да, клянусь! — воскликнула она. — О чем вы хотели с ним поговорить? — спросил Дэвид. Реджина замялась. — Об одном… знакомом, — сказала она и, пару секунд помолчав, добавила, словно сама не веря в свои слова: — Он… вернулся. Дэниел. Его зовут Дэниел. Дэвид на мгновение задумался, пытаясь вспомнить, где он уже слышал это имя, и тут его осенило. — Ваш возлюбленный, кажется, — со вздохом спросил он. — Белоснежка рассказывала… Тут он прищурился. — …что он погиб из-за нее. — Да! — с застарелой болью и обидой в голосе ответила она. — Погиб… — Тогда что значит, что он вернулся? — непонимающе спросил он. Выразительно ткнув в сторону бессознательного пациента, она ответила: — Вейл. Он возомнил, что может оживлять мертвых. И… насколько понимаю, это правда. — Вас это удивляет. А меня — нет, — сложив руки на груди, твердо сказал Дэвид, смотря, как блестят затаенной надеждой на то, что это правда, глаза Реджины. Но та была полна веры в то, что это правда. Она рассказала, что тот занимается чем-то более мощным, чем магия, и для оживления человека ему нужно было лишь сердце. Но Дэвид только все больше приходил в ужас. — И чье сердце он стащил? — схватив за плечи Реджину, спросил он с тревогой. Она, кажется, тоже немного испугалась, судя по тому, как блеск в ее глазах немного потух. — Я не знаю… — растерянно сказала она. — У меня их много накопилось, я уже давно потеряла им счет. Мне нужно найти его… Помочь… И с затуманенным взглядом она было пошла к выходу, но Дэвид ее остановил. — Стойте, вы что, не понимаете, что он может быть опасен? — Не для меня! — уверенно заявила она. — Он никого не тронет, обещаю! — Но я не могу рисковать! — и указав пальцем ей прямо в лицо, он слегка напряженно улыбнулся и сказал: — У вас есть выбор, Реджина: либо скажете, где он может быть, либо в тюрьму. Реджина сглотнула. — Это, вероятно, как выйти из комы… И он может пойти туда, где мы в последний раз виделись… В конюшни, — со слабой улыбкой ответила она. Но глаза Дэвида только стремительно расширились в испуге, а сердце упало куда-то в пятки. «Генри…» — Стоп… Генри… Он сейчас в конюшне! — воскликнул он и кинулся на выход из больницы, молясь, чтобы с его внуком было все в порядке, уже не обращая внимание на Реджину, которая побежала следом за ним.***
Генри тем временем закончил чистить стойло и принес немного свежего сена своему новому другу, после чего взялся за щетку и теперь размеренно чистил шкуру коня. «А уход за лошадью был не так уж и плох», — подумал он, успокоенный мерными движениями. В то же время размышляя, как еще он может помочь деду в поисках способа вернуть маму и бабушку домой. Если честно, он уже давненько обдумывал одну идею, но все не решался воплотить ее в жизнь… Внезапно лошадь встала на дыбы, словно испугавшись чего-то. Он услышал, как другие лошади тоже заржали, как будто они тоже были напуганы. Он огляделся, гадая, что же их так напугало. Тут лошадь лягнула его, сбросив с табурета, на котором он стоял, отчего он довольно ощутимо ударился об стену, а сама выбежала из стойла. Остальные лошади продолжали бить копытами по стойлам. Немного тряхнув головой в попытке разогнать темные пятна перед глазами, Генри заметил в дверном проеме фигуру человека. Он поднял руку, чтобы прикрыть лицо, так как свет бил ему прямо в глаза и мешал поподробнее рассмотреть того, кто пришел. Это был человек, которого он никогда раньше не видел, его глаза были немного дикими, отчего Генри испугался. Он кое-как поднялся на ноги, надеясь, что сможет успокоить мужчину. Он протянул руку вперед и сказал: — Пожалуйста… не надо. Вы заставляете их бояться. Мужчина в это время, будто не слыша Генри, растерянно огляделся, словно не понимая, где он и что здесь делает. Генри оглядел его с ног до головы, понимая, что он одет в одежду, более подходящую для Заколдованного Леса. Он перевел взгляд на его левую руку и увидел, что она вся в крови. — Вы… вы поранились? Могу я вам помочь? — сказал Генри, пытаясь заставить того что-нибудь сказать. Мужчина перевел взгляд на его протянутую руку и долго смотрел на нее, словно что-то вспоминая. — Я помогу, — повторил Генри. Но тут мужчина бросился вперед и схватил Генри за горло. Он оторвал его от земли, а Генри принялся дрыгать ногами, пытаясь освободиться. Мужчина был очень силен, и Генри начал чувствовать, как ему стремительно перестает хватать кислорода. — Пожалуйста… — еле прохрипел Генри. Вдруг он услышал голос своей приемной матери. — Дэниел! — закричала она. — Отпусти его! Мужчина отвел взгляд от лица Генри и посмотрел на нее. Когда он бросил его на землю, Дэвид кинулся вперед и схватил его, пока тот хватал ртом воздух. Он вытащил его из стойла, поставил на ноги и, схватив за руки, обеспокоенно спросил: — Ты цел? — Д-да, — заикаясь, ответил Генри. — А теперь беги! — крикнул ему дед и, развернув за плечи, толкнул к выходу из конюшен. Генри без колебаний рванул с места и побежал.***
В это время Реджина, не замечая ничего вокруг, не отрываясь смотрела на восставшего Дэниела. — Все правда… Это и правда ты… — с благоговением прошептала она. Но тот, пару раз моргнув, вдруг кинулся на нее. Дэвид, убедившись, что его внук теперь вне опасности, оглянулся на Реджину и как раз вовремя успел подбежать, чтобы оттолкнуть ту с пути разъяренного восставшего мертвеца и захлопнуть прямо перед его носом дверь стойла. Тот начал долбить в дверь, намереваясь выбраться. Дэвид изо всех сил навалился на нее, но знал, что долго он так не продержится, и крикнул Реджине: — Утихомирьте его каким-нибудь заклятием! — Нет! — воскликнула она. — Даже и не просите… Поняв, что от нее толку не будет, он, облокотившись спиной на все еще трясущуюся от ударов дверь, полез за пистолетом. — Нет! Что вы делаете? — испуганно закричала Реджина, схватив его за руку. — Он — чудовище! — крикнул ей Дэвид в ответ. — И если не хотите мне помочь, дайте мне избавиться от него самому! — Дэвид! — снова сжав его руку, в которой был пистолет, в отчаянии крикнула она. — Я вас умоляю… Дайте нам поговорить. Но Дэвид был непреклонен и, покачав головой, сказал: — Это опасно! Мало ли, что ему в голову взбредет! — Нет! Дайте нам поговорить! Всего один-единственный шанс! — продолжала кричать она. — Отойди, Реджина! — рявкнул Дэвид и оттолкнул ее. — И не мешай! — Пожалуйста! — крикнула она. — Дайте мне поговорить с женихом… Видя искренние отчаяние, боль и любовь к этому существу , Дэвид рискнул и, отойдя от двери, пошел проверить, как там Генри. Тем временем шум в запертом стойле затих, и Реджина дрожащей рукой открыла дверь. Дэниел, замерев, стоял у стены, но увидев ее, сделал пару неуверенных шагов навстречу. Реджина улыбнулась дрогнувшими губами. «Дэниел… он жив… моя любовь…» — думала она. Но тут его лицо исказилось от злости, и он, схватив ее за шею, прижал к стене рядом со стойлом, где его запер Дэвид. Реджина шокированно схватила его за запястье и задохнулась от боли в горле, которое еще после нападения Голда не успело зажить. — Нет. Пожалуйста… — умоляла она опомниться своего возлюбленного, но он только крепче продолжал сжимать ее шею, но она все же не сдавалась и продолжала хрипеть: — Это же я… Реджина… Я… люблю… тебя. Вдруг он ее отпустил, и Реджина смогла сделать глоток драгоценного воздуха. — Реджина… — едва слышно прошептал он. Та с надеждой вскинула голову. — Дэниел! — радостно воскликнула она и обняла его. Пару секунд Реджина просто наслаждалась его объятиями, но потом немного откинулась назад и, сжав его плечи, сказала: — Я глазам своим не верю… Но Дэниел внезапно отошел от нее на пару шагов и застонал, словно от боли. — Дэниел?.. — со страхом позвала она его, не зная, что делать. — Уйми… эту… боль… — со страданием в голосе попросил он. — Как?.. — не понимая, о чем он, спросила Реджина, подойдя к нему. Он прикоснулся к ее щекам и прошептал, умоляюще смотря ей в глаза: — Отпусти… меня… навсегда… Реджина, не желая верить ему, затрясла головой из стороны в сторону. — Нет… нет… я не могу тебя снова потерять… Дэниел, вернись ко мне… Я тебя люблю… — Так докажи… — со стоном сказал он и отошел от нее на пару шагов, облокотился на стену, продолжая страдальчески стенать, сжимая рубашку на груди. «Так докажи!..» — вспомнила она, как не так давно говорил ей те же слова Генри. «Так докажи…» — прошептал ей пару минут назад Дэниел, чье лицо снова наполнилось злобой, и он вновь начал на нее наступать, явно желая опять сжать ее горло, но Реджина с болью в сердце вскинула трясущуюся руку, останавливая его с помощью магии. И со всхлипом, полным боли, она развеяла его в пыль. — Прощай, Дэниел… — прошептала она, заливаясь горькими слезами, пустоте конюшен. — Прощай…***
— Это чистая правда… Я просто кузнец, — испуганно сказал незнакомец. — Просто кузнец… — насмешливо передразнила его Эмма, уставшая от его брехни, и, положив пальцы в рот, громко свистнула. В ответ раздался громкий рев. Эмма снова посмотрела на него и сказала: — Не хочешь говорить с нами? Тогда, возможно, ты передумаешь, когда огры начнут рвать тебя на части? Мэри Маргарет тяжко вздохнула, смотря на дочь и поражаясь, как той только в голову пришла такая идея. «Это все не иначе, как бушующие гормоны…» — подумала она, оглянувшись, когда вновь услышала рев, который стремительно приближался к ним. Эмма тоже услышала приближающийся вопль огра, повернулась и сказала своим спутницам: — Уходим! И начала отходить от дерева. Незнакомец забормотал: — Нет… Вы не можете бросить меня им на съедение… Аврора растерянно захлопала ресницами и закрутила головой в нерешительности, смотря то на незнакомца, то в спину отходящей Эммы. — Может… может, он не врет, — пробормотала она. — Он лжет, — уверенно сказала Эмма, продолжая идти прочь и не поворачивая головы. — Хорошо, — совершенно другим тоном рявкнул незнакомец, перестав притворяться испуганным якобы «кузнецом». Эмма победоносно улыбнулась, все еще стоя к нему спиной. — Обыграли-таки. А ведь тех, кто меня обыграл, можно по пальцам сосчитать, — издевательски протянул он. Аврора, Мулан и Мэри Маргарет застыли с распахнутыми ртами, увидев эти метаморфозы. Эмма тем временем обернулась и пошла обратно к дереву. — Шутка такая? — выразительно махнув головой в сторону его единственной руки, сказала Эмма, подходя еще ближе. — Ну так кто ты? Тот закатил глаза и со вздохом представился: — Киллиан Джонс, но в народе меня больше знают под другим прозвищем… И драматично замолчал. Эмма выжидательно уставилась на него, сложив руки на груди и мимолетно поразившись: неужели все мужики в Заколдованном Лесу такие королевы драмы, или это только ей так везет? — Крюк, — наконец сказал он, горделиво вскинув голову. «Точно только мне!» — закатив глаза, подумала она. — Крюк? — тем временем спросила мать Эммы, удивленно вскинув брови. — Ага, — и махнув в сторону своего мешка, который они сняли с его плеча, когда привязывали к дереву, добавил: — Посмотрите сами. — В смысле капитан Крюк? — на всякий случай уточнила Эмма. — Оу, стало быть, слыхали? — с лихой улыбочкой спросил он, оглядев Эмму с ног до головы. Та только скривилась от отвращения. Мэри Маргарет в это время с открытым ртом смотрела на блестящий крюк, который достала из мешка, пока не отвлеклась на пронзивший воздух вопль находящегося совсем рядом огра. Крюк, услышав это, начал нервно жевать губу. — Торопись, — начала подгонять его совсем не желавшая новой встречи с местными монстрами Эмма. — Не хочешь стать ужином, начинай уже рассказывать. Джонс усмехнулся и начал говорить: — Кора хотела, чтобы я втерся к вам в доверие и разнюхал все, что смогу, про этот ваш… Сторибрук. Чтобы подстраховаться от сюрпризов там, на месте, так сказать. — Ей туда не попасть, — возразила Мэри Маргарет. — Шкафа-то больше нет. — Да, но волшебство не сгорело, она собрала пепел от него, чтобы с его помощью вновь открыть портал, — сказал Крюк, пытаясь вывернуть единственную руку из пут. Крики огров стали звучать уже совсем рядом. — Может, все-таки разрежете веревки? — оглядываясь вокруг, сквозь зубы спросил Крюк. — Нет! — воскликнула Мулан в ответ. — Пусть он останется здесь и поплатится за отнятые жизни! Крюк явно был с этим не согласен. — Кора убила их, а не я! Эмма, прищурившись, посмотрела на него и повернулась, чтобы уйти, полностью согласная с Мулан, остальные пошли следом. — Стойте! — со злостью крикнул он им. — Я нужен вам! Эмма, закатив глаза, вновь обернулась. — Ну и зачем ты нам сдался? — Затем, что у нас общий интерес. Пробраться в ваш мир. — Шкуру спасаешь? Ну ладно. Нам-то какой интерес? — спросила Эмма. — Я хотел присоседиться к Коре, но вижу, что вы тоже не промах, — и снова окатив ее похотливым взглядом, добавил: — Могу предложить вам то же, что и ей. Я вам помогу, а вы берете меня с собой. — И чем же ты можешь нам помочь? — спросила Мэри Маргарет, держа наготове натянутый лук. — Чтобы открыть портал в ваш мир, одной золы мало, нужен еще волшебный компас, и я могу помочь вам найти его раньше Коры. Эмма замерла и переглянулась с матерью. Тут налетел ветер, и раздался приближающийся топот большой туши огра. — Последний вопрос, — сказала она, оглянувшись, и вновь приставила к его горлу кинжал, готовая в любой момент бежать прочь. — Почему ты так хочешь попасть в Сторибрук? — Хочу отомстить тому, кто отнял у меня руку… — выдавил он со злостью сквозь зубы и выплюнул, словно какую-то мерзость, до боли знакомое Эмме имя. — Румпельштильцхену.