***
Реджина была в ярости. Мало того, что Прекрасные смогли вырастить бобы и теперь намеревались всем своим семейством вернуться в Заколдованный лес, так они решили либо запереть, либо бросить ее здесь. И в обоих этих случаях она окончательно теряла Генри. Больше ничего полезного из разговора, который она случайно подслушала, когда пришла вновь навестить сына, она не почерпнула и в гневе переместилась в офис, который вот уже двадцать минут меряла шагами. Но вдруг она остановилась. Ей в голову пришла одна идея. Она переместилась обратно к квартире Прекрасных, откуда как раз вышла сначала мисс Свон, а потом и принц, за которым Реджина проследила и узнала, где растут новые бобы. Незаметно пробравшись на поля, пока никто не видел, она украла один из молодых побегов, а после, когда все разошлись, сожгла оставшиеся лозы. Поместив побег под стеклянный купол в своем офисе, Реджина с наслаждением любовалась им и строила дальнейшие планы о их с Генри путешествии прочь отсюда, от Прекрасных, от их дочурки, ото всех. Ее сын будет принадлежать только ей, и все. Как только лоза даст урожай, она уничтожит весь этот городишко вместе с его обитателями, а Крюк, что не так давно явившийся сюда в поисках союзника, ей в этом поможет. Наконец-то, я избавлюсь от Белоснежки и всей ее семейки и буду благословенно счастлива…***
Почти два часа Эмма провела в магазине. «Кошмар! Почему, черт возьми, вся одежда для беременных должна быть в пастельных тонах и с рюшечками, оборочками… Ужас!» — капризно думала она, неся сумки с покупками. — «В жизни больше не пойду по подобным магазинам!» Не найдя в специализированном магазине ничего, кроме пары удобных брюк, нескольких комплектов белья, Эмма, здраво рассудив, что ее живот еще не настолько велик, пошла в обычный магазин, где приобрела куда более привычные свитера, водолазки и рубашки, на несколько размеров больше чем раньше или просто вещи свободного покроя. Проголодавшись, она зашла в закусочную, где случайно столкнулась с Тамарой. Невестой Нила. Та уронила сумочку и почти выронила пакеты, которые несла с собой. Свои пакеты, к счастью, она удержала, а вот содержимое сумочки Тамары рассыпалось по полу, и Эмма поспешила помочь ей собрать его. — Мне так жаль, — сказала Эмма, ставя свои сумки и приседая, чтобы помочь той собирать вещи. Она взглянула на Тамару, когда та взяла бланк заказа на еду, усмехнулась, прочитав, что там написано, и сказала: — Вижу Нил, все еще ненавидит майонез, да? Тамара нервно хихикнула и ответила: — Избегает его как чумы. Эмма схватила еще один лист бумаги и увидела, что это список заполненный именами. Именами многих жителей Сторибрука, но не только их проклятые имена, но и настоящие. Она удивилась, откуда он у Тамары и зачем он ей. Тамара быстро выхватила его у нее из рук и сунула в сумочку. Эмма медленно поднялась, взяла свои пакеты и неловко спросила: — Ну, и как тебе здесь, в Сторибруке? Я имею в виду… Это очень много, чтобы принять. — Это еще мягко сказано, — усмехнулась Тамара. Эмма тоже засмеялась. Она все еще не могла избавиться от чувства, что с этой женщиной, что-то не так. Тамара указала на нее и произнесла: — Но я думаю, что ты знаешь это лучше, чем кто-либо. — Да, я думаю, что это правда, — ответила Эмма. — Но у меня был Генри. Он помог мне пройти через это. — Ясно, — сказала Тамара. — Ну, Нил делает то же самое для меня. — Понятно, — протянула Эмма, все еще с подозрением смотря на эту «леди». — Но ты же понимаешь, что если мир узнает об этом месте… Тамара покачала головой и перебила ее: — Послушай, Эмма. Тебе не о чем беспокоиться. Ты можешь мне доверять. Эмма улыбнулась, когда Тамара сказала это, хотя ее сверхдержава гудела в ее голове, как пожарная тревога. Она была абсолютно уверена, что та лжет. — Приятно слышать, — ответила Эмма. — Увидимся позже, — сказала Тамара, давая Эмме понять, что разговор окончен. — Да, — сказала Эмма, когда женщина проходила мимо нее. — Увидимся… Она смотрела, как Тамара уходит, чувствуя, как ее наполняет дурное предчувствие. Внезапно ей расхотелось есть и, развернувшись, Эмма вышла из закусочной и, пару секунд постояв на крыльце, просто вдыхая и выдыхая свежий воздух, думала, что ей делать дальше и кому рассказать о своих подозрениях. Но вот кому? Отцу? Дэвид может думать только о том, как вернуться в Заколдованный лес, и она подозревала, что ничем их разговор сейчас, кроме очередного скандала, не кончится. Матери? Та может подумать, что она просто ревнует Нила, в котором Эмма уже давно не видела ничего, кроме отца Генри. Про самого Нила и речи не шло. Он скорее всего подумает то же самое, что и ее мать. Поэтому нечего лишний раз раздувать его эго тем, чего нет в принципе. Остается только Голд. Он вполне может ей помочь, особенно если он узнает, что дело касается непосредственно его сына. Решительно кивнув самой себе, Эмма направилась в ломбард. До лавки она добралась быстро, но, войдя внутрь, не обнаружила Голда в главном зале и, сглотнув, отправилась в заднюю комнату, все еще помня, что произошло, когда она была там в последний раз. «Успокойся, истеричка! Он жив и здоров, все в порядке», — думала про себя Эмма, сжимая кулаки. Подойдя к занавеске, она глубоко вздохнула и, отодвинув ее, вошла. Там, как и во всем ломбарде, все было так, словно того страшного в ее жизни дня и не было. — Здравствуй, душа моя, — произнес Голд, сидящий за столом, увидев, как она вошла. Эмма невольно вздрогнула, выныривая из воспоминаний о недавнем прошлом. — Не то чтобы я не рад тебя видеть, но все же не могу не спросить, что тебя сюда привело. — Нам нужно поговорить, — твердо сказала Эмма. Голд поднял бровь и, вставая из-за стола, спросил: — Судя по твоему тону, разговор будет серьезный. Мне стоит начинать волноваться? — Это как посмотреть… — пробормотала Эмма, с наслаждением принимая его объятия. Хоть они и виделись всего пару часов назад, но она уже успела соскучиться. — Неужто за несколько часов, прошедших с момента, как мы не виделись, успело что-то произойти? Хммм? — тихо спросил он, прижавшись щекой к ее макушке. — Ты слышал, что Август, то есть Пиноккио вновь стал мальчиком? — негромко спросила Эмма, положив голову ему на плечо. Он только утверждающе кивнул. — Перед тем, как это случилось, он предупредил меня, что в городе есть кто-то, кто хочет нам навредить, кто-то опасный, какая-то «она», но это все, что он успел сказать, прежде чем вновь обернуться ребенком и все забыть… — сказала Эмма и, сделав глубокий вдох, озвучила свои опасения вслух: — …и мне кажется, что эта «она» на самом деле Тамара… — …невеста Бея? — нахмурившись, закончил Голд, и отодвинулся, чтобы посмотреть Эмме в глаза. — Ты уверена? Он лично еще не встречался с этой женщиной, на которой его сын решил жениться, поэтому не мог судить, но видя искренние опасения в изумрудном взоре Эммы, внутри него не могло не зародиться подозрение по отношению к той. Ведь уж кого-кого, а Эмму редко подводило внутреннее чутье. — Да, — кивнув, твердо ответила она. — Значит операция «Кобра» снова в действии? — неожиданно спросил голос за ее спиной. Эмма, как и Голд, удивленно посмотрела в сторону занавески, из-за которой торчала голова Генри с довольной ухмылкой на лице. — Я все слышал. — Ты что здесь делаешь? — спросила его ошарашенная Эмма. — Я думала, ты уже должен быть дома. — Ну да. Но мне просто захотелось к деду заглянуть… И что там все-таки с Тамарой? — хитро перевел тему этот несносный ребенок. Румпельштильцхен вдруг тихо рассмеялся. Эмма нахмурилась и, стукнув его в плечо, проворчала: — Чего ты ржешь? Он только громче засмеялся и, отойдя от нее, подошел к мальчику. Положив руку внуку на плечо, он наклонился к нему и, прищурившись, спросил: — Ты же знаешь, что подслушивать нехорошо? — Ага, — кивнул Генри, не боясь, что ему что-то за это будет, видя в глазах деда лишь озорные искры и легкую улыбку на губах, после чего, хлопая ресницами, невинно спросил: — Будете ругать? — А смысл? — с ухмылкой сказал Голд и, подмигнув мальчику, спросил: — Ну, так что там с операцией «Кобра»? После чего они обменяли жутко похожими хитрыми ухмылками. Эмма, стоящая за их спинами, при виде этого закатила глаза и пробормотала себе по нос: — Спелись.***
— А ты не могла спрятать этот «триггер», скажем, дома в шкафу? — продолжал ворчать Крюк, пока шли по пещере, что находилась под библиотекой. — Он должен был быть хорошо спрятан и хорошо охраняем, — усмехнувшись, сказала Реджина. — Я спрятала его там, куда никто и подумать не мог, что я пойду. Крюк нашел ее слова интригующими и довольно тревожными. Он знал, что что-то настолько важное, как средство уничтожение целого города, должно было бы иметь довольно большую сторожевую собаку, защищающую его. — В каком смысле «хорошо охраняем»?.. Кто его стережёт? — Одна… давняя знакомая, — ответила Реджина, когда он приблизился к краю глубокой ямы и посмотрел вниз в пропасть. — Она через многое прошла. Она продолжила, когда он уставился вниз в кажущуюся бездонной яму. — Здесь есть мощное заклинание, которое поддерживает ее… В какой бы форме она ни была. Крюк повернул голову и посмотрел на Реджину, от чьих слов по его спине снова пробежал холодок. — На самом деле, Крюк, она и есть причина того, почему ты мне нужен. Он прищурился и спросил: — И что именно я должен здесь делать? Реджина подошла к нему справа и исчезла из поля его зрения. Ему не нравилось, как она кружила вокруг него, словно он был добычей. — Я беру триггер. А ты? Ну, ты ее отвлекаешь. — То есть? — настороженно спросил он. Реджина молча ухмыльнулась и бросилась вперед, сталкивая его с края обрыва. Он скатился вниз, обнаружив, что дно ямы было намного ближе, чем он предполагал. Он хмыкнул, от падения его заживающие раны невыносимо жгло. Он с трудом перевернулся на спину, когда услышал звук ветра, хлеставшего через щель, и почувствовал, что что-то приближается. Он огляделся вокруг, как только мог, наблюдая, как что-то похожее на миллион осколков стекла взлетело с пола в облаке в форме торнадо. Они быстро приняли форму на соседнем валуне. Он поднялся на ноги, прижимая руку к все еще сломанным ребрам, его глаза не отрывались от фигуры, обретающей очертания перед ним. Она вскоре приобрела относительно человеческую форму, но только в тех аспектах, как его руки и ноги, остальное было чистым кошмаром. Зверь был одет в рваное платье, которое в какой-то момент могло бы сойти за королевское, а на голове у него красовалась зубчатая золотая корона. Он узнал корону и понял, что перед ним ни кто иная, как Малефисента. Однажды, вернувшись из Неверленда, он уже имел дело с этой королевой. — Малефисента, — нервно хмыкнул он и медленно попятился от нее. — Землистое тебе идет. Малефисента вскрикнула в ответ и двинулась к нему, угрожающе размахивая руками и когтями. Судя по всему, она готовилась к нападению. Он бросился к большому валуну и вскарабкался на самый верх, чтобы увеличить расстояние между ними. Малефисента повернула к нему голову и снова взвизгнула. Она рванулась вверх, когда он спрыгнул со скалы, рубя ее своим крюком. Она снова взвизгнула и, приземлившись на валун, повернулась, чтобы посмотреть на него сверху вниз. Она снова набросилась на него, и Крюк, кряхтя, попятился назад, обреченно думая: «Черт! Кажется, сегодня не мой день…» Реджина тем временем развернулась и быстро подошла к хрустальному гробу Белоснежки, что стоял неподалеку. Не теряя времени, она разбила крышку и достала оттуда небольшой мешочек, в котором лежала погибель Сторибрука.***
— А если бы они все еще были здесь? — раздраженно спросила Эмма. — Как бы ты объяснил своему сыну с его подружкой наше внезапное появление, а? Сразу после их разговора в ломбарде, Голд переместил ее и Генри на лестничную площадку за пределами номера Нила и Тамара, кажется, решив не терять времени даром и немедленно убедится в достоверности ее подозрений насчет невесты его сына. — Но их же здесь нет, — закатив глаза, сказал Голд и открыл дверь в нужный им номер. Генри улыбнулся и, подавив хихиканье, прошмыгнул в комнату вслед за дедом. Эмма топнула от досады, но тоже зашла следом за ними. — Ну, а если бы ты ошибся? — упрямо продолжала бурчать она, оглядывая комнату. — Душа моя, мы, кажется, уже выяснили, что я никогда не ошибаюсь, — с ухмылкой ответил он, намекая на то, что он и без врачей еще заранее сказал ей, что у них будет дочь. — К тому же что ты предлагаешь, чтобы мы делали? Сидели в машине и шпионили? Боюсь, дорогуша, моя нога будет отчаянно против. Но если ты так нервничаешь, можешь постоять на шухере, пока мы с Генри тут все осмотрим, — и, посмотрев на внука, который тут же утвердительно закивал, перевел взгляд на насупившуюся Эммы, — видишь? Мы сами управимся. Эмма только сузила глаза и, бросив беззлобное «предатель» в сторону Генри, вышла из номера, что убедиться, что никто не идет. — Чудно, — сказал Голд и, повернувшись к внуку, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сказал: — Ну что, мой юный друг, приступим? Буквально за пару минут они обыскали весь номер. — Ничего, — разочарованно протянул Генри, засунув руки в карманы. Голд прищурился и, присев перед мальчиком, он подозрительно спросил: — Я смотрю тебе тоже не очень-то нравится Тамара. Почему? Генри помялся, но потом неуверенно ответил: — Не то чтобы она мне не нравится… Просто… — Просто?.. — настойчиво спросил Голд, подняв одну бровь. — Просто… она какая-то странная, — шепотом поведал ему внук. — Когда Тамара думает, что я не смотрю, она сверлит меня таким взглядом. Да и на Нила она порой смотрит, будто… Будто она его не выносит. Но она же его невеста… И я не понимаю… — совсем растерянно закончил ребенок. Голд глубоко вздохнул и обнял несчастного мальчика, в глубине души окончательно уверяясь в том, что эта Тамара как минимум им не союзник, а как максимум враг. Ведь этот ребенок порой был через чур проницателен, а Эмма редко когда ошибалась в своих подозрениях, и если они оба чувствуют, что эта женщина не та, за кого себя выдает, то значит с большой долей вероятности так и есть. — Нил!.. — вдруг раздался за дверью голос Эммы. — Ты вернулся. — Ну да, это же мой номер, — иронично ответил Нил. — А ты что здесь-то делаешь? Голд и Генри переглянулись. Тут мальчик быстро оглянулся, отошел от деда, снял с шеи шарф, и громко, чтобы за дверью было слышно, воскликнул: — Нашел! И большими глазами посмотрел на Голда, тот понятливо кивнул, поняв замысел мальчика и исчез в фиолетовом дыму, причем как раз вовремя. Почти сразу открылась дверь и вошел озадаченный Нил. — Генри? — непонимающе спросил он. — Ты… — Шарф! Я его забыл, вот мама меня и привела, но мы обещали бабуле забежать в магазин, поэтому не стали тебя ждать. Ты же не против? — быстро затараторил ребенок, смотря невинным взглядом на отца. — Ой! Кстати, нам уже пора… Да, мам? И стремительно подошел к Эмме, которая смотрела на своего сына с поднятыми бровями, но тут же встряхнулась и подыграла. — Да, да, нам же пора. Пока, Нил. После чего они оба, оставив совсем растерявшегося Нила, ушли. — Ну и что это было? — потерянно спросил пустую комнату тот, разведя руками и удивленно хлопая глазами. Тем временем, выйдя на улицу, Эмма повернулась к сыну и серьезно спросила: — Ну и что это было, молодой человек? — Ээээ… — протянул мальчик. — Отличная импровизация, — гордо сказал Голд, который появился из-за изгороди и, подмигнув Генри, добавил: — Молодец. Мальчик выпрямился и довольно ухмыльнулся. Эмма покачала головой и дала сыну легкий подзатыльник. — Не поощряй его, — укоризненно сказала она Голду, хотя не могла отрицать, что была рада их сближению. Но… да кого она обманывает, Генри — сын воров, его бабушка промышляла бандитизмом, его приемная мать — Злая Королева, его дед — Темный, так чего еще можно было ожидать от этого ребенка? Стоит только вспомнить, как он украл у Мэри Маргарет кредитку, чтобы поехать в Бостон, и найти ее… Эмма вздохнула и сменила тему. — Ну, Шерлоки, вы что-нибудь нашли? — Нет, — хором сказали они. Тут Генри поморщился и добавил: — Ну почти. Голд повернулся к внуку и вопросительно поднял бровь. — Почти? Генри нахмурился и с виноватым видом медленно достал из кармана телефон. — Телефон? Генри, ты что телефон стащил? — возмутилась Эмма. — Чей он? — Тамары. Она его, судя по всему, на диване забыла, и… вот, — тихо ответил Генри, ковыряя носком ботинка в земле. Голд, явно не разделявший ее возмущения, взял из рук мальчика сотовый. — Генри, может, это, конечно, глупо звучит из моих уст, но воровать не лучшая идея… — Я знаю, мам… — понуро пробурчал мальчик. — Я бы так не сказал, — возразил Голд и, прежде чем Эмма успела разразится тирадой, добавил: — Смотри. И протянул ей телефон. — Что?.. — отвернувшись от сына, воскликнула Эмма и посмотрела на экран. Она нахмурилась и выхватила из его рук телефон. — Грег?.. — подняв бровь, пробормотала она, удивленно смотря на фотографию, что была на экране. Там была изображена Тамара в обнимку с Грегом, их незадачливым туристом, который все никак от них не мог свалить. — А его-то она откуда знает? — Полагаю не просто знает… — прорычал Голд, стиснув в руке трость. Он был в ярости на женщину, которая явно использовала его сына, заморочив тому голову. — Судя по количеству звонков и этой фотографии, они уж точно не друзья, а очень даже наоборот… — То-то он мне тогда не понравился, — пробормотал Генри, схватив мать за руку и встав на носочки, чтобы тоже посмотреть на фото. — Когда это? — хмуро спросила Эмма, не знавшая, что ее сын вообще встречался с Менделем. — Ты что с ним встречался? — Да, в лесу, ну, когда… — замявшись ответил Генри, не очень-то желавший вспоминать о том, что он чуть не натворил. — Когда украл динамит? — подсказал Голд, прищурившись смотря на внука. — И подверг свою жизнь опасности? То, что мальчика еще никто не ругал за этот инцидент, еще не значит, что ему никто за это позднее не надерет уши. Сейчас просто было не до этого, но память это не то, на что Голд имел свойство жаловаться, поэтому рано или поздно он проведет воспитательную беседу с этим малолетним «героем». — Ну да, — опустив взгляд на асфальт, проворчал ребенок. — И когда ты собирался об этом рассказать? — устало спросила Эмма. — Я забыл, — тихо сказал Генри. — Понятно, — потрепав его по макушке, протянула Эмма. — Он тебе, что-нибудь говорил? — Нет, — ответил мальчик, помотав головой. — Он просто бродил там и все фотографировал. — Осматривал территорию, — задумчиво сказал Голд, поглаживая большим пальцем рукоять трости. — Интересно… — тряхнув головой, он посмотрел на Эмму и Генри и добавил: — Идите-ка вы домой и отдохните, а завтра мы разберемся с… Тамарой. — Но… — начали возражать мать и сын, но взмахом руки он их прервал и твердо повторил: — Нет. И слушать ничего не хочу. Хватит сегодня с вас шпионских игр. Идите домой. — Ну и ладно, — надулся Генри, сложив руки на груди. Эмма тоже насупилась, но спорить не стала.