Услышав, кому Крюк хочет отомстить, Эмма на пару секунд прикрыла глаза, почему-то совсем не удивившись. Но времени на дальнейшие мрачные размышления у нее не было: огры были уже почти здесь. Она частично разрезала путы Крюка, при этом оставив его руки связанными, и они побежали.
В конце концов они едва избежали огров и вот уже несколько часов следовали за пиратом, за которым самой первой шла Мулан, указывая ему в спину мечом, чтобы у него не возникло желания сбежать. Эмма и Мэри Маргарет плелись в самом конце их компашки, а Аврора топала где-то посередине.
— Ну, все, — неловко обернувшись, крикнул он им и мотнул головой вперед. — За тем перевалом будет вам компас.
Мэри Маргарет после его слов замедлила шаг, Эмма последовала ее примеру. Когда они были на приличном расстоянии позади остальных, она наклонилась к уху Эммы и зашептала:
— Эмма… у тебя нет ощущения, что он ведет нас именно туда, куда хочет Кора? Что все это — лишь часть ловушки?
— Это определенно так и есть, — усмехнулась Эмма. — Но пока они не знают, что мы их раскусили, мы можем…
— … сыграть на опережение, — с гордым выражением лица закончила Мэри Маргарет.
Эмма оглянулась через плечо на свою мать.
— Правильно.
В этот момент они как раз пересекли небольшой хребет, на который указывал Крюк, и перед ними открылось поразительное зрелище. Но Эмму, если честно, это поразило в плохом смысле этого слова.
«Да Крюк, черт возьми, шутит!» — со стоном про себя думала Эмма, смотря на самое огромное растение, которое она когда-либо видела. Ей не пришлось долго гадать, что это. Перед ней тянулся в небо, куда-то за облака, гребаный
бобовый стебель.
— Дай угадаю, — со страдальческим выражением лица сказала Эмма. — Компас находится наверху.
— О да, — сказал Крюк, явно довольный ее реакцией.
«Мудак…» — мельком глянув на его наглую рожу и закатив глаза, подумала Эмма и снова перевела взгляд на ее, очевидно, очередную пытку.
— Ну и как мы до него доберемся? — спросила Эмма, хотя уже была вполне уверена в ответе. Она не знала, сможет ли это сделать… Но, кажется, у нее снова нет выбора.
— Добраться до него — это полбеды, — с ухмылкой сказал Крюк и посмотрел на нее. — Там, наверху, есть еще страж… великан.
Эмма молча двинулась вперед, ступая на следующий ряд камней. Они должны были сначала добраться до стебля, прежде чем решить, что делать дальше и о чем беспокоиться.
Но, по мнению Эммы, они слишком быстро оказались у подножья стебля. Когда они подошли ближе, она увидела, что это была не сплошная лоза, а несколько переплетенных между собой лоз, которые выглядели немного пугающе.
— Помнится, в сказке он посимпатичнее, — сказала она.
Хотя не ей судить. В конце концов ее знания сказок и раньше были в лучшем случае размыты, а сейчас она уже вообще ничему не удивлялась, с учетом того, что сама оказалась дочерью Белоснежки и Прекрасного.
Господи, она все еще в глубине души поражалась этой мысли и не могла не размышлять о том, что могло быть, если бы не проклятие…
Она бы выросла в замке и ходила на балы вместо того, чтобы мотаться из одной приемной семьи в другую, у нее была бы семья, возможно, даже братья или сестры…
Но не было бы Генри…
Эта мысль опечалила ее, потому что она не могла уже представить себе жизнь без своего сына. Она поймала себя на том, что ее рука невольно потянулась к животу, зная, что ей, вероятно, не позволили бы даже приблизиться к Румпельштильцхену, и они никогда бы не узнали друг друга.
«И уж тем более не зачали дитя, что я сейчас ношу…»
— Мрачен, как смерть, — не очень воодушевленно сказала Мулан.
Ее слова вернули Эмму к реальности. Она снова посмотрела на бобовый стебель.
— Даа, это вдохновляет, — закатив глаза, сказала Мэри Маргарет, озвучив то, о чем думала Эмма.
— Ну что ж, вперед, за компасом, — чересчур бодро сказал Крюк и пошел к самому подножью стебля. Женщины последовали за ним. Эмма все еще не хотела доверять пирату, но все слова, которые он сказал, когда был привязан к дереву, прозвучали правдиво. Ее внутренняя тревога оставалась безмолвной, пока он рассказывал им историю о компасе. Он либо говорил правду, либо нашел способ солгать, чтобы не возбудить подозрения Эммы.
— Подожди, — вмешалась Эмма. Ей в голову вдруг пришла мысль, и она хотела узнать, права ли она. — Если эти бобы открывают… порталы… Получается, нам нужен боб, а не компас?
— Потому что больше нет бобов, — твердо сказал Крюк. — Уж не знаю, какую байку ты слышала, лапуля, но верить ей не стоит.
— Там был парень по имени Джек и корова, — выпалила Эмма, вспоминая подробности сказки. — Там было что-то еще про злого великана, сокровище и золотого гуся… Или арфу.
Крюк усмехнулся, слушая Эмму.
— Какая славная сказка, только быль. Но правда пострашнее будет. Великаны растили бобы, но пользовались ими для грабежа и разбоя. Пока в битве Джек и его войска не перебили всех великанов, кроме одного. И те, умирая, уничтожили все бобы, мол, пусть не достанутся никому, — и глянув на Эмму, добавил: — По мне, так чистое свинство.
— А больше их никто не выращивает? — со слабой надеждой спросила Эмма.
— Выживший великан не даст, — сказал Крюк. — Он самый сильный и кровожадный. Вот у него-то мы и заберем компас. А потом украдем золу и отправимся в путь-дорогу.
— А откуда нам знать, что ты потом не отдашь компас Коре? — подозрительно спросила Мулан.
— Мне ваша компания больше нравится, — с усмешкой сказал Крюк.
— Тогда вперед, — тяжко вздохнув, сказала Эмма.
— Ах, да, — будто запамятовав, добавил Крюк. — Стебель заколдован и не всех к себе подпустит.
Эмма рассердилась. Она чувствовала, что он что-то упускает из своего рассказа, и теперь она знала, что именно. Она двинулась к нему.
— Хорошо. Так как же мы туда попадем?
— У меня есть разрушающее контур заклинание от Коры, — сказал Крюк. Он вытянул вперед связанные запястья. — Если вы будете так любезны.
Эмма смотрела в землю, уперев руки в бока. Она была так зла, что не хотела даже приближаться к нему. Мэри Маргарет вздохнула и подошла к Крюку. Она быстро развязала его, после чего тот наклонился вперед и довольно похотливо улыбнулся ей.
— Благодарю вас,
миледи, — хрипло прошептал он и подмигнул. Она повернулась, бросив на Эмму взгляд, который дал ей понять, что ей не смешно.
Она протянула руку, и Эмма вернула ей лук, который мать дала ей подержать, пока она освобождала пирата. Крюк поднял правую руку и постучал по черному железному браслету-манжете, который был у него на запястье, тот в ответ замерцал.
— У меня есть еще одна такая же. Кора должна была сопровождать меня. Так кто из вас, очаровательные дамы, хочет занять ее место? — шевеля бровями и оглядывая их, сказал он. — Можете подраться, не стесняйтесь, покажите, кто чего стоит?
Эмма закатила глаза, смотря на его радостное выражение лица, из-за чего у нее возникло желание дать ему пощечину. Он был именно таким пиратом, каким она себе и представляла. Эмма еще в первый миг их знакомства поняла, что он будет козлом. До сих пор он ничего не сделал, чтобы изменить ее мнение о себе.
Она оглядела их компанию, за вычетом Крюка, думая, кто полезет с ним вверх. Мэри Маргарет последние двадцать восемь лет была учительницей, да и вообще сама мысль, что, не дай бог, ее мать упадет или еще что с ней случится, заставляла ее желудок сжаться. Мулан могла пойти, но порой она была слишком импульсивной и запросто могла прибить Крюка еще до того, как они доберутся наверх, а Аврора… Про Аврору и говорить нечего. Итак, оставалась только…
она.
Тут же ее мысли вернулись к ребенку, и она положила руку на живот, прежде чем смогла себя остановить. Она не хотела потерять его, но они должны были вернуться домой. Она подошла к бобовому стеблю и посмотрела на него снизу вверх. Казалось, что у него было много точек опоры, и это, вероятно, было бы похоже на восхождение на дерево.
Лазание по деревьям было не самым лучшим решением для нее в ее состоянии, но это нужно было сделать. Она подумала об этом, понимая, что они с Мэри Маргарет почти все время были на ногах с тех пор, как пришли в Заколдованный Лес, но ей совсем не было больно или что-то еще.
«Боже, малыш, — обращаясь мысленно к ребенку в своей утробе, умоляюще подумала Эмма. —
«Пожалуйста, переживи еще и это, и тогда я клянусь, как только вернемся в Сторибрук, я обложусь подушками и до самого твоего рождения ничего тяжелее банки с мороженым, которое я благодаря тебе чаще всего жажду, поднимать не буду».
Тем временем за ее спиной разгорелся спор между Мулан, ее матерью и Авророй, но Эмма уже приняла решение.
— Я пойду, — резко сказала Эмма, повернувшись к ним лицом.
— Ты здесь новичок, — возразила ее мать, пристально смотря на нее. Эмма видела в ее глазах, что та, если бы не люди вокруг, непременно бы напомнила ей о ребенке.
— Если речь идет о возвращении к Генри, то мне все равно, даже если придется свернуть горы, — твердо ответила Эмма, сжимая кулаки по бокам, чтобы снова не прикоснуться к своему животу.
Эмма снова посмотрела на Мэри Маргарет. Та молчала, но ее взгляд все еще говорил о многом. Она видела беспокойство матери, но знала, что Мэри Маргарет не осмелится высказать его вслух. Эмма сделала глубокий вдох и спросила:
— Ты же не собираешься спорить со мной?
Мэри Маргарет склонила голову набок и, подняв бровь, спросила в ответ:
— А есть смысл?
— Нет, — ответила Эмма тихо, но твердо. Мэри Маргарет отвела взгляд и молча кивнула.
Эмма посмотрела на Мулан.
— Ну есть последний совет, насчет борьбы с великаном?
— Или Крюком? — сказала Мулан и бросила на того испепеляющий взгляд.
— Эй! — воскликнул Крюк, разведя руками в сторону, как будто его оскорбили.
Мулан бросила на него еще один неприязненный взгляд, а затем посмотрела на Эмму.
— Отойдем на минутку?
Эмма последовала за ней; они остановились в паре метров от остальных и повернулись спиной к Крюку, Мэри Маргарет и Авроре. Прежде чем открыть сумку, что висела у нее на бедре, Мулан оглянулась через плечо. После чего она вытащила большой белый мешок и дала его Эмме.
— Вот. Это маковый порошок. Он должен вдохнуть его… И его должно вырубить.
Эмма слегка кивнула и посмотрела на меч Мулан.
— Твой меч… Насколько он хорош?
— Это самый мощный клинок во всех королевствах, — непонимающе ответила Мулан.
— А перерубить бобовый стебель сможет? — спросила Эмма. Она собиралась сделать все возможное, чтобы выбраться вовремя, но если что, ей нужно было быть готовой ко всему.
— Конечно, — начиная понимать, на что она намекает, сказала Мулан.
— Дай мне десять часов, — сказала Эмма. — Если я не вернусь, руби стебель и уводи их.
Мулан отвернулась, обдумывая эту просьбу. После чего вновь посмотрела на Эмму.
— Белоснежка этого не допустит.
— Именно поэтому я и прошу тебя, — сказала Эмма. — Если я не вернусь, ты отправишь ее домой.
— А как же… — не заканчивая, сказала она, указав глазами ей на живот.
— Если не выгорит, уже будет не важно, — сохраняя внешнее спокойствие, сказала Эмма, хотя внутри у нее буквально все тряслось от страха за ребенка.
Мулан кивнула и больше ничего не сказала. Тут их внимание снова привлек Крюк.
— Дамы…
Эмма повернулась к нему лицом, а он продолжил:
— Боюсь, время поджимает. Тик-так, тик-так.
Эмма вернулась к нему, расстегивая молнию на рукаве своей кожаной куртки. Мэри Маргарет обернулась, чтобы посмотреть, как она сокращает расстояние между собой и пиратом. Она подняла руку, молча прося его дать второй железный браслет. Он ухмыльнулся так, что его глаза блеснули.
— Я надеялся, что это будешь ты.
Эмма только метнула на него злобный взгляд.
— Это позволит тебе подняться, — сказал он, когда ее рука упала с надетым на запястье браслетом. — Там есть и другие опасности. К счастью, у тебя есть я, чтобы защитить тебя.
Эмма знала, что он пытается заставить ее чувствовать себя в безопасности, но это не сработало. Как бы он ни старался быть милым, она не собиралась терять бдительность. Она уже имела дело с такими людьми и знала, что им нельзя доверять. Доверие не было чем-то таким, что можно было бы легко отдать, и она определенно не собиралась тратить его на
него.
— Крючок не вернешь? Не с одной же мне рукой карабкаться? — с лихой ухмылкой попросил он. Эмма уже в который раз закатила глаза и сунула ему его бесценный крюк.
После чего они подошли к бобовому стеблю, Эмма сначала посмотрела на него, а потом на Мэри Маргарет. Ее мать выглядела так, как будто она пыталась оставаться храброй для нее, но Эмма все еще могла видеть беспокойство в ее глазах. Она попыталась ободряюще ей улыбнуться и снова повернулась к бобовому стеблю, ища, за что бы ухватиться.
Эмма полностью сосредоточилась на подъеме, тщательно выбирая, куда бы ей положить руки и ноги дальше. Она не была точно уверена, сколько точно они поднимались, но по ее ощущениям прошло уже несколько часов. Она подняла на Крюка глаза и увидела, что он смотрит на нее… Снова. Он был впереди и все это время украдкой поглядывал на нее сверху вниз, заставляя ее чувствовать себя неловко.
К счастью, она была пресыщена таким типом мужчин и не будет впечатлена независимо от того, сколько милых трюков он может сделать.
Он снова посмотрел на нее сверху вниз, и на его губах снова появилась эта проклятая ухмылка.
— Первый бобовый стебель?
Эмма не ответила, бросив на него сердитый взгляд. Она пришла сюда не для того, чтобы вести светскую беседу, и не хотела говорить с ним. Но он все не унимался и периодически пытался завести в ней беседу.
«Как же он меня уже достал!»
Она вновь сосредоточила все свое внимание на подъеме, стараясь не поскользнуться и не рухнуть, погубив тем самым себя и ребенка. При этом она старалась не оглядываться вниз, туда, где земля больше не была видна из-за облаков, которые окружали нижнюю часть стебля.
— Ты знаешь, — вновь заговорил Крюк. — Большинству мужчин не понравилось бы твое молчание, но… я люблю сложные задачки.
— Я концентрируюсь, — решительно сказала Эмма.
— О, нет. Ты просто боишься, — сказал Крюк. — Боишься разговориться. Открыться мне… и довериться.
При этих словах Эмма почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. В ее голове тут же всплыла та сцена в шахте. Она все еще чувствовала укол предательства по отношению к Голду. Он, конечно, потом объяснил свои причины, и она даже в какой-то мере поняла его… Но осадок еще остался. Впрочем, у нее было не так уж много времени, чтобы подумать об этом, потому что потом она оказалась в Заколдованном Лесу и изо всех сил пыталась найти дорогу домой.
Но как только они вернутся домой… Их непременно ждет серьезный разговор. Потом она мимолетно подумала, скучает ли он по ней вообще… Потому что она, к своему удивлению и злости, поняла, что скучает.
Тогда, когда он держал ее в своих объятиях за пару минут до того, как снова все пошло в ад, ей было так
хорошо. В тот миг она ощутила себя словно за каменной стеной… Она просто хотела раствориться в его руках и позволить ему решить ее проблемы… Эх…
— Так как насчет откровенной беседы? — опять начал приставать к ней Крюк.
Эмма ощутила внезапное желание скинуть его вниз.
— У тебя, вероятно, очень сильная мотивация вернуться домой. Тебе нужно вернуться к ребенку… А может быть, и к кому-то еще, — не унимался он.
— А почему ты решил, что есть кто-то еще? — не выдержала Эмма.
Он ухмыльнулся.
— Да потому, что ты просто светишься.
Эмма моргнула. У нее действительно не было возможности посмотреть в зеркало, поэтому она не была уверена, насколько это было правдой. Она совершенно забыла о том, как изменилась ее кожа во время беременности.
— Перестань нести чушь и двигай давай, — отчаянно желая сменить тему, рявкнула она.
— Ооо, неужели никого? — как-то слишком радостно протянул он. — Это значит, что у меня есть шанс.
— Ни за что, — проворчала Эмма.
— Да ладно, милая, я уже определенно начинаю тебе нравиться, признай, — сказал Крюк и подмигнул ей.
Эмма закатила глаза.
— Пошел ты.
И
слава богу, он и вправду заткнулся.
***
Тем временем внизу Мэри Маргарет потихоньку сходила с ума от беспокойства.
Она отчаянно пыталась лелеять надежду, что они вернутся. Она держала рот на замке, пока Крюк рассказывал Эмме историю великанов. Она не хотела говорить ничего такого, что могло бы напугать ее дочь… Не то чтобы Эмму было так легко напугать. Однако она была обеспокоена тем, что подъем на такую высоту будет слишком сильным напряжением для тела ее дочери, которая была в столь деликатном положении.
Эмма и так испытывала достаточно стресса, и Мэри Маргарет не могла не заметить, как та переживала за ребенка, которого носила. Но компас нужно было вернуть, да и попытка отговорить ее от этого могла открыть больше, чем она хотела, и подвергнуть опасности их всех, особенно если Крюк все еще был в союзе с Корой. Она могла только представлять те ужасы, которые может сотворить эта злая ведьма, если узнает, что Эмма беременна.
Она не осмеливалась даже подумать о том, что сделает с ней Крюк, если узнает об этом. То, как он выглядел, произнося имя Румпельштильцхена, явно указывало на то, что он хочет убить Темного. Это был тот самый тип ненависти, из-за которого человек мог причинить вред всему, что дорого тому, на кого она направлена.
Тут она заметила, как Мулан стала что-то чертить на земле. Подойдя ближе, она поняла, что та смастерила солнечные часы.
— Куда-то спешишь? — подозрительно спросила она.
— Нет, просто хочу выставить часовых, будем дежурить по очереди, — ответила Мулан, отводя взгляд.
— Тогда я первая, — все еще недоверчиво вызвалась Мэри Маргарет.
— Я с тобой, — сказала Аврора.
Мэри Маргарет только подняла бровь. Тем временем Мулан развернулась и пошла в сторону ближайшего пролеска.
— Совсем не можешь спать? — как-то понимающе спросила Мэри Маргарет, посмотрев на Аврору.
— Д-да нет, не хочется, — пыталась сохранить хладнокровие Аврора.
— Всего раз уже уснула, кошмары такие снились…
— Побочный эффект, — знающе сказала Мэри Маргарет. — Со мной было так же.
— Правда? — спросила Аврора.
— Да, со мной месяцами такое было, но мой супруг помог мне, будил… И зажигал свечи, говоря, что они отгоняют кошмары… — грустно ответила Мэри Маргарет, ужасно скучая по мужу.
— Кажется, он хороший человек, — с печальной улыбкой сказала Аврора, в этот момент вспоминая своего Филиппа.
Понимающе переглянувшись друг с другом, они замерли в тишине, находясь мыслями каждая со своим возлюбленным.
***
— Вот мы и на месте, — сказал Крюк.
После того, как она его послала, все остальное время они карабкались в полном молчании, и Эмма была этому только рада. Она не хотела, чтобы он снова пытался вывести ее на задушевный разговор.
Эмма огляделась. Она не могла дождаться, когда снова окажется на твердой земле, даже если она была в сотнях футов в небе. Крюк спрыгнул вниз, и она последовала за ним, ее ноги немного затекли от подъема. Они остановились, чтобы перевести дыхание и оглядеться.
— Итак, вот наш план… Подождем, пока великан заснет. Когда он это сделает, мы проскользнем мимо него в его пещеру.
Эмме не понравился его тон. Он, казалось, так и не понял намека на то, что ей это неинтересно.
— Там мы и найдем компас.
— А что потом? — тихо сказала она.
— А потом мы улепетываем со всех ног, — ответил он, поймав ее взгляд.
Она закатила глаза.
— У меня нет времени ждать, пока он заснет. Порошок, который дала нам Мулан… Мы должны использовать его.
— Это может быть рискованно.
— Ну вот тогда
я и рискну, — сказала Эмма. У нее было всего десять часов, большая часть из которых, как она подозревала, уже прошли. Да и не хотела она оставаться с Крюком дольше, чем это было необходимо.
— Ладно, лапочка, тогда пошли, — с ухмылкой сказал он. — А знаешь, из тебя получилась бы отличная пиратка.
Эмма смотрела, как он полез в сумку и вытащил оттуда мешок с порошком. Его рукав распахнулся, открыв татуировку на запястье. Это было сердце, пронзенное ножом, и змея, обвившаяся вокруг ножа. На знамени в середине сердца было написано женское имя — Мила.
Эмма не могла отвести от него глаз.
— Кто такая Мила?
С лица Крюка сползла его противная ухмылочка, и на секунду он просто смотрел на нее, а потом опустил глаза.
— Кто-то из моего прошлого.
Эмма была застигнута врасплох его реакцией. По тому, как он отреагировал, она могла сказать, что та была чем-то большим.
— И где же она? — тихо спросила Эмма.
Крюк прошел мимо нее, прежде чем снова заговорил:
— Мертва.
Вдруг ее осенило.
— Голд, — со вздохом сказала она. Затем она повернулась и увидела, что Крюк остановился как вкопанный. — Румпельштильцхен, — добавила она. — Он забрал у тебя не только руку, не так ли?
Крюк повернулся и посмотрел на нее, выражение его лица было красноречивее всяких слов. Волна холодного страха захлестнула ее, когда она поняла, в какой опасности окажется, если он когда-нибудь узнает правду. Теперь она была уверена, что он не испытывал бы никаких угрызений совести, убив ее, если бы узнал, что она носит ребенка его врага. Один лишь взгляд его глаз говорил ей об этом, и она надеялась, что он не разглядел внезапно охватившего ее страха.
Эмма долго смотрела на него, потом перевела взгляд на пещеру великана, желая отвлечь его от этой темы и убраться от него подальше.
— Нам нужно вырубить великана.
— Точно, — промурлыкал Крюк, к которому вернулось его прежнее настроение. Он поднял правую руку и провел пальцами по волосам Эммы.
Она только стукнула его по запястью и пошла в сторону пещеры.
***
Вся последующая беготня по великаньему царству прошла для Эммы словно в тумане.
Сначала они вырубили великана, который, по мнению Эммы, был не очень-то похож на самого
сильного и кровожадного. Потом она чуть не упала, при этом сто раз успев попрощаться с жизнью, но, к счастью, обошлось, хотя она на миг даже пожалела об этом, опять вынужденная терпеть флирт и прикосновения Крюка, от которых ее чуть не вырвало. Еще они нашли скелет, который, как оказалось, принадлежал тому самому Джеку, а Крюк снова начал ее лапать, якобы спасая от растяжки охранной системы, от чего Эмма все больше стала беситься и даже, кажется, начала понимать, почему Голд его искалечил. Потому что лично она очень уж хотела с каждой проведенной с Крюком минутой сделать то же самое! Но от его намеков и похотливых взглядов ее спас, если можно так сказать, великан, который довольно быстро очухался от действия порошка. Быстро найдя их в сокровищнице, он чуть не раздавил Эмму, которая в ту секунду едва ли могла от страха за ребенка ясно мыслить, но она вовремя смогла подавить панику и укусить его изо всех сил, отчего великан вскрикнул и отпустил ее. Едва оказавшись на земле, она побежала в сторону, где, как она знала, были растяжки, надеясь заманить великана в свою же ловушку. И ей повезло! Заманив его в западню, она, угрожая ему мечом Джека, который был пропитан ядом, получила от него компас, при этом пообещав взамен сохранить ему жизнь. Сначала он не очень-то ей поверил, пока она, получив желаемое, и вправду не оставила его и пошла в сторону стебля, чтобы вернуться вниз. Но великан, освободившись, пообщел ей услугу за то, что Эмма сдержала слово, и она попросила его задержать Крюка, который валялся без сознания, после того как его придавило камнями. Тот согласился.
Вообще-то она не собиралась бросать Крюка, но она слишком часто ошибалась в последнее, да и не только в последнее время в людях, поэтому она не хотела рисковать. Слишком многое было поставлено на карту.
К тому же она боялась держать его рядом, и не только из-за Коры. Она просто не могла допустить, чтобы он узнал о ребенке. Она должна была защитить себя от этого и от тех вещей, которые, как она была уверена, он сделает, если когда-нибудь узнает, кто его отец. Она чувствовала исходящую от него ненависть к Румпельштильцхену и была уверена, что он ни ее, ни ребенка не пожалеет в своем желании отомстить.
И вот теперь она спускалась вниз, где сможет взять пару благословенных моментов передышки, после чего отправится на поиски Коры и золы, что осталась от сгоревшего шкафа.
